Мы с Ноем встречались уже целый год, так что я почти привыкла к поездкам на его мотоцикле. Меня даже не особо трясло, когда я слезла с сиденья неподалеку от пляжного домика. Но волосам из-за мотоциклетного шлема досталось знатно.
Все фильмы и рекламные ролики, в которых женщины снимали шлемы и трясли гривой роскошных, блестящих волос, нам врали. В этом у меня сомнений не было.
Ной усмехнулся, глядя на то, как я пытаюсь разглядеть свою прическу через камеру на телефоне и поправить непослушные локоны. В результате я сдалась и просто стянула их в высокий хвост.
А потом Ной снял свой шлем. Его волосы, конечно, были роскошными и блестящими. Как в рекламе.
– Не волнуйся, – сказал он. – Ты все равно выглядишь мило.
– Хотела бы я сказать то же и о тебе.
Он вытащил мою сумочку из-под сиденья мотоцикла.
Мне всегда было сложно собирать вещи перед поездкой в пляжный дом.
Всегда.
Но сегодня, впервые за все время, я собралась почти мгновенно. Я захватила с собой несколько холщовых сумок, кошелек и зарядку для телефона. И все. Мы приехали сюда только ради уборки, и я была уверена, что мы наткнемся на вещи, которые хотели бы забрать домой (для того и взяла сумки).
Я положила руку на сумочку и вдруг с ужасом почувствовала, как на глазах выступают слезы. Мы ведь еще даже внутрь не вошли, не приступили к уборке… а меня уже раскатало.
Трудный будет денек. Ночью я мало спала: слишком много мыслей об отце, о его свиданиях, об универе… Сегодня мне хотя бы нужно было справиться только с одной вещью: попрощаться с пляжным домиком.
Прощай, последнее лето свободы перед университетом.
Я сжала руку Ноя, и мы направились к крыльцу. Белая краска облупилась еще сильнее, а скамейка у двери выглядела куда печальнее, чем в прошлом году. Казалось, если на нее сесть, она тут же развалится – хотя на самом деле скамья еще нас ни разу не подводила. Под ногами скрипел нанесенный на доски песок.
Если честно, пляжный домик был довольно тесным и старым. Полная противоположность дома Флиннов с его крутой отделкой, модными цветовыми решениями, кухонными шкафчиками, просторными комнатами… Пляжный домик был набит не сочетающейся друг с другом мебелью, краски повсюду потускнели. Петли скрипели, по стенам разбегалась сетка трещин…
Но, как и в резиденции Флиннов, я все еще чувствовала себя здесь как дома.
Я уже с горечью представляла, как его опишут риэлторы: очаровательный дом с характером.
Меня затрясло от негодования, стоило только представить, как по нашему домику будут бродить риэлторы и инспекторы, изучая, находя недостатки в этом месте, которое было так любимо нами долгие годы.
– Мы тут! – сообщил Ной, как только мы зашли внутрь.
Из кухни выглянула его мама. Волосы ее были убраны наверх в неаккуратный, но удобный пучок. На ней были старые джинсы и розовая футболка.
– О, прекрасно! Замечательно. Ной, твой отец убирается снаружи, поможешь ему? Эль, Ли начал с твоей комнаты. Можешь тоже туда пойти.
Джун раздала инструкции и исчезла в кухне. Отсюда было слышно, как она гремит посудой и стучит дверками шкафчиков.
Ной легонько чмокнул меня в щеку и пошел на улицу.
– Похоже, пора за работу.
– Похоже.
Я прошла вниз по коридору, разглядывая фотографии на стенах. Я так к ним привыкла, что в последнее время почти их не замечала, но теперь… теперь я внимательно рассматривала каждую. Джун всегда распечатывала фото черно-белыми, и они были, наверное, самой «модной» вещью в доме.
В этом году их не прибавится. От этой мысли хотелось плакать. На большинстве фотографий были мы с Ли и Ноем, но было несколько и с их родителями тоже.
Я кралась по коридору и вспоминала каждый момент, запечатленный на стене. Каждый ужин во дворе, каждый день на пляже… Тот год, когда нам исполнилось по четырнадцать и у Ли обгорели под солнцем руки. То лето, когда Ной впервые помогал своему отцу с барбекю и спалил все, но мы ели и нахваливали, чтобы его не огорчать. То знаменательное время, когда у меня начала расти грудь и я все лето парилась в футболке, пока Ли не набил бикини салфетками и не проходил так целый день, чтобы я не чувствовала себя неловко. То лето перед средней школой, в которое Ной был таким маленьким, таким неловким… почти неузнаваемым.
