Глава 4 Что общего у Ярилы со Святым Георгием
В этой главе рассказывается о яростном характере славянского божества плодородия Ярилы, о том, как на Руси проходили похороны Ярилы, о странном созвучии имени Ярилы с именами греческих богов Ареста и Эроса, о том, как Ярило согревает землю каждый год по весне, о функциональном сходстве Ярилы и римского бога Марса, о щите Яровита, который наделен магической функцией, как щит Марса, о молодом и старом Яриле, о том, что на Ярилу похожи Адонис и Осирис, о том, что общего между Ярилом, Илу и Элохимом, о том, где располагался русский рай Ирий, о том, как на смену Яриле пришел св. Георгий, о весенних игрищах молодежи, о горелках, о любви, о заговорах, присушках, а также о том, что вода и огонь являются символом любви.
Итак, вернемся к славянским мифам. В пантеоне славянских божеств одно из главных мест отводилось богу Яриле. С именем этого бога связаны весенние ритуалы, призванные обеспечить плодородие земли и рода. Ярило воплощал собой яростное (детородное) начало. Так, В.И. Даль пишет, что ярун – животное в поре течки. Иллюстрируя свою мысль, Даль приводит народные поговорки: «Верблюд ярун сердит бывает», «Ярун глухарь, стрепет, когда токует». Помимо прочего, на Руси яровым называли однолетний хлеб, который сеяли весной, а собирали осенью. В народе говорили: «Яри хорошо стоят. Яровую рожь и пшеницу сей в полнолуние. Овес два дня после и прежде…»
Что касается самого божества, то у того же В.И. Даля написано: «Ярило, ярила м. древний славянский бог плодородия, от которого ярится земля и все живое…Ярила ходит по нивам, растит рожь, приносит новорожденных и пр.». Ярилов день праздновали раньше 27 апреля. В Белоруссии в этот день наряжали парня в пестрое платье, украшали лентами, цветами и бубенчиками, лицо нарумянивали. Дети возвещали шествие Ярилы барабанным боем. Так начиналось Ярилово заговенье – гуляние. Вслед за Ярилой шли молодые парни и девушки, исполняя неприличные припевки и частушки… Иногда Ярилою обряжали молодую девицу, вокруг нее водили хороводы и пели веснянки – особые народные песенки весьма вольного содержания, например: жених и невеста парочка, что баран да ярочка; а также загадки скабрезного содержания: Выбежал Ярилко из-за печного столба, зачал бабу ярить, только палка стучит… В последнем случае речь идет о венике.
Связь Ярилы с землей вполне очевидна. Орало или рало – древнее название плуга весьма похоже на имя собственное Ярило. Интересно, что в народе сошную ногу называли рожень. Уж не от слова ли рожать? И по сей день сохранились архаические выражения: «Какого рожна?», «Не лезь на рожон!» Сошную ногу называли еще ральник. Сохранилась народная присказка: правый ральник – женочка, левый – мужичок. Здесь мы видим явную символику плодородия.
Культ, о котором мы ведем здесь речь, своими корнями уходит в глубокую древность. Так, археолог А. Щепинский описывает древнюю стелу – уникальный памятник кеми-обинской культуры конца III – начала II тыс. до н. э., обнаруженную в 1925 году в урочище Бахчи-Эли. Это урочище ныне находится на территории города Симферополя в Крыму. Эта стела найдена во вторичном использовании как перекрытие грунтовой могилы. Первоначально она была вертикально вкопана в землю и символизировала, очевидно, детородный орган божества плодородия. На обеих плоскостях стелы высечены изображения. На одной стороне изображено рало (пахотное орудие), быки и ярмо, а также фигура живого человека, распростершего руки над полем. На другой стороне та же сцена, лишь человек лежит лицом вниз. По мнению Щепинского, здесь изображена культовая сцена подготовки земли к пахоте. По мнению других специалистов, не исключено, что здесь мы имеем дело с изображением ритуального жертвоприношения человека для обеспечения плодородия. Часть специалистов считает, что здесь изображено божество плодородия – умирающий и воскресающий бог. На верхней части стелы имеются углубления для жертвоприношений во время культовых обрядов, что позволяет все же заключить, что у основания стелы проходили реальные жертвоприношения.
