5. Рука, что власть имеет в этом мире
– Многие из великих мужей нашего времени, – заявил я с многозначительным видом, – говорили о том, что своих успехов и положения они смогли достичь только благодаря содействию прекрасного пола.
– Знаю, знаю – сказал Джефф Питерс, – Читал я эти сказки, знаю я и о Жанне Д'Арк119, и о мадам Ялл120, а, также, о миссис Кодл121 и о Еве122; и о других представительницах прекрасного пола известных в прошлом. Но, на мой взгляд, сегодня женщины мало влияют на политику и бизнес. И в чем же они тогда преуспели, если мужчины превзошли их в качестве поваров, модисток, нянечек, домохозяек, стенографисток, клерков, парикмахеров и прачек? Осталось лишь только одно единственное место, где женщины справляются лучше любого мужчины, – это исполнение женских ролей в водевиле.
А мне, почему-то казалось, – говорю, – что ты находишь способность женщин остро и тонко предчувствовать ценным качеством, которое можно применить в твоем ремесле….
– Ничего подобного, – сказал Джефф, в знак подтверждения кивнув головой, – с чего ты это взял? Женщина – это абсолютно ненадежный партнер в любом мошенничестве. Она способна подорвать доверие и предать, именно в тот момент, когда ты от неё этого не ждешь. Помню, был такой случай:
У одного моего кореша, с которым я накидывал хомут123 на Территориях124, завелись тараканы в котелке, захотел он получить должность Маршала США125. В то время мы с Энди торговали, и торговали честно, – мы продавали трости для пешеходов. Если открутить набалдашник такой трости, то в твоих руках окажется емкость в полпинты126, полная великолепного виски. Сообразительность будет вознаграждена, если хватит ума влить её содержимое себе в глотку. Шериф со всеми своими ищейками уже напал на наш след, поэтому, когда Билл заикнулся о том, что хочет получить такое большое назначение на государственную службу я тут же себе представил, как нашей маленькой фирме «Питерс и Такер» мог бы он помочь, заняв такой пост.
– Джефф, – говорит Билл, – я знаю, ты человек образованный, кроме того, ты понимаешь не только то, что лежит на поверхности, а глубоко проникаешь в самую суть.
– Да, пожалуй, ты прав, – говорю ему я, – и мне никогда, до сего дня, это не мешало. К тому же, я не единственный из тех, кто хотел бы чтобы образование стало бесплатным и доступным для народа127. – Вот скажи, – говорю, – что ценней для человека, литература, образование или скачки?
– Пьесы, театр… м-да… конечно, сегодня театр, поэты и великие писатели мало кому нужны, – они на грани вымирания, – говорит Билл.
– Вот именно, – говорю, – а вот теперь, ответь еще на один вопрос. – Почему вся сущность заботы нашего правительства о финансировании и благотворительности сведена к тому, что мы, придя на ипподром, платим 2 доллара за посещение, а вот придя в библиотеку мы можем сидеть там часами, не платя ни гроша? – Это нужно для того чтобы в народе сформировалось правильное представление об истинной ценности двух вещей: стремлении к самообразованию и неуемной первобытной жажды к развлечениям?
