Между тем бедная девушка, которую Тане было так жаль, еще пребывала в блаженном неведении относительно своей помолвки и не подозревала о грядущем приезде своего нареченного жениха.
Когда Богдан принес известие о том, что кардинец всего в нескольких часах пути, Анна была у Константина. Чтобы не быть застигнутым врасплох, барон расставил по дорогам множество людей и, невзирая на уговоры Анны, решил до последней минуты не сообщать дочери о готовящейся свадьбе.
– Да, не очень-то он спешил. Он должен был приехать сразу вслед за письмом, – пробормотал Константин, не упуская повода лишний раз поворчать. – Судя по тому, что писала графиня, он выехал уже больше месяца назад. Я ждал его гораздо раньше.
– И о чем это говорит? – спросила Анна.
Ответом ей было только хмурое лицо барона.
– Верно. Это говорит о том, что он не хочет жениться.
Константин очень сильно нервничал и не только из-за приезда графа, но и потому, что он до сих пор не сообщил Александре, что у нее есть жених.
Анна догадалась, о чем он думает.
– Когда ты собираешься ей сказать?
– Может, лучше дать им сначала встретиться?
– Да ты в своем уме? Он заговорит о помолвке, а она рассмеется ему в лицо – вот уж прекрасное начало отношений! Ну?
Константин еще больше нахмурился. Анна не давала ему житья с того самого момента, когда он рассказал ей о своем плане. Но, как ни странно, чем больше она его пилила и чем острее он чувствовал свою вину, тем больше упорствовал.
Вот и сейчас он не двинулся с места, чтобы позвать Александру, и Анна вздохнула, не в силах побороть раздражение.
– Пусть она по крайней мере переоденется, или ты хочешь, чтобы она предстала перед женихом в штанах для верховой езды?
Она была права, а он даже не подумал об этом.
Александре понадобится в лучшем случае час, чтобы избавиться от запаха конюшни и привести себя в приличный вид, а неизвестно еще, сколько продлится их спор. Не раз он прикидывал в уме вероятность того, что спора вообще не будет. Но барон слишком хорошо знал свою дочь.
Он тотчас вышел из столовой, где они с Анной сидели за поздним завтраком, и послал в конюшню за Алин, а сам удалился в свой кабинет.
Анна заглянула в дверь и, несмотря на их размолвку за завтраком, одарила его нежной улыбкой:
– Удачи, дорогой.
Напряжение барона слегка ослабло. Все-таки, если взглянуть на вещи с другой стороны, он очень удачливый человек. У него есть трое здоровых детей, целый выводок внуков и Анна.
– Теперь, когда мы останемся в доме одни, ты выйдешь за меня?
Ее улыбка стала немного шире:
– Нет.
Анна удалилась в другую часть дома, а Константин хмыкнул. В скором времени ей придется удивить его, дав долгожданный ответ, до тех пор вовсе не обременительно оставаться любовником.
Через несколько минут в кабинет вошла Александра, как всегда веселая и энергичная.
– Это ведь ненадолго? Мне надо выезжать Князя Мишу. – Алин имела в виду одного из своих собственных жеребцов, одного из своих «деток», как она называла всех отпрысков своего личного табуна.
– Лучше поручи это кому-нибудь из Разиных.
Она подняла красиво изогнутую бровь:
– Наш разговор грозит затянуться?
– Вполне возможно.
Она сняла шапку, сунула ее в карман плаща и со вздохом плюхнулась на стул.
– Ладно. Что я на этот раз натворила?
– Ты могла бы показать мне, что знаешь, как усаживаются дамы, а не…
– Скверно, что ты прибегаешь к уверткам.
Поймав ее притворно-удивленный взгляд, Константин нахмурился. Когда Александра занималась тем, что ей не нравилось, она считала своим долгом дать понять, что люди впустую тратят ее драгоценное время. «Что ж, – решил Константин, – возьмем быка за рога».
– Ты не сделала ничего зазорного, Александра, а предстоит тебе вот что: ты выйдешь замуж, и притом в самое ближайшее время, в ближайшие дни. Твой жених будет здесь меньше чем через два часа, и я был бы рад, если бы ты выглядела наилучшим образом.
– На этом, папа, можно поставить точку. Что бы ты ни обещал этому человеку, дай ему обещанное и отправь туда, откуда он явился: с тех пор как мы в последний раз обсуждали этот вопрос, я не изменила своего решения.
Она не повысила голоса и говорила без малейшего раздражения. Конечно, до нее еще не полностью дошел смысл его слов.
Барон не имел обыкновения лгать своей дочери, и то, что он собирался сделать это сейчас, вызвало у него легкий румянец, который Александра ошибочно приняла за обычный признак надвигающейся бури.
