Юлия
Ярцев действительно приезжает через пару минут. Такая точность пугает. Да и вообще, когда на парковку к детской площадке заруливает его машина, мое сердце начинает лихорадочно стучаться у самого горла, будто готовится выпрыгнуть. Такое себе ощущение.
Я боюсь. И его, и город. И вообще всей этой ситуации. Я только свыклась со всей этой ситуацией, как снова “здорОво”. Хочется спрятаться и больше не показываться на люди. Такое ощущение, что жизнь решила выполнить свой план по выдаче черных полос. Одному лицу.
– Все, расслабься, – толкает меня в бок Сашка. – Больше чем уверена, что тебя не прикопают в лесочке, – смеется она.
– Ну спасибо, – фыркаю, – поддержала.
– Ты же знаешь, я всегда тебя поддержу. Хоть морально, хоть физически, – снова посмеивается.
– Доброе утро, девушки, – выходит из машины мужчина.
На нем вчерашний костюм. Ехал он за мной, явно не рассчитывая оставаться здесь еще и на ночь. Но я не виновата в этом. О таком предупреждают заранее, а не по факту.
– Доброе, – расплывается в улыбке Саша. – Кстати, мы с вами не познакомились. Вы – Владимир, это мы уже знаем. Я – Александра, лучшая подруга.
– Очень приятно, – отвечает, но на его каменном лице не дергается ни один мускул.
Приятно ему, ага, как же!
Но Сашу такой ответ вполне устраивает.
– Я надеюсь, что к вечеру вы меня вернете обратно, – влезаю в “знакомство”, напоминая о себе.
– Безусловно, – короткий ответ и кивок.
Обходит машину и открывает дверь пассажирскую спереди.
Сашка обнимает меня и подталкивает к машине. Я же стараюсь не обращать внимание, как подрагивают мои руки.
– За Лию не волнуйся. Да и мы на связи, – слышу ее, забираясь в салон автомобиля.
Снимаю рюкзак, сажусь на сиденье, поправляю подол платья и, подняв взгляд, встречаюсь с почти черным, мужским.
Тут же отвожу свой глаза в сторону. Холодок пробегает по коже. Мне даже смотреть на него не то что страшно – не по себе.
Мужчина закрывает дверь и в считанные секунды оказывается рядом, сев за руль, и заводит двигатель. Машина тут же отзывается еле слышным урчанием. Плавно страгивается с места, выезжая на дорогу.
Не знаю, сколько проходит времени, прежде чем я понимаю, как болят ладони. Оказывается, я так вцепилась в ручку рюкзака, что ногти впились в кожу. И эта боль сейчас меня явно отрезвляет. Часть пути осталась для меня в тумане, потому что я будто пропала в своих мыслях, не видя ничего вокруг. А мы уже выехали в Московскую область. Только сейчас понимаю, что в салоне довольно прохладно. Работает кондиционер. Чуть повернув голову, поглядываю на водителя. Разглядываю.
Точеный профиль. Прямой упрямый лоб, густые брови. Прямой, породистый нос. Глаза чуть прищурены будто. Губы… о, они не тонкие, нет. Стараюсь не задерживать на них внимание. И легкая небритость, которая придает еще более серьезный вид мужчине.
Мощная шея.
Мужчина уверенно управляет автомобилем. Расслабленная поза говорит об этом. Обод руля держит одной рукой, обхватив его крепкими пальцами, второй в локте опирается о дверь, потирая подбородок, будто о чем-то думает.
Одно я знаю точно – мне с такими людьми еще не приходилось сталкиваться. Такие не ходят в цветочный, они заказывают дорогие, дизайнерские букеты своим женщинам. Такие точно не выбирают, какие сорта яблонь посадить на своем участке. Этим занимаются специально нанятые люди. И зуб даю, что при любых других обстоятельствах мы никогда не пересеклись бы. Никогда.
– Есть хочешь? – в мысли врезается мужской голос.
– Что? – не понимаю ни слова, словно он сейчас проговорил что-то на другом языке.
– Завтракала? – мажет по мне взглядом и снова смотрит на дорогу.
