Когда вокруг столько глаз…
А мужчина ждал ответа.
Эля почувствовала себя в ловушке. Учитывая все, что между ними было когда-то и какую роль в ее жизни сыграл Шах. Наверное, увидь она сейчас в его взгляде циничное превосходство, наплевала бы на то, что тут полно народу.
Но он смотрел открыто. Обычная доброжелательность во взгляде, узнавание, сдержанный интерес, как если бы спустя годы встретились старые знакомцы и им есть о чем поболтать.
Пожалуй, так оно и было. Время прошло, они стали старше, все забылось, переболело, и теперь просто он рад ее видеть? Во всяком случае, так оно ощущалось. Да и что бы ни было в прошлом, ей сейчас не за что было его винить.
– Здравствуй, Миша, – она улыбнулась и протянула ему руку.
Ее рука утонула в его большой смуглой ладони. На какой-то миг Эле почудилась в его взгляде горячая искра, но тут же все исчезло как не бывало. А он непринужденно склонился к ее уху и с ходу выдал:
– Чтоб ты не гадала и не строила домыслов, это я просил Илью Владимировича пригласить тебя.
– А? – она вскинула на него взгляд.
И не заметила, что мужчина так и не выпустил ее руку. А потом и вовсе переместился, полностью перекрыв ее своей фигурой, и кивнул в сторону Ильи Владимировича:
– Угу. Случайно услышал в разговоре, что ты работаешь в компании, и подумал – надо бы встретиться. Сто лет не видались.
Кривоватая усмешка, многозначительный взгляд, как бы говоривший, что просто позвони он ей, она бы точно на контакт не пошла. А так… Ну да.
– Хорошо, принято, – Эля покачала головой и усмехнулась, прикрывая лицо ладонью.
Как раз в этот момент мимо них прошел Александр Королев с женой под ручку. Двигался резко, от него словно холодным ветром дохнуло, а взгляд такой, как будто он хотел испепелить ее на месте. Плевать, конечно, но настроение испортилось.
Она оглянулась и вымучила улыбку.
– Сейчас начнется, пора идти в зал.
– Слушай, а давай за мой столик? – вдруг предложил Шахов. – Поговорим.
Этот опасный мужчина смотрел на нее искоса и сейчас казался… Ну, не белым и пушистым, конечно (это же Шах!), но вполне дружелюбным и расслабленным.
– Я думала, ты будешь с руководством компании, – Эля показала взглядом в сторону банкетного зала.
И тут он засунул руки в карманы и хмыкнул, становясь на миг тем жестким и язвительным гадом, которого она когда-то знала. И да, тот Шах не стал бы делить власть ни с кем. Быть вторым, даже равным – это не про него. Однако впечатление быстро исчезло, он снова был расслаблен.
– Ну так что, Эля? – мужчина смотрел на нее, и во взгляде ничего, кроме сдержанного интереса, не было.
Просто старые знакомые. Просто не виделись много лет. В конце концов, почему нет, подумала она, а вслух сказала:
– Ну… ладно. Но тогда нам надо поторопиться.
А он усмехнулся, задрав голову.
– Не волнуйся, без нас не начнут.
Ох, хотелось ей сказать, во что ты меня втягиваешь? Но они уже стремительно двигались к входу в банкетный зал.
***
Столик у Шахова действительно оказался отдельный, двухместный. Расположен был стратегически удобно, с этого места было видно весь зал. Минус был только один, с точки зрения Эли, – их тоже было видно отовсюду. Но Михаила это, кажется, нисколько не напрягало. А она, как представила, что завтра о ней будут судачить, выдохнула с досадой и подумала: а пошло оно все…
Только уселись, началась вводная часть, разные речи, приветствия. И пока это происходило, он улучил момент и наклонился к ней:
– Как ты?
– Нормально, работаю, – Эля кивнула и спросила шепотом: – А ты?
Мужчина хмыкнул:
– Аналогично. Работаю.
И стал разворачивать салфетку, в которую были завернуты приборы.
– Не женился? – спросила она. Кольца на пальце у него не было.
– Не-а, – он качнул головой. – Времени нет.
– Ну да, – кивнула она. – Бизнес.
– Ага, – хмыкнул он и вдруг вскинул на нее взгляд: – А ты замужем?
– Я-то?
Ее бывший муж был в этом зале, сидел вместе с женой за столом генерального. Его осуждающий взгляд Элина ощущала так, будто ей жгло кожу. Только не могла понять, с какой стати ему ее осуждать?
– Была, теперь в разводе, – спокойно проговорила она.
На короткое время повисла пауза, потом Михаил Шахов спросил:
– А дети… есть?
Так, словно невзначай. Это была больная тема, только теперь боль была не остро режущая, как когда-то, а тупая. Эля медленно набрала полную грудь воздуха и сказала:
– Мой ребенок умер.