Таким образом, божество плодородия, связанное с сексуальной символикой изначально имело отнюдь не мирный характер.
В Белоруссии Ярило обряжали в белые одежды, сажали на белого коня. В правой руке Ярило держал человеческую голову, в левой – пригоршню ржаных колосьев. Некоторые специалисты считают, что голова в правой руке Ярилы – это отголосок человеческого жертвоприношения, бытовавшего в глубокой древности во время праздника при встрече весны. Впрочем, голова эта может свидетельствовать и о воинственности Ярилы, выполнявшего в древние времена функцию бога войны. Некоторые предполагают, что голова в правой руке – это собственная голова божества. Он как бы сам временно снимает с себя голову – делается безумным под влиянием весны и любви.
Эротизм же образа Ярилы отмечают многие специалисты. Как пишет историк В. Демин в своей книге «Тайны русского народа»:
«Весенний праздник Ярилы, доживший до 20 века и детально описанный этнографами, по существу являлся исторически трансформированным на славянской почве хорошо известного дионистического культа с непристойным органическим действом».
По мнению ученого, атрибутом русского Ярилы был подчеркнуто большой фаллос, сделанный из полена. А само действо завершалось имитацией полового акта. В. Демин считает, что эти черты праздника являлись отголоском далекой индоевропейской традиции. Тогда для обеспечения плодородной функции земли требовалось оплодотворить женщину на вспаханной меже.
По свидетельству русской хроники, в Воронеже на Ярилин день разодетые мужчины и женщины собирались с рассветом за городом на большой поляне. Из числа мужчин выбирали Ярилу. Затем начиналось всеобщее разгулье с песнями и плясками, которое обычно завершалось кулачным боем.
По свидетельству В.И. Даля, в Тамбовской и Рязанской губерниях 30 июня проводили праздник похорон Ярилы. Похожий праздник проходил и в Костроме. Старик, одетый в изодранное платье, нес в гробу куклу Ярилы с «выпяченными наружу естественными частями». Пьяные женщины провожали куклу с рыданиями, а потом зарывали в землю. В Галиче в этот день Ярилой выбирали старика, упаивали его и девушки водили хороводы вокруг пьяного деда. В Казанской губернии поселяне плясали в честь Ярилы на полях, где перед этим окропляли скот освященной водой. В этом В. Демин видит преемственность русской и индоевропейской традиции. Как известно, у индоевропейцев существовал культ плодоносящего быка.
Демин исследует этимологию слова Ярило. Ученый приходит к выводу, что русский корень «яр» происходит от арийского корня «ар». В частности в Авесте упоминается родина ариев – Арйана Вэджа – буквально – «арийский простор». Корень «ар» в несколько измененном виде присутствует и поныне в названиях таких стран, как Иран, Ирак, Сирия, Саудовская Аравия. Очевидно, что название этих стран каким-то образом связано с историей ариев.
Историк также обращает наше внимание на то, что в греческой мифологии существовал бог Арес. Этого бога войны характеризует коварство и вероломность. Он ведет войну ради самой войны, ради достижения чувства упоения в бою. Этого бога с полным к тому основанием можно назвать яростным. У Гомера Арес показан в виде буйного божества, которому присуще не только яростное начало, но и романтическая влюбленность. Надо также отметить, что в Риме Арес отожествлялся с италийским богом войны Марсом. Очевидно, само имя Марс произошло от измененного имени греческого бога Арес.
Помимо этого, у хеттов, живших в конце II тыс. до н. э. на территории современной Турции, существовал бог войны Ярри. В аккадской мифологии существовал бог войны Эрра. Имена этих богов также созвучны и с именем Арес, и с именем славянского божества Ярило.
В. Демин также указывает на сходство в произношении таких имен богов, как Ярило и Эрос (Эрот). В последнем случае сходство это не только звуковое, но и смысловое. Как известно, в греческой мифологии Эрот – это бог любви, сын Ареса и Афродиты. Он своими стрелами поражает в самое сердце того, кого хочет сделать влюбленным.