По фотографиям можно было проследить за тем, как мы становились все меньше и моложе, но оставались такими же безумцами, такими же весельчаками.
В самом конце галереи висело фото со мной и моими родителями. Мама была тогда беременна.
Мы с ней были похожи, кажется. Кожа темнее, волосы тоже, бедра пошире и карие глаза. У Брэда тоже были такие. И кудряшки ее.
Мы выглядели такими счастливыми.
И я вдруг с облегчением подумала, что мне не придется однажды лицезреть на этой стене фотографию отца с таинственной Линдой.
Я оторвалась от фото, прошла мимо спальни Ноя, мимо разделявшей наши комнаты ванной и открыла дверь комнаты Ли. Нашей с Ли комнаты.
С Ноем меня в одной комнате никогда не оставляли, но Ли – другое дело. Мы всегда делили спальню в пляжном домике. И было бы странно не оказаться в ней в наше последнее здесь лето.
Хотя мы и оказались здесь по совсем не радостной причине. Флинны ведь собирались продать это место.
– Привет.
– О, привет, – отозвался Ли. Он сидел у шкафа, рядом с кучей полотенец и одежды. Звучал он как-то подавленно.
Ли посмотрел на меня огромными глазами. Этот его жалостливый взгляд (почти) никогда на мне не срабатывал.
– А я и не слышал, как вы приехали.
– А где Рейчел?
– Помогает маме на кухне.
Я опустилась на пол рядом с Ли и кучей тряпья. Все ящики комода были выдвинуты – в них валялось еще больше вещей.
– Так какой у нас план?
Ли вяло отозвался, прожигая взглядом дыру в тряпке, которую держал в руках:
– Разобрать все. Решить, что отдать на благотворительность, а что выбросить. Что-то оставить. По пути все убрать.
Я окинула взглядом часть комнаты, которая принадлежала Ли, – и беспорядок, который он там устроил, – и произнесла:
– Звучит как задачка не на один день.
Ли приподнял уголок рта.
– На то и надежда, – он поднял крошечные плавки. – Вот сколько мне было, шесть или семь?..
– Черт побери. Ты когда в последний раз здесь вообще разбирал?
– Я? – Ли усмехнулся. – Ставлю пять баксов на то, что в твоем комоде лежит твой первый лифчик.
– И я принимаю эту ставку, потому что не может этого быть.
Он выхватил из горы полотенце, а я поднялась.
– О, глянь! Помнишь это?
На полотенце красовался Мэтр из «Тачек».
– Нам его Брэд отдал, а потом я его заблевал после того, как поспорил с Ноем, что смогу съесть больше мороженого, чем он.
Я засмеялась.
– Он ведь тогда сколько, штук восемь съел?
– Девять, – покачал головой Ли. – Поверь, я это навсегда запомнил.
Я снова рассмеялась, подошла к своему комоду и открыла верхний ящик.
Несколько футболок, бикини с прошлого года… бутылка лосьона от солнца, пара спутанных наушников и целая куча песка.
Я начала с футболок: большинство были старыми, с выцветшими принтами. Одну из них я стянула у Ли: ту самую, которая досталась ему от Ноя. И она все еще была мне велика. Я сложила ее и аккуратно закинула на кровать. Это будет кучка на «оставить».
Во втором ящике лежало еще несколько футболок, пара шорт, платье, о котором я совсем забыла (и которое было мне слишком мало). Я также нашла маску с трубкой и тут же натянула ее на Ли: на голове у него уже красовались старые крошечные плавки, а полотенце с Мэтром он повязал как плащ. Как уж тут не рассмеяться?
Мой комод был наполовину пуст. Я нашла книжку, несколько сережек, старые веревочные браслеты, в том числе ножные. Несколько игральных карт и мячик для пинг-понга… Погодите, а был ли у нас тут вообще пинг-понг? Откуда тут взялся мячик? В комоде было несколько полотенец, которые уже начали протираться. От них пахло летом: морской солю, песком и лимонадом.
Я немного подержала их в руках, а потом отправила в пакет с мусором, который стоял посреди комнаты.
Я заканчивала с самым нижним ящиком и нагнулась, чтобы убедиться, что ничего не пропустила. Вытянула руку и пошарила внутри. Песок, комочки пыли, а потом… в самом конце ящика мои пальцы наткнулись на кусок ткани.
О господи, так вот почему я никогда не могла до конца закрыть этот ящик! Вот почему он застревал, когда я его открывала! И именно поэтому мне было так лень убирать все раньше.
