– Точно, вспомнил, – говорит вдруг Бестужев. – Как, говоришь, тебя зовут?
Кажется, пауз в нашем диалоге слишком много.
Он нормальный вообще или слегка того?
– По имени зовут.
«Пустая ты голова», – мысленно добавляю я.
И что в нем находит целая армия поклонниц?
– А ты смешная, – хмыкает Егор, а потом отворачивается, теряя ко мне интерес, и что-то набирает в телефоне.
Ну и манеры.
И что значит смешная? Я стою тут перед ним, понимаете ли, предложение собираюсь делать, а он во мне мартышку цирковую в очках видит?
Вот же Рональдо недоделанный! Ничего не знаю о звездах гандбола, так что пусть будет так.
– Егор. – Я решаю напомнить о своем присутствии и нагло дергаю его за рукав.
Он вздрагивает и поворачивает голову на звук своего имени.
– Ты еще здесь? – Он высокомерно смотрит на меня сверху вниз, как на докучную вошь.
– Здесь. – Мои плечи обреченно опускаются.
Думаешь, мне нравится тут перед тобой стоять? Но ради внимания Артема я готова потерпеть даже твою тупость.
Егор смотрит на меня со скучающим видом, проверяя время в телефоне.
Так, сейчас или никогда.
Я собираюсь с духом, делаю глубокий вдох и…
– Меня утвердили в качестве твоего куратора. Ну, знаешь, помощь отстающим и все такое. Так вот, хочу помочь тебе с бизнес-проектом по рискам.
Я мило улыбаюсь. Точнее, мне кажется, что это выглядит мило.
Бестужев долго всматривается в мое лицо, морщится и, скорее всего, решает, как бы повежливее меня отшить.
Именно так я бы и поступила.
Жду.
– Ты сейчас это придумала?
Он складывает руки на груди, и я теряюсь под его осуждающим взглядом. Мои плечи обреченно опускаются.
Так очевидно, да?
– Не сейчас, – обиженно отвечаю я и закусываю губу. Уверена, это пунцовые щеки сдали меня. Врать я совсем не умею. – Утром. Но помочь тебе все равно хочу.
– Ну окей, а зачем?
– Ну-у-у… а зачем обычно помогают?
– Чтобы что-то получить взамен, – заключает он.
Я оскорбленно всплескиваю руками. Театр по мне совсем не плачет, перекрестившись, что Боженька отвел от такой непутевой актрисы, как я.
– Как можно? Я же от чистого сердца. – Я прижимаю правую руку к сердцу, а на левой скрещиваю указательный и средний пальцы.
«От чистого сердца и грязных помыслов», – подзуживает мой праведный внутренний голосом, и я заливаюсь краской еще сильнее.
Ох, Вера, Вера…
– Сам справлюсь, – бросает Бестужев и вроде как собирается уходить.
– А вот и нет. – Я прищуриваюсь. – Все знают, как Бубновский к тебе относится. Да он на все пойдет, лишь бы тебя завалить. А я тебе такой проект сделаю – закачаешься! И объясню так, что ни у одного Бубновского вопросов не возникнет. Как тебе такой вариант?
Я замолкаю и пытливо выжидаю его вердикта.
– Хорошо. А взамен я должен?.. – Егор смешно выгибает бровь и усмехается одним уголком губ.
В идеале я обязана сказать, что он ничего мне не должен – я ведь собралась помочь от чистого сердца.
Но это в идеале, а по моему плану…
Снова собираюсь с духом, закрываю глаза и на одном дыхании выпаливаю:
– Ты должен стать моим парнем.
Секунда, две, три.
Тишина.
Подозрительно тихо.
Я медленно открываю один глаз. Второй расширяется от удивления. Хватаю ртом воздух как выброшенная на берег рыба.
Передо мной пусто. Никого.
Растерянно верчу головой по сторонам и замечаю, как Бестужев расслабленной походкой выходит из студгородка, засунув руки в карманы спортивного трико и чуть ли не присвистывая.
Да как он смеет вообще?
Ну уж нет, женишок, так легко ты от меня не отделаешься.
Мои ноздри широко раздуваются, как у скакового коня, пока я несусь вслед за бросившим меня парнем. Хохотнув, подмечаю, что парень как-то быстро меня бросил, даже не успев стать тем самым парнем.
Я снова обегаю Бестужева и преграждаю ему путь.
– Опять ты? Да что ты ко мне прицепилась? – Егор хватает меня за плечи, пытаясь сдвинуть с пути, но рюкзак с учебниками приходится как нельзя кстати, выступая моим временным якорем. Он округляет глаза, и я победно улыбаюсь. – Ты носишь с собой кирпичи, чтобы тебя ветром не унесло? – выпаливает он.
Ха-ха, смешно.
– Нет. Чтобы как следует двинуть тому, кто без спроса меня лапает. – Я гневно смотрю на его ладони, которые почему-то до сих пор путешествуют по моим плечам. – Руки! – рявкаю я.
Егор фыркает и резко одергивает ладони как от огня.
То-то же.
Я удовлетворенно вздергиваю подбородок, как вдруг понимаю, что с таким поведением ни одну девушку в «девушки» не возьмут. Нужно быть мягче, что ли…
– Егор…
– Сразу нет, – перебивает меня он.
Э-э-э, а почему сразу нет?
– Да погоди ты. Выслушай для начала, а потом уже выводы делай.