Смысловая связь Ярилы с греческим пантеоном прослеживается еще и в том, что необузданная и вспыльчивая Гера носила прежде имя Яра.
В индоевропейском языке существовала группа понятий для обозначения временных циклов. В основе этого лежит древнейший корень «яр» («йар», «аэр»); очевидно отсюда происходит слово «эра». Возможно, от индоевропейцев в немецкий язык попало слово «йар» – «год». В древнерусском же языке слово «яра» означало не целый год, а лишь его часть, а именно весну. С этим и связано имя весеннего бога Ярилы.
Современное русское слово «год» также имеет древнее происхождение. Оно, по всей видимости, восходит к индоевропейскому протоязыку. Так, на санскрите существует слово «gy». Это слово означает «бык», «корова». Это значение сохранилось и в русском языке в таких словах, как «говядо» – «говядина». На санскрите «gy» означает также «звезды», «лучи света». Возможно, речь идет о «космической корове», порождающей все живое на Земле и в космосе. Это также указывает на смысловую связь с русским словом «год».
Известно, что образ Ярилы иногда в народном сознании отожествлялся с солнечным божеством. Так, дошедшая до нашего дня легенда, записанная в Нижегородской губернии, гласит:
«В стародавние времена Земля пребывала во мраке и стуже. Пока не пришел Бог Ярила и не согрел Землю своим теплом, не озарил ее своим светом. Тогда родился из недр Земли человек. Был он сначала несмышленым. Тогда просветил разум человека Ярила своей молнией. С тех пор и стал человек властителем Природы, стал он разумным…»
Похожий народный сюжет использовал в своей весенней сказке «Снегурочка» драматург А.Н. Островский.
С именем бога Ярилы в современном русском языке связаны такие слова, как «ярость», «ярый», «яркий». Вот какое определение слову «ярость» дает В.И. Даль: «Ярость, яризна – свойство означающее сильный гнев, озлобленность, лютость, зверство, неистовство; порыв силы бессмысленной, стихийной». Даль приводит народные пословицы и крылатые выражения: «Цепные собаки так и взъярились на свиней», «Взъярился пес на пса за мосол», «Разъярить зверя» (на это похоже современное выражение – не буди во мне зверя), «Поярился на бой, не слезая с полатей», «Заярилось ретивое», «Наяривай на скрипочке», «Человек в ярости безумен: как медведь сам на рогатину прет…». В.И. Даль приводит и весьма архаичные выражения, встречающиеся в русских летописях: «Убояхся тебе, яко человек яр еси…», «Муж ярый не благообразен..», «Поскрепаны саблями калеными шеломы оварьские, от тебе, яр туре Всеволоде». Последнее выражение взято из «Слова о Полку Игореве»… Спас-ярое око – это сказано об иконе Спасителя с карающим взглядом.
Таким образом, в русском языке имеется немало слов и выражений с корнем «яр», которые указывают, что бог Ярило в давние времена был наделен, помимо плодоносящей функции, еще функцией военной. Это сближает Ярило с греческим Арестом и римским Марсом. Небезынтересно отметить, что Марсу у италиков был посвящен первый месяц древнего календаря – март. Именно тогда совершался обряд изгнания старого изможденного Марса. Место старого Марса занимал молодой Марс. Его приход широко отмечался народом в виде гуляний, хороводов и необузданного веселья. Ряд исследователей считает, что первоначально Марс был хтоническим божеством плодородия, и лишь впоследствии он стал богом войны. Некогда Марсу, как и богу лесов Сильвану, в его день приносилась жертва – бык.
У балтийских славян богом плодородия считался Яровит. Ритуалы в его честь проводились 15 апреля. Об этом свидетельствуют вполне авторитетные источники. Так, согласно летописи 1128 года в районе Вологощи (ныне Вольгаст, Германия) был возведен храм Яровита.
Яровит считался также богом войны. Поэтому на стене его святилища висел шит, который нельзя было трогать в мирное время. Однако, когда случалось быть войне, этот щит снимали и несли его перед войском.