Я попробовала схватиться за ткань и склонилась еще ниже – удобства ради. Наконец я хмыкнула – ткань поддалась, – потянула, и она упала прямо в кучку «на благотворительность». (Где лежали платье, пара шорт, которые всегда очень странно на мне сидели, но казались мне дико милыми.)
– Ха! – гаркнул Ли, когда я выпрямилась и уставилась на то, что сжимала в руках. – А я ведь тебе говорил, мисс Как-Я-Могуча! «Этого не может быть, в моем комоде нет старых вещей!»
Я кинула порванным лифчиком в Ли и сбила плавки с его головы.
– Это не считается.
– Еще как считается. Гони пять баксов, Шелли.
Я показала ему язык, а потом окинула взглядом его половину комнаты. Я сама справилась неплохо. Кучка на «оставить» была довольно маленькой: большинство вещей отправилось в мусор. Но много времени уборка не заняла.
А вот Ли, казалось, вообще нисколько не продвинулся.
– Это на выброс? – спросила я, хотя уже начала подозревать, что ответ будет совсем другим.
– Я ничего не собираюсь выбрасывать, Шелли. Не смей так говорить!
– В этих штанах дырки, Ли.
Он поднес их к лицу.
– Это мода такая. Так задумано. Тебе не понять.
Я закатила глаза.
– Ли, да брось. Я понимаю, что тебе не хочется этого делать, что уборка – отстой, а причина для нее – еще хуже, но это ведь просто старая одежда.
– Это воспоминания, Эль.
– Да ну? И что за драгоценные воспоминания сокрыты вон в том розовом поло, раз ты не хочешь от него избавляться?
– Воспоминание о том, как мама доверила мне стирку, а я не справился.
Я покачала головой.
– Поднажми давай, ладно? Я не хочу сама тут все разбирать. И если твоя мама заглянет сюда, чтобы узнать, почему мы так долго, она вообще все отправит в мусор.
Ли недовольно забурчал, стащил с шеи полотенце, скатал его в ком и запулил уже в почти полную мусорку. Стоило, пожалуй, притащить второй пакет. Судя по тому, сколько всего скопил Ли в своем комоде, нам он понадобится.
На кухне Джун и Рейчел над чем-то смеялись за чаем.
– Откопала чай в самом углу ящика. – Джун постучала по своей кружке. – Лаванда и апельсин. Хочешь?
Я подумала, что это с лихвой объясняло странный запах, и еле сдержалась, чтобы не сморщить нос.
– Эм, нет, спасибо. Я только забрать вот, – я помахала оторванным от рулона черным пакетом, а потом увидела пластиковую коробку и пупырчатую упаковку. – Вы что, сегодня собрались все упаковывать?
– О нет. Не уверена, что мы тут много успеем, милая. Просто решили, что лучше сразу начать. К тому же упаковывать кухню мы пока не будем: нам ведь сюда мотаться все лето, чтобы разобрать тут все и подготовить дом к продаже.
– Ах да.
Не то чтобы меня это утешило… но хоть что-то.
Я прокралась обратно в спальню, пока меня не затянули в очередной разговор о том, как много здесь еще предстоит работы. Пляжный домик и так был в полном порядке, по моему скромному мнению.
То есть, конечно, мы с Ли каждое лето подкрашивали крыльцо, которое все равно быстро осыпалось. И да, ладно, может, здесь постоянно было полно песка, а кусты у дорожки на пляж вечно цеплялись за одежду, и в кухне протекало окно, когда лил дождь…
Но тут нечего было переделывать. Это место было идеальным и так. И оно было нашим.
Я вернулась в комнату, глянула на кучки вещей, которые сложила, и чуть не задохнулась. Ли тоже умудрился разложить свои вещи на несколько куч, хотя та, в которую он складывал нужные штуки, все еще была слишком большой. Я молча положила на пол мусорный мешок, а потом отошла к шкафу, который мы с Ли делили.
Из открытых створок вывалился большой пляжный мяч, ударил меня по лицу, упал на пол и тут же превратился в сдутую лужицу.
Я пнула ее, и Ли осуждающе заметил:
– Эй, проследи, чтобы мячик в мусор не попал. Он еще пригодится.
– Хочешь отдать его на благотворительность?
– Нет. Оставить себе.
Что ж… То есть мячик в самом деле был в хорошем состоянии… на протяжении нескольких лет он верой и правдой служил нам в волейболе (и иногда в футболе). У нас был и настоящий мяч потяжелее, но мы сменили его на этот сразу же, как только поняли, что если я участвую в игре, то мне постоянно попадают по лицу.
