– Здесь пятьдесят одна роза! – искренне восхищается Соня, перебирая бутоны. У меня не нашлось для них вазы, поэтому цветы стоят в ведре. – Обалдеть, Еська, если ты отошьешь его, скинь ему мой телефончик, – весело заявляет подруга, усаживаясь на стул и подливая нам в бокалы еще шампанского.
Да, мы пьем прямо в середине дня. И я не испытываю из-за этого чувства вины. Когда в твою жизнь врывается бывший и по совместительству самая большая любовь твоей жизни, чтобы не улететь кукухой в ход приходится пускать все возможные успокоительные. В моем списке это душевные беседы с подружкой, и они очень редко проходят в трезвом режиме.
Конечно, я рассказала ей все, что было вчера. Это ведь Соня меня надоумила пойти в тот клуб, чтобы развеяться. Она даже контакты где-то раздобыла.
– Потом не плачься в мое плечо, когда он тебя бросит и свалит за границу за лучшей жизнью, – закатываю глаза. Я верчу в руках карточку с запиской, так и не решив, хочу я ехать или нет. И вообще собираюсь ли готовиться.
Судя по обновленному бокалу – нет, хотя впереди целых четыре часа, и я не то что успею протрезветь и снова опьянеть, но и привести себя в порядок так, чтобы выглядеть на все сто.
– О-о-о, я наконец-то услышу, что между вами произошло? – Соня играет бровями и поднимает бокал, салютуя мне.
Я не рассказывала ей тогда, семь лет назад. Меня так размазало наше расставание, что я не могла из себя и слова выдавить. Просто рыдала на ступеньках университета, а она подсела ко мне и предложила помочь с конспектами, думая, что я так из-за учебы. Мы подружились, Соня была на курс старше, но нам это не мешало. В какой-то момент я пообещала, что расскажу, когда буду готова. И больше подруга не спрашивала, а потом в моей жизни появился Сережа, и стало совсем уж как-то неприлично говорить о бывших.
– Да ничего особенного. Я сильно влюбилась, была наивной дурочкой и согласилась выйти замуж. Мы жили нормально. Ссорились-мирились и много трахались. Дамир пытался построить свой бизнес, но все горело слишком быстро, – я облизываю губы. Почему-то даже сейчас тяжело вспоминать. Отпиваю большой глоток шампанского, заедаю горьким шоколадом. – В какой-то момент его идеями заинтересовался какой-то заграничный бизнесмен, предложил переехать и работать там. Дамир согласился, а я – нет.
– Нет?
– Конечно, нет. Бросить МГУ ради сомнительных перспектив? – обиженно фыркаю, не находя одобрения в глазах подруги. – Я думала, Дамир не поедет. Там правда не было никаких гарантий, но, видимо, гарантий не было у меня. Поэтому у меня впереди второй развод, а у него – свой секс-клуб и апломб размером с Москву, – в глазах собираются слезы. Я встаю и подхожу к окну. На подоконнике лежит кейс айкоса. Порывисто его хватаю и сжимаю в руке. Я вроде как бросаю курить, вот, перешла с настоящих сигарет на суррогат, но сейчас так больно и тошно, что хочется заполнить эту пустоту.
– Эй-эй, Есень, ты чего? – Соня подскакивает ко мне и, обняв со спины, опускает подбородок на плечо. Она легонько нас покачивает. – Ты не о том думаешь. Я тебе уже говорила. Нужно смотреть в будущее, а ты вечно в прошлое пялишься, думая, как стоило поступить, чтобы прийти к другому результату. Никак. Отталкивайся от того, что имеешь.
– Я и пытаюсь оттолкнуться! – возмущаюсь, все еще обижаясь на все.
– Нет, ты пытаешься выкопать себе яму поглубже. Не понимаю только зачем. И давай, слезозавод сегодня закрыт, соляные шахты пусты, мой генерал, – мы обе прыскаем от смеха, и я все-таки оставляю кейс в покое. – А Дамир твой, может, осознал, что потерял. Ты так-то тоже не последний кусок хлеба доедаешь и не в табачном ларьке работаешь, – Соня вздыхает. – Так что сопли убирай и вперед навстречу сексуальным приключениям. Блин, если бы мне горячий мужик предложил потрахаться, я бы спросила, в какую позу мне встать для начала.
– Это потому что ты живешь как монашка, – цокаю. Соня, хоть и не дает мне унывать, сама давно отреклась от легких отношений, которые не приносят ничего, кроме кратковременного удовольствия. Теперь у нее в планах все под грифом «серьезно и до замужества». – Может, нужно было со мной в клуб идти?
– Я уже подумала об этом, не дави на больное, – улыбается она. – Но если вдруг у Дамира есть холостой красавчик, которому нужно не только присунуть, ты знаешь, чей телефончик ему дать, – Соня разворачивает меня и легонько хлопает по щекам. – Давай бодрее. Тебе еще на свиданку идти и жить свою лучшую жизнь. Тем более нет идеальнее способа забыть мужика, чем горячая интрижка, пусть и с бывшим. Тебе же лучше, он все знает и не надо рассказывать, как тебе больше нравится.
Мы смеемся и все-таки допиваем шампанское. Делаем маски, болтаем без умолку и даже печем ананасовый пирог. Ну как печем, я делаю все, а Соня просто не мешает, потому что эта женщина и десерты – два несовместимых понятия. Не то чтобы я была гуру. Шарлотка, брауни, омлет и жареная картошка – мой максимум. Больше эти руки ни для чего не приспособлены.
Я ненадолго сбегаю в душ, чтобы все-таки быть готовой на случай, если приедет Дамир. Точнее, меня туда чуть ли не пинками отправляет Соня, наставляя побриться во всех местах.
Когда я выхожу из ванной, обмотавшись в полотенце, то так и замираю в коридоре, натыкаясь взглядом на Дамира. Соня вертится, влезая в свои туфли и забирая сумочку с комода.
– Пирог вытащила, духовку выключила, посуду помыла. Если что, звони. Хорошего тебе вечера. Люблю-целую, – она незаметно показывает мне «класс», намекая на Дамира, и, протиснувшись через него в прихожей, выходит, закрыв за собой дверь.
Меня вдруг бросает в холод, хотя клубы пара еще вырываются из ванной. По плечам пробегает дрожь. Мне неловко, я не ожидала встретить Дамира в своей квартире. До его прихода еще целый час.
– Что ты здесь делаешь? – бросаю вместо приветствия. Обхватываю свои плечи руками, прикрываясь, хотя все стратегически важные места спрятаны под пыльно-розовой махрой.
– Я предполагал, что ты откажешься, поэтому решил тебя немного мотивировать, – ухмылка на его губах заставляет мой живот судорожно сжаться. – Твой наряд на вечер, – он кивает на огромный пакет, который стоит на комоде. Судя по всему, там не только платье.
Этот мужчина не оставляет мне выбора. Я знаю Дамира, и он не уйдет, пока все не начнут играть по его правилам. А они, к сожалению или к счастью, включают меня.
Наверное, во мне все еще осталось легкое опьянение, в трезвом состоянии мне бы не хватило смелости противостоять Агееву – никогда не хватало, – но, вскинув подбородок, я дерзко заявляю:
– То, что ты подарил мне платье, не значит, что ты же его с меня снимешь этим вечером.
Дамир усмехается. От его темного, полного желания, взгляда по моей коже проходит разряд тока, отдаваясь пульсацией между ног.
– Конечно, нет, родная, – сняв туфли, он щелкает замком на входной двери и проходит в квартиру, шагая прямо ко мне. – Ты сама его для меня снимешь.