На палубе корабля пламя завоевывало все больше и больше пространства. Огонь уже перебросился на паруса, и с реи срывались и падали вниз черные комки, совсем недавно бывшие живыми людьми. Потерявший управления парусник сносило в сторону форта, и грохот вдоль его бортов утих.
Струя пламени еще раз вырвалась из амбразуры главной башни форта и окутала носовую часть судна. Гибель корабля была уже делом не минут, секунд. Теперь происходящее в порту больше не интересовало Регана и он поспешил вернуться к жене. Вокруг королевы, по-прежнему толпилось множество людей, но, судя по всему, стоящий на коленях, седой мужчина был врачом.
Пустота внутри буквально звенела, заглушая все звуки вокруг, он пытался понять, что же пытаются сказать все эти люди вокруг, но не мог различить ни слова. Казалось, всего спустя мгновение Реган поднял голову, но с удивлением ощутил, что сидит у стены, до пояса укрытый какой-то тряпкой. Людей в зале заметно поубавилось, не видно было и тел погибших.
Все-таки взрыв и его падение не прошли даром, и сейчас ему требовалось хотя бы немного поднабраться сил.
Солнце по-прежнему врывалось своими жаркими лучами сквозь пролом в стене. Маг по-прежнему не слышал ни звука, но зато он чувствовал. Одна рука обнимала за шею, а другая, другая лежала на груди. От этих рук исходило тепло, живое тепло. И спокойствие, спокойствие от медленного, тягучего дыхания в такт трепетанию ниточке на шее, еле уловимый порыв ветра. Вдох – выдох.
Там, где пытались привести в чувство его жену, теперь было пусто. Наверное, все закончилось хорошо, во всяком случае, он сделал все что мог и теперь Фиона в безопасности. Но если она находится в безопасности, то кто сейчас обнимает его так бережно? Почему-то Регану совершенно не хотелось разбираться в этом. Кажется, этот запах напоминал аромат какого-то цветка, что-то было в нем неуловимо знакомое.
Все-таки мысль о том чтобы пошевелиться, попробовать встать, взять себя в руки однажды зародившись, никак не оставляла его. Словно почувствовав, что еще мгновение, и он может разомкнуть объятие, ускользнуть, неизвестная девушка, а то, что это была девушка, он не сомневался, напряглась и спокойный ритм ее дыхания сбился.
Маг поднял голову и уперся взглядом в лицо Элорри. В руках баска был меч, его меч, а в глазах озабоченность и капелька, неуловимый отблеск презрения. И это было очень обидно, обидно, что этот человек уже второй раз вынужден был выручать его из беспомощного состояния. Нет, это было несправедливо, он сражался и даже возможно победил, многие наверняка обязаны жизнью именно ему. Он спас королеву. Он сделал, только то, что должен был сделать.
Но ни в жестах, ни в лице телохранителя не было заметно уважения, и Реган почувствовал как злость охватывает его, затапливает волнами раздражения и желания доказать, в первую очередь именно этому человеку, всю правоту и значимость своих поступков.
Маг почувствовал, что силы постепенно возвращаются к нему и он максимально осторожно, стараясь никак не показать эмоции, способные вырваться наружу разрушительным порывом силы, разомкнул теплые объятия.
Это движение словно прорвало внутреннюю плотину, и целая какофония звуков ворвалась в его уши. И эта симфония шума и грохота заставила вздрогнуть.
– Поднимайтесь, господин маг. Война уже началась.
Разноцветные пятна, которые медленно проплывали перед его глазами, медленно касались мягкими краями, не спеша продолжали свое плавное движение, внезапно заметались в беспорядочном ритме дикарского танца. Он отчаянно заморгал, пытаясь избавиться от неприятной рези. Звуки, которые доносились со всех сторон, теперь уже пробивались через пелену шума, но пока что больше напоминали шорохи.
Голос баска, доносившийся из неведомой дали, чужой, словно принадлежал не крепкому мужчине, а испуганному ребенку, шепчущему матери в темноте о своих страхах.
Война началась. Если это действительно так, то он должен действовать. Обязан что-то приказывать, правда, кому? Кому он должен предложить свои способности, свое оружие. Где найти свое место?
Боги, какая чушь! Реган протянул руку, и испанец помог ему подняться. Та же мягкая рука, старательно поддерживала его под локоть и он, принимая оружие, не мог не оглянуться.
Это было стыдно и неприятно, но ужасный привкус во рту заставил отвернуться, скрыться и выплюнуть всю эту пыль, которая отвратительным вкусом не давала пошевелить распухшим языком. Еще и еще раз. Помогло мало. Разве что удалось немного подсобрать мысли и придать их хаотическому движению хоть какую-то связность.
