Глава 5. Со свиным рылом…

Не то чтобы все загрустили без Бабы Яги, но в волшебном лесу сразу стало как-то пусто.

У костра, который сухо потрескивал в двух шагах от старой бабкиной избы, Кикимора меланхолично мешала веткой зелье в котле. Вокруг неё бродил упитанный кабанчик. Он пытался жевать то одни, то другие листья, но, попробовав, отплёвывался.

Сенька надеялся найти сладкие, сочные.

А попадалась, как назло, сплошная горечь.

– Попробую тебя обратно превратить, – сообщила Кикимора кабанчику. – Зельем забудным напою и к городу проведу. А здеся скажу, что волк сожрал. Понял?

Кабанчик резво захрюкал, соглашаясь.

Кикимора сорвала какие-то травы, стала с силой растирать их в ладонях, бормоча заклинания. От её рук повалил дым, побежали искры. Кабанчик в страхе отшатнулся, задрожал.

– Не рыпайся! Сто лет уж никого не оборачивала! – строго прикрикнула на него Кикимора. – Смирно стой!

– Тута чего? – раздался вдруг оглушительный хрип Лешего.

Кикимора от неожиданности вздрогнула и просыпала искрящиеся травы на Сеньку-кабанчика. Взлетело вверх сизое облачко, что-то затрещало и – рррраз!.. На пеньке сидел Сенька. В своей одежде. С обычными руками и ногами. Но со свинячьим пятачком и мохнатыми ушами.

Не успевший ещё осознать превращение, он визжал от испуга.



Леший замер.

– Чего орёшь? Оглашенный! – разозлившись, крикнула Кикимора непонятно кому – то ли ему, то ли Сеньке.

– Если вы меня сейчас же отсюда не выпустите, я полиции расскажу, как вы меня мучили! – выпалил мальчишка и закрыл себе рот ладонями, всё ещё не веря, что может говорить, а не хрюкать.

Кикимора рассматривала его с неодобрением.

– Кто тебя просил под руку лезть, дурень? – накинулась она на Лешего. – Куда его теперь? Такого!

Леший виновато сопел, прикрываясь ветками.

– Хватит прикалываться! – всерьёз возмутился Сеня. – Меня бабушка, наверное, ищет! Переживает. С ног сбилась. Отпустите! Люди вы или кто?!

Кикимора и Леший переглянулись.

– Люди? Мы? – переспросил Леший. – Ха-ха!

Он вдруг зашёлся от смеха, утирая слёзы сучками с листьями.

– Мы! Люди! Ой-ой-ой! – вторила ему Кикимора.

Она била себя по коленям, трясла зелёными патлами и всё никак не могла успокоиться.

Сенька смотрел на них и думал, что в нормальном мире этих двоих давно бы приняли за сумасшедших. А здесь… неадекватным, скорее, выглядел он.

– Хорошо. Не люди. А кто? – поинтересовался Сеня, когда Леший с Кикиморой устали смеяться.

Обитательница волшебного болота неожиданно приосанилась, задрала подбородок и бросила на мальчишку снисходительный взгляд.

– Я – Кикимора болотная! В тридевятом поколении, – с достоинством произнесла она, будто была английской королевой. – А он – Леший! Тоже древний. Мы с ним – кузены. Тринадесятые.

Сенька с досады махнул рукой, думая, что это шутка.

– Хватит меня троллить! Леший… Кикимора… Не смешно!

Он разозлился до того, что вдруг… хрюкнул. В ужасе схватил себя за пятак. Испугался. Бросился к болоту. Лихорадочно разгрёб тину и уставился в воду.

В отражении он увидел знакомого мальчишку. Себя. Только со свиным рылом вместо носа. И с мохнатыми кабаньими ушами.

– А-а-а! – заорал Сенька и замолотил по воде кулаками.

Колени заскользили по влажной траве.

И он бухнулся в вонючую болотную жижу.

Неповоротливый Леший проявил недюжинную прыть, вылавливая мальчишку из трясины. Он подцепил его своими кривыми ветками и упорно тащил, пока человечий детёныш не оказался на берегу. Кикимора немедленно окатила Сеньку родниковой водой, смывая ядовитую грязь. Замотала в волчью шкуру и усадила греться у костра.

