Напротив входа волейбольной арены, подсвеченной уличными фонарями и редкими огнями самого комплекса, переминается небольшая компания ребят. Почему-то я сразу понимаю, что они по наши с Ромкой души. Три парня и две девушки пританцовывают на месте, щурясь от промозглого осеннего ветра. Да, московская осень сурова, но вовсе не от того, что слишком зла – просто хочет, чтобы люди согревали друг друга, дарили тепло и заботу и проводили добрые семейные вечера вместе за чашкой душистого мятного чая.
Я цепляюсь за локоть брата и, спасаясь от колючего ветра, прижимаюсь к нему, когда переходим через дорогу к Арене.
Ребята сразу замечают нас, и я уже на расстоянии чувствую, как девушки сканируют меня рентгеновскими лучами, задержавшись на моей руке, впившейся в локоть брата.
Оу, для них я сейчас незнакомка-соперница, и они меня уже ненавидят. А вот во взглядах парней я читаю интерес, но не мужской, к сожалению, – скорее, недоумевающий и вопрошающий, что эта простушка в очках делает рядом с их крутым другом.
– Здорова, пацаны! – Рома приветственно пожимает руки парням. – Снежана, Анжела, привет, девчонки.
Что? А можно повторить имена девочек? И уточнить, кто из них кто.
Мне хочется спросить, настоящие ли у них имена или из разряда: «А какое тебе нравится, красавчик, такой я и буду», но решаю тактично промолчать. Моего вылетевшего смешка и так было достаточно.
– Всем привет. – Я улыбаюсь, как дурочка в очках, и машу ребятам. – Я Вера, девушка Ромы.
Воцарившуюся тишину нарушает звук двух падающих челюстей: Снежаны и Анжелы. Их лица… Это надо видеть. Точно застывший кадр с непомерно обалдевшим Николасом Кейджем из «Поцелуя вампира».
– Она шутит, – первым отмирает брат и наигранно смеется, толкая меня в бок. – Вера моя сестра.
Ну вот, мой брат-балбес, как всегда, все испортил. А ведь лица Снежаны и Анжелы могли бы стать новым популярным мемом.
Парни начинают смеяться, тогда как близняшки с именами-фантазиями соискателей быстрой любви непонимающе смотрят то на меня, то на брата.
– А мы не знали, что у тебя есть сестра. – Парень в темном укороченном пальто слегка наклоняется и с неподдельным интересом пытается рассмотреть меня за запотевшими от осенней сырости очками.
– Еще бы, – хмыкает Ромка. – Она приемная. Родители недавно ее удочерили.
Теперь челюсть падает у меня.
Вот же паршивец.
Ладно, братишка, счет один-один, но вечер обещает быть долгим. Я не привыкла, чтобы последнее слово оставалось за кем-то другим.
– А куда им было деваться? Единственный родной сын полный дурак, а теперь хотя бы есть, кем гордиться, – парирую я.
Ромка лыбится и щипает меня за нос. Два – один. Так-то.
– А ты прикольная, Вера. – Парни веселятся под недовольный скрежет зубов Снежаны и Анжелы.
Двигаемся, девочки, двигаемся, сегодня обиженная и униженная Вера будет править балом.
***
Кажется, в Пентагон попасть легче, чем в Спортивный Волейбольный Комплекс. Нас досматривали серьезнее, чем в аэропорту, и не заглянули разве что только в трусы.
Мои глаза расширяются, а рот невольно открывается, когда мы попадаем на главную спортивную арену. Два яруса из сине-голубых трибун практически под завязку заполнены скандирующими болельщиками с флагами, дудками и прочей спортивной атрибутикой.
Мне хочется пойти туда, где толпа с плакатами активно выкрикивает «Сибирские медведи! Вперед к Победе!» и пристроиться к ним. Но Ромка недовольно одергивает меня и тянет за водолазку, уводя в противоположную сторону.
– Это не наши, – твердо говорит он.
А кто наши? Хотя мне-то вообще до лампочки, кто наши, а кто нет. Я хочу к тем веселым ребятам, потому что в секторе «наших» царит гармония. Как будто болельщики «наших» заведомо знают о неблагоприятном исходе игры, поэтому собрались здесь не ради того, чтобы веселиться, а помолиться за любимую команду.
По численности трибуны с «нашими» в раза четыре превосходят «не наших», но атмосферу задают болельщики из Перми. То, что они из Перми, мне поведал брат, а также рассказал, что сегодня проходит игра за Первенство России среди юниоров между нашими «красно-синими» и «Сибирскими медведями».
Я кручу головой, разглядывая рекламные борта, небольшой информационный экран и спящих «наших» болельщиков. Я даже подумываю предательски перебазироваться на сторону противника, как после громкого объявления ведущим команды «Гандбол-Москва», «наша» трибуна взрывается безудержным ревом.
Откуда у них барабаны? Они что, прятали их под сидениями?