Война это конечно ужасно, но, пожалуй, иногда приходится сталкиваться с проблемами опаснее обычной войны. В глазах Мадлен он прочитал ожидание, веру более сильную, чем мог рассчитывать от своих последователей самый могущественный бог, надежду на чудо и главное желание, затаенное, но в то же время, мечущееся в поисках выхода.
Да, он слабо разбирался в вопросах любви, влюбленности, отношений, но здесь любой мог бы ответить на вопрос, что же означал этот взгляд.
Спаситель любого мужчины – оружие. Меч и средство выяснения отношения, и подтверждение статуса, и друг, способный выручить в любой ситуации. Недаром многие дают имена своему оружию. И сейчас Реган вцепился в ножны своего фамильного клинка как в последнюю надежду, соломинку утопающего.
В меч и руку своего телохранителя. Война – дело мужчин. Вот сейчас он этим и займется, благо и в голове прояснилось.
Реган вытер губы и попробовал сделать шаг, чувствуя, что силы возвращаются к нему. Силы бежать от одной опасности, которую он, возможно, придумал, к другой настоящей, реальной. Он надеялся, что не сделал больно, ведь она не отпускала его до последнего, кажется, это ощущение движения пальцев по предплечью в безотчетной попытке удержать хотя бы еще на долю секунды.
Нет, с этим не разобраться, теперь он будет делать то, что обязан делать каждый мужчина на войне, защищать.
– Что происходит? И где моя жена?
Элорри помедлил, оценивая, насколько маг пришел в себя. Видимо инспекция его удовлетворила и, хмыкнув, он повернулся и направился к пролому. Реган осторожно сделал еще один шаг, мысль о том, что он может споткнуться и ему вновь потребуется помощь девушки не давала покоя. Но, кажется, все действительно налаживалось, и можно было попытаться догнать телохранителя.
На ходу мелькнула странная мысль, ведь они одного поля ягоды, управляют одной стихией, но кто из них сильнее, он или эта миниатюрная красавица с жадным и одновременно каким-то потерянным взглядом, совсем не хотелось выяснять. Так же совсем не хотелось оглядываться, но кажется Мадлен осталась стоять там же, у стены.
Из пролома тянуло свежим осенним ветерком, солнце уже клонилось к закату, и с трудом пробивалось через массу мачт и рей судов, заполонивших внутренний рейд марсельской гавани. Чуть дальше, медленно двигались пароходы, выбрасывающие в воздух темные клубы дыма. Десятки, десятки разнообразных судов, ставших на якорь или до сих пор, осторожно ищущих себе место в этом безумии. Все они подчинялись какому-то плану, выбранному неизвестным гением для сотворения чуда, особенного пейзажа, белые паруса на фоне темнеющего неба и все еще яркой синевы водной глади. Парусов становилось все меньше, а черных точек на палубах морских левиафанов все больше.
– Кто это? Неужели?
Реган не удержался, и сопроводил слова смачным ругательством, изо всех сил стараясь не оглядываться. Возможно, девушка не разобрала его слова, во рту по-прежнему царил отвратительный привкус штукатурки.
Ибер покосился с кислым видом. Выражение лица говорило само за себя, открывшийся в проломе вид не доставлял ему ни малейшего удовольствия.
– Да, клянусь Баалом, произошло то, во что никто не верил. У царя царей появился флот, способный поспорить и с флотом Карфагена, и с флотом королевства.
Реган решил, что и он должен сказать что-нибудь, что может успокоить хотя бы его самого. Даже не успокоить, но помешать беспокойству, уже по-хозяйски обосновавшемуся в душе, помешать потере остатков образа настоящего мужчины.
– Эскадры хозяев морей всегда были наготове. Карфагеняне наверняка знали, что и такая армада может собраться в одном месте. Они свой нанесут удар.
Элорри выглянул из пролома, рассматривая что-то внизу. До мага донеслась фраза, сказанная уже вскользь, без особого желания поддержать беседу.
– Кажется, вы много путешествовали. Моряки любят открывать новые пути. И потом, кто сказал, что флот африканской республики еще существует?
Реган присоединился к телохранителю и удивился царившей внизу на лужайке суете. Он знал, он видел этих людей. Не солдат, нет. На них не было мундиров, но они были вооружены, опоясаны мечами. Но то, чем они занимались, не походило на подготовку к сражению. Совсем недавно наблюдал за погрузкой и выгрузкой их механизмов на поезде. Тогда их форма была скрыта под брезентом. Теперь же, можно было разглядеть во всех подробностях и сами военные устройства, и всю подготовку к использованию новой силы.
Люди тщательно устанавливали машины. Длинные трубы на деревянных подставках, направленные в сторону моря, выглядели странно, но все-таки он чувствовал, ощущал в них скрытую угрозу. Люди Гензерика складывали пирамидами ящики, повозки подъезжали и отъезжали, а они торопливо готовились к чему то.
