Ночь я провел в бабушкином доме, не хотел встречаться с Лёней. К сожалению, сна не было ни в одном глазу, я все думал о родителях, об их смерти, о татуировке на ноге Олега, на ключицах отца и дяди.
Мне не давали покоя слова Вики о сатанистах. Что, если она была права, и наши родители принадлежали к какому-то культу? Только я не понимал, причем здесь виноградники в Симеизе?
Я перечитывал газеты снова и снова, но так и не мог найти хоть каких-то зацепок. Перерезаны вены – это понятно, тут кто-бы угодно подумал о самоубийстве, но почему они решили покончить с собой на виноградниках?
А если, действительно, ритуальное жертвоприношение – это все объясняет, но сатанисты действуют иначе. На парах по юридической психологии мы проходили тему о культах, и преподаватель нам рассказывал иные подходы к обрядам. Культисты используют в своих ритуалах разнообразные знаки, тотемы, религиозные трактаты, в большинстве случаев возводят монумент из подручных средств – ничего подобного на месте преступления не было.
Либо это простое убийство, замаскированное под суицид… И к этому выводу я склонялся больше всего, ведь не мог поверить, что родители решили просто так уйти из жизни и оставить меня одного, без любви и ласки, без стабильного будущего.
За окном светило солнце, а сна все не было. Как бы я не хотел закрыть глаза и погрузиться в пустоту, картины прошедших дней придавали мне бодрости, заставляли думать, искать разгадки, подсовывали отвратительные мысли.
Раздался звонок телефона:
– Доброе утро, – говорила Вика.
– Ага, – сказал я и ждал, когда она продолжит.
– В общем, мы под твоим домом.
– Мы? – удивился я.
– С папой, – уточнила она.
Твою ж мать! Только Лёни мне здесь не хватало…
– Сейчас открою.
Отключив вызов, я поднялся с кровати, накинул на себя бабушкин халат и вышел во двор. Они уже о чем-то спорили, их голоса были слышны ото всюду.
– Да не хочу я ехать, столько времени убьем только в одну сторону! – возмущалась Вика.
– Родион давно там не был, – говорил Лёня. – Чего тебе стоит потратить два часа на дорогу, за то вид какой!
– Два часа только в одну сторону, – уточнила Вика.
– Поверь мне, дочь, я буду быстрее ветра!
Я открыл калитку и увидел перед собой Вику в лосинах и серой футболке, и Лёню в рубашке с коротким рукавом, и джинсовых шортах. Они поздоровались и вошли во двор.
Гости устроились на веранде. Я косо посмотрел на Вику, будто упрекая ее в том, что позвала с собой отца, но она состроила такую гримасу, словно не виновата и это все Лёня навязался.
– Как спалось в родном доме? – спросил дядя.
– Никак, – ответил я. – Не смог уснуть.
– Понимаю, мне тоже было бы сложно.
– Да тебе плевать где спать, главное что бы подушка была удобная, – съязвила Вика.
– Я тут слышал, пока шел до забора, вы куда-то собрались? – поинтересовался я.
– Не вы, а мы, Родион, – ответил Лёня. – Хочу свозить вас с Викой на Ай Петри.
– Вот он не понимает, на дорогу можно убить весь день! – возмущалась Вика.
– Доча, если бы работал фуникулер, поехали бы на нем, а пока его ремонтируют, один вариант – машина.
– Родь, вот ты сам хочешь на Ай Петри подняться? – спросила она.
У меня было желание высказать Вике, как я устал за ночь, как хочу отвлечься от негативных мыслей, как мне не хватает сна, но решил унять своего внутреннего ребенка и согласиться на авантюру Лёни. Тем более, он пока не делает резких движений и молчит о своем желании прибрать земли бабушки к рукам.
– Почему бы и нет? – сказал я.
Вика с осуждением посмотрела на меня, и следом обратилась к отцу:
– Заводи двигатель, а я пока помогу Родиону.
– Чем ты ему поможешь? Портки накинуть? – засмеялся он.
– Очень смешно!
– Ладно, детишки, развлекайтесь, а я пока подожду в машине, – сказал Лёня и вышел за калитку.
– У твоего отца выходной? – спросил я.
– У него не нормированный график, так что не знаю. Он может ночью сорваться на винзавод, или вообще три дня там не появляться.