Болельщики красно-синих вскакивают со своих мест и оглушающе приветствуют выбежавших на поле спортсменов. Толпа бушует и сходит с ума, пока ведущий перечисляет фамилии игроков, среди которых я отчетливо слышу одну: Егор Бестужев.
Егор Бестужев?
Я надвигаю очки на глаза, как будто это поможет разглядеть парня в красных трусах.
Эх, мне бы сейчас еще одни очки.
Я прищуриваюсь.
Блин, ну точно он.
Толкаю брата в ребро, мило воркующего то ли с Анжелой, то ли со Снежаной, – я не запомнила, кто из них кто.
– Ромыч, это кто? – Я киваю на разминающегося парня в синей футболке с эмблемой спортивного клуба. – Тот, что в красных трусах приседает.
– Они все в трусах. Вообще, это шорты, – смеется мой брат.
– Да, но не все в красных.
– Это значительно сужает круг разыскиваемых, – весело отзывается он.
– Не тупи, Ром, – злюсь на брата. – Вон тот, самый высокий.
Мой одногруппник и правда самый высокий в команде, и мне почему-то кажется, что для этого вида спорта быть невысоким, но ловким и легким в движениях гораздо важнее, чем рослым неповоротливым увальнем.
– А-а, это Бес – лучший бомбардир1 команды, – с гордостью декламирует Ромыч. – Чертов непрошибаемый танк, – восхищается он.
Пф. Я хмыкаю.
Кто такой бомбардир, мне не известно, да и мало интересует, если честно. Но то, что он лучший, меня слегка коробит. Я не думала, что Бестужев – человек, которого преподаватели знают исключительно по опущенной на руки макушке во время сна на парах, – может быть хоть в чем-то лучшим.
А вот с тем, что он – непрошибаемый танк, я полностью согласна. Его называют чужим именем, а он лишь равнодушно зевает в ответ.
– Прогульщик и двоечник, вот кто он, – возмущенно говорю я, но брат, скорее всего, не слышит меня. В этот момент судья дает гудок, и болельщики начинают скандировать под звуки барабанов и мотивирующих музыкальных хитов.
***
Я даже не пытаюсь понять правила игры, поскольку слежу исключительно за парнем с коротко стриженными волосами. Когда мяч попадает в руки Егора Бестужева, я готова взять свои слова обратно.
Черт возьми, он просто фантастически двигается.
Даже я, полный профан, закрываю лицо руками и поджимаю пальчики ног, когда Бестужев атакует. И искренне недоумеваю, как сетка выдерживает его смертельные броски?
Трибуна ликует и свистит, снова и снова выкрикивая фамилию Егора. Но больше всего меня поражают болельщицы с третьего ряда, на чьих футболках изображено грустное лицо Бестужева с кричащей надписью: «Егор – самый лучший! Мы тебя любим!». Девчонки скачут и размахивают руками, пытаясь привлечь его внимание. Они бы с радостью сорвали с себя эти футболки и, я уверена, бросили ему вместе с номерами своих телефонов. Даже Анжела и Снежана, облизываясь, поедают глазами Егора, напрочь забыв про моего брата.
– Бестужев безошибочно передает мяч нападающему Алексею Воронину. Защитник «Медведей» не успевает блокировать передачу Бестужева. Воронин входит в линию. Внимание! – сокрушается на всю арену комментатор.
– Леха, давай, Лех! – кричит Ромка, прыгая на месте.
Я пытаюсь разглядеть, что происходит на поле, но беснующаяся, точно под энергетиком, толпа вскочила со своих мест и загородила обзор.
– Го-ол! – От крика содрогается арена. – Благодаря тактической передаче Егора Бестужева, Алексей Воронин увеличивает преимущество красно-синих перед «Медведями». Вот это игра, товарищи! – вещает откуда-то сверху комментатор.
– Егор! Егор! Егор! – скандируют трибуны, сопровождая общее ликование ударами барабанов и адским гулом вувузелы2.
И хотя мяч в ворота забросил некто под фамилией Воронин, даже я понимаю, что если бы не ловкость и скорость Егора, то вряд ли бы у нападающего получилось это сделать самостоятельно.
– Красно-синие вперед! Вас Егор не подведет! Егор! Егор! Егор! – Кажется, я кричу вместе со всеми.
Глаза моего брата горят от восторга, на лицах остальных парней застыло выражение подобострастия, а девчонки и вовсе готовы передраться за внимание местной звезды гандбола. И только Бестужев с равнодушным – все с тем же невозмутимым видом – утирает краем футболки вспотевшее лицо и лениво подмигивает фанаткам из третьего ряда в именных футболках. Девушки визжат, падают в обмороки и бьются от счастья в конвульсиях.
Популярность моего одногруппника слегка озадачивает и сбивает меня с толку. Я учусь в одной группе со спортивной звездой, что ли?
Каждая из этих болельщиц прямо-таки мечтает прижать к носу пропитавшуюся по́том футболку Бестужева, а я дышу с ним одним воздухом в аудитории и ничего о нем не знаю. Если бы девчонки из третьего ряда об этом узнали, живой я с этой игры точно бы не выбралась.
