Официальное рабочее время «Зелёной лампы» закончилось с четверть часа тому назад, однако в дверь конторы забарабанили с такой силой, будто за визитёром гналась бешеная собака. Лайош, дочитывавший последнюю колонку криминальной хроники в «Обозревателе», опустил газету. Абекуа, собиравшийся уходить и уже успевший надеть свой новый льняной плащ-пыльник, недовольно поморщился. Равири, как раз закончивший подшивать в папку бумаги по завершённому делу, с удивлением оглянулся на стук и пригласил:
– Открыто! Входите!
Дверь распахнулась ещё на первом слове, припечатав и без того потрескавшуюся штукатурку на стене. На пороге стоял невысокий пожилой мужчина с белоснежным венчиком волос вокруг обширной лысины. Над носом-картофелиной помещались большие пронзительно-синие глаза, которые сейчас быстро и с мольбой обежали присутствующих.
– Слава Богу! Простите, господа. Я знаю, что у вас написано – до шести часов вечера, но…
– Проходите, пожалуйста, – пригласил Шандор, поднимаясь из-за стола и указывая на потёртый диванчик для посетителей.
Мужчина торопливо закивал и, сделав два шага, робко опустился на сиденье:
– Я очень извиняюсь, что врываюсь к вам в неурочное время… – снова начал было он, но тут опять подал голос Те Каеа:
– Как вас зовут?
– Меня? – посетитель растерянно смолк. Абекуа, пристроив плащ обратно на вешалку, с вежливым вниманием на лице присел на край своего стола. Визитёр на несколько секунд задержал взгляд сперва на дракониде, затем на муримуре.
– Томас Авенс, – наконец, представился он. – Я часовщик, у меня небольшая мастерская на Лестницах. И меня ограбили.
– Простите, но ограбления – это вроде бы по части Канцелярии? – уточнил Шандор.
– Так-то оно так, – вновь торопливо заговорил человечек. – Только дело в том, что у меня… Как это называется у юристов? Ничтожно малый ущерб?
– Ах, вот оно что.
– Канцелярия просто не будет заниматься такой мелочью.
– И что же у вас украли, господин Авенс?
– Золото.
Абекуа хмыкнул, Равири озадаченно посмотрел на визитёра:
– Кто-то стащил у вас крупинку золотого песка?
Томас слабо улыбнулся.
– Видите ли, оно выглядит в точности как золото. Но на самом деле это вовсе не золото. Большую часть сплава составляет обыкновенная медь.
– А меньшую?
Посетитель замялся, ещё раз обвёл взглядом сыщиков. Потом принялся крутить пуговицу на своём жилете. Похоже, господин Авенс только теперь понял, что выскочил из дома без пиджака и шляпы.
– Не могу сказать.
Компаньоны переглянулись.
– Не потому, что не хочу! – заверил их часовщик. – Я просто не знаю, что это за металл.
– То есть как это – не знаете? – вмешался в разговор Абекуа.
– Никогда прежде не встречал ничего подобного. Иеремия сразу заявил, что это не серебро, и так и оказалось. Но…
– Господин Авенс! – поднял руку Равири и, выдержав секундную паузу, попросил:
– Начните с самого начала, по порядку.
Томас согласно закивал. Потом лицо его обеспокоено нахмурилось:
– Но ведь время работает на них, на похитителей!
– Значит, стоит поспешить. Только постарайтесь ничего не упустить.
Часовщик потёр ладонью о ладонь, словно мыл руки, или пытался согреть озябшие пальцы.
– Я оставил Николь… – как-то растерянно заметил он.
– Николь?
– Мою дочь.
– Одну?
– Нет, я отправил её к соседям. У нас в соседях семья Улджи. Очень хорошие люди, – он осёкся, с извиняющимся видом посмотрел на Вути, и поправился:
– Муримуры.
– Улджи с Лестниц? – Абекуа сделал вид, что не заметил промашку. – Это не те ли, что занимаются грузовыми лебёдками? Отец и четверо сыновей? Да ещё двое… Нет, погодите. Трое дочерей во главе с матушкой? Не считая очень грозного дедушки по отцовской линии и властной бабушки по материнской.
– Те самые, – снова слабо улыбнулся Томас. – Мы давно дружим, ещё с тех пор, как была жива моя жена, и мы только-только поселились на Лестницах. Сейчас Олсумс и двое его старших парней дежурят у нас в доме.