Суета, царившая на площадке перед дворцом, с короткими командами, побелевшими лицами, нервными движениями, все отражало готовность к началу битвы. Но с кем? И каким образом? Он повернулся к телохранителю.
– Тебе известно, что это? Я почему-то думаю, что ты знаешь гораздо больше, чем говоришь.
Шум внизу стих, и люди на лужайке под окнами замерли, выстроившись у своих странных монстров. Четыре длинных черных трубы настороженно вытянулись в сторону порта. Два офицера внизу, руководившие общим движением, теперь замерли, приложив к лицу наблюдательные трубы. Тишина, напряжение самой последней минуты, да это состояние было ему знакомо.
– Наверно, нечто такое, что было на персидском корабле. То, что разрушило стены Тира.
Солдаты, а он внутренне уже решил называть их «солдаты», по-прежнему ждали. Да, это было страшное оружие, подобное тому, что убило столько людей здесь, в этом зале у него за спиной и там, на улицах Лиона. Один снаряд, способный умертвить десятки людей или разрушить стены крепости. Отсюда он не видел, какие повреждения принес обстрел замку. Это был один корабль, А если подобные орудия есть на всех этих кораблях, собравшихся у берега?
– Это бесчеловечное оружие. Нечеловеческое.
Элорри не обратил на эти слова никакого внимания. Он продолжал всматриваться в линию замерших судов, За одной линией была другая. А дальше, совсем далеко, столбы дыма медленно двигались на север, огибая побережье.
«Сколько судов!» Они могут высадить десант в других местах, там, где армии нет и там где некому защищаться. Но они собираются высадиться здесь? Может быть, этот флот вторжения не ожидает сопротивления? Может быть, персидские адмиралы думают, что их преступный замысел удался и сейчас некому защищать этот город. Может быть, они уверены, что королева мертва и солдаты уже представляют собой не армию, а испуганную толпу, ищущую в панике спасения?
На самом большом четырехмачтовом фрегате, ветер развернул огромное черное полотнище, и теперь даже у Регана не осталось никаких сомнений, золотой сокол Веретрагна распластал золотые крылья во всем своем великолепии.
А потом все суда окутались дымом. Звук долетел до него спустя секунды и это был неслыханный шум. Грохот грозы усиленный в несколько раз, раскаты грома, треск и затем звук удара, одного за другим ударов о камень. Камни полетели в разные стороны от башен форта, столбы пыли поднялись среди домов на набережной. Еще и еще.
– Ты не ответил. Моя жена в безопасности?
На набережной кажется, воцарился сам первобытный хаос. Пыль уже закрыла здания на набережной плотным белесым облаком, облако белого дыма скрыло от их взгляда и корабли ведущие стрельбу. Только звуки тяжелыми ударами долетавшие из этой завесы по-прежнему подтверждали, что нападение продолжается.
– Никто из нас не в безопасности. Но ее величество наверняка охраняют.
Реган не успел ответить. Внизу, к готовящимся к бою людям и машинам, подлетел всадник и что-то прокричал, вытянув руку в сторону порта. Через мгновение все зашевелилось, каждый занялся предопределенным ему заранее делом, люди молча, выполняли заученные операции, и слышался только лязг металлических механизмов.
Затем офицер оторвался от наблюдательной трубы и взмахнул саблей.
Маг обратил внимание, как люди внизу одновременно подняли руки к ушам и страшный грохот буквально сбил его с ног. Машины окутались дымом, из стволов вырвалось пламя. А солдаты уже забегали, вновь готовя свои механизмы к новой атаке. Еще один взмах саблей и еще один взрыв грохота. Но теперь, он уже был к этому готов. Зажав уши руками, Реган отступил назад на несколько шагов. Спустя несколько секунд дым начал запускать свои щупальца внутрь здания, они вползли, цепляясь за битый кирпич и торчащие куски штукатурки, и скоро ядовитое облако закрыло почти весь пролом в стене.
Мадлен закашлялась и перестала всхлипывать. Грохот внизу продолжался, но различить уже было практически ничего невозможно, дым резал глаза, и стало понятно, что отсюда надо скорее уходить. Он протянул руку и, к его удивлению, сразу же ощутил маленькую женскую ладошку.
– Идемте, надо найти Ее Величество.
Ибер подхватил его под локоть, и они осторожно стараясь не споткнуться о не убранные обломки стены, куски мебели, начали пробираться к выходу. Девушка продолжала кашлять, и он попытался нащупать в кармане платок, который определенно был там утром, но телохранитель не давал им возможности затормозить и преследуемые клубами дыма они, наконец, сумели выбраться в коридор, чудом не переломав в полутьме ноги и руки.
За дверями царила совсем другая атмосфера. Немногочисленные окна были плотно зашторены и полумрак, разогнать который, тщетно пытались бледные огоньки свечей нескольких настенных светильников.