– Это не имеет ничего общего с нашим последним разговором, – сказал он. – Речь идет о помолвке, которую мы с Сергеем Петровским подписали незадолго до его смерти пятнадцать лет назад. В нашем договоре говорится, что ты обещаешь выйти замуж за сына Сергея, графа Василия Петровского.
Она вскочила со стула и подалась вперед, нагнувшись над столом. Не было никакого сомнения, что румянец на ее щеках был вызван исключительно гневом.
– Это ложь!
Его нерешительное движение разъярило ее еще больше.
– Ты! Знаешь, кто ты? Оказывается, я помолвлена чуть ли не с рождения, и до сегодняшнего дня ты даже ни разу не удосужился сообщить мне об этом. Это же против всякой логики. Что же ты не заткнул мне рот этой помолвкой, когда я сообщила тебе о Кристофере? Как же ты разрешил мне ждать его целых семь лет, если я обещана другому? А как насчет тех мужчин, которыми ты надеялся меня заинтересовать?
– Если ты на минутку успокоишься, я смогу тебе все объяснить.
Она не успокоилась, но замолчала, что было нелегко, учитывая ее вспыльчивый характер. Впрочем, у Константина было достаточно времени, чтобы придумать правдоподобное объяснение своего так называемого молчания в течение всех этих лет.
– Не могу отрицать, что мне хотелось видеть тебя женой сына своего лучшего друга, так же, как и Сергей хотел этого. Ты знаешь, он был самым близким моим другом. Но ты была тогда такой молодой, такой послушной. Как я мог предположить, что ты превратишься в своевольную, напористую и упрямую спорщицу…
– У меня есть вопрос, папа, – почти прорычала Алин.
И он, фыркнув, пояснил:
– После твоего первого выезда в свет я понял, что ты слишком упряма, чтобы принять избранного для тебя мужа. Поэтому, думая больше о твоем счастье, чем о своей чести, я решил дать тебе время выбрать кого-нибудь самостоятельно и надеялся, что граф Петровский окажется не таким уж щепетильным и женится на ком-нибудь другом и таким образом помолвка будет расторгнута.
– А если бы я вышла замуж?
Барон был хорошо подготовлен, чтобы ответить на этот вопрос.
– Прежде всего тебе следует знать, что молодой Василий никогда не писал мне, поэтому я решил, что Сергей не успел или не счел нужным сообщить своей семье о помолвке. Конечно, надежда была очень слабая, но все же я готов был на это рассчитывать, особенно когда ты проявила такой интерес к этому англичанину.
– На что рассчитывать? Ты же презирал Кристофера!
– Но если бы он сделал тебя счастливой…
– Ладно, не важно, – нетерпеливо вставила она. – Если семья твоего друга так и не знала…
– Я этого не говорил, – перебил он, – просто была такая вероятность. Однако в любом случае, если бы ты приняла чье-нибудь предложение, мне пришлось бы написать графу Петровскому и сообщить ему об этом, и я был вполне готов просить его отказаться от своих прав.
Когда Константин мысленно репетировал свою речь, он решил, что слово «просить» выбрано блестяще, потому что должно показать дочери, что он целиком на ее стороне, пока она окончательно не вышла из себя. Но выражение лица Алин ясно говорило о том, что на объяснения отца ей в высшей степени наплевать.
– Итак, когда же ты получил письмо? – спросила Алин.
Этого вопроса он боялся больше всего и надеялся, что он не придет ей в голову. Теперь ее ярость обрушится на него в полной мере, потому что тут барон уже не мог солгать дочери – не дай Бог, она захочет узнать правду от графа Петровского.
– Я не получал письма.
– Значит, написал ты?
– У меня не было выбора, – сказал он, защищаясь. – Тебе двадцать пять лет, а у тебя все еще нет мужа. Если бы у меня была хоть малейшая надежда…
– Мне не нужен муж!
– Муж нужен каждой женщине!
– С чего ты взял?
– Так говорит Господь в своей мудрости.
– Стало быть, Константин Русинов в роли всевышнего?
Итак, начиналась обычная перепалка, а на этой почве барон чувствовал себя значительно увереннее.
– Тебе нужен муж, чтобы иметь детей.
– Мне не нужны дети!
Ложь была настолько явной и вопиющей, что он почти машинально ответил:
– Ты знаешь, что это неправда, Алин.
В своей ярости Александра была готова уже разразиться слезами, по крайней мере говорила себе, что причиной этому – именно гнев, а вовсе не напоминание о том, что она уже далеко за пределами брачного возраста. В такие моменты она искренне ненавидела человека, которому поклялась в верности и обещала ждать. Хотя Кристофер покинул Россию три года назад, он все еще часто писал ей, но ни одно из его писем не содержало даже намека на брак, которого так жаждала Александра.