– Нет, – выпаливаю слишком быстро и снова ловлю на себе его взгляд. – Нет, не завтракала и не хочу, – поясняю свой ответ.
От нервного напряжения внутри все скручивается. И больше чем уверена в глотку ничего не полезет, даже если бы очень захотела.
Он ничего не отвечает. И в салоне авто снова повисает напряженная тишина. Я упираюсь взглядом в стекло, совершенно не обращая внимания, что за ним мелькает. Погружаюсь в свои мысли, которые не дают покоя.
Я волнуюсь, очень. Еще неделю назад я даже не могла подумать, что может произойти что-то подобное.
Наследство. Какое к черту наследство?
Москва. Огромная, необъятная, безумно красивая, но не для каждого готова раскрыть свои объятия. Это я поняла пару лет назад. С тех пор больше сюда не рвусь. Хотя прекрасно понимаю тех, кто сюда мечтает перебраться. Для многих столица – город мечты, возможностей.
Автомобиль мчит по МКАДу. Сколько еще нам ехать, я даже не представляю, а спросить боюсь.
Слух пронзает звонок мобильного. Нет, не моего.
– Да, – мужчина быстро отвечает. – Едем. Минут тридцать, – рубит короткими фразами. – Да, готовьте все документы.
Отбивает звонок, откладывает телефон на приборную панель.
Меня снова пробирает озноб.
По сути я даже не знаю, куда меня везут, зачем? Слова словами, но верить по сути незнакомому человеку – верх идиотизма!
Да-да! Дура ты, Юлька. Повелась на слова Сашки. Все жизни для дочери хорошей хочешь. А ведь случиться может все что угодно.
Мы задерживаемся, явно не укладываясь в обещанные кому-то тридцать минут.
Подъезжаем к огромному зданию. Въезжаем на подземную парковку.
Машина останавливается.
Сердце мое, кажется, тоже.
– Приехали, – озвучивает Ярцев и покидает салон авто.
Я дергаю за ручку дверь, открывая ее. Мужчина подходит и недовольно хмурит брови. Подает руку, но я ее игнорирую. У меня ладони холодные и влажные, не хочу опозориться.
Закрыв за мной дверь и поставив машину на сигнализацию, мужчина размашистым шагом шагает вперед, я за ним.
Лифт.
Не сразу обращаю внимание, на кнопку какого этажа нажимает Владимир. А мне бы дорогу обратную запомнить, мало ли. Но из-за волнения все через одно место.
Минута, может, меньше, и двери лифта открываются. Ярцев пропускает меня вперед.
Оказываюсь в большом холле с вывеской “Интер.Строй”. Мне это ни о чем не говорит.
Дальше иду за мужчиной.
Людно. Да, это место похоже на улей. В воздухе витает запах свежесваренного кофе.
В желудке предательски заурчало.
Я еле поспеваю за мужчиной. С ним то и дело здороваются, поглядывая с любопытством на меня.
– Проходи, – наконец останавливаемся у двери, надпись на которой я не успеваю прочитать, так как дверь передо мной открывают.
Владимир
– Знакомьтесь, – вхожу следом за девушкой, – Петр Андреевич Ольшанский. Нотариус.
– Рад знакомству, дорогая, – улыбается мужчина и протягивает руку девчонке.
Та краснеет.
– Юлия, – звучит еле слышно.
Хмыкаю.
Скромность зашкаливает.
Хочу сесть в кресло. Выдохнуть с дороги. Да внимательно послушать их разговор. Уж очень любопытно, почему нотариус так хотел с Синицыной познакомиться.
– Нам бы, Владимир Александрович, с Юлией Сергеевной переговорить тет-а-тет, – удивляет просьба нотариуса.
– У вас от меня секреты? – усмехаюсь.
Такого поворота я не ожидал. Мне нужны ответы на мои вопросы. А их меня сейчас лишают.
– Ну что вы, – любезная улыбка в мою сторону.
И все. Никаких объяснений. Лишь молчаливый и выжидающий взгляд в мою сторону.
Ну ладно, но старику еще придется все выложить мне. И разложить по полочкам.