В коридоре их ожидал молодой офицер с коротким копьем в руках. Заметив выходящих, он немедленно вытянулся и поставленным, гвардейским голосом почти прокричал, стараясь быть услышанным в шуме, который хоть и стал глуше, но никуда не исчез.
– Ваше высочество! Ее величество королева чувствует себя лучше и просила вас, по возможности прийти к ней, как только обстановка и здоровье позволит вам это сделать.
– Вам что-нибудь известно? Что говорят врачи о здоровье моей жены?
Эти слова он произнес уже почти на бегу, даже не поинтересовавшись, где находится королева. Офицер тоже прибавил шагу и только спустя несколько секунд Реган вспомнил о своих спутниках. Он оглянулся, не останавливаясь, ибер и девушка отстали на несколько шагов, мужчина поддерживал Мадлен под руку, а она, опустив голову, смотрела себе под ноги, скрыв лицо под разметавшимися волосами.
Уже на первом повороте им встретилась группа солдат в полном вооружении, в кирасах и шлемах, с алебардами и арбалетами. Они явно нервничали и вздрагивали от каждого громкого удара за стенами дворца.
«Да, война теперь будет другой. По-прежнему жестокой, страшной, но жестокой по-новому. И на этой войне алебарды, наверное, уже не будут достаточно надежным оружием».
– Сюда, пожалуйста, Ваше высочество. А эти люди должны остаться здесь.
Эти слова принадлежали уже другому офицеру. Капитан гвардейцев был ему знаком. И хотя за все время, которое он провел во дворце, им удалось переброситься всего несколькими фразами, несмотря на старательное соблюдение гвардейцем этикета, Реган испытывал к этому человеку внутреннюю симпатию и некую неосознанную зависть.
Во всяком случае, капитан исполнял свои обязанности с некой долей артистизма и внешнего лоска, умудряясь не терять облика настоящего опытного вояки. Казалось, он, словно всем своим видом намекал, что вся эта синекура, которая его конечно совершенно не тяготит и может быть даже позволяет спокойно радоваться жизни в столь приятном месте. Но при появлении любой, самой небольшой угрозы он сам немедленно проявит свои самые важные качества, но что самое главное, заставит всех других сделать, выполнить свои обязанности, не жалея ни сил, ни здоровья, ни жизни.
А сейчас опасность уже была совсем не малой, она, можно сказать, стучалась в стены дворца всем этим грохотом и, хотя пока рядом не было взрывов снарядов, но опасность могла исходить от любого человека и любого предмета.
Капитан сам занял главный пост у дверей королевских покоев, и солдаты, которые были рядом с ним, изо всех сил старались сохранять невозмутимый вид.
Дверь за ним закрылась, и он огляделся, словно пытаясь понять, как произошедшие события могли отразиться на комнате, где он провел так много времени. Все последние дни и ночи.
Был ли он счастлив тогда? Казалось, такой вопрос задавать было совершенно бессмысленно! Жениться на самой красивой девушке королевства, королеве, которая могла дать ему все, ничего не требуя взамен. Ощущать каждый день настоящую любовь, радость той, которая находилась с ним рядом, купаться в ее счастье, словно в самых теплых и ярких солнечных лучах. В конце концов, просто обладать ею, разве не могло это являться мечтой любого мужчины.
Две фрейлины, сидевшие у постели королевы, поспешили встать и поклониться. Их движения вдруг словно замедлились, пространство вокруг превратилось в тягучую массу, кисель в котором уже тонул весь мир вокруг. Удар по вискам мог означать только одно, магический взрыв, подобный тому который он ощутил всего несколько дней тому назад. И означать он мог только одно.
Глаза фрейлин внезапно наполнились ужасом, одна из них медленно оседала на пол, другая поднесла ладони к губам. Реальность уже теряла свой смысл, и все вокруг мерцало, словно распадаясь на груду бесформенных частей.
Реган обернулся, нет, ее еще здесь не было, и в то же время он ощущал ее присутствие, ощущал ее гнев, факел чувств, который сжигал пространство вокруг него, может быть только в воображении, в мыслях, но способный через мгновение воплотиться в реальность, здесь, в этой комнате. Вся эта пляска чувств была, может быть, и не связана с ним, но совершенно точно не сулила ничего хорошего любому, кто мог оказаться рядом.
«Она узнала!»
Эта мысль заставила его в отчаянье обратиться к своим силам, своим магическим способностям, чтобы попытаться остановить Дану. Он что-то закричал и, чувствуя себя травинкой на пути урагана, все-таки попытался не дать ей совершить непоправимое. В той странной связи, нити, которая их соединяла, оставляла надежду на понимание, на единение, он вдруг ощутил, что девушка колеблется, что она не хочет, чтобы случилось непоправимое и любая самая маленькая пауза оставит надежду на то, что она опомнится, остановится.