– Слушай, ты что-нибудь нашла по поводу татуировки?
– После поездки пообщаемся, – ответила Вика. – Иди переодевайся, пока отец лишнего не надумал.
– Лишнего? – улыбнулся я.
– Да он мне все утро про тебя говорил – "Присмотрись к парню, хороший же".
– Забавный, – кинул я и сразу перевел тему. – Ладно, пойду переоденусь.
– Давай, а я тебя тут подожду.
Вика изменилась в лице, это было заметно. Неужели я своим комментарием испортил ей настроение? Может, она намерено рассказала о словах отца, хотела понять мое отношение к ней? Или дело совершенно в другом и Лёня надеется сосватать меня с дочерью, а после этого предложить сделку, о которой писала бабушка?
Я натягивал на ноги шорты и пытался ни о чем не думать. Хватит на сегодня негативных мыслей, лучше абстрагироваться от всего происходящего и попробовать насладиться днем, тем более меня ждала поездка на Ай Петри. Говорят, там восхитительный вид.
Выйдя во двор, я заметил Вику, которая никак не могла отвести взгляд от экрана смартфона. Я подошел к ней и положил ладонь на плечо. Она испугалась и подняла на меня взгляд.
– Ты чего? – спросил я.
– Подумала, что это отец, – ответила она и поднялась.
– Что-то искала в интернете? – спрашивал я, когда мы подходили к калитке.
– По нашему вопросу, – сказала Вика и вышла на улицу.
По нашему вопросу, значит, а не по "твоему". Она считает то, чем я занимаюсь, общим делом… Мне льстило ее рвение докопаться до сути, помочь, даже несмотря на реакцию отца, если он узнает о нашем расследовании. Конечно, неизвестно как он отреагирует, только что-то мне подсказывало, радости на его лице не будет.
– Садитесь уже, а то и до вечера не доберемся, – позвал Лёня.
– Чего ты опять кричишь? – возмутилась Вика и села в салон.
***
До поворота на Ай Петри мы добрались быстро, даже несмотря на загруженное движение на верхней Ялтинской трассе, а далее начался тяжелый путь вверх по серпантину сопровождающийся небольшими пробками, организованными микроавтобусами забитыми туристами. Метр за метром мы поднимались вверх.
Через каждые пятнадцать минут Вика жаловалась отцу, что он выбрал не то время для посещения верхушки горы. Лёня, в свою очередь, напоминал дочке о туристическом сезоне, и не обещал ей, что дорога займет полчаса.
Их стычки не раздражали, напротив, иной раз забавляли комментариями Лёни, ответами Вики на его каверзные вопросы. Мне казалось, будто я нахожусь в кругу семьи, где друг друга любят, хоть и не упускают шанса съязвить, выставить кого бы то ни было виноватым, пожаловаться.
Как бы я хотел законсервировать это чувство и в момент грусти открыть банку, и снова испытать его, ощутить всеми кончиками пальцев, пропустить через сердце.
– Мы подъезжаем, – вскрикнула Вика. – Неужели ты нас довез!
Я повернул голову влево и увидел в окне машины потрясающую картину – с невероятной высоты мне открывался вид на Ялту, с ее пестрыми крышами, интересной формой береговой линии и бескрайним морем.
– Еще немного и мы на горе, – сказал Лёня и посильнее вдавил педаль газа.
– Тише, пап!
– Нормально все, – сказал Лёня, затем затормозил перед поворотом. – Папаша у тебя не дурак.
Через десять минут мы припарковали машину и наконец покинули душный салон.
– Воздух тут бомбический, – Лёня глубоко вздохнул. – Чувствуете, как легкие наполняются жизнью?
– Ага, – кинула Вика.
Мы прогулялись по территории Ай Петри. Развлечений тут было не много: местные продавали пояса из собачьей шерсти, какие-то мази и животный жир в самодельных киосках. Рядом с обрывом соорудили качели, на которых любой желающий мог бы прокатится. И по всей территории растыканы кафешки.
Я подошел к качелям и взглянул на умопомрачительный вид. Мне хотелось сделать шаг и почувствовать свободное падение, ни о чем не думать, поддаться порыву. Одно удручало – это путь в один конец.