Я знаю Джефф, – прервал меня Билл, – что, за глаза, ты смеешься надо мной и над моей манерой говорить. – Всё, чего бы я хотел от тебя, – это того, чтобы ты поехал в Вашингтон и привез мне назначение на пост маршала. Я не собираюсь кому-то там баки вколачивать128 или строить из себя императора. Я человек простой и мне нужна работа. Я грохнул семерых, – говорит Билл. – У меня девять детей, считай с Первого Мая я стал настоящим республиканцем. Да, я не умею читать и писать, но я не считаю, что это дает право отвергнуть мою кандидатуру на официальный пост. Также, я думаю, что твой кореш, Энди Такер, – продолжал Билл – человек респектабельный, и способный вызвать к себе расположение, к тому же чувак он свой и воспитан по нашим понятиям. Такой явно подойдет тебе в помощники в этом деле. Без базаров, даю, – говорит Билл, – 1000 гринов на абиссинский налог129, на гарь130 на дорогу и на харчи, если ты согласишься поехать в Вашингтон. А если ты сможешь добыть мне эту ксиву, я тебе еще 1000 баксов наличманом131 ассигную, и без всякого фуфла, дам мазу на бутлегерство132 на целый год. – Ты считаешь себя патриотом Запада? – Сможешь ли ты мне помочь в стремлении к тому, чтобы Великий Отец Нации в Белом Вигваме133, укрепил свои позиции на самом отдаленной восточной станции Пенсильванской Железной Дороги134
Я рассказал Энди о нашем разговоре. Ему эта идея понравилась очень. По своему характеру Энди был человек увлекающийся. В отличие от меня он не мог довольствоваться малым. Для него было слишком ничтожным занятием продавать крестьянам складные инструменты, совмещающие всё в одном. В таких орудиях было всё: и колотушка для стейка, и рожок для обуви, и плойка для завивки волос, и разводной гаечный ключ, и пилочка для ногтей, и толкушка для пюре, да еще и камертон в придачу.
Энди был наделен художественной натурой, но благодаря склонности к коммерческой деятельности его нельзя было отнести к добродетельным или богобоязненным людям. Так что, предложение Билла пришлось ему по душе, и мы сразу же отправились в Вашингтон.
Как только мы добрались до Вашингтона и остановились в отеле на Сауф Дакота Авеню135, я говорю Энди, – Смотри, в первый раз в нашей жизни мы совершаем, по настоящему, отвратительный поступок. Ходатайствовать за кого-то или ползать унижаться по коридорам власти – это то, что нам не подобает; но мы готовы пожертвовать своими принципами ради какого-то Билла Хамбла. В законном бизнесе мы можем себе позволить быть не всегда честными, но в таком отвратительном деле как это, по-моему, лучше будет, если, сразу сунем в лапу председателю национального комитета по поддержки партийных кандидатов 500 долларов, получим от него разрешение, а с этим разрешением придем сразу к Президенту, и расскажем ему о Билле. Президент – это такой человек, который скорей признает кандидата на какой-либо пост, пришедшего к нему таким образом, а не по протекции.
Энди согласился со мной, но после того как мы рассказали о своем плане портье, мы совсем от него отказались. Тот сказал нам, что существует один-единственный способ получить назначение на должность в Вашингтоне, и в этом помочь может лишь только женщина, вхожая в высшие круги. Он рекомендовал нам одну даму и дал нам её адрес. Звали её миссис Эвери. Он сказал, что эта леди вхожа во все дипломатические круги и высшие сферы общества.
На следующее утро, в 10 часов, мы с Энди были у дверей её апартаментов в отеле. Там, нам удалось получить разрешение на аудиенцию.
С виду миссис Эвери была мёд и сахар. Её причёска отливала золотом. Её волосы были, приблизительно, такого же цвета, как и обратная сторона двадцатидолларового золотого сертификата136. У неё были голубые глаза и очень красивое лицо, такое, что любая очаровашка с обложки модного журнала, по сравнению с ней, выглядела замызганной поварихой с угольной баржи на реке Монангахила137.
На ней было платье с глубоким декольте, покрытое серебряными блестками, её руки украшали бриллиантовые кольца, а на мочках её ушей виднелись бриллиантовые клипсы, которые подчеркивали её красоту. Плечи были обнажены. В одной руке она держала телефон, а в другой чашку чая.
После неловкой паузы она поздоровалась с нами, а затем спросила. – Итак, мальчики. Что угодно?
В нескольких словах я, как умел, рассказал ей о цели нашего визита и чего нам от неё собственно надо, ну и, естественно, о том гонораре, который ей от нас причитается.
– Фи! Какая чепуха! Должность на Западе. Для меня это легче простого. – говорит она. – Минуточку, сейчас вспомню к кому мне обратиться. Я полагаю, при решении этого вопроса мы сможем обойтись без членов Конгресса и депутатов от территорий. Да, да, точно. Нам может помочь лишь только сенатор Снайпер. Лишь он один. Кстати, он тоже откуда-то с Запада. Подождите-ка, я посмотрю, у меня где-то есть его визитка. Она вытащила из картотеки какие-то карточки, на которых была выгравирована буква С.