– Ну, тогда вы можете быть спокойны и за свою дочь, и за дом, – заметил Вути.
Его слова в самом деле успокаивающе подействовали на часовщика. Тот расстегнул впопыхах неправильно застёгнутые пуговицы на своём жилете. Поправил их, собираясь с мыслями. Провёл ладонями по лысине, отчего остатки волос, и без того встопорщенные, окончательно встали дыбом. После чего начал:
– Было это с полгода тому назад. Мой приятель, Иеремия Ош – ювелир, у него мастерская, магазинчик и ломбард на верхней улице. Два-три раза в неделю мы встречаемся, чтобы сыграть в шахматы, и в тот раз играли у него. В ломбард заглянул какой-то матрос и попросил Иеремию оценить серебряный самородок. С виду эта вещица в самом деле походила на серебряный самородок, но Иеремия, осмотрев её, заявил, что это не серебро, и вообще пёс его знает что такое.
– Он не мог ошибиться? – предположил Равири.
– Серебро плавится при температуре чуть меньше, чем тысяча градусов, – развёл руками господин Авенс. – А этот металл расплавился, только когда я разогрел его почти до тысячи трёхсот.
– Значит, и не железо, – задумчиво отметил драконид.
– Ну, что вы! – Томас даже приосанился. – Я всё-таки тоже кое-что смыслю в этом деле.
– Простите.
– Да и господин Ош без малого тридцать лет работает ювелиром. Конечно, ни он, ни я не химики, но определённо это было не серебро. К тому же тот металл гораздо твёрже, но при этом хрупкий. В общем, странная и занятная штука. Матрос, который принёс его, расстроился. Он сказал, что с ним расплатились этим самородком за доставку груза, и, выходит, надули. Тогда я предложил купить его.
– Зачем? – спросил Абекуа.
– Из любопытства. Правда, я тогда ещё не знал всего того, что сейчас рассказал вам – ни температуры плавления, ни физических свойств. Но сам по себе факт: металл, подобного которому ни Иеремия, ни я сам, в жизни не видели. Разве не интересно?
– Пожалуй, – согласился Лайош.
– Матрос, кажется, поначалу подозревал, что его пытаются надуть, но Иеремия предложил ему пройтись по соседним ювелирным лавкам и оценить «самородок» у них. Тогда матрос признался, что ломбард господина Оша уже третий по счёту. В общем, мы сторговались, и я забрал тот металл.
– Много его было? – подал голос Вути.
– Да нет, не так чтобы. С крупный абрикос. Большую часть я израсходовал, экспериментируя – пробовал плавить маленькие порции и соединять с разными металлами. И вот когда сделал расплав с медью, у меня получилась изумительная бронза: внешне не отличимая от золота, но прочная, как сталь.
– И её украли?
– В том-то и беда! – Томас опять принялся потирать ладони, печально уставившись в истёртый ковёр на полу конторы. – Будь это просто кусок сплава – да шут бы с ним, но я ведь пустил его в дело. Два месяца после покупки у меня ушли на эксперименты, а следующие четыре, до вчерашнего вечера – на работу. Из полученной бронзы я сделал набор украшений для дочери, подарок к её девятнадцатилетию.
Визитёр с такой силой стиснул руки, что Лайошу померещился хруст пальцев.
– Осталось всего две недели, – с безысходностью пробормотал часовщик.
– Понимаю, это очень печально, но не стоит так убиваться из-за подарка, – мягко начал Шандор. Томас безнадёжно махнул рукой, но промолчал.
– Хорошо, мы попробуем отыскать вашу пропажу, господин Авенс, – заговорил сыщик, решив, что, в конце концов, это личное дело каждого – по чему и как убиваться. – Едемте?
– Ко мне?
– Конечно.
– Благодарю вас, господа! – просиял Томас, вскакивая с дивана.
– Господин Авенс, – поинтересовался Равири, выбираясь из-за стола. – А как вы о нас узнали?
– Из рекламы в «Журнале Короны».
– Но там же есть номер телефона.
– Так я звонил! – часовщик растерянно посмотрел на драконида, потом на человека. – Никто не ответил.
– Ах, вот как…
– Я выбежал из дома уже час тому назад. У меня телефона нет, сперва добрался до Иеремии, звонил от него, а потом побежал на трамвайную остановку. Вспомнил, что не захватил бумажник, вернулся к Ошу. Словом… – он виновато развёл руками.