И все исчезло, остановилось, рассеялось как дым. Только через это расстояние, невероятно длинное, он ощутил эхо ее чувств. Горечь и облегчение.
А он? Может быть чувства, испытываемые сейчас, и даже раньше тоже были такими? Может быть, к ним еще можно было добавить ощущение вины, где-то мелькнувшее на границах сознания. Но признать такое Реган не мог. Иначе можно было просто сойти с ума.
– Ты вновь спас меня.
Фиона закусила губу, пытаясь скрыть слезы, и протянула руки. Он подхватил ладони, упал на колени и опустил голову ей на грудь.
Любил ли он ее? Сейчас, кажется, в этом не могло быть сомнений. Все что в его жизни имело значение, было связано только с нею. Все что он мог совершить и совершил, было связано с нею. Это биение сердца только подтверждало всю силу его чувств и способностей. Он вернул ее к жизни, когда нить ее судьбы уже ослабла и грозила оборваться совсем. Он сумел или все-таки не только он?
Он почувствовал вдруг страшный стыд. Эта измена, она заставила его покраснеть и почувствовать себя самым страшным негодяем в истории людей. Но почему это сомнение не дает ему покоя? Кому он изменил? Кому он изменяет? Почему даже сейчас, когда он, закрыв глаза, вслушивается в торопливое биение сердца одной женщины, для которой он готов сделать все, и для которой сделает все, мысли о другой никак не покидают его. И это понимание что ему стыдно перед ней тоже, ему стыдно перед ними обеими, ужасное чувство. Но образ Даны совершенно не желает покидать его чувства.
Сердце королевы продолжало биться еле слышно, но равномерно и спокойно. И это чувство покоя передавалось и ему. Он уже не так судорожно сжимал ее ладони, и тепло женского тела постепенно наполняло его забытой негой и ощущением безмятежности. Он словно плавал на теплых волнах ее дыхания и наслаждался тишиной. Тишиной? О нет!
Фиона что-то еле слышно шептала, даже как ему показалось, напевала, и ему было невообразимо больно отрываться от нее в это мгновение. Но тишина! Гром орудия пропал. Это что-то означало. Но разбираться было некогда.
– Где все? Где все люди?
Девушки смотрели на него с недоумением, и он заметил, как у одной из них задрожали губы. Только бы не разревелась. Все происходившее было выше их сил и выше понимания. Реган уже был на ногах, вопрос остался без ответа, но на самом деле мужчина понял, здесь остались только эти две девушки. Остальные, обычно столпившиеся у трона, ищущие любую возможность обратить на себя внимание, сделать что-то бессмысленное, но заметное, все исчезли как по взмаху волшебной палочки. Струсили.
Фрейлина, наконец, превозмогла свой страх.
– Они все ушли. Королева их отпустила. Приказала спасаться.
Маг обернулся и в ответ на его вопросительный взгляд Фиона медленно кивнула.
– И они бежали? Все? Расползлись как тараканы?
– Мы остались. Я и Аннабель. И мы не знаем что делать.
Две девушки остались. А все эти люди с должностями, со званиями, с обязанностями, они кинулись спасаться сами, чуть только получили малейший повод спастись от угрызений совести. Впрочем, вряд ли им грозили такие муки. Нет, они сейчас мчались по улицам города пытаясь спасти свои душонки, тряпье и заработанные за годы «верной» как они считали службы. И может быть в их душонках не было даже капли благодарности, только страх.
– Не сердись, Реган. Вокруг меня происходит ужасное. И я чувствую, что это еще не конец. Кажется, Неделимый покинул нас, и все несчастья обрушились на меня, на тебя, на нашу страну. И ты, ты тоже должен идти, бежать. Я боюсь, что на тебя будут охотиться, так же как на меня.
Нет, такой глупости он вытерпеть уже не мог. Маг поднялся и, стиснув рукоять оружия, подошел к окну. Распахнул створки и прислушался. Ничего. Канонада стихла без следа. Неслышно было ни шума шагов, ни звона оружия. Это окно выходило в сад, на сторону противоположную морю. Но он чувствовал в воздухе резкий запах гари и еще чего-то неизвестного до сих пор и возможно, поэтому отвратительного. Внизу на аллеях он не увидел никаких признаков охраны, и это заставило его больше не раздумывать.
– Быстрее помогите королеве собраться. Мы должны немедленно покинуть дворец.
– Ее величество больна, слаба…
– Прекратите, не время сейчас. Или вы хотите, чтобы мы все попали в руки персам? Вы этого хотите.
Девушки бестолково заметались по комнате, и Реган понял, что так он ничего не добьется. Фиона приподнялась в постели и оглядывалась по сторонам, словно не зная, что делать.
– Аннабель, за мной!
