Я помню мир: в нём жили книги,
Их почитали, запах их
Сродни был запаху ковриги,
И я был голоден до них.
Когда была литература
Властительницей дум людских,
Труба любого трубадура
Была стен выше городских:
Слова! Как много в этом слове,
Достать чернил, поднять на щит,
Мы дети страшных лет (и крови),
Пустыня внемлет, Бог молчит.
Что нам останется от века?
Исчезнет он, себя изжив.
Я помню мир, где человека
Испепеляло, коли лжив.
И были книги – чистый кладезь
Высоких дум, и слов, и уст.
Напомни, может, знаешь адрес
Небес, родителя искусств.