Это весьма похоже на ритуал, который проводили римляне в честь бога Марса. Символом Марса было копье и двенадцать щитов, которые размещались в святилище Марса на Марсовом поле. Один из щитов, по преданию, упал с неба. Этот щит олицетворял собой непобедимость римлян. По приказу царя Нумы были изготовлены одиннадцать копий этого щита. Они были установлены в святилище Марса, вместе с подлинником, чтобы враги не смогли отличить настоящий щит от его копий и украсть святыню.
Полководец по приказу царя приводил в движение копье и щиты перед началом сражения, взывая к Марсу за помощью и покровительством. Трогать щиты и копье в мирное время под страхом смертной казни категорически воспрещалось. Это могло явиться источником неисчислимых бед.
Можно предположить, основываясь на сходстве этих деталей культа Марса и Яровита, что их прототипом являлся некогда единый бог плодородия и войны индоевропейцев.
Очевидно, можно воспроизвести некоторые детали праздника Марса, проводимого некогда на Марсовом поле (позже там был сооружен храм богу войны Марсу) по характерным чертам празднования Ярилы. Еще в XX веке в Нижегородской, Симбирской, Рязанской и Ярославской губерниях справляли так «ярилки» или «яриличные игрища», которые приурочивались к первому дню петровского поста, к Иванову дню. В Пошехонье Ярославской губернии за неделю до Иванова дня отмечали «молодого Ярилу», а перед самым Ивановым днем «старого Ярилу».
Литературовед Н.М. Мендельсон описал, как в 1860 году справляли Ярилки в Зарайском уезде Рязанской губернии. Мендельсон отмечает, что в ночь на последнее воскресенье перед Петровским постом молодежь отправлялась по реке к холму, который назывался «Ярилина плешь». Семейные люди на Ярилки не допускались. Особенностью празднования было зажигание большого костра на этом холме, исполнение песен «с причинкой», а также разнузданные оргии, заканчивающиеся только к утру. На вопрос Мендельсона, обращенный к местным жителям: кто же такой был этот Ярила; они отвечали: он любовь одобрял.
В Ярославской губернии до революции также сохранялся обычай, который весьма красноречиво назывался «погребать Ярилову плешь». В заговенье парни из соломы и глины делали антропоморфное изображение Ярилы в полный человеческий рост с подчеркнутыми мужскими признаками. Напротив него ставили изображение «Ярилихи». Веселая молодежь поднимала куклы Ярилы и Ярилихи и имитировала половой акт. После гуляний поутру куклы разбивали и сбрасывали в реку. Значение выражения «погребать Ярилову плешь» также далеко не случайно. Слово «плешь» в русских народных говорах означало мужской половой орган.
Этот обряд был частью ритуала, призванного сообщить земле плодородие. Недаром в народе говорили: «На Ярилу Земля ярится». В некоторых местах, например в Поволжье, в Ярилин день – петровское заговенье – также совершали обряд с изготовлением из соломы куклы Ярилы, ношением ее по селу и проводами – сжиганием в костре или потоплением в реке. Иногда эту куклу называли «весной», «русалкой». При этом селяне считали, что, проводя этот ритуал, они «провожают весну».
По своему функциональному значению на Ярилу похож и Адонис – греческий бог финикийско-сирийского происхождения. Адонис также олицетворял собой плодородие земли. Он был связан с периодическим умиранием и возрождением природы. Согласно греческому мифу, Афродита рассердилась на не почитавшую ее царскую дочь и внушила ей страсть к родному отцу. Отец поддался соблазну девушки, не ведая, что та его дочь. Когда же он узнал об этом, проклял ее. Боги превратили несчастную в мирровое дерево, из треснувшего ствола которого в положенный срок родился ребенок – Адонис… Боги стали спорить, кому принадлежит по праву ребенок. Этот спор рассудил Зевс, сказав, что часть года Адонис будет проводить в царстве мертвых, а другую часть года – на Земле.
Так и повелось с тех пор. Адонис стал «сезонным» богом, умирающим и воскресающим вновь. Адонис, согласно легенде, погиб во время охоты от раны, нанесенной ему диким кабаном, посланным Артемидой.