– Ясно. Ничего страшного, – Те Каеа приглашающим жестом указал на дверь и вышел вслед за клиентом.
Абекуа, поправляя вновь надетый плащ, повернулся к Лайошу:
– А я ведь говорил. Говорил, что нам нужно нанять секретаршу!
Шандор мученически закатил глаза:
– Только не начинай. Мы и так неплохо справляемся.
– Ну да, оно и видно. Представь себе, чисто гипотетически, скольких клиентов мы теряем из-за пропущенных звонков? Не каждый будет бежать через половину города. Многие, особенно те, кто побогаче, просто позвонят в другое агентство.
– Посторонний человек будет иметь доступ к делам, клиентам? – Лайош скептически посмотрел на компаньона.
– Не обязательно человек.
– И потом, это вопрос доверия.
– Я тебя умоляю! Ты-то – и не отличишь достойного кандидата?
Шандор, застёгивавший лёгкое пальто, промолчал.
– К тому же, – тоном интригана, будто бы размышляя вслух, закончил Вути, – мне думается, что появление барышни в конторе положительно скажется на всех её обитателях. Лично я уже чувствую, как начинаю дичать, работая в сугубо мужском коллективе.
* * *
– Кто его нашёл? – Ла-Киш медленно обходил по кругу распростёртое перед камином тело, каждый раз тщательно выбирая, куда поставить ногу.
– Экономка. У неё был трёхдневный отпуск, ездила навестить родных. Вернулась ночным поездом. Вошла через чёрный ход, открыла своим ключом, – коронер указал карандашом куда-то через гостиную, в противоположную от входной двери сторону. – Пока разогревалась плита, решила быстренько прибраться. Вошла – ну а тут…
Сюретер остановился у того, что прежде было головой покойника. Сейчас от неё осталось лишь кровавое месиво с осколками костей. Рядом валялась покрытая запёкшейся кровью кочерга с налипшими на неё клоками волос.
– Что-то личное, – заметил Ла-Киш, рассматривая орудие убийства.
– Я бы сказал – очень личное, – согласился коронер. – Так молотить.
Сюретер перевёл взгляд чуть вправо. Там, рукояткой почти у самых пальцев трупа, лежала сабля. На лезвии тоже темнело несколько мелких пятнышек крови.
– Это его собственная? – вглядываясь в брызги, спросил Ла-Киш.
– Сабля?
Холодный взгляд погасил усмешку коронера.
– Этьен, если вам хочется следующие полгода заниматься исключительно утопленниками из Лайонгейт – только скажите.
– Извините, господин сюретер. Судя по форме пятен и положению оружия, я бы сказал – нет.
– Значит, нападавший получил ранение.
– Скорее всего. Но несерьёзное. Крови не очень много, так что это, вероятно, просто порез. Возможно, глубокий, но определённо не смертельный. Щека, ухо, предплечье – нечто в этом роде.
– Только вот пятна почти на середине лезвия, – задумчиво заметил Ла-Киш. – Значит, они боролись чуть ли не нос к носу, в рукопашной?
– Господин сюретер! – один из констеблей, осматривавших гостиную, указывал на опрокинутое кресло. Ла-Киш подошёл, заглянул под высокую спинку. Извлёк из кармана чистую тряпицу и, осторожно вытащив из-под кресла находку, продемонстрировал её коронеру. Это оказался обрубок большого пальца, срезанный почти у самого основания.
– У нашего покойника все пальцы не месте, – заметил коронер, делая пометку в блокноте. – Стало быть, убийца – человек.
Ла-Киш, нахмурившись, оглядывал комнату.
– Этьен, а вам не кажется, что для такой яростной драки, не на жизнь, а на смерть, тут как-то слишком чисто? Одно опрокинутое кресло, да разбитая ваза.
Пухлое лицо коронера растерянно вытянулось. Он в свою очередь окинул взглядом место преступления, сосредоточенно насупил брови и принялся покусывать кончик карандаша.
– Ваша правда, господин сюретер. Если убитый так отчаянно защищался, тут бы должен быть настоящий разгром. А если он не защищался – то зачем снял со стены саблю?
– Господин Ла-Киш?
