Ах, эта сладость грёз!
АРМИЯ 90-х
Рядовой Кисочкин внутренне ёжился от утренней свежести.
Построение. Взвод на гарнизонном плацу.
Бетонный, квадратный и строгий, плац стелится усердно выутюженным, сероватым, ещё не выбеленным, льняным холстом с чёткими и такими же строгими квадратами, обозначенными на нём белой масляной краской. На высоком флагштоке горделиво реет российский триколор.
Чтобы не так дрожать по утрам, рядовой Кисочкин выработал очень полезную привычку: он научился предаваться мечтам вот так вот – прямо стоя на плацу.
Сейчас он представлял себя сидящим на берегу неглубокого озерка, сотворённого самой природой посередине их деревеньки. Он наслаждался солнцем, искрящимися его бликами на поверхности воды и ощущением легкой истомы во всём теле. А как же! Прямо перед ним несколько девчонок из его класса, в модных городских купальниках, плескались в воде, брызгались друг на дружку и, картинно закидывая головы вверх, громко смеялись, стреляя глазами именно в него! Хотя вокруг было много других парней.
Рядовой Кисочкин чуть было не открыл рот, чтобы засмеяться от удовольствия, но в этот ключевой момент радости услышал требовательный голос лейтенанта:
– У кого есть водительские права? Водитель для машины требуется.
Ефрейтор Прыщ, как всегда не удержался и задорно выкрикнул:
– Машина-то хорошая?
– Разговорчики в строю! – притушил его лейтенант, но тут же снисходительно прищурился, обвёл взглядом строй и успокоительно произнёс:
– Хорошая. Очень хорошая.
И выждав паузу, переспросил:
– Так у кого водительские права имеются?
Кисочкин окончательно очнулся от грёз. До него вдруг дошло, что он-то как раз права и имеет! У них в совхозе всех ребят на трактора сажали – по учебной программе требовалось. Девчонок домашним премудростям на уроках труда учили, а их – на трактора. Кроме того, до армии, он ещё успел и права получить – спасибо, отец надоумил.
– У меня есть, товарищ лейтенант! У меня!
Рядовой Кисочкин даже чуть вперёд выдвинулся, чтобы командир сразу его заметил и никого другого не выбрал. Другие, правда, и не встревали.
Лейтенант внимательно поглядел на Кисочкина и с сомнением в голосе покачал головой:
– А потянешь? Хороший водитель нужен – машина больно важная.
– Потяну, товарищ лейтенант! Сами увидите!
Кисочкина просто распирало от желания свалить с этого плаца, с подстрижки ножницами газонов вокруг него и вдоль дорожек городка и, не дай бог, ещё и работы на свинарнике части – он-то уж у себя в совхозе напахался!
– Так и быть – поверю тебе, Кисочкин, – всё ещё с видимым сомнением кивнул лейтенант. – Сержант, ставь задачу бойцам, а мы с рядовым пройдём к месту его основных обязанностей на сегодня.
Кисочкин ощутил прилив сил и почувствовал, как тело его освободилось от оков холода. Утро уже не казалось ему таким сырым и промозглым, день виделся солнечным, а командир стал близким и родным.
– Ну, что, боец, шагай за мной! – и, развернувшись, лейтенант направился в сторону КПП.
«Вот повезло!», – радостно подумал Кисочкин, – «так повезти может не каждому. Вот будут ребята карячиться над газонами, на огороде пахать, а то – свинарник чистить. А мне – машину! Может даже не грузовую, а легковую! Может, жену командира куда повезти надо? А, может, не просто легковую, раз жену, а иномарку!? А что? Я и на иномарке могу – председателя ведь возил по полям? Нет, не жену командира, а самого командующего! А что? Может, водитель его приболел, или ещё чего? А тут я с правами. Лейтенант же сказал – „хорошая, очень важная машина“. Может, он имел в виду и не машину вовсе, а командующего!»
У рядового Кисочкина захватило дух от таких радужных перспектив.
«А ещё лучше – понравлюсь я командующему, и возьмёт он меня к себе личным водителем. Напишу в деревню – обзавидуются все!»
Разворачивая перед внутренним взором всё более ослепительную картину своих успехов, он не заметил, как лейтенант уже свернул в сторону от КПП, и что сейчас они идут к задним воротам части.
– Ну, вот. Пришли, – вдруг услышал Кисочкин, всё ещё находясь в плену прекрасных видений, и от неожиданности чуть не натолкнулся на спину остановившегося лейтенанта.
Он оглянулся и туман сладостных грёз начал оседать: вокруг пластались низкорослые хозпостройки части, за которыми виднелись её задние ворота. Вот свинарник, вот котельная. Горы чёрного шлака.
Ни одной машины.
– А… машина где? Ну, та – хорошая? – растерянно пролепетал рядовой Кисочкин.
– Как где? А вон она, родимая. Стоит, тебя дожидается.
И лейтенант указал на помятую и грязную строительную тачку.
– Значит так, боец! Слушай мой приказ: перевезти за ворота весь шлак к обеду! По окончании – доложить!