Культ Адониса существовал в Сирии, Египте, Финикии. В Библе в святилище Афродиты в честь Адониса проходили оргии, которые сопровождались священной проституцией. Первый день праздника был посвящен плачу, а второй – радости по воскресшему Адонису. В предании рассказывается о реке Адонис, которая ежегодно окрашивается в красный цвет, когда по преданию в горах Ливана гибнет Адонис. В Александрии пышно праздновали обряд бракосочетания Адониса и Афродиты. Все это сопровождалось оргиями в их честь. На следующий день статую Адониса с причитанием и плачем несли к морю и погружали в воду. Это символизировало возвращение бога в царство мертвых. В Афинах во время праздника Адониса повсюду выставлялись изображения умерших.
Помимо Адониса, известны и другие божества, олицетворявшие собой производительные силы природы. Так, на протяжении долгой истории Египта сохранялся культ Осириса. Обычно его изображали сидящим среди деревьев или с виноградной лозой, обвивающей его фигуру. Подобная трактовка сближает Осириса с греческим Дионисом – богом виноградарства.
Изображая Осириса, египтяне всегда окрашивали его фигуру в зеленый цвет. Этим подчеркивалось, что Осирис сезонное божество. Согласно преданию, Осирис научил людей сажать виноградники, изготовлять вино, сеять злаки. Осирис ежегодно умирает и вновь возрождается к жизни. Жизненная сила всегда сохраняется в Осирисе, даже в мертвом. В египетских погребениях иногда встречается натянутое на раму полотно с изображением Осириса. На это полотно насыпаны зерна полбы или ячменя. Египтяне считали, что если зерна прорастут, то Осирис оживет.
Чудесное возрождение к жизни нашло свое выражение в мифе об Осирисе, который был вероломно убит собственным братом – Сетом. Однако сестра Осириса – Исида отыскала расчлененное тело брата и погребла его. Единственной частью тела, которая не была предана земле, был фаллос Осириса. С его помощью Исида зачала и родила сына Гора, который и отомстил за смерть отца. С конца Нового царства Осириса стали изображать с солнечным диском над головой. Таким образом, Осирис предстает в качестве солнечного божества, ежегодно пробуждающего природу к жизни. В эллинистический период Осирис предстает в облике священного быка Аписа. При этом сохраняется солнечный нимб над его головой.
Весьма любопытно, что имя русского бога Ярилы созвучно имени бога египтян Осирису. В свою очередь имя бога Осириса созвучно названию страны – Сирия. Быть может, это является свидетельством того, что наши далекие предки – проторуссы верили, что рай – Ирий размещается где-то на месте нынешней Сирии. Сказочное буйство жизни, характерное для древней природы Сирии, как раз могло восприниматься проторуссами как вечно зеленый рай, где нет смерти и увядания. Однако в середине второго тысячелетия до н. э. климат Восточного Средиземноморья изменился, и жители были вынуждены покинуть эти места, ставшие безжизненной пустыней.
Между тем, финикийцы, некогда населявшие Восточное Средиземноморье, имели бога, олицетворяющего собой производительные силы природы – Илу. Имя этого бога в иной транскрипции звучит как Илим или Элим (очевидно, отсюда происходит и распространенное название Элисейские поля – рай). Название финикийского бога Элим созвучно и греческому обиталищу богов – горе Олимп. Кроме того, и название греков – эллины созвучно имени этого Среднеземноморского бога.
На иврите финикийское имя Илу звучит как Элохим. Древние евреи верили, что Элохим является творцом всего сущего; богов и людей. Именно он ниспосылает людям и животным потомство. У финикийцев бог плодородия Илу именовался быком. Такая трактовка образа бога плодородия сближает его с древнерусским Ярилом. На это не двусмысленно указывает этимология самого слова.
Согласно В.И. Далю, на Руси называли яровиком молодого бычка; а яремным считали рабочего вола, на котором накинуто ярмо. В некоторых областях России яркой, ярочкой называли корову; очевидно, отсюда происходит слово «доярка». Впрочем, слово «доярка» связано и со словом ярить в значении доить. Что касается значения слова ярмо – деревянный хомут на шее рабочего быка, то всем известное словосочетание ярёмная впадина как раз обозначает ямку на шее человека между ключицами, которые, в свою очередь, весьма похожи на хомут на шее рабочего скота.