Студенты обходят нас стороной, потому что мы стоим по середине аллеи. И я осознаю, что столь судьбоносные разговоры так не ведутся. Бросаю взгляд на пустующую скамейку рядом и кивком приглашаю Егора на место наших партнерских переговоров. Прислоняясь к спинке скамейки, он вытягивает длинные ноги и закидывает руки за голову.
– Предлагаю сделку, – издалека начинаю я.
Егор выгибает бровь, и я, кажется, читаю в его чертах подобие интереса, но мне могло и показаться.
Когда замечаю, что меня не собираются посылать, продолжаю:
– Я делаю за тебя проект. – Замолкаю и после коротких раздумий добавляю: – Лучший проект на потоке. – Я поднимаю вверх указательный палец, чтобы предложение выглядело эффектнее. – А ты помогаешь мне привлечь внимание одного парня. – Смущенно отвожу взгляд в сторону.
Егор сосредоточенно молчит и, похоже, обдумывает мое предложение.
Уже неплохо.
– Интересно. И как я должен помочь тебе привлечь внимание какого-то парня?
– Не какого-то, а вполне реального Артема Чернышова.
Бестужев присвистывает и ухмыляется, давая понять, что губа у меня не дура. Но я и так знаю, что слишком лихо замахнулась, поэтому тыкать меня мордой в молоко не нужно.
– Так у него же вроде девушка есть? – уточняет Егор.
Это он про Карину, что ли?
– Сегодня Карина, завтра я. – Я расправляю плечи и гордо выпячиваю грудь, которой отродясь не было. – Вот ты мне как раз и поможешь, чтобы завтра была я.
Да, самонадеянно, ну а как иначе?
– И каков план? – заинтересованно уточняет Рональдо Бестужев.
Я сажусь поудобнее и сдуваю мешающий клок волос со лба.
– Мы представимся парой. – Вижу, как дергается его кадык. От счастья, наверное. – Ты – местная спортивная звезда, да и я тоже ничего. – А про себя добавляю: «ничего особенного». – Чернышов заметит меня в твоей компании, обратит внимание, оценит и поймет, что именно я ему и нужна.
Егор морщится и проходится по мне таким взглядом, как будто перед ним сижу не я, а царевна-лягушка, которую нужно поцеловать.
Но ведь и он не принц из сказки. И целовать меня не надо.
От этих мыслей меня начинает тошнить.
– Отстой, – с деловитым видом заключает Егор, точно научный сотрудник, который спустя несколько лет неудачных испытаний и потраченных на нововведение инвестиций отчитывается перед спонсорами-заказчиками.
– Почему это отстой?
– Потому что Чернышов твой не поверит в наше представление.
– Почему?
Вот заладила «Почему да почему», аж самой от себя противно.
– Потому что я с такой девушкой встречаться не буду. – Он бросает брезгливый взгляд мне на голову, потом на лицо и останавливается на плече Ромкиной куртки.
Что он там увидел?
Я опускаю взгляд и замечаю желтое жирное пятно, расплывшееся и начинающее впитываться в ткань.
Блин, на меня же голубь нагадил. Я собиралась привести себя в порядок, пока не увидела в зеркале Бестужева.
И все это время он молчал?
Под пристальным вниманием будущего фальшивого парня я быстро лезу в рюкзак и извлекаю оставшуюся половину влажных салфеток и зеркало.
«Свет мой, зеркальце, скажи, кто на свете всех милее, всех румяней и белее?» Точно не я, потому что с отражения на меня смотрит люмпен с помойки: на голове – укладка от розетки в двести сорок вольт, на лице – багровые обветренные пятна, на куртке спереди – влажные разводы, а на плече – жирное птичье пятно.
Мра-а-ак. Так себе претендентка в девушки, согласна.
– Извини. Меня это…
Н-да, Илюхина, вот уже и ты начинаешь разговаривать, как недалекая: «Меня это, того самого, ну ты понял». Правильно говорят, с кем поведешься!
– Обгадили? – невозмутимо помогает Бестужев.
Я так и замираю с салфеткой в руке.
Ну и мужлан.
Все спортсмены такие идиоты, или только мне такой достался?
– Говорят, что это на счастье, – я пожимаю плечами.
Егор недоверчиво хмыкает, но ждет, пока я привожу себя в порядок.
– А так? – Я улыбаюсь, потом хмурюсь, поправляю очки, поворачиваюсь боком.
Ну не умею я позировать.
– Тоже не катит, – качает головой Бестужев.
А-а-а! Стухнуть можно!
– Вот и сделай так, чтобы прокатило. Между прочим, я собираюсь сделать твой проект лучше своего. И тебе не придется сдавать экзамен у Бубновского. Поэтому тебе тоже нужно постараться выполнить свою часть уговора на отлично, – злобно выпаливаю я.
Ты смотри-ка какой. Все ему не так.
Егор внимательно разглядывает меня, а потом протягивает длинную руку:
– Хорошо, договорились.
Я довольно улыбаюсь и вкладываю маленькую, по сравнению с его медвежьей лапой, руку:
– Договорились.
Мы скрепляем нашу сделку крепким рукопожатием и на этом прощаемся.
Я смотрю вслед скрывающейся в метро спортивной спине, и тут в моей голове вспыхивает осознание того, что мы не придумали историю наших внезапно возникших отношений и не решили, как представим потоку нашу сомнительную пару.
Эх, мы даже телефонами не обменялись.
Гадство!