Она была уже почти на грани того, чтобы выкинуть из головы мечты о Кристофере, хотя и не говорила об этом отцу. Наверное, ей следовало бы признаться, но, сама не зная почему, она делала как раз противоположное. Впрочем, даже если бы Александра и не была влюблена, она ни за что бы не согласилась выйти замуж за незнакомого человека. Помолвка – это ведь так старомодно, и то, что отец устроил ее, было не только нестерпимо, но и чудовищно.
Она попыталась сдержаться, но у нее не получилось:
– Когда этот человек приедет, принеси ему извинения и избавься от него. Можешь отдать ему Гордость Султана за то, что он взял на себя труд приехать сюда.
Изумлению Константина не было предела:
– Ты готова отдать ему своего призового жеребца?
– Теперь ты наконец понимаешь, что я не желаю выходить замуж за незнакомца? – парировала она, хотя слова застревали у нее в горле. Она сама вырастила Гордость Султана и страстно любила его.
– Как только ты с ним познакомишься, он перестанет быть незнакомцем. Ради Бога, Александра, граф Петровский – двоюродный брат короля Кардинии. Неужели ты не понимаешь, какая это замечательная партия.
– Ты думаешь, для меня это важно?
Барон поднялся на ноги и сердито посмотрел на дочь.
– Да. И безусловно, имеет большое значение для меня. Кроме того, ты намеренно игнорируешь тот факт, что помолвка обязывает почти так же, как таинство брака. А ваша помолвка была организована с наилучшими намерениями и искренней верой в успех, и мы с Сергеем принесли клятвы должным образом. Кроме того, девочка моя, по прошествии всех этих лет Василий Петровский все еще не женат. Поэтому, по совести говоря, мы не можем дальше тянуть с браком.
– Ты мог бы по крайней мере попросить его расторгнуть этот чертов контракт, – воскликнула она.
– А ты по крайней мере могла бы дать молодому человеку шанс. Он едет сюда, чтобы жениться и проявить таким образом уважение к воле и слову своего отца. Неужели ты не можешь сделать то же самое?
– Честь. – Алин задохнулась от ярости. – Так ты рассматриваешь это как дело чести?
Константин заколебался. Она была готова разрыдаться, а он не мог видеть ее слез. «Это все проклятый англичанин, – подумал он свирепо. – Она до сих пор надеется, что он сделает ей предложение. Такая неуместная верность. Но обязанность отца – защитить свою дочь от ее собственной глупости».
Он должен довести дело с помолвкой до конца, даже если бы ему пришлось признаться во всем, если бы не было надежды, что Петровский сделает Алин счастливой. Он не отступится до тех пор, пока не получит заверений в благополучном исходе.
– Да, теперь это уже вопрос чести. Подписав этот документ о помолвке, я дал слово.
Сжав кулаки, Александра изо всех сил ударила по крышке стола и, повернувшись к отцу спиной, лягнула стул, на котором только что сидела, так, что тот опрокинулся.
– Незачем крушить мой кабинет, – скованно сказал барон.
– Ты сокрушаешь мою жизнь, – с горечью ответила она.
– Какую жизнь?! Ты думаешь только о лошадях. Если ты не спишь, то торчишь в конюшне, и мне кажется, даже и не вспоминаешь, что ты все-таки женщина.
Так долго сдерживаемые слезы брызнули у нее из глаз. Но девушка поклялась, что отец не увидит их. Он ее предал, и не важно, что сделал это пятнадцать лет назад и с самыми лучшими намерениями. Но именно то, что он так презирал в дочери – отсутствие женственности, – и дало ему возможность одержать победу. Многие ли женщины думают о чести семьи? Но для Алин это был не пустой звук, и отец знал об этом.
– Прекрасно, я не буду отказываться вступить в брак с этим твоим драгоценным кардинцем…
И прошептала себе самой: «Но обещаю тебе, что он откажется на мне жениться».
– Значит, ты приведешь себя в порядок? По крайней мере переоденешься?
– Ну уж нет! Если он хочет на мне жениться, пусть видит меня такой, какая я есть, а я так выгляжу нередко.
Пунцовый от гнева Константин кричал ей, чтобы она вернулась, но девушка выбежала из комнаты, хлопнув дверью. Он рухнул на стул, размышляя о том, удалось ли взять верх, и встревоженный тем, что она спорила менее ожесточенно, чем он ожидал. Когда Александра так легко сдается – жди подвоха.