Сейчас у мальчишки в руках была жестяная помятая кружка с отваром дурмана, которую он держал обеими руками. Кикимора жарила жаб на длинном пруте. А Леший разложил на траве ближе к огню синие грибы, похожие на шампиньоны, в огромных тарелках-листьях.

– …Почему вы от людей спрятались? – глядя на пламя костра, спросил Сеня. – Рассказывайте давайте! А то я ничего не понимаю.

Леший заскрипел, чтобы скрыть волнение. Кикимора вздохнула, вспоминая:

– Как Кощея не стало… люди про это прознали. Начали в волшебном лесу безобразничать.

– Как это?

– Ох! – сокрушённо махнула рукой Кикимора. – Русалок всех переловили. Для показу на ярмарках… Стыдобища! Она в одной бочке сидит. И в другую через огненное кольцо перепрыгивает!

– А Горыныч? – проскрипел Леший.

– Этого вообще! Заставили землю пахать! Кормили сеном, как обычную скотину. Он и сдох. Ему без мяса никак нельзя.

– И Яга! – опять подал голос Леший.

– За Бабочку нашу Ягу посулили цельный бочонок золота. Пошли в лес охотники косяком – кто на коне да с копьём, кто пешком да с сетью, кто в латах да со стрелами. Яга билась-билась и устала. Наложила заклятье, чтобы человечишки не могли пробраться в наш лес. Но и нам отсюдова было не выйти.

Грустная получалась история. «И чего все со всеми воюют? – подумал Сенька. – Зачем?»

– А где остальные? – он наморщил лоб. – Этот, как его… Лихо! И разбойник, который свистит! И кто там ещё, кто в сказках есть?

Кикимора будто бы рассердилась.

– Талдычим тебе, одни мы здесь кукуем! Кого Кощей не сгубил, тех люди извели!

Она повертела прут с жабами, пристально изучая подгоревшие тушки.

– Сготовились вроде!

Разломила деревянный вертел на три части – по количеству лягушек – и протянула угощенье Лешему и Сеньке.

Леший охотно цапнул сучком подгоревшую жабу и с трудом пропихнул её в узкий деревянный рот. По коре потекла коричневая жижа. Он жевал и урчал от удовольствия. А Сенька с отвращением смотрел на жабьи лапки, которые застряли у Лешего во рту и шевелились как живые во время каждого глотка.

Кикимора между тем пробовала грибы. Около огня они скукожились морщинистыми шляпками и превратились из синих в ярко-красные. Кикимора закидывала в рот гриб и жевала его с наслаждением. А Сенька смотрел, как в её зелёных волосах прорастают папоротники и кувшинки. Это было даже красиво, но… Сенька схватился за свой нос-пятачок: «А что, если у меня ещё что-нибудь вырастет? Ну уж нет!»

Он решительно вернул Кикиморе тушку жабы на палке.

– Я такое не ем. Нормальная человеческая еда у вас есть?

– Зря нос воротишь! – насупилась Кикимора.

– Вкусно! – поддержал её Леший.

– Спасибо. Я лучше яблоко пожую.

Сенька встал и решительно направился к яблоне. Откровенно говоря, она была такая красивая… И плоды на ней так соблазнительно светились в сумеречной тени волшебного леса… Сеня давно чувствовал, что хочет отведать яблочка, да и всё тут!

– Беда! – вскинулся Леший.

– Чё?

Кикимора резко обернулась. И в мгновение ока – как она умела – оказалась перед Сенькой, преграждая ему путь.

– Что опять? – вскинулся мальчишка. – Почему нельзя?!

Кикимора цепко схватила Сеню за руку. Оглянулась туда-сюда, будто кто-то мог подслушать, и забормотала:

– Не простые это яблочки, а молодильные! От них хворый здоровеет, а здоровый молодеет! Понял?

– Да! Понял! Вам просто жалко! Жадина!

Он выдернул руку из лапы Кикиморы и сунул её в карман куртки.

– Вот дурья башка! Молодильные яблоки только старым для подмоги! А ты если съешь – исчезнешь!

Сеня нащупал в кармане тюбик бабушкиной мази.

– Как-как вы сказали? – встрепенулся он. – Хворые – что? Здоровеют?