– Тебе не страшно? – спросила Вика.
– Ни капли, – ответил я.
– Хотел бы на качелях прокатиться?
– Я бы с парашюта прыгнул, если честно.
– Парашют я тебе не организую, но кое-что предложить могу.
Каким же я был глупым, когда согласился на ее авантюру. От парковки нужно было пройти метров тридцать и заплатить небольшую сумму за вход, а после пешком подняться в гору. Когда мы с Лёней и Викой стояли у перил, которые отделяли нас от дикой высоты, слева я заметил натянутый над скалами, трясущийся из стороны в сторону, мостик.
– Ты про это говорила? – спросил я.
– Нет, Родь, – она жестом показала, чтобы я посмотрел направо.
Только я повернул голову, как в уши ударил дикий женский крик. Около металлической конструкции, напоминающей трамплин, столпились люди. Мы подошли ближе и перед моим взором открылась страшная, но очень завораживающая картина – на мужчину надели жилет, закрепили тросами, надели шлем и толкнули в пропасть. Тот с криком, ничем не уступающим недавнему женскому, полетел вниз.
– Ну что, Родь, как тебе аттракцион? – спросил Лёня и засмеялся. – Если прыгнешь – я плачу.
– Точно платишь? – с азартом спросил я.
– Может, не надо… – попросила Вика.
– Сколько стоит? – я обратился к организатору прыжков.
– Пять тысяч, – ответил тот.
Я почувствовал, как жадное сердечко Лёни треснуло и мне захотелось повторить вопрос:
– Платишь?
Дядя посмотрел на меня с каким-то вызовом. Мне казалось, он не верит, что я смогу прыгнуть. После чего обратился к инструктору:
– Готовьте парня.
– Пап, ты серьезно? – противилась Вика.
– Ставлю косарь, что он сдуется, – ответил Лёня, когда я уже стоял на трамплине.
– По рукам, – дочка приняла вызов.
Сдуюсь? Не надейся!
На меня надели снаряжение, закрепили тросами и объяснили правила.
– Родь, может не будешь прыгать? – спросила Вика.
– Ты же сама предложила, – сказал я.
– Ну я не думала, что ты согласишься…
– Реально, давай все отменим, – уже забоялся Лёня.
– Не, дядька, ты сам меня вывел на прыжок, – сказал я и оттолкнулся от края.
Не могу описать какое это ощущение, когда летишь вниз. Все внутри переворачивается, мысли путаются, но от этого еще большее наслаждение. Однако все сходит на нет, когда резиновый трос, привязанный к твоим ногам, останавливает падение и ты, словно подвешенная к крюку туша, болтаешься из стороны в сторону и ждешь, когда тебя снимут.
Поднявшись обратно, я увидел, как Лёня с недовольным лицом расплачивается с мужчиной, а потом достает из кошелька тысячу, и вручает ее дочке. Вика с улыбкой на лице убирает купюру в карман.
– Ты даже не закричал, – сказала она и обняла меня.
– Мужчина! – теперь дядя пожал мне руку. – Не ожидал.
– Спор есть спор, – ответил я.
***
Возвращаясь домой, мы не проронили ни слова. Лёня молчал, Вика не нервировала отца лишними вопросами, а я сидел на заднем сидении и смотрел в окно. Мне понравилась поездка на Ай Петри, но она не смогла отвлечь от дурных мыслей.
Когда мы подъезжали к Массандре, дядя решил нарушить молчание:
– Родион, когда ты вступаешь в наследство?
– Примерно через полгода, как сказал Савин.
Лёня медлил, и я понимал почему:
– Тебе Диана оставила три гектара земли в Симеизе.
– Знаю.
– Ты будешь ими заниматься?
Решил пойти окружными путями?
– Еще не знаю, – ответил я.
– У меня есть контакты человека, который готов купить землю по довольно хорошей цене.
– Мне бабушка говорила, что ты приходил к ней с предложением.
– Говорила? – удивился Лёня и помрачнел. – Она только это рассказывала?
– А есть еще, что я должен знать? – с нажимом спросил я.
– Нет, просто… В общем, если у тебя будет желание продать землю – я сведу тебя с человеком.
– Почему тебя так интересует бабушкина земля? – я задал вопрос и подсел поближе к креслу водителя.
