– работа не для слабонервных. Нужно все время быть на стреме, и постоянно держать контакт с «нашим парнем» – специально прикормленным сотрудником доблестных органов, который загодя сливал информацию о поступивших в дежурную часть сигналах и случившихся в столице преступлениях. Получил горячий сигнал, ноги в руки, – и на место происшествия. Для этого всегда под парами стоял раздолбанный редакционный «Рафик» девяноста седьмого года. Оператора, кстати, тоже звали Рафик. Рафик Гарифуллин, прошу любить и жаловать!
Сигналы из «органов» приходили обычно в самые неподходящие моменты. Вот и сейчас, только Антон собрался было домой – и на тебе.
Мальчишки гуляли в лесополосе и наткнулись на труп. Сообщили родителям, те позвонили в милицию. Криминалисты выедут туда минут через двадцать, так что если поспешить, вполне можно успеть к самому началу. Старшим у них следователь Хримян, а он не прочь покрасоваться перед кинокамерой, так что проблем быть не должно.
«Наш парень» честно отрабатывал свое вознаграждение – телевизионный «Рафик» прибыл на место на четверть часа раньше полиции. Разыскивать долго не пришлось: на обочине маячила унылая фигура участкового. Субтильный юнец, на котором форма сидела как на пугале, приплясывал на холодном ветру, тщетно стараясь согреться.
Он что-то попытался возразить, завидев посторонних, выпрыгивающих из машины, но Антон сунул ему под нос удостоверение с крупной надписью «Пресса» и спросил, где труп.
– Не положено, – не уверенно пробормотал юный страж порядка.
– Э, да я смотрю, парень, ты совсем замерз? – сказал Антон.– Чего шинель не надел?
– Не успел. Днем тепло было…
– Так и воспаление получить недолго. Эй, Рафик, принеси куртку из салона! А ты, слышь, на-ка, согрейся, – Антон протянул стражу термос с кофе.
– Коньяком пахнет…
– Пей, пей, в лечебных целях.
– А закурить нет? – спросил воспрявший духом страж.
– Курить вредно! – Сказал Антон, доставая сигареты – но если тебя это не смущает… Так где трупак-то?
– Да вон, – мотнул головой участковый, прикуривая. – Наверно, из машины выбросили…
В тени откоса, почти у самой обочины, действительно лежало что-то темное. Впрочем, шустрый Рафик уже давно все просек и теперь спускался под откос с аккумуляторным софитом и тяжелой камерой.
– Я взгляну – то ли спросил, то ли проинформировал участкового Антон и тоже стал спускаться.
Фигура в джинсах и темной куртке с капюшоном, скрывавшим голову, лежала ничком на влажной траве, которая казалась виниловой в голубоватом свете софита. Иметь дело с трупами Антону еще не приходилось, но он понимал, что от него требуется комментарий, сопровождаемый как можно более подробной картинкой места происшествия. В данном случае картинка была невыразительной: то ли убитый человек, то ли куча тряпья…
Антон откинул капюшон, прикрывавший голову трупа. Из-под капюшона показалась копна соломенного цвета волос.
– Да нет! – Антон и перевернул труп на спину.
Перед ним, в ярком луче софита, лежал тот самый курносый парень, который на днях продал ему шкатулку. Только теперь на его лице были темные пятна и кровоподтеки, голова безвольно откинута в сторону, а в открытых глазах запечатлелось недоумение.
Увидев знакомое лицо, Антон застыл в растерянности.
– Эй, заканчивайте, кажется муровцы едут – закричал сверху участковый. Вдалеке послышались звуки сирены.
Антон судорожно ощупал карманы убитого, но никаких документов там не нашел, только пара десятидолларовых купюр и новый плеер – последней модели, цифровой, с разными наворотами. Антон машинально нажал кнопку воспроизведения и услышал веселый голос, явно принадлежавший убитому пареньку: «Раз, раз, раз, проверка, проверка… во прикольно! Диана, я агент Купер… Прием!» Антон выбрал последнюю запись в списке и услышал треск, непонятные звуки, а потом – другой, сиплый и явно недружелюбный голос: «… Где ты ее спрятал? Отвечай!», затем звук смачного удара, вскрик и приглушенный голос «У меня ее нет… я ее про…»
Конец фразы заглушил звук сирены, которая рявкнула, казалось, над самым ухом. Рявкнула и замолкла. Деревья, стоявшие вдоль дороги, окрасились синими и красными всполохами. Быстро протерев плеер краем рубашки, и стараясь не прикасаться к нему пальцами, Антон засунул его в карман убитого. Вернув труп в первоначальное положение, стал карабкаться вверх по крутому откосу, где уже слышались голоса оперативников.
