Я поднялся с земли и подхватил на руки пребывающую в глубоком обмороке Селену. Вокруг меня подымались оплывшие края воронки. Я посмотрел на покосившийся шатер, в котором изначально лежал, и все же вспомнил о своих способностях. Телепатические щупы неплохо показали себя в роли паучьих лап, и я быстро нырнул обратно в укрытие. В куче тряпья на полу я обнаружил безразмерные и относительно целые шаровары. Кои и нацепил на себя. Другой пристойной одежды не оказалось, и я обратил внимание на ткань шатра. Пару взмахов незримыми клинками, и моя спутница бережно замотана в приятную на ощупь ткань. Шатер обзавелся огромной дырой, а я – чем-то очень похожим на плащ, который, впрочем, надевать не стал. Разодранная просто в мясо спина, ожоги на теле в форме пальцев и губ не стремились по какой-то причине экстренно регенерировать. И все это болело. Бар здоровья, на который я уже лет сорок не обращал внимания, был полон, и я лишь задумчиво пожал плечами, глядя на эту несуразицу.
Следующим этапом я обратил внимание на дыру в шатре. Вернее, на то, что в ней было видно. А виднелся там самый настоящий дзот. Из которого на меня смотрели двадцать восемь глаз или четырнадцать разумных.
Разум услужливо подсказал, что это мои верные соратники, подельники, собутыльники, друзья и вообще милые люди, которые не далее как полсуток тому назад предприняли почти успешную попытку меня угробить.
– Что, страшно?
Дзот находился от меня метрах в пятидесяти. Так что пришлось кричать.
Нестройный гул голосов был мне ответом.
Я подошел к дзоту, закинув Селену себе на плечо.
– Вот вы мне скажите, люди добрые, вы, когда поняли, что ситуация выходит из-под контроля и ваше чудо-вещество меня не отпускает, вы почему меня просто не убили? Это ведь достаточно очевидное решение.
– Ты ничего разве не помнишь? Мы пытались, не помогло…
И тут поток воображаемого ветра снес очередную порцию песка с моих воспоминаний.
Поток чудесных видений, в которых я свершаю очередное пафосное деяние, на мгновение прерывается. И с неба в потоке света, под прекраснейшую музыку, сходит Кошмарик. Химера напоминает огромный воланчик. Лапы, торчащие из обрубка шеи, сильно вытянуты и образуют купол. Этот купол обтянут белой паутиной. Кошмарик планирует прямо на меня. Я замираю с открытым ртом…
Реальная картина – почти такая же, за исключением музыки и потоков света. Ну что ж, допустим…
Замерев на мгновение, я перестаю отбиваться от воображаемых монстров и любуюсь красотой открывшегося зрелища.
Несмотря на жалкий вид, убить меня сходу оказалось достаточно нетривиальной задачей. Какие-то заклинания я просто игнорировал. От оружия и стрел неуклюже, но уклонялся, массовые заклинания работали неэффективно. В конечном счете меня просто вырвало недавно съеденным мусором навстречу какому-то особо жуткому колдунству.
Но в тот момент меня все же подловили. Сделать это удалось практически всем, если судить по логам. Надо будет потом попросить сьемку, полюбоваться полученным эффектом со стороны.
Дальше была темнота и что-то горячее и сковывающее. Дышать я не мог, шевелиться тоже. Через мгновение пространство вокруг пришло движение, выталкивая меня, и в окружении жутких видений, в основном состоящих из зубов разной формы и размера, я упал на что-то твердое и холодное в луже дурно пахнущей слизи.
Внезапная догадка обрушилась на меня подобно удару бейсбольной биты. Меня вывернуло себе под ноги, я едва успел отвернуться, чтобы не залить содержимым желудка Селену.
– Пиздец, мною вытошнило Кошмарика?
– А говорил я ему – скорми питомцу таблеток от глистов. Довели зверушку, – проворчал наш штатный гном.
В общем, эффект наркотика не прекратился даже после смерти. Вот тут Армия хаоса впала в форменную панику, и в меня полетели все имеющиеся заклинания исцеления, регенерации, благословения и прочего. Через десять минут я достаточно ярко светился от эффектов, что сказалось на качестве галлюцинаций в лучшую сторону.
Тем временем Кошмарик, выпавший из фокуса внимания всех участников, свил шатер вокруг какого-то столба. После чего им была выполнена операция захвата. Парализующий укол хвостом в ногу, и вот мои видения сменились видением теплой воды, в которой я плаваю, глядя на звезды. Вскоре пропали и они.
Смирившись с неизбежным, я просмотрел другие свои воспоминания.
На мое лицо наползла жуткая усмешка. Взглянув на часы и вверх, я поднялся на ноги, запрокидывая голову к полыхающему небу.
– Знаете, друзья мои, вы рано успокоились. На самом деле все очень запутанно, и ничего страшного в общем-то не произошло. Или произошло, тут есть как минимум две точки зрения. Начну издалека… Кто-нибудь назовет мне основные правила употребления наркотиков? Просто в этом вся суть проблемы.
– Что-то я сомневаюсь, что правильный ответ можно просто найти в поисковике, – скептически заметил Венсер.
– Не догоняйся, пока не накрыло, – неожиданно произнес кто-то.