Согласно В.И. Далю, древнерусское слово ярыцы обозначало военные доспехи, латы, шелом. Что косвенным образом указывает, что Ярило в былые времена был наделен и военной функцией.
Мне кажется, что совпадение в произношении слов Осирис, Сирия, Ирий не случайно. Быть может, наши далекие предки некогда жили на «Земле Обетованной». Неслучайно и название утренней звезды Сириус, которая особенно ярко блистает на широте Восточного Средиземноморья и Египта. В древнем Египте драма смерти и воскресения Осириса разыгрывалась на великом земледельческом празднике, приуроченном ко времени наибольшего разлива Нила. Разлив Нила связывался с особым положением на небосклоне Сириуса.
Праздник, символизирующий возрождение плодородия в природе, проводился еще в Месопотамии в III тысячелетии до н. э. в дни весеннего и осеннего равноденствия. Как известно, согласно календарю весеннее равноденствие наступает примерно 22 марта, а осеннее – 22 сентября. Эти даты в народном календаре Руси также не обойдены вниманием. В конце марта в начале апреля праздновался праздник Ярилы, а в конце сентября праздник сбора урожая. Возможно, наши далекие предки привнесли в наше сознание при помощи русского языка весть о рае – Ирии, который некогда размещался на берегах Средиземноморья. Весьма примечательно, что имя райской птицы-девы Сирин – излюбленного персонажа народных песен, сказок; ее облик часто воспроизводился на домовой резьбе, также напоминает нам о Ирии – протославянском рае. Однако считается, что образ русской птицы-девы восходит к древнегреческим сиренам. Кто знает, быть может, у славян и у греков был некогда общий рай – рай индоевропейцев.
После принятия христианства на Руси облик и некоторые функции воспринял св. Георгий или Юрий (Егорий). Очевидно, белый цвет своей одежды и коня св. Георгий позаимствовал у своего древнего предшественника. Так, в белорусских заговорах говорится:
«…выезжал к нам господь Бог на белом коне и в белом платье загораживать нашу скотину железными тынами, замыкать золотыми ключами…»
На гербе Москвы св. Георгий изображен на белом коне с копьем и в шлеме, пронзающий крылатого змея. Некоторые исследователи в такой трактовке св. Георгия видят намек на некий эротический подтекст, крылатый змей издревле символизировал плодоносящие силы природы. Такая трактовка сближает св. Георгия с Перуном – богом-громовержцем, пронзающим молнией своего заклятого противника змея Велеса.
Отожествлению Ярилы с Юрием способствовало и созвучие их имен. Корни «яр» и «юр» в славянских языках имеют близкое значение. Так, согласно В.И. Далю, «юрой» на Руси называли бойкого, беспокойного человека; «юром» – бойкое, открытое место, на котором народ юрит – базар, рынок. В Смоленской губернии и на болгарском языке словом юр называли ярость, похоть, вожделение. Украинское слово «юрити» означает «беситься»; польское «jurzycsie» – «яриться», «гневаться», а «jurny» – «похотливый». Юродивым на Руси называли умалишенного, блаженного человека, чье поведение проявляется в бессознательных поступках, имеющих скрытый смысл (отсюда выражение – юродивый Христа ради). Также юр – быстрина реки; а на юру – на открытом всем ветрам возвышенном месте.
На близость Ярилы и св. Георгия указывает и календарная близость праздника Ярилы (конец апреля) и Юрьева дня (23 апреля). В церковном календаре имеются два дня памяти св. Георгия – весенний – 23 апреля и осенний – 26 ноября. И в самом деле, какой бы ни была погода, 23 апреля всегда в этот день выгоняли в первый раз скотину со двора на улицу.