На обратном пути Антон был задумчив и молчалив. Перед глазами всё еще стояло лицо мёртвого парня. А в мозгу лихорадочной чередой крутились тревожные мысли.
Мальчишку, похоже, выкинули под откос из машины… Деньги остались при нем… и плеер, который грабители вполне могли бы продать… Значит, это не ограбление. Ни документов, ни мобильника не было – то ли не носил с собой, то ли забрали… искали контакты? Что за запись на плеере? Плеер, похоже, только что куплен, и парень осваивал его функции. Записал пробу голоса. Но что означала другая запись? Его пытали, хотели узнать какие-то сведения… О чем? Что их интересовало? «Где ты ее спрятал?» – что спрятал? А вдруг речь идет о той самой шкатулке? Его спрашивали, где он ее спрятал. А он ее не спрятал, он ее продал. Мне!
Так, спокойно… Что бы я сделал, если бы меня так спрашивали, да еще били?
Конечно, сказал бы, что я шкатулку продал, что у меня ее нет, то есть я тут ни при чем, и претензии ко мне предъявлять бессмысленно, лучше просто отпустить. Значит, он, скорее всего, рассказал им про меня. Значит, они вот так же могут и со мной… Может, надо было все рассказать следователю? Выходит, я мог бы быть свидетелем. Может быть, полиция стала бы меня охранять? Есть же какая-то программа по защите свидетелей… Или это в Штатах, не у нас…
И все из-за какой-то шкатулки за триста американских рублей? Которую он купил просто в качестве футляра для сережек? Из-за такой ерунды – убивать людей? Идти на «мокрое» – так, кажется, это называется? Н-да… Что-то тут концы с концами не сходятся… Или, может, это я себе просто навоображал? Может, это атмосфера «Криминальной хроники» так на меня подействовала? Может парень просто кусок какого-то боевика с телека на плеер записал, так, для пробы… Но ведь убили-то его на самом деле! И били перед этим, судя по ссадинам…
Придя домой, Антон сразу же кинулся искать шкатулку. В гостиной ее не было. В спальне – тоже. Другой комнатой он не пользовался – это был батин кабинет. Не было и на кухне. «Украли?» – подумал Антон, а затем хлопнул себя по лбу, – «Ну, конечно же!». Вернувшись домой после того, как он стал, сам того не желая, нечаянным очевидцем свидания Стаси с тем культуристом на бьюике, он машинально вытащил шкатулку, мешавшую в сумке, и отправил ее куда-то на стеллаж в прихожей, где лежали одежные щетки, лопаточки для обуви и прочие коридорные мелочи. Сунул на полку – и думать забыл.
И правда – шкатулка была здесь.
Антон отнес ее на кухонный стол, – самое освещенное место. Закрыл дверь, выключил бубнившее радио, зачем-то задернул жалюзи, сел рядом и начал рассматривать.
Первым делом он изучил барельефы на стенках. Отметил, что выполнены они виртуозно, хотя и в архаичной манере, тщательно отполированы. Выпуклое изображение мужской головы на крышке произвело на него неприятное ощущение – от этой головы веяло чем-то зловещим. Рядом были буквы, но они почти стерлись и прочитать их он не мог. Более всего его привлекло странное изображение двух воинов на одном коне. Неудобно, наверно, так ездить-то, – подумал он. – Что же тут такого, из-за чего можно человека убить?
Сфотографировав изображение на передней стороне шкатулки, Антон отправил его в гугловский распознаватель изображений. Гугл немедленно выдал целый реестр аналогичных картинок. Оказалось, что два вооруженных всадника на одном коне – это символ бедных рыцарей Храма Соломонова, то есть – тамплиеров. Такое скульптурное изображение возвышается на колонне в Лондонском Тампле. Тот же символ был изображен на печати тамплиеров. Значит, шкатулка, случайно приобретенная им через Интернет, принадлежала тамплиерам?
Ничего себе! Как же она попала в Москву?
