За бизнес-план я решила взяться сразу же. И настолько ушла с головой в его составление, что вырвал меня из мира цифр и графиков только звонок в дверь.
Сохранив документ и выключив его (на всякий пожарный, а то бывали нехорошие случаи), я отправилась открывать дверь, решив, что это Ленка пришла.
Поэтому даже не спросила – настолько была загружена мыслями о предстоящем бизнесе – и сильно удивилась, увидев на пороге двух братьев Шельм с пакетами и цветами.
Причем моими любимыми – мягкими белыми медвежатами и котятами.
– Детка, мы пришли с миром. – Валера сунул мне в руку букет из мягких мини-игрушек, и эти два бугая умудрились просочиться ко мне в квартиру, при этом меня даже не задев.
– Что это у вас в пакетах? – растерянно спросила я, идя за ними на кухню и пытаясь не умереть от умиления.
Меня почему-то всегда нехило так вставляли подобные букеты, когда кто-то из братьев мне их дарил. Интересно, кто из них это придумал?
И чего это они тяжелую артиллерию включили? Неужто и правда с серьезными намерениями?
– Ужин, конечно же. А то ты тут без нас с голоду помрешь, – сказал Андрей, доставая из пакетов контейнеры, а Валера начал выкладывать еду из них на тарелки.
Я же устало вздохнула и посмотрела на часы, что висели на кухне. А время было уже почти шесть. Скоро Лена должна подойти.
– Слушайте парни, спасибо, конечно, за заботу, – постаралась я сделать строгое лицо. – Но ко мне человек один должен подойти.
Что Валера, что Андрей резко замерли, а затем посмотрели на меня такими взглядами, что мне захотелось срочно спрятаться под стол.
– Что еще за человек? – медленно спросил Валера замораживающим мои занавески голосом.
Наверное, пять лет назад я бы отчиталась и вообще постаралась быть ласковой кошечкой, но сейчас во мне взыграла такая злость, что я уперла одну руку в бок (во второй все еще держала букет с игрушками) и с вызовом спросила:
– А тебе какое дело?
– Мне какое дело? – переспросил меня парень… точнее, сейчас я прям четко ощутила, что он уже далеко не парень, а именно мужчина.
Мелькнуло в его взгляде что-то такое же матерое и хищное, как и во взгляде их отца, когда я с ним последний раз разговаривала и когда он сказал, чтобы я забыла о его сыновьях.
Муторные и болезненные воспоминания о разговоре пятилетней давности, словно ил со дна озера, поднялись наверх, и я поняла, что, возможно, сейчас у меня будет шанс отвадить этих братьев навсегда.
– Тебе? – усмехнулась я, стараясь не обращать внимания на второго брата, который сверлил во мне своим взглядом дырки и портил мою вилку, сжав её в руке с такой силой, что она погнулась пополам.
А ведь они были сделаны из нормальной стали, еще советской, бабушкиной. Сейчас такой и не найти.
Валера сделал шаг вперед, но я постаралась даже не шелохнуться, а он, подойдя ко мне впритык, посмотрел сверху вниз, заставив задрать голову, и сказал:
– Малышка, ты не много ли на себя берешь, а?
– А может, это вы оба на себя слишком много взяли, малыши? – процедила я сквозь зубы, чувствуя, как медленно, но верно моя злость с какого-то перепугу трансформируется в желание.
И это не из-за этой груды мышц, которая сейчас стоит рядом, обдавая меня своим вкусным парфюмом, смешанным с собственным мужским ароматом, действующим на меня как афродизиак.
Как Андрей оказался позади меня, я так и не поняла. Кажется, слишком сильно увлеклась запахами.
Вроде сделал один шаг, и вот он уже за моей спиной, прижимается всем телом и, наклонившись, тихо шепчет в ухо:
– Котёнок, мы же твоего этого «человека» в порошок сотрем, тебе его не жаль?
Я повернула голову и оказалась в долях миллиметров от его губ, а затем спросила:
– С каких это щей вы его собрались в порошок стирать? Кто вам позволит?
– Мы сами себе позволим, – это был Валера, который сделал шаг вперед, прижав меня своим телом к груди своего брата, и я почувствовала, как почему-то в моем животе начали зарождаться довольно противоречивые эмоции из злости и страха, смешиваясь с любопытством и легким возбуждением.
Очень сильно захотелось выматериться. Причем грязно. И на себя за такую реакцию.
– Мне кажется, вы оба вконец охренели, – выдохнула я, чувствуя, что еще немного – и всё расскажу, но здоровая злость на всю ситуацию в целом, а также застарелая обида на этих двух обормотов победила, поэтому следующие слова я буквально выплевывала, при этом сверля взглядом Валеру: – Вы мне никто. И я не обязана перед вами отчитываться о своих гостях. Поэтому пошли на хер оба отсюда!
Обе руки Андрея оказались на моей талии, отчего я дернулась, естественно врезавшись в грудь Валеры, а он лишь скривил губы в подобии улыбки.
– Котенок, – сказал мне мужчина, обдавая ухо своим горячим дыханием. – Ты зачем материшься? Нехорошо…
Я опустила голову, так как шея затекла, и сказала:
– Я попросила вас уйти. Немедленно. Вы не поняли, что ли?
– Малыш, – это был Валера. – Мы же уже извинились перед тобой. Может, хватит?
Я почувствовала, как руки на моей талии становятся тяжелыми, Андрей начал вжимать меня в себя.
– Да хватит уже, отпусти! – вызверилась я вконец, чувствуя, что еще немного – и сама их обоих изнасилую.
Но блин! Я не могу! Мне нельзя! В одну реку не входят дважды! Это же безумие! Я закончила эти отношения пять лет назад. И я не могу к ним вернуться!
А еще я не хочу попасть под поезд под названием Александр Шельм, а точнее, под их отца.
Но вместо того, чтобы меня отпустить, Андрей еще сильнее вжался в меня, так что я четко ощутила спиной его каменный стояк, а Валера поднял руку и, положив мне её на горло, начал нежно его поглаживать.