С весеннего Юрьева дня, как и раньше Ярилиного дня, согласно народным представлениям начинается лето. В этот день селяне, выгоняя скотину на улицу, пели:
«Подай Юрью звонки ключи, Отомкни красну весну, Красну весну, теплое лето…»
В некоторых местностях бытовал обычай в этот день кататься по росе. Так, в Полесье на Юрьев день молодые парни и девушки, разбившись на пары, катались по житу. При этом родители без всякой боязни отпускали своих дочерей, наставляя их: «С хлопцем покатаешься – чтобы хлопец любил, чтобы взял замуж…» В Смоленской губернии на день Ягория бабы выходили толпами в поле и катались там голые. Этому действу придавалось особое значение – чтобы урожай уродил. Близкие по значению обряды проводились и в Воскресение Господне на Пасху. Как свидетельствуют этнографы, в Калужской губернии после молебна в Воскресение женщины просили священника поваляться по земле, чтобы «снопы были тяжелыми, а посевы тучными». Если священник отказывался это делать, то бабы валили его на землю и катали насильно. В Рязанской губернии на Пасху поступали точно так же, объясняя свои действия желанием, чтобы лен лучше уродился.
Как пишет А.Н. Афанасьев в своей книге «Древо жизни»:
«Поклонение Ярилу и буйные, нецеломудренные игрища… в воображении язычника наглядно соотносились со священным торжеством жизни над смертью, весны над зимой; для христианских моралистов то были „действа“ нечистые, проклятые и бесовские. Несмотря на это стародавний обычай не скоро уступал назиданиям проповедников; до позднейшего времени на Яриловом празднестве допускались свободные объяснения в любви, поцелуи и объятия, и матери охотно посылали своих дочерей поневеститься на игрищах…»
Как гласят народные поговорки: «Любовь не пожар – загорится, не потушишь», «Лучше семь раз гореть, чем один овдоветь». По свидетельству Афанасьева: «...со Светлой недели, когда славилась богиня Лада, покровительница браков и чадородия, когда сама природа вступает в свой благодатный союз с богом-громовиком и земля принимается за свой род», начинались весенние игры молодежи, известные в народе под названием «горелок». Холостые парни и девицы вставали парами в длинный ряд, а один из молодцов, кому по жребию выпадает «гореть», кричит: «Горю, горю, пень!» «Чего ты горишь?» – спрашивает его девичий голос. «Красной девицы хочу». – «Какой?» – «Тебя, молодой!»
А.Н. Афанасьев приводит народные слова и изречения, связанные с этой игрой: огарыши, огорелыш, опрел (от преть), а также «гори-дуб», «гори-пень», «гори, гори ясно, чтобы не погасло».
А.Н. Афанасьев в своей книге «Древо жизни» также приводит народные заговоры «на любовь», которыми пользовались в свое время молодые люди. Вот один из них:
«Как на море, на окияне, на острове буяне, есть бел-горюч камень-алатырь, на том камне устроена огнепалимая баня, в той бане лежит разжигаемая доска, на той доске тридцать три тоски. Мчитесь тоски, киньтесь тоски в красную девицу, в ее буйную голову, в тыл и лик, в ясные очи, в сахарные уста, в ретивое сердце, в ее ум и разум, в волю и хотение, во все ее тело белое, чтобы был ей добрый молодец милее свету белого, милее солнца пресветлого, милее луны прекрасной…».
Эти заговоры именовались присушками, их нужно было наговаривать на хлеб, воду или вино. Всеми этими снадобьями нужно было при удобном случае угостить свою суженную.
Исследователь также на с. 116 вышеуказанной книги приводит заговор из следственного дела 1769 года:
«Пойду я, добрый молодец, посмотрю в чистое поле в западную сторону под сыру-матерную землю, и паду я своей буйной головой о землю сыро-матерную, поклонюсь и помолюсь самому сатане: гой еси ты, государь сатана! Пошли ко мне на помощь, рабу своему, часть бесов и дьяволов с огнями горящими и пламенем палящим, и с ключами кипучими, и чтобы они шли к молодице и зажгли б они по моему молодецкому слову ее душу, ее тело…».
Таким образом, тот, кто произносил этот заговор, вполне осознано обращался к языческим божествам, выступающим в качестве демонов и бесов.