– Хорошо, – решаю не давить. Будет еще время выяснить детали их разговора. – Тогда после беседы, проводите Юлию Сергеевну в мой кабинет, – даю наказ и, еще раз взглянув на девушку, которая в мою сторону даже не смотрит, покидаю переговорную, закрыв за собой дверь.
Направляюсь к себе. Пару раз останавливаюсь, разговаривая с сотрудниками, решая незначительные вопросы на ходу. А вот в приемной меня уже ждал Рус. Что очень удивительно.
– А вот и он, – смеется, поднимается со стула и протягивает руку.
Как всегда, в своем репертуаре.
– Ты что-то зачастил на работу, – приветствую.
– Так такие новости. Любопытство оно такое, – хмыкает.
– Не обижает? – обращаюсь к секретарю, щеки которой пунцово-красные.
Ясно из-за кого.
– Нет, – отводит взгляд.
– Будь добра, приготовь нам кофе, – прошу Алису и вхожу в кабинет.
Рус за мной.
– Ну, какая она? Старая и страшная? Или молода как пЭрсик?
Сажусь за свой рабочий стол, брат – напротив.
Пытливый взгляд.
– Нет, – нет желания распинаться и бросаться в подробности. Вообще нет желания говорить о Синицыной.
– Нет? И все? А детали, подробности? – опирается локтями о стол, чуть приблизившись ко мне. – Народ требует хлеба и зрелищ.
– Слушай, а не пойти бы тебе поработать? Твой отдел стоит наглухо. Заказы мимо вашей кассы. Вообще расформирую к чертям…
– Воу-воу, – выпрямляет спину и поднимает руки. – Кто-то не в духе. Не хочешь рассказывать – не надо. Зачем пылить? Все у нас там штатно. На днях будут заказы. У меня были переговоры с серьезными людьми. Так что…
– Извините, – в кабинет заглядывает Алиса с подносом в руках. – Ваш кофе, – проходит к столу и ставит чашку передо мной, вторую перед братом. – Что-то еще?
– Нет, спасибо, – отпускаю ее.
Пока девушка пересекает кабинет и скрывается за дверью, ее голодным взглядом провожает Руслан.
– Не трогай ее, – предупреждаю.
– Да я ничего такого, – берет чашку и делает глоток. Морщится. – Как ты пьешь такую горечь? – переводит тему.
– Помогает трезво мыслить. А от твоего сахара скоро место у тебя одно слипнется.
– Так, я понял. Ты сегодня не с той ноги встал. Видимо сельский отельчик не пришёлся твоей золотой заднице по вкусу, да? Отсюда все недовольство?
– А не пойти ли тебе…?
– Да хочу дождаться отцовскую пассию. Ты-то ее видел. Мне тоже хочется познакомиться.
– Только напугаешь.
– О, так она скромняшка. Как наша Алиска? – играет бровями.
– Не наша, а мой секретарь. Это раз. И не надо тебе пока знакомиться с Синицыной. Девушка и так чувствует себя не в своей тарелке. Или хорошо играет. Я еще не понял, – бесцельно щелкаю мышкой, открывая-закрывая вкладки в браузере.
Не могу ее раскусить. Видимо еще мало времени знакомы. Обычно с первого взгляда понятно, что за человек передо мной. А тут чертовщина какая-то.
– Ага, – задумывается. – Думаешь не простая фигура?
Иногда удивляюсь от переходов братца. Только что клоун передо мной сидел, сейчас сделался серьезным и задумчивым.
– Не знаю. И не понимаю, а это раздражает.
– Так поговори с ней по душам, так сказать. Ты же умеешь расположить к себе, тем более если дело касается милых девочек.
– Да она даже взглядов в мою сторону избегает. Я не знаю, что эта дамочка скрывает, но раскусить ее будет непросто. Отца нет в живых, чтобы его расспросить. Все скрыл. И оставил нам наследника, о котором даже не подозревали.
– Там реально ребенок?
– Да, девочка. Вылитая мать.
– Забавно, – хмыкает Рус, потирая щетинистый подбородок. – А что нотариус говорит?