– Она не меня интересует, а человека, – объяснял Лёня.
Он заметно нервничал, а Вика внимательно наблюдала за нашим разговором.
– Как давно интересует? – следующий вопрос.
– Достаточно, – сказал Лёня и завернул на повороте.
– Когда ты последний раз предлагал бабушке продать землю?
– За неделю до ее кончины, – признался дядя.
Я замолчал и сел обратно к окну.
– Если ты думаешь, что я виновен в смерти твоей бабки, то это бред! – повысил голос Лёня.
– Пап, он так не думает, – влезла Вика, затем обернулась на меня. – Я же права?
– Не знаю, – сказал я.
Мои слова ударили Вике в самое сердце, она повернулась обратно, а Лёне резко остановился и приказал мне выйти на улицу. Я открыл дверь, вылез из машины и стал напротив Лёни.
– Давай мы с тобой решим все сразу, – начал дядя. – Понимаю, ты не видел меня долгие годы, толком не знаешь, только из рассказов Дианы и своих воспоминаний, но, Родион, ты должен мне доверять!
– С чего бы это?
– Я друг твоих родителей, мы с ними прошли огонь и воду!
– Если ты действительно друг, тогда объясни, что это за совпадения? Ты приходишь к бабушке с предложением, а потом, спустя неделю, она умирает?
Лёня приложил ладонь ко лбу и сказал:
– Какой же ты идиот! Каждый год, со смерти Максима и Василисы, я приходил к ней с просьбой продать землю! Она бабке только душу трепала! Ты даже не представляешь какого это владеть куском участка, на котором умерли твои дети!
– Почему тогда она его не продала?
– Для тебя, дурака, старалась! Винзавод использовал землю под виноградники и отчислял ей деньги за аренду. Три миллиона на счету просто так появились? Нет, конечно, это заработок за последний год! – Лёня ходил из стороны в сторону, ярость внутри него кипела. – Думаешь, она просто так возвела дома второй этаж и облагородила двор? Чтобы он в цене стал больше, чтобы ты продал его подороже!
Я не мог поверить словам Лёни…
– Подожди, почему тогда она назвала землю в Симеизе проклятой? – спросил я.
– Да мне откуда знать? – ответил дядя.
– Нет, объясни мне, в чем ее проклятие? – настаивал я.
– Не знаю! Может, все дело в смерти Максима и Василисы, – пытался понять Лёня. – Чего ты вообще к этому прицепился?!
– Она говорила, что земля проклята с того момента, как на ней впервые появились виноградные лозы… – вспоминал я.
– Какая, к черту, разница, что писала твоя бабка? – не унимался Лёня.
– Я приму все, что ты мне сейчас рассказал, если честно дашь ответ на мой вопрос.
Лёня вскинул руки, после чего сказал:
– Ну задавай!
– У тебя с отцом были одинаковые татуировки, треугольник на груди. Для чего вы его набили?
Дядя посмотрел мне в глаза, так пронзительно, после чего ответил:
– В знак дружбы!
Врет, подумал я, после чего задал следующий вопрос:
– Зачем ты тогда его свел?
Мои слова поставили дядю в тупик, но он не показал этого.
– Я не удалял татуировку, мне на работе паром обожгло грудь!
– Показывай! – потребовал я.
Он, не сводя с меня взгляда, расстегнул рубашку и оголил грудь. Рядом с левой ключицей ядовито-красным цветом зиял рубец размером с кулак.
– Хорошо, – согласился я. – поехали.
Мы молча залезли в машину, Лёня завел двигатель, и мы тронулись.
***
Машина остановилась рядом с воротами бабушкиного дома.
– Родион, я желаю тебе только хорошего, пойми это. Я до сих пор люблю твоих родителей, уважаю покойную бабу Диану, и не хочу причинять тебе боль.
– Понимаю, – сказал я и открыл дверь. – до встречи.
Подойдя к забору, я услышал, как тронулась машина. Наконец-то он уехал, подумал я и отпер калитку.
– Могу зайти? – за спиной раздался голос.
– Ты почему не уехала с отцом?
– Слышала все, о чем вы говорили, – призналась Вика. – Я ему не верю.
– Чему же ты не веришь?
– Татуировка – это не знак дружбы.
– Пошли в дом, там все расскажешь.