Королева была легкая как пушинка. Маг забыл, что всего несколько минут назад он сам еле шел сюда по коридору, а чуть раньше вообще провел без сознания неизвестно сколько времени. Сделав несколько шагов, он понял, что переоценил свои силы, но к счастью двери отворились, и внутрь ворвался все тот же капитан Моран и еще один офицер, в мундире кирасира и в боевых доспехах.
– Быстрее, Ваше величество! Командующий прислал лейтенанта Трюшо. Похоже, наши дела обстоят не самым лучшим образом.
На лице кавалериста застыло угрюмо-отчаянное выражение, и он смог только кивнуть. Каску он держал в руках, и лошадиный хвост волочился по полу.
– Экипажи уже ждут внизу. Прошу поторопиться.
В коридоре уже собралась толпа народу, видимо весть о бегстве быстро распространилась и со скоростью лесного пожара достигла тех, кто все-таки надеялся на лучшее или попросту не имел возможности бежать. Теперь все они надеялись попасть в королевский поезд и надеялись, что под охраной военных будут хотя бы в относительной безопасности.
– Прочь. Прочь.
К счастью солдаты не церемонились и, энергично расталкивая толпу, проложили дорогу к лестнице. Офицер-кирасир шагал, впереди обнажив палаш, капитан стражи замыкал шествие. Реган оглянулся только один раз и за спинами испуганных фрейлин заметил лицо ибера. Его телохранитель не пытался приблизиться и шел сразу же за арьергардом солдат охраны.
Почти бегом они спустились к парадному входу во дворец. Здесь их уже ожидали несколько открытых экипажей. Большинство из них было запряжено четверками лошадей и блистало лаком и позолотой.
Солдаты охраны вытянулись цепочкой, отделяя подготовленные к отъезду средства передвижения от практически пустой улицы.
«Хорошо хоть парадный выезд не подогнали. Интересно, эти экипажи рассыплются через десять минут езды, или выдержат хотя бы час?»
Солдаты практически под руки проводили его с королевой к самой большой карете. Фиона закрыла глаза и не шевелилась, обхватив его за шею. Двое солдат заняли место напротив, еще один сел рядом с форейтором. Следовавшие за ними люди пытались пробиться через строй солдат, но они не пропускали никого.
Реган бережно опустил жену рядом с собой на сиденье. Он бы ни за что не выпустил ее из рук, но ибер был ему сейчас необходим. Маг вернулся к оцеплению, фрейлин уже пропустили и они торопились занять место в первой повозке, Колдуньи ждали за спиной у Элорри, Мадлен прятала взгляд, а Дорис отчаянно махала рукой.
Баск, нахмурившись, что-то выговаривал офицеру, а тот уже схватился за рукоять клинка.
– Лейтенант! Лейтенант Мартен! Эти люди со мной!
Реган буквально не позволил королевскому охраннику извлечь клинок из ножен. Сжав запястье гвардейца, он удивился внезапно вспыхнувшей в глазах офицера ненависти.
– У меня приказ!
– Не знаю, кто его вам отдал, но, кажется, мой приказ главнее.
Кажется, что решимость вдруг покинула лейтенанта. Он только кивнул баску и отошел в сторону.
– Быстрее, Элорри, я должен вернуться к жене. А вы займите место охраны в последней карете. С вами мне будет спокойнее.
Его слова заглушил сухой треск где-то совсем недалеко. Может быть, в ста метрах ниже по улице, может быть дальше. Он еще не научился правильно определять расстояние по звукам этого оружия. Но то что здесь стреляли из того же самого что в столице, он был уверен.
Он успел поставить ногу на ступеньку кареты, как в ворота влетел еще один кавалерист.
– Быстрее!
Капитан кирасиров взмахнул рукой.
– Королева в опасности! Марш, марш!
И солдаты, пришпорив коней, понеслись по аллее. Возницы щелкали кнутами, и экипажи буквально сорвались с места под громкое ржанье лошадей. Гвардейцы буквально поймали его на лету, и через секунду он уже прижимал к себе Фиону. Королева была бледна и вздрагивала как от боли при каждом резком движении.
Несколько гвардейцев скакали рядом, но, сколько их сопровождало кортеж, разглядеть было невозможно.
Они проехали по парковой аллее, а затем свернули на юго-восток и выехали на широкую улицу, постепенно спускаясь вниз с холма. Экипаж совсем не приспособленный к такому быстрому передвижению подпрыгивал на булыжной мостовой, гвардейцы подпрыгивали на сиденье, Реган изо всех сил пытался хоть немного облегчить мучения Фионы, голова, которой моталась из стороны в сторону. Королева уже прикусила губу и бледность, вновь охватившая лицо женщины, заставляла сердце мага замереть от бессилия.