– Ничего. Пока ничего.
– Ладно, от тебя ни черта не получишь информации. Пойду я, раз ты боишься за душевное равновесие отцовской любовницы, – кривит губы. – Я еще пару часов буду здесь. Потом уеду. На связи, – делает еще один глоток кофе. Морщится. И наконец уходит, оставляя меня одного.
Я же стараюсь погрузиться в работу, чтобы хоть немного дать мозгу переключиться. Но удается это сделать не сразу. В голову то и дело лезут мысли об отце. О том, как он, семьянин, мать его, связался со студенткой, молоденькой девушкой. Да еще и сумел все скрыть. Как? В наше время это не так-то просто. Даже мать не подозревала. А это нонсенс. О том, что у отца имеется дочь, новость – как гром среди ясного неба.
Сюр какой-то.
Перед глазами образ девушки. От него сложно отделаться. Слишком уж она не простая. Хотя, на первый взгляд, обычная. Да, симпатичная мордашка. Блондиночка. В своем простом платьице нихрена не вписывается в наше окружение. Этим подкупила отца?
От мыслей отвлекает стук в дверь.
– Владимир Александрович, к вам нотариус, – говорит Алиса. – Впустить?
– Да, конечно, – откладываю ручку.
Девушка пропускает в кабинет Синицыну и Ольшанского.
– Что-нибудь принести? – интересуется секретарь.
– Чай-кофе? – спрашиваю пришедших.
– Чай, – отзывается блондинка.
– Мне тоже, – поддерживает ее Петр Андреевич.
Алиса кивает и закрывает за собой дверь.
Юлия
Разговор с Петром Андреевичем видимо я еще долго буду перебирать в голове.
Зачем мне это все? Я к этому не была готова!
Ведь жила относительно спокойно, и все было практически предсказуемо. А теперь я представляю, в каком свете предстала перед семьей Ярцевых. Реакция и слова Владимира вполне объяснимы. И это я еще не встретилась с его матерью. А эту встречу я точно хочу избежать. Поэтому…
– Отказаться? – после всего сказанного я пытаюсь хоть что-то сообразить, но мысли путаются.
– Нет. Александр Владимирович предусмотрел такой ход ваших мыслей, – вполне серьезно заявляет нотариус.
Мужчине далеко за шестьдесят. Образ его похож на киногероя. Небольшие усики под носом. Очки в еле заметной оправе. Еще бы шляпу-цилиндр и трость ему. А еще, кажется, он подкрашивает волосы.
Вздыхаю.
– Наследником доли в бизнесе является ваша дочь. Не вы, – напоминает мужчина.
Да-да, я это уже слышала. Я ничего не могу сделать с этим гребанным наследством, которое мне не нужно. Да и за столько лет неизвестно, что с ним будет. Останется ли что-то для Лии?
– Достигнув совершеннолетия, Лия Александровна сама сможет распоряжаться тем, что ей было оставлено. Это приличная доля, – уверяет меня. – Прекрасный старт во взрослую жизнь.
– А сейчас-то тогда зачем все это вы мне рассказываете? Ждали бы ее восемнадцати лет и потом уже…
– Вы – мать, – короткий ответ. – Нужны были ваши подписи. Ну и… теперь определенная часть денег ежемесячно будет высылаться на ваш счет. Ваша дочь теперь не будет в чем-либо нуждаться.
Это, конечно, радует. Но зачем? Я не просила! Я не хотела такого исхода! Лучше бы он был жив!
Господи боже мой…
Хочется к своей малышке. Обнять, поцеловать пухленькие щечки и вдохнуть ее сладкий запах.
Я не знаю, как переварить это все. Не знаю.
– Судя по тому, что для вас сделал Александр Владимирович, вы ему были очень дороги, – мягко подступает нотариус.
Усмехаюсь.
– Вы правы, – натягиваю любезную улыбку. – Но не думала, что на столько.
В глазах мужчины читается любопытство. Но он больше не позволяет себе наводящих вопросов. Да и бесполезно это.
