10. Операция «Процедурка»
Половина десятого. Прошла вечерняя раздача таблеток, отделение готовится ко сну. И только первая палата не дремлет. Как говорится, город засыпает, просыпается мафия.
– Ну что, братва, как насчёт нашего плана? – спросил Стасик. – Карбид и cвинина ждут нас!
Свининой в дурдомовской среде называют циклодол – таблетки, корректирующие побочные эффекты галоперидола и других нейролептиков, также иногда используемые для лечения болезни Паркинсона. При передозировке вызывают возбуждение, повышенное сердцебиение, прилив энергии и галлюцинации, а спустя какое-то время бессонницу и депрессию. Также циклодол называют мотоциклом, циклом или дурдомовской скоростью. У него есть аналоги – например, безак и акинетон – но наибольшей популярностью пользуется именно циклодол. Его вы, кстати, нигде не достанете без рецепта – он продаётся только в государственных аптеках под очень строгим контролем. А карбид – это карбамазепин, противосудорожное. От него тормозят, залипают и засыпают.
– Звучит заманчиво! – говорит Комар. – Палыч уже в говно, спит в четвёртой палате. Жаба в дежурке, Рая – на том продоле. Надо их обеих отвлечь.
– Я беру на себя Жабу, – говорит Стасик.
– Рая на кого? – спрашивает Фара. – я её сегодня раздраконил, так что чур не я.
– Как раз ты и извинишься! – говорит Комар. – скажешь ей красивые слова, и она отвлечётся, а мы по-быстрому туда и обратно.
– Бля, ну только не это! – возмущается Фара. – В списке людей, которых бы я, не задумываясь, пристрелил, Рая была бы на первом месте.
– Братан, а кто, если не ты? – вмешивается Стасик. – Ты прямо от всего сердца перед ней извинись! Скажи, что кинул фразу сгоряча. На благо общего, брат!
– Бляяя, Стасик, ну это жесть.
– Ты сможешь, брат! Ради нашей движухи.
На том и сошлись, и немедля приступили к выполнению:
– Жанна Ивановна, а вы давно здесь работаете? – Стасик подошёл к посту.
– Ой, знаешь, Стас, давно. Двадцать восемь лет. Вот помню, в девяносто шестом году, когда заведующим был Николай Вадимович…
– Тёть Рай, вы меня простите, я же сгоряча! – начал тем временем на другом коридоре Фарик. – Я бы на вас в последнюю очередь подумал!
– Ой, Мамедов, и обидел ты меня! – начала тётя Рая. – Я же за пятнадцать лет работы ни разу себе даже близко такого не позволила! Да я же, я же…
Тем временем Комар, прошедший на цыпочках за спиной у тёти Раи, тихо прошмыгнул в процедурный кабинет. Там было тихо и пусто. Идеальные условия. Только таблеток почему-то нигде не было видно.
– Ёбаный в рот, где эти ссаные колёса? – выругался он вслух.
3. Лёша Комаров в поисках циклодола
Открыв пару шкафов, он ничего не увидел. Неужели убрали? Он уже начал бесцеремонно рыться по ящикам с лекарствами, стоящими под кушеткой, но всё тщетно…
– И тогда ещё наше отделение было на первом этаже, и главврач больницы был Василий Аркадьевич Богатыренко… Ох, я столько насмотрелась за это время! – разговорились Жанна Ивановна. Стасик делал вид, что внимательно слушает.
– А ты знаешь, сколько раз я не давала людям выносить отсюда продукты? За столько лет я ни разу себе ничего не позволила… – продолжала тётя Рая. – Да я же…
И тут она остановилась.
– Что это за шум в процедурном кабинете? – удивилась она.
Фара сглотнул.
– Тёть Рай, я вас всегда очень любил и уважал! С тех пор, как оказался здесь. Вы очень хорошая и порядочная женщина!
Рая отвлеклась.
– Ой, спасибо тебе! – покраснела она. – Так, пойду проверю процедурный…
В этот момент из процедурного кабинета вышел Комар.
– Так, и что у нас принудчик делает в процедурном кабинете? ЖАННА! – заревела на всё отделение тётя Рая. – КОМАРОВ В ПРОЦЕДУРКЕ!
Комаров, уже отчаявшись что-либо исправить, быстро пробежал от процедурки до туалета.
– Братва, все за мной! – крикнул он.
Жанна Ивановна и тётя Рая тут же раскусили весь хитроумный план, но было уже поздно. Фара, Комар, Герман, Стасик и Лысый были уже в туалете. Стас держал дверь обеими руками, пока с обратной стороны её пыталась открыть Жанна Ивановна. Тем временем Комар выворачивал карманы прямо в раковину.