Я с удивлением уставился на автора высказывания. Им оказался Профессор. Под прицелом взглядов он смутился.
– Ну, я тоже когда-то был молодым.
– Ответ правильный. Просто я не ожидал от участников настолько глубокого понимания проблемы. Кто-нибудь может выдать нечто менее… профессиональное?
– Психоделики на выходе лучше всего полировать травой, – снова ответил карлик.
– Профессор, вы ведь понимаете, что нас могут читать дети? – я новым взглядом уставился на нашего самого возрастного сопартийца.
– Читать? Дети? Филин, я понимаю, что вопрос не очень тактичный, но ты точно осознаешь действительность? – Моргенханд вылез из дзота, подошел ко мне и потрогал лоб.
– Морген, тебе не кажется, что после того, что у меня было пару минут назад с нашей волшебницей, этот вот твой жест смотрится по меньшей мере наивно? А насчет твоего вопроса, не переживай: я последнее время адепт одного интересного воззрения, согласно которому я являюсь героем книжки.
– Религия? Ты хочешь сказать, что нам всем можно паниковать еще сильнее? – заметил Луи.
– Не, еще рано. К тому же ты так рассуждаешь, будто кто-то кроме меня и Профессора тут не может нажать логаут и сбежать из этого филиала победившего сюрреализма.
Молчание. И тут от моих друзей действительно повеяло паникой. Еще большей паникой. Я растерялся, а потом достал из инвентаря хлопушку – и что она только там делала? – и дернул.
Раздался хлопок, и все вновь уставились на меня. А через мгновение – на огромный шар метров двух в диаметре, по виду очень напоминающий хлебное тесто. Шар со смачным шлепком упал на брусчатку. На нем появились два огромных глаза и открылась огромная пасть, полная человеческих зубов. С мой кулак размером.
Глаза совершили несколько оборотов в разные стороны и сфокусировались на точке где-то в небе.
– АХАХА, АХАХА, СВОБОДА, НАКОНЕЦ СВОБОДА, БАБУШКА, Я ИДУ, СВОБОДА, ТРЕПЕЩИТЕ, УРРОДЫ!
И странный шар покатился, издавая жутки вопли. Через несколько секунд он скрылся где-то среди куч мусора. Через какое-то время заглохли и вопли.
– Морген, извини, я тебя обманул. Видимо, меня до сих пор глючит.
Я с силой потер лицо.
– Мне кажется, мы все это видели? – ответил Морген.
Остальные молча кивнули.
Я с опаской посмотрел на хлопушку. Никаких подсказок не всплыло. От хлопушки пахло горелой химией. Повернув бумажный цилиндрик, я обнаружил надпись: «С любовью, искренне твой, Папа».
– Так, очень извиняюсь еще раз. Предлагаю просто сделать вид, что сейчас не было ничего, кроме громкого хлопка. В любом случае у нас есть проблемы посерьезнее. Я так понимаю, из игры никто не может выйти?
Тяжелое молчание было ответом.
– Это все связано с моим прямым вопросом. Чтобы больше не ранить ничью психику, я думаю, у нас на всех одной целой и так не наберется… Короче, правило такое: НЕ ПРИКАСАЙСЯ К ТЕЛЕФОНУ, КОГДА УПОРОТ. Никто ведь не интересовался, а не вышел ли я в сеть? Доходит? Нет? Разъясняю, у меня не блокированы только вы, еще полтора десятка игроков и администрация. Догадайтесь, кто мне умудрился написать? Так вот, они поинтересовались, что я хочу за отказ от претензий. Список возможных претензий там такой, что я мог стать собственником компании. Другое дело, что, на мой взгляд, судиться с собственными много-раз-правнуками неэтично, и я бы делать этого не стал, обойдусь и обычным шантажом… Ну так вот, все хорошо помнят, в каком состоянии я был? Я им ответил. Они согласились на все. То есть вообще на все.
– И что дальше? – устало вздохнул Стив.
– И теперь у нас эвент. Общеигровой.
– А типа раньше конец света был не общемировым эвентом? Ну, типа были те, кто могли не заметить? Ой, луна падает, всему наступает пиздец. Пойду поем.
– Принудительный общеигровой эвент. До сих пор не понимаете?
– Нет. Кроме того, что из игры на какое-то время нет выхода. Спасибо, что успокоил. Так что же ты там такого попросил? – Моргенханд уселся на камень и достал из инвентаря трубку. Видимо, уже забитую, так как вспыхнул огонек и сразу запахло ароматным табаком.
Я закинул голову к небу и нараспев прочитал текст общеигрового задания. Которое по моему же требованию так и не высветилось перед моими сопартийцами
Да будет Смерть и Хлад и Тьма!
И да прибудут Жизнь и Свет и Пламя!
Мир бьется в агонии, Дитя Хаоса разрывает кольцо, и нет силы, что предотвратит трагедию. Дни всех живущих сочтены.
И лишь один из шести богов переживет смерть мира.
Один из шести сохранит право на созидание.
Один из шести обретет право на имя.
Один из шести станет автором нового мира.
Право и Имя есть сердце.
Сердце, что бьется в груди Филина, Несущего Хаос.
Вырвите его и обретите славу.
– Так что, друзья мои, через два часа тут будут все. И эти все будут хотеть одного – убить меня. Все двенадцать миллиардов игроков. Правда, весело?