– Все, что от вас требовалось, мы сделали, поэтому не смею вас больше задерживать. И как просил Владимир Александрович, я должен вас проводить к нему, – указывает рукой на дверь.
Я поднимаюсь с кресла и направляюсь к выходу.
В кабинете Ярцева мне предлагают сесть на диванчик. Напротив, в кресло, приземляется сам Владимир. Нотариус садится рядом. Девушка спустя пару минут приносит чай для нас с Петром Андреевичем. Он сразу же берет чашку и делает пару жадных глотков.
Я же чувствую на себе взгляд молодого мужчины и даже не рискую взять чашку в руки. Ненароком еще разобью.
– Как прошла беседа? – наконец подает голос хозяин кабинета.
– Замечательно, – отвечает нотариус. – Все вопросы решены.
– И?
– А что “и”? – ставит чашку мужчина. – Все остается, как и было. Насколько я понимаю, Юлия Сергеевна не намерена влезать в рабочие процессы компании. И как доверенное лицо девочки не будет препятствовать развитию бизнеса и согласна подписывать все, что потребуется.
Ярцев усмехается. Не по-доброму. На его губах вырисовывается не улыбка, а оскал. И взгляд острый впивается в меня. Кожей чувствую его недовольство.
А я ведь ничего плохого не хочу.
– Доверенность? Как насчет нее? – предлагает Владимир.
Я тоже думала об этом. Это был бы выход для нас всех. Но…
– Исключено, – качает головой Ольшанский. – Все предусмотрено вашим отцом, Владимир. Документ, требующий подписи всех владельцев компании, должен быть разъяснен.
– Но в этом нужно понимать, – улетучивается спокойствие Владимира. Он повышает голос. Кажется, кто-то теряет над собой контроль. – Смысл объяснять дереву, – он стучит по столешнице кофейного столика, – если оно дерево?!
А вот это обидно.
Меня сейчас деревом обозвали.
– Попрошу вас без оскорблений! – подаю голос.
Мне действительно не нравится, как обо мне говорят.
– С чего вы вдруг решили, что можете судить о моих знаниях?
– Что? – темный взгляд в меня, и мужские губы расплываются в улыбке. – Ты сейчас это серьезно?
– Владимир Александрович, – в нашу перепалку вклинивается нотариус, – держите себя в руках.
– Вот именно, – подстегиваю я, – держите в руках.
Мужчина смотрит на меня, чуть прищурив взгляд.
Вот и смотри. Я тоже умею показывать зубки.
За нашей перепалкой с любопытством наблюдает нотариус, попивая чай. По-моему, он единственный доволен всем происходящим.
– Ну, а раз все решили, – поднимаюсь с диванчика, закидываю на плечо рюкзачок, – то не смею надоедать вам своим присутствием. Мне пора обратно. Знаете ли, у вас бизнес, а у меня дочь.
Крутанувшись на пятках, шагаю к выходу из кабинета.
– Тебе никто не разрешал уходить, – прилетает в спину недовольный голос Ярцева, когда я уже схватилась за дверную ручку.
– А мне не нужно ваше разрешения, – хоть мужчина и позволяет себе такую вольность, как “тыкать” мне. Я пока такого позволить себе не могу.
Поворачиваюсь к нему.
– И куда ты собралась? – складывает руки на груди.
– Домой, – пожимаю плечами.
Что смешного в моем ответе?
– И ты знаешь, как отсюда уйти? Не заблудишься?
Да он издевается!
– Я умею разговаривать, в отличие от некоторых. Поэтому да, я найду дорогу домой. Не стоит переживать за меня, – снова хочу открыть дверь.
– Ладно, все. Хватит. Петр Андреевич, спасибо вам за работу. Мы с вами еще пообщаемся на эту тему. А я должен нашу гостью наконец угостить завтраком, – он смотрит на часы, – который перетекает в обед.
– О, – вскакивает на ноги Ольшанский, – да-да, не смею препятствовать, – и быстренько ретируется.
И в кабинете остаемся только я и что-то задумавший Ярцев. А ведь он что-то задумал, да? С чего вдруг такая забота?