– Я брал всё, что попадётся, – сказал он. – Вроде свинина была…
Большую долю украденных таблеток составлял, к сожалению, галоперидол.
– Блять, ты не мог карбид с циклухой спиздить? – ругался Герман. – На видном месте же было?
– А хуле ты сам не пошёл на дело, раз такой умный?
– ВЫ ОХУЕЛИ, ЧТО ЛИ? – орала Жанна Ивановна. – ВЫ СОВСЕМ ОХУЕЛИ? ОТКРОЙТЕ ДВЕРИ! БАРЛЕЕВ! Я ТЕБЕ ЭТОГО НЕ ПРОЩУ! ВСЮ ЖОПУ ЗАКОЛЮ, СТОЯ СРАТЬ БУДЕШЬ!
– Они таблетки из процедурки украли! – кричала Рая.
Тем временем ребята отделили все лекарства, которые хоть как-то «вставляют», поделили их между собой и сожрали, запив водой из-под крана. Улов был небогат: каждому досталось по четыре таблетки циклодола и по две карбамазепина, а Стасу и Фарику, как самым главным, перепало дополнительно по пять колёс феназепама.
– Я ЗВОНЮ ИГОРЮ НИКОЛАЕВИЧУ! – орала Жаба.
Лысый встал у двери и держал её. Стасик тем временем отошёл от неё и выпил свою порцию таблеток.
– Пизда нам! – констатировал Фара.
– Кто не рискует, тот не пьёт шампанское! – ответил Герман.
Игорь Николаевич тем временем уже пришёл из другого отделения и стоял под дверью.
– Мамедов! – кричал он. – МАМЕДОВ, БАРЛЕЕВ И КОМАРОВ, И КТО ТАМ ЕЩЁ В ТУАЛЕТЕ! ЕСЛИ ВЫ СЕЙЧАС ЖЕ НЕ ОТКРОЕТЕ ДВЕРЬ, ТО Я БУДУ ПОДАВАТЬ ДОКУМЕНТЫ НА УСИЛЕНИЕ РЕЖИМА!
Это были волшебные слова. На усиление режима никто не хотел – это означало продление принудки минимум на пару лет, плюс ещё интенсивное лечение со страшными уколами. Ещё раз порывшись в раковине, Стасик убедился, что всё, что хоть как-то прёт, было съедено, и скомандовал Лысому:
– Открывай, братан, будь что будет!
Дверь открылась.
Игорь Николаевич обрушил на них весь свой гнев:
– ДА ВЫ СОВСЕМ ОХУЕЛИ, ЧТО ЛИ?! – орал он. – ВСЕХ ИЗ ТУАЛЕТА НА ВЯЗКИ В СЕДЬМУЮ ПАЛАТУ! ВСЕХ ДО ЕДИНОГО! ПЕРВАЯ ПАЛАТА ПЕРЕЕЗЖАЕТ В СЕДЬМУЮ!
– Так Мамедов ещё подмазывался ко мне, отвлекал, а я поверила, что он извиняется…
– Хуй бы я извинился! – улыбнулся Фара. – Я же лично видел твоего мужа на велосипеде! Игорь Николаевич, примите меры, её колхозный ёбырь опять за казённым мясом приезжал!
– Ой, ой, с сердцем плохо, дайте корвалол! – запела вновь тётя Рая.
Тем временем Игорь Николаевич и санитар из соседнего отделения вязали принудчиков. Изначально на это дело хотели позвать Палыча, но тот даже не проснулся.
– ТЫ ЕЩЁ ЗА ХУЙ МЕНЯ ПРИВЯЖИ, АХАХАХХАХА! – Крикнул Добрый.
– Поговори мне, поговори! – ответил Игорь Николаевич. – На спец-режим уедешь!
Но все знали, что на спец никто не уедет. Дело ограничится вязками и уколами.
– От души провернули, пацаны! – засмеялся привязанный Герман. – Циклуха разгоняет! На пятилитровой ямахе катаемся!
– Я ВАМ ПРОВЕРНУ! – орала Жаба. – ВЫ У МЕНЯ ТЕПЕРЬ ДО КОНЦА ПРИНУДКИ В СЕДЬМОЙ ЛЕЖАТЬ БУДЕТЕ! КАК ВЫ К НАМ, ТАК И МЫ К ВАМ!
И так опустела первая палата. Остались в ней только храпящий Зёма, Левый, а также злорадствующий допризывник Малинин, заранее предупредивший Жанну Ивановну о планах местных бандитов. Если бы не он, принудчикам перепало бы в три раза больше циклодола, а также упаковка лирики, которую привезли для местных эпилептиков.