На пустынных улицах совсем не было людей, горожане попрятались по домам либо, имея возможность, уже бежали перед угрозой вторжения иноземного войска.
Марсель не знал войны уже сотни лет. Внезапно карета затормозила, чуть не врезавшись в передний экипаж. Реган поднялся во весь рост, пытаясь разглядеть что-то за стоящими перед ним людьми и лошадьми. В сгущающихся сумерках разглядеть что-либо было почти невозможно. Кавалеристы впереди замерли, и до него доносились только отдельные обрывки фраз. Посовещавшись, всадники выстроились перед передним экипажем, а двое направились к карете.
– Ваше величество! Как вы себя чувствуете? Нам нужно принять решение.
Офицеры не смотрели в его сторону и он, в очередной раз подумал, что пока еще не являлся в их глазах кем-то, кто может и способен принимать решения. Фиона попыталась приподняться, но вновь опустилась на сиденье кареты. Потом снова приподнялась и протянула магу руки. Реган опустился на одно колено и помог ей встать. Опершись на его плечо, королева выпрямилась с видимым усилием. В простом домашнем платье, с распущенными волосами, она, тем не менее, выглядела так, словно вот-вот должна была взлететь, подняться над этими неуверенно чувствующими себя мужчинами, призванными беречь, хранить ее, но не желающими взять на себя ответственность за последствия поступков своих и подчиненных им солдат.
– Я слушаю. Я слушаю тебя, Моран.
Капитан гвардейцев поспешно спрыгнул с лошади и склонил голову. Кирасир последовал за ним, и некоторое время мужчины молчали, словно подбирая слова. Первым заговорил кавалерист.
– Ваше величество ниже на улице метрах в ста пятидесяти замечен враг. Мы не знаем, сколько их, пятьдесят, сто или больше. Мы можем атаковать и попробовать проложить дорогу Вашему величеству. Но существует риск, что атака не удастся, и вы останетесь без защиты. Капитан Моран предлагает другой вариант, попробовать пробраться мимо вражеских постов переулками. Но тогда мы вынуждены будем оставить здесь экипажи.
Оба варианта показались Регану никуда не годными. Сумасшедшая атака в лоб противника, о котором ничего не известно в полутьме, когда невозможно было понять, кто на самом деле перед тобой, была ничем не лучше ночного блуждания по переулкам. Так легко было просто попасть прямо в руки персов.
Офицеры напряженно ожидали ответа Фионы, а мужчина чувствовал, как она слабеет, держится изо всех сил, но судя по всему, не хочет и не может найти ответа, только сильнее прижимается к нему. Реган поднялся и обнял жену. Пускай он не король, а только принц-консорт (хотя на самом деле его статус официально еще никак не был определен), пускай просто муж королевы. Нет, ответит он.
– Ее величество слишком слаба, чтобы передвигаться пешком. Вы атакуете, но мы не будем ждать окончания боя, а поедем вместе с вами. Прорвемся вместе! Предупредите людей в других экипажах, и пускай боги хранят нас всех.
Спустя несколько минут тяжеловооруженные кавалеристы заняли место в голове колонны, за ними расположился десяток конных гвардейцев, и экипажи в том же порядке в котором выехали из дворца. Реган не знал, чем в этой схватке могла помочь его магия, но в глубине души рассчитывал на силу огня своей ученицы. К сожалению, ему так и не удалось переброситься хотя бы парой фраз с ибером, но он надеялся, что девушки рядом с Элорри не испугаются и поймут, как использовать магию в бою.
Почти скрывшая улицу тьма должна была способствовать их внезапной атаке, хотя персы, безусловно, давно заметили их и наверняка тоже готовились к бою.
Наступила почти абсолютная тишина, прерываемая только всхрапыванием лошадей. В этой уже почти полной темноте, в которой силуэты людей и лошадей едва угадывались, в свете рассыпанных по небосводу звезд, Реган внезапно различил тихое позвякивание на фоне еле слышного шороха шагов. Персы их опередили!
Солдаты это тоже поняли. Скрываться дальше было бессмысленно.
– Все силы преисподней! Вперед, вперед!
Кирасиры двинулись вперед, сначала медленно, а затем все ускоряясь. Почти сразу же вспышка света разорвала всю ширину улицы и страшный треск, грохот разорвал тишину. От неожиданности Реган прикрыл глаза рукой и почти одновременно услышал, как нечто со свистом пронеслось мимо экипажа. Отчаянно заржала лошадь, но они уже торопливо ехали во вновь наступившей темноте.
Еще мгновение и звуки столкнувшихся в темноте отрядов заглушил агонию лошади и стоны раненых солдат. Удары, вскрики, звон стали и вот они уже на месте схватки, среди трупов погибших. Возница аккуратно направляет испуганных лошадей среди едва видимых в темноте тел. Своих или чужих? Лошади отчаянно вздрагивают, чувствуя запах крови, шарахаются, пытаясь сохранить равновесие, сбиваются с хода.