Но нет, нам стоило проявить характер. Быть жестче. Я подтолкнула мячик в сторону мусорки – вдруг Ли не заметит?
В шкафу моих вещей было больше, чем вещей Ли. Там висели две наших ветровки… а нет, четыре, если считать вон те, в дальнем углу. Все предсказуемо: розовая и синяя. Судя по надписям на ярлыках, они были у нас с тех пор, как нам исполнилось десять. Я разобрала часть одежды – все отправилось в кучку на «отдать», кроме джинсов, которые Ли забыл здесь в прошлом году и считал потерянными, и моего пиджака, о котором я не помнила, но который каким-то чудом все еще был мне как раз, – а потом встала на цыпочки и потянулась к верхней полке.
– Эй, мистер Сентиментальность, подтолкни-ка меня. Зря, что ли, ты там на своем футболе мускулы накачивал?
Ли громко вздохнул, пробормотал что-то о том, что я ему весь ритм поломала (ага, какой там ритм, он рассматривал кучку случайно найденных чеков), но все же присел, когда я встала на кровать. Я забралась ему на плечи, и он сделал несколько шагов к шкафу. Прошлое лето Ли посвятил качалке, а футбол действительно помог ему прийти в потрясающую форму. И сейчас это нам очень помогло.
– Не вздумай меня ронять.
Он покачнулся, и я шлепнула его по голове. Ли засмеялся.
– Ну, что там? Сокровища?
– Хм… – я глянула на скопившийся на полке слой пыли и скривилась… Да как песок умудрился и сюда-то попасть?
Я вытащила на свет пляжную сумку, еще одно полотенце, сдутый неоново-зеленый плавательный круг и старые надувные нарукавники. Все это я свалила рядом с мусорным пакетом.
– Господи! – воскликнула я и дотянулась до серого плюшевого мишки с галстуком-бабочкой в клетку… все еще пушистый! Я осторожно смахнула с него пыль и уткнулась в игрушку лицом, а потом показала его Ли. – Глянь! Бубба! Я думала, что давным-давно его потеряла!
Буббу мне подарили родители – в тот день, когда привезли новорожденного Брэда из больницы. – Он будет отлично сочетаться с фэнси-общагой в Беркли, – заметил Ли.
– Ха-ха. Ну да. Как же.
И почему мне вдруг стало так сложно представить себя в общаге в Беркли? Я ведь мечтала об этом столько лет?
– Итак… – Ли забрал у меня Буббу, а другой рукой придержал за колено, чтобы я не упала. – В мусорку, да? Пакет, познакомься с Буббой. Бубба, поздоровайся с мусоркой.
– Нет, Ли!
Я потянулась за мишкой, а Ли засмеялся и отодвинулся чуть дальше, чтобы я его не достала. Чем ниже я наклонялась, пытаясь схватить медведя, тем активнее двигался Ли, и я закричала, запустив пальцы в его волосы.
– Опусти меня, опустииии меняяя!
Ли наклонился вперед и бросил меня на кровать. У меня внутри аж все перевернулось. Ли пытался смеяться, но никак не мог нормально вздохнуть. Я схватила первое, что под руку попалось – круг, который вытащила из шкафа, – и бросила в Ли, но он просто свалился на пол и засмеялся еще сильнее, схватившись за живот.
– Похоже, вы тут в поте лица работаете, – раздалось от двери.
Я отлепила от Ли шутливо-порицающий взгляд и перевела его на стоящего в дверях Ноя: руки скрещены на груди, на лице улыбка.
– Ой, вот только не надо тут этого начинать, – выдохнул Ли, отсмеявшись, и закрыл глаза рукой – вторая все еще лежала на животе. – Не стройте друг другу глазки под моей крышей. Нет уж, сэр.
– Глазки? Я? – Ной насмешливо приложил к груди руку и подмигнул мне. – Всегда.
Ли сделал вид, что его тошнит.
– Как здесь закончите, спускайтесь в игровую комнату. Мамин приказ. А это значит, она рассчитывает, что вы тут уже почти закончили.
Мы глянули на кучи хлама – в основном принадлежащих Ли, хотя мы только что раскидали кучку на «отдать», и я возлежала на вещах, которые хотела оставить.
– Еще пять минут, – сказал Ли, поднялся и запихнул часть своего барахла в комод, часть в мусорку, а потом глянул на меня. – Блин, Шелли, здесь словно бомба взорвалась. Ты следи за чистотой-то, а!