– А вот, как раз, и он.– говорит. – Помечен звездочкой. И это значит: «Всегда к вашим услугам». Теперь посмотрим здесь. Так-так. Господин Снайпер: 55 лет; разведен; женился во второй раз; пресвитерианин; предпочитает блондинок; из литературы – Толстой; играет в Покер; кулинарные пристрастия – тушеное черепашье мясо; после третьей бутылки вина становится очень сентиментальным. Да, точно, – говорит. – Я просто уверена в том, что смогу помочь вашему другу, господину Баммеру. Он получит назначение на должность посла в Бразилии.
– Извините, я Вас поправлю, – говорю, – его фамилия Хамбл. И он покорнейше просит у Вас ходатайства для его назначения на пост Маршала США.
– О, да. да. У меня столько дел, – говорит миссис Эвери, – столько дел. Поэтому я иногда могу кое-что и напутать. Ой, ну конечно. Хамбл. Точно Хамбл. Оставьте мне свои документы, господин Питерс, и приходите через 4 дня. Я думаю, за это время я смогу всё уладить.
После этого, мы с Энди вернулись в наш номер и приготовились ждать. Энди ходил по комнате взад и вперед, при этом, не переставая жевать кончик своего левого уса.
– Какая женщина! Какая женщина! Такое, знаешь, редко бывает. – говорит, – Чтобы у женщины были сразу и ум, и красота. Это очень большая редкость.
Это такая же редкость, – говорю, – как и омлет из яиц одной очень большой птицы, которая называлась эпидермис138, потому что та, к сожалению, вымерла.
– Такая женщина, – говорит Энди, – способна из мужчины сделать Бога! Сделать его знаменитым и богатым!
– Что-то сомневаюсь, – говорю ему, – чтобы когда-нибудь хоть одна из женщин помогла мужчине получить хоть какую-нибудь работу. Кроме того, как вовремя приготовить пищу или распространять сплетни о том, что жена конкурента в свое время воровала из магазинов139, они больше ни на что не способны. Нет больше женщин способных заниматься делами или политической борьбой, – говорю, – Скорее Алджернон Чарлз Суинбёрн140 станет привратником на ежегодных балах Чака Коннора141 чем ты сможешь найти такую женщину. Я знаю, – говорю я Энди, – что иногда женщина выходит из тени и выступает в качестве поверенного в делах своего мужа. Но чем это кончается? Предположим, живет человек спокойно. У него хорошая должность: или официального представителя американского консульства в Афганистане, или какого-то там начальника шлюза на «Делавэр энд Раритан Кэнэл142». Но это не важно. В один прекрасный день он вдруг видит, как его жена натягивает свои калоши, сыплет зерна канарейкам в клетку, чуть ли, не на три месяца сразу, и собирается уматывать. – На отдых? В Сиукс Фолс143? – спрашивает тот с надеждой на то, что они поедут вместе отдыхать на водопады. – Нет, Артур, – отвечает она, – Нет. Я еду в Вашингтон. Жизнь уходит. Мы здесь понапрасну теряем время, – говорит она, – Ты бы уже давно получил место главного приживалы и подхалима в приюте для девочек Сен-Бриджит или получил бы место главного управляющего на острове Пуэрто Рико, если бы не торчал здесь. Я что-нибудь для тебя сделаю.
– Затем, – говорю я Энди, – эта леди направляется прямым ходом в Вашингтон и со всем своим багажом и амуницией заваливается прямо в Правительство. При себе у неё 5 дюжин писем написанных ей одним из членов Правительства, правда, неразборчивым почерком. Причем, эти письма были написаны тогда, когда ей было лет, этак, пятнадцать. С ними вместе, где-то затесалось, рекомендательное письмо для поступления в Смитсоновский Институт144 от Короля Леопольда, там еще, к тому же, лежит и розовый шелковый костюм весь покрытый крапинками ярко-желтого, канареечного цвета.