– И-и-и лучшим бомбардиром игры становится… Его-ор Бес-с-стужев! – протягивает ведущий, точно на боксерском ринге.
У меня уши в трубочку сворачиваются от частого упоминания имени Бестужева. За полтора года обучения с ним в одной группе я не слышала о нем столько, сколько за последние полтора часа своей жизни.
Значит, вот ты какой, одногруппник с вечно «грустными» бровями и скучающим выражением неидеального лица.
***
– Ромка, постой. – Я вылавливаю брата, вышагивающего с голым торсом из душа. – Иди сюда, разговор есть. – Хлопаю по постели, приглашая Рому присесть. – И прикройся, не травмируй мою психику.
Пока жду брата, скрывшегося за занавеской, разглядываю завораживающие вращающиеся планеты на потолке. Ночной полумрак и подобие звездной россыпи над головой наполняют комнату загадочностью и волшебством.
Удивительно, что сегодня он снова заработал. Ночник. Он вырос вместе с нами. Его нам с братом подарила бабушка, и он настолько древний, что механизм давным-давно проектора вышел из строя. Ромка хотел его выбросить, а мне он дорог. В детстве, когда я болела, мне нравилось наблюдать за плавным вращением звездных систем. Они успокаивали и перемещали меня в придуманный сказочный волшебный мир, где я была прекрасной принцессой без очков, а моими верными друзьями были гномы. Тогда мне казалось, что я даже быстрее выздоравливала. Я сохранила этот ночник в качестве настольной лампы, а сегодня он меня удивил и вновь вернул ту самую сказку из детства.
– Ух ты! Заработал? – Ромка удивляется не меньше меня и плюхается на кровать. – Че за разговор, сестренка? – Он зевает, не потрудившись даже прикрыть рот. – Спать страсть как хочется.
Я жмусь и потираю вспотевшие ладони о простыни. Не знаю, с чего начать разговор, чтобы Ромка вдруг не так понял мой возникший интерес.
А он может.
– Ром, а откуда ты знаешь Егора Бестужева?
После игры брат с ребятами некоторое время зависали в раздевалке парней из команды красно-синих. Меня в мужскую раздевалку не пригласили, впрочем, как и Снежану с Анжелой. Узнав, что останутся со мной в холле, они под ручку слиняли в дамский туалет, и больше мы не виделись. Куда они делись, я не знала, но настроение у меня сразу улучшилось.
– Так Леха, друг мой, с ним в команде играет, вот и тусим в одной компании. А что? – Ромка прищуривается брат и гаденько так лыбится. Вот уже и насочинял себе что-то. – Понравился, что ли, а, Верунчик?
– Ополоумел совсем? – оскорбленно отвечаю и кручу пальцем у виска. – Он мой одногруппник, вот и все.
– Врешь? – Брат подскакивает и пораженно впивается в меня взглядом.
– Нисколько.
– Ну дела-а…
– Угу, – поддакиваю я. – Что можешь о нем рассказать?
Я деланно безразлично пожимаю плечами и ковыряю ноготь, чтобы не смотреть брату в глаза.
– А что рассказывать-то? Ты и сама все видела, – фыркает брат, будто я спросила несусветную чушь. – Эх, мне бы так играть, – вздыхает он, а потом расплывается в ехидной усмешке. – Погоди, тебе он понравился!
– Что за бред? Я его знать не знаю.
– Нравится-нравится.
Брат неприкрыто веселится, а я начинаю злиться. Потому что это не так. Мне Артем Чернышов нравится, и его кожа, а не этот переросток в трусах.
– Увы, Верунчик, тут тебе ничего не светит, – поджав губы, печально констатирует Рома.
– В смысле? – Мне-то и не нужно, чтобы светило, но как-то обидно за себя стало.
– За ним знаешь, какие девчонки бегают… – Он замолкает, и я мысленно договариваю за ним фразу: «Не то, что ты».
Знаю. Видела. На улице крутилась куча девчонок в таких коротких юбках, что даже я почувствовала, как задувает прямо туда. Все они ждали его, Егора Бестужева, звезду гандбола.
– Вот и пусть бегают, – обиженно бубню я. – А он?
– А он от них бегает.
– И никто не догнал?
– Да не знаю я, – злится брат. – Но у него каждый раз новая подружка. Все, отстань, я спать.
Ромыч встает и уходит в свою конуру, а я, прикусив нижнюю губу, начинаю прокручивать в голове сегодняшний день и разговор с братом.
Значит, никто не догнал… Так-так.
Звезда гандбола, популярный парень, Дон Жуан и бабник, меняющий девчонок как перчатки.
Откуда у меня возникала безумная идея, я не знала. Возможно, под впечатлением прошедшего дня. Возможно, она приснилась мне благодаря гипнотизирующему действию волшебного ночника. Быть может, Ромкины слова взыграли как брошенная в лицо перчатка, которую я опрометчиво приняла, но просыпаюсь я с совершенно удивительным и, скорее всего, провальным планом.