– Быстрее, это еще не все!
Кажется, проехали! Форейтор щелкнул кнутом, подгоняя упряжку лошадей. Секунда, другая, они прибавили ходу, стараясь скорее покинуть место недавнего столкновения. И в этот момент еще одна вспышка света и грохот, громче прежнего. Отчаянный крик возницы переднего экипажа, женские крики и как в необыкновенном сне экипаж, в нескольких десятках шагов перед ними, огромным черным пятном заслонил лунный свет и почти вертикально поднялся вверх, а затем перевернулся и рухнул поперек дороги.
Их возница сделал все что мог, и они успели свернуть, почти удалось проскочить миновать место катастрофы, но все-таки карета задела столб на краю тротуара и через мгновение повозка начала заваливаться на бок, потеряв колесо.
Сидевший напротив гвардеец не удержавшись, размахивая руками, упал прямо на мага, и рукоятка его меча больно пересчитала все ребра мужчины. Коляска рухнула и Реган, чувствуя, что наваливается спиной на тело Фионы, отчаянно оттолкнул солдата. Короткий всхрип отлетевшего на несколько метров человека смешался с другими, дикими криками разорвавшими темноту. Через мгновение он оказался на земле, сжав голову руками, магическое усилие, забравшее всю энергию, отразилось отчаянными ударами в висках. Сквозь отчаянное ржание, звон металла, ругань и стоны, он почувствовал или уловил на самой грани человеческого восприятия, женский стон. Фиона была там внутри, и ей было очень больно.
Реган поднялся и чуть не упал, слабость внезапно вновь дала о себе знать, он схватился за экипаж, колени подогнулись, маг чуть не упал. И это его спасло. Меч свистнул над головой и темный силуэт, замешкавшись на мгновение, отступил назад. Реган выхватил из ножен свое оружие и сумел отразить следующий выпад. Еще удар, еще и дальше тело действовало уже само по себе. Его меч был значительно длиннее и, перехватив рукоять двумя руками, он нанес рубящий удар, противник, не удержавшись, упал и скрылся в темноте. Реган попытался нащупать в темноте руку Фионы, коляска дергалась из стороны в сторону, никто не освободил упавших лошадей и теперь они окончательно запутались в упряжи.
– Быстрее, быстрее!
Голос Элорри за спиной прозвучал как спасение и через секунду сменился вновь звоном оружия. У него уже не хватало сил.
– Фиона! Фиона!
– Я здесь.
Слава богу, он расслышал. Его жена сумела выбраться из экипажа и теперь сидела на земле совсем рядом, зачем-то сжимая в руках упавшее колесо.
Все вокруг затопила внезапная вспышка огня, сопровождающаяся женским визгом на пределе слышимости.
А потом только страшные вопли, отчаянные крики мужчин, погибающих ужасной смертью, треск пламени и, кажется, женский голос, только на секунду прорвавшийся через эту какофонию. Языки пламени взметнулись в темное небо и осветили мечущиеся в беспорядке фигуры
Он вдруг понял, что бежит по улице и тянет за собой кого-то, а другой рукой с мечом беспорядочно размахивает перед собой.
– Сюда, сюда!
Повернулся на крик, опять в темноту. Несколько шагов.
– Я больше не могу! Реган, я больше не могу!
Подхватив ее на руки, он выронил оружие. Ну и ладно, нет времени. Голос Элорри требовал.
– Быстрее, быстрее.
Они остановились, может быть минут через десять и баск забрал Фиону у него из объятий.
Кто-то шептал ему на ухо.
– Милый, милый давай еще немножечко, ты сможешь.
В этом голосе было все: слезы, горе и надежда. Сила заставляющая сделать шаг. И еще один.
Потом он вдруг очутился в незнакомой комнате, в глубоком кресле. В свете одинокой свечи Мадлен хлопотала у кровати. «Хорошо, кажется все в порядке». Он попытался улыбнуться. Но кажется, вышла только странная гримаса.
– Мадлен, я рад, что ты здесь. А Дорис?
Студентка подошла, и начала молча вытирать его лицо платочком. Она смачивала ткань слюной и осторожно касалась его лба и скулы. Этими движениями девушка словно успокаивала его, а может быть себя. Маг не мог различить в тени выражение ее лица, но губы вздрагивали, как будто она просто не могла это произнести. И все-таки глубоко вздохнув, после еще одной паузы сумела заставить себя.
– Кажется, ее убили. А может, может она убила себя.
Еще раз вздохнув, девушка продолжила свое занятие. А он вдыхал слабый аромат духов и не мог вспомнить, что же это были за цветы. Глупо наверно.
– Не надо было ей ехать. Но она боялась оставаться там без меня.