Сюретер обернулся. На пороге настежь распахнутой входной двери стоял элегантно одетый молодой человек, смуглый, с тёмными, резко очерченными бровями и холодными серыми глазами. Скуластое лицо с аккуратно подстриженной бородкой и щегольскими усами походило на высеченную из камня бесстрастную маску. Незнакомец снял шляпу-котелок, провёл рукой по зачёсанным назад, напомаженным волосам. Позади него, в отдалении, у садовой калитки, виднелись спины двух констеблей. По ту сторону кованой решётки теснились любопытные.
Сероглазый пришелец, как недавно Ла-Киш, осторожно прошёл через комнату и вытянул руку. Массивный жетон на кожаной подложке блеснул золотом, синей и красной эмалью.
– Специальная королевская служба? – брови сюретера удивлённо приподнялись.
– Сэр Оливер Хаффем, – представился незнакомец.
– Не знал, что ваше ведомство теперь расследует убийства.
– Некоторые, – коротко отозвался агент.
– Ну что ж, – Ла-Киш развернулся на каблуках. – Убитый – Алва Стэнсфилд, пятьдесят восемь лет. Он же Папаша Стэн. Ростовщик и скупщик краденого.
– Благодарю. Мне это известно.
Ла-Киш секунду помолчал. Потом едва заметно кивнул, будто соглашаясь с собственными мыслями:
– А я-то всё гадал, почему Папаша каждый раз так легко покидает зал суда, когда мы его туда всё-таки отправляем.
Серые глаза встретились с карими. Коронер от напряжения снова принялся грызть карандаш, сделав вид, что его заинтересовал ковёр в ногах трупа. Сэр Хаффем несколько секунд всматривался в сюретера, потом отвёл взгляд.
– Что пропало? – поинтересовался он.
Этьен нерешительно покосился на Ла-Киша. Тот пожал плечами.
– По словам экономки, – заговорил коронер, – недостаёт серебряного набора. Кофейник, блюдце, чашка, сливочник. Там, у окна, пятна от сливок и кофе. И растоптанное печенье – это уже из серебряной сухарницы. Судя по отметинам на руках убитого, с тела сняли несколько перстней…
– Почему экономку допрашивали вы? – холодно уточнил Оливер. – А не господин сюретер?
– Потому что я прибыл сюда сразу после того, как закончилось утреннее совещание в Канцелярии, – сказал Ла-Киш, легонько постукивая кончиком трости по носку ботинка. – Предположу, что точно такое же проходило сегодня и в вашем ведомстве. Подготовка к дню рождения монарха.
Агент коротко кивнул, то ли подтверждая слова собеседника, то ли отмечая, что принял объяснение к сведению. Коронер выждал немного, потом продолжил:
– …передняя дверь была нараспашку. Следов взлома нет – выходит, что убитый сам впустил убийцу.
– Что на втором этаже? – сэр Хаффем посмотрел на лестницу в углу, слева от камина.
– Никаких следов грабежа. По словам экономки, все вещи на своих местах, ничего не пропало. В кабинете есть сейф, он не взломан и даже нет намёка на то, что кто-то пытался его взломать. В одном из ящиков письменного стола мы нашли около трёхсот крон, монетами и мелкими банкнотами. На прикроватном столике в спальне золотые карманные часы…
– Ясно, – прервал его агент. Затем деловито прошёл к небольшому столику у двери на кухню и снял трубку со стоявшего на столике телефона:
– Центральная? Сорок два шестьдесят четыре, будьте любезны. Говорит Хаффем. Нужен специалист по сейфам, немедленно. Дубовый Холм, улица Возчиков, сорок шесть. Жду.
Он повесил трубку. Ла-Киш, продолжавший постукивать тростью по ботинку, склонил голову набок и осведомился:
– Я так понимаю, дело полностью переходит в ваше ведение?
– В данный момент.
– Замечательно, – сюретер развернулся и направился к двери.
– Будьте любезны, господин Ла-Киш, оставьте мне своих людей. Я вам их верну, как только мы здесь закончим.
В карих глазах мелькнула и тут же погасла молния.
– Разумеется, – сюретер изобразил намёк на вежливый поклон. – Желаю успеха.
Агент, разом потеряв интерес к беседе, уже снова рассматривал труп.
Ла-Киш вышел. Этьен проводил сюретера обеспокоенным взглядом. За несколько лет совместной работы он успел неплохо изучить привычки шефа, и сейчас с уверенностью мог сказать, что тот только усилием воли сдерживает скрытую за внешним спокойствием ярость.