Афанасьев вполне справедливо считает, что подобные заговоры и «присушки» восходят к древнейшему пласту народного самосознания. Он определяет этот пласт, как поэтические воззрения славян на природу.
Так, наши предки, согласно утверждениям А.Н. Афанасьева, воспринимали грозу как брачный союз неба и земли. На этом представлении было основано множество заговоров, гаданий, обрядов. Афанасьев пишет, что главнейшими символами молнии была стрела, а дождя – мед и вино; и то, и другое играют важную роль в свадебном обряде. Так, в народных сказках царь дает сыновьям по каленой стреле и говорит: «Сделайте себе по самострелу и пустите по каленой стреле; чья стрела куда упадет – с того двора и невесту берите». Отсюда понятно, почему невесте косу разделяли стрелой, а гребень, которым расчесывали волосы, обмакивали в мед и вино. В сеннике, где клали молодых, по углам и над брачной постелью утверждали стрелы. На другой день брака покров, под которым возлежала невеста, приподнимали стрелой. Афанасьев пишет:
«Стрела выступает здесь как метафора молнии, которой Перун сверлит тучи, проливает дождь и снимает с неба облочные покровы. Стрела в свадебном обряде служит знаменем плодородия и вместе с тем является орудием, освящающем брачный союз».
Автор приводит еще несколько примеров народных заговоров, в которых отчетливо проявляется связь любви и природных сил.
«На море на окияне-небе, стояла гробница-туча, в той гробнице лежит молния-девица. Встань, пробудись, в цветное платье нарядись, бери кремень и огниво, зажигай свое сердце ретиво…»
«Встану я и пойду в чистое поле. Навстречу мне Огонь и Полымя и буен Ветер. Встану я и поклонюсь им низенько и скажу так: гой еси Огонь и Полымя! Не палите зеленых лугов, а буен Ветер не раздувай полымя; а сослужите службу верную, великую: выньте из меня тоску тоскучую и сухотку плакучую, понесите ее через боры – не потеряйте, через пороги – не уроните, через моря и реки – не утопите, а вложите ее в белую грудь девицы, в ее ретивое сердце, чтобы она по мне тосковала и горевала денно и ночно и полуночно; сладких яств не заедала, меду, пиво не пивала».
Подобные обращения делаются и к огненному змею. Олицетворением огненного змея у русов был бог Велес. Таким образом, небесное божество является одновременно и божеством любви.
Согласно метафорическому языку славян, любовное наслаждение кодируется образом испивания воды. Об этом недвусмысленно свидетельствует народная сказка «с подтекстом». В ней говорится о том, что добрый молодец приезжает во двор Царь-девицы, которая спала в ту пору глубоким беспробудным сном… Позарился на ее прелести добрый молодец и смял красу девичью… а сам поскорее на коня сел и ускакал прочь, не оправил даже покровов постельных. Пробуждается ото сна Царь-девица и в гневе молвит: «Какой это невежа в моем доме был, воды испил, колодец не закрыл!»
Так как небесное пламя – молния – была метафорой огня любви, а небесная влага – дождь – был метафорой оплодотворения, то с этим связано множество гаданий. Вот, скажем, незамужняя девица сдувает с уголька пламя на лучину, если лучина долго не разгорается, то муж будет непослушный, у него будет крутой, своенравный характер. Если лучина сразу вспыхивает, то муж будет ласковый, добрый, потакающий прихотям будущей жены.
Когда девица зажигает лучину, то втыкает ее в бревно. При этом она примечает, в какую сторону от бревна упадет пепел. С той стороны и явится к ней будущий жених.
Девица обмакивает лучину в воду и потом зажигает. Если лучина долго не загорается, то считается, что будущее замужество будет невыгодным.
Таких гаданий довольно много. Основаны они на метафорическом соотнесении стихий огня и воды с будущей семейной жизнью.
Весьма любопытно, что и у всех индоевропейцев обыгрывается тема священного брака огня и воды. Возможно, этот образ имеет единый источник своего происхождения. Так в далекой Индии по сию пору распространены гадания с использованием огня и воды.