– Ну и что дальше? – спрашивает меня Энди. Я продолжаю, – После этого она отдает эти письма в печать, в прессу, такую же желтую, как и пятна на её костюме. Затем, во время тайной чайной вечери, которая проходит в депо кампании «Балтимор и Огайо»145, она выбалтывает кучу всякого вздора и звонит прямо Президенту. Девятый заместитель Министра Торговли, первый адъютант Министра Юстиции и какой-то черномазый с ними за компанию: – ждут, не дождутся, когда же она появится на пороге Белого Дома, чтобы подхватить её под белы рученьки, подхватить под резвы её ноженьки и куда-нибудь заховать. Так они и поступают. Вывозят её куда-нибудь на окраину и бросают на люк угольной шахты. Вот и вся история. Через некоторое время становится известно, что она начала писать письма какому-то представителю посольства в Китае с просьбой взять её Артура на работу в чайную лавку.
– В общем, так, – говорит Энди, – я понял, что ты сомневаешься в том, что миссис Эвери сможет добиться поста Маршала для Билла? – На что я ему отвечаю, – Я, конечно, не хочу выглядеть скептиком, но ты понял меня правильно, – я сильно сомневаюсь в том, что она сможет сделать больше чем ты или я.
– Вот тут я с тобой не соглашусь, – говорит Энди, – Держу пари, она сделает всё как надо. Я нисколько не сомневаюсь в таланте женщин вести переговоры и добиваться своих целей.
В назначенное время мы были у миссис Эвери. Как того и следовало ожидать, она выглядела великолепно, так, что любой мужчина мог только мечтать о романе с такой женщиной. Но для меня – все это чепуха. Для меня внешний вид ничего не значит. Так что я был определенным образом удивлен, когда она откуда-то вытащила документ с огромной государственной печатью на нём, и с именем Вильям Генри Хамбл, написанным красивым почерком крупными буквами, на обратной стороне.
– Вы могли бы получить эту бумагу еще вчера, – говорит миссис Эвери, с приятной улыбкой на лице, – Это мне ровным счетом, ничего не стоило, – продолжает она, – Я просто заикнулась о том что мне было нужно, мне тут же и сделали. Я бы с удовольствием побеседовала с вами еще, но, к сожалению, я очень занята, я знаю вы простите мне это. Тут столько дел, столько дел. Одного я должна устроить Послом, двух других Консулами и еще человек десять на более мелкие должности. У меня совсем не остается времени для сна. Только, обязательно, по возвращению домой, передайте мои поздравления с новым постом и наилучшие пожелания господину Хамблу. Ну, всё мальчики. До свидания!
После этого я протянул ей обещанные 500 долларов, которые она взяла и, не считая засунула в выдвижной ящик своего стола. Назначение для Билла я положил в карман, затем, вежливо попрощавшись, мы удалились.
В тот же день мы отправились в обратный путь, заранее послав Билу телеграмму. А телеграмма была такая: «Ты получил назначение, ставь бухло». Чувствовали мы себя просто великолепно.
Всю дорогу Энди подтрунивал надо мной и тихонько посмеивался. Все его умиляло, как плохо я знаю женщин.
Хорошо, – говорю ему я, – Пусть я попал, да, действительно, она превзошла все мои ожидания. Только знай, первый раз в своей жизни я вижу, как женщина справляется с важными делами в точно установленное время и без каких либо проволочек.
Мы уже переехали границу штата Арканзас как вдруг я решил взглянуть на тот документ, которого мы так усердно добивались для Билла. Я тщательно просмотрел его сверху вниз и еще раз снизу вверх, после чего я дал его Энди, чтобы он тоже посмотрел. Энди смотрел, смотрел, и…, ничего так и не ответил на мое тягостное молчание, даже бровью не повел.
Да, документ действительно был, и был он подлинный, выписан он был он на имя Билла, да только вот пост, на который его назначали, был совсем другой, не пост Маршала США, а пост почтмейстера в Дэйд Сити146.
Нам с Энди ничего не оставалось делать, как сойти с поезда в городке Литтл Рок147 и отправить письмо с назначением для Билла по почте. Потом мы подались на северо-восток в район Великих Озер148, на озеро Верхнее149.
После этой истории я никогда больше не встречался с Биллом Хамблом.