«Да нет, не может быть, – подумал Антон. – Тамплиеры – это в Иерусалиме, может быть – в Париже. В Россию их имущество вряд ли могло попасть. Наверно, подделка. Надо внимательно посмотреть – зуб даю, где-то найдется маркировка «Made in China».
Покрутив хитроумный механизм замка, как показал ему продавец, и несколько раз открыв и закрыв шкатулку, Антон задумался. Сама по себе шкатулка как шкатулка, ничего необычного. Если это подделка – кто бы стал за ней охотиться? Кто бы стал из-за нее убивать? Это ж абсурд! Да даже если она и старинная, даже и тамплиерская. Может быть, она и стоит гораздо больше, чем он за нее отдал. Но ведь она пуста! Возможно, те, кто убили паренька с соломенными волосами, охотятся за содержимым? Может быть, тут хранилось что-то ценное? А может, парень действительно спрятал содержимое, а пустую коробку продал, чтобы от нее избавиться? А вдруг в шкатулке есть еще какой-то секрет? Полость у нее внутри явно меньше, чем внешние размеры. Хотя, может быть, просто толстые стенки…
Антон потряс шкатулку и прислушался. В ней было слышно какое-то дребезжание, слабое позвякивание металла о металл, наверно, это звякают мелкие детали запорного механизма.
Подумав еще немного, Антон взял кухонный нож и просунул в паз между тканью обивки и бронзовой стенкой шкатулки. Немного пошевелил, просунул нож с другой стороны, и почувствовал, что обивка поддается. Тогда он стал намеренно поддевать обивку ножом с разных сторон, а когда она немного отстала, перевернул открытую шкатулку вверх дном и постучал по днищу. Еще немного усилий, и из шкатулки выскочила вложенная в нее деревянная коробочка, на которой, собственно, и держалась бархатная обивка. Классическое двойное дно! Между дном деревянной внутренней коробочки и настоящим бронзовым дном можно было спрятать что-нибудь небольшое, плоское. Ага, так и есть: на дне притаилась темного цвета дощечка. Точнее, это были две дощечки, соединенные между собой. Разъединив их, Антон увидел, что внутри они представляют собой нечто вроде плоских корытец, середина которых выдолблена и заполнена красным воском. А на воске нацарапаны буквы!
Это была настоящая многоразовая записная книжка в деревянной обложке! «Похоже, шкатулка все-таки старинная. Может даже тамплиерская» – подумал Антон, разглядывая написанные на воске буквы. Надпись была достаточно четкая, только кое-где смазанная. Благо, буквы знакомые, латинские – он перекопировал их на лист бумаги и попытался прочесть.
Honorable imago verum Deus
et puritatem sanctum baptis meus
tenentur ad tueri et servare
etiam cum mortem temporare
Ubi sol latet sub montem iuxta ulmo sacra
potest modo devota frater et macra
qui honorifice confectus funem Baptista
et qui honorat verum caput Christi
Nunquam non etiam famam et argentia
te non produit Divinae Sapientia
que non subjectum tempore et letis
quod revereri nos sub nomen sacrum Bapho Metis
Латынью Антон, понятное дело, не владел. Но, слава Гаруде, у нас есть Интернет! Антон быстренько набрал текст и выложил его на форум, где тусовались спецы по всяким экзотическим языкам. Стоит ли искать сложных путей, если есть простые?
Действительно, и часа не прошло, как один завсегдатай форума прислал перевод. Язык действительно оказался латынью, или «кухонной латынью», как выразился спец, а текст – стихами следующего содержания:
Честной образ Бога истинного
и чистоту святого крещения
должен я защищать и сохранять
не страшась даже смерти
Где солнце спрятано под горой возле священного вяза
То место да откроется брату благочестивому и бедному,
кто с честью носит препоясание Крестителя
И почитает истинного Христа
Даже ради славы и серебра
не предавай Премудрости Божией,
которая не подвластна времени и смерти
и которую мы чтим под священным именем Бафомета
Абракадабра какая-то! Что бы это значило? Что за священный вяз, кто такой Бафомет? И кто вообще такие – эти тамплиеры?
Антон не привык отступать перед трудностями, он был профессионал, а профессиональный журналист всегда найдет способ выяснить все до самого конца.
И он погрузился в Интернет, забыв о времени.