Глава 3. Брюхосыт

«Брюхосыт» был самой большой харчевней Лантру. Представьте длинные аббаррские гварни[5], а теперь сверните их в квадрат, поставьте друг на друга, чтобы получилось пять ярусов, и нафаршируйте эту башню под завязку тхару. Это и будет священное обеденное место жителей и гостей острова. Иногда «Брюхосыт» называли застрявшим среди океана и разжиревшим моолонгом[6]. И это было недалеко от правды.

Ярусы со столиками опоясывали разноцветную мозаичную площадь – сердце «Брюхосыта», бурлящую кухню с лучшими кулинарными мастерами Лантру, Мэйтару и Архипелага. Парящие котлы и шипящие сковороды, кувшины, источающие пряный аромат, и мерцающие угли жаровней, скрытные глиняные печи и острые блестящие шампуры, плиты холодовика с кусками мяса и аквариумы с живой рыбой… А ещё разнообразная утварь и приспособления, неустанно производящие в умелых руках вёртких поваров яства на любой вкус. «Брюхосыт» был местом, которое стоило посетить хотя бы раз, но лучше – два или три…

Клыкарь и Ашри расположились на втором ярусе – достаточно шумном и заполненном, чтобы не бросаться в глаза, но не настолько переполненном, как первый и третий.

По какому-то неведомому правилу, самые голодные оседали за столиками, лишь переступив один из четырёх порогов «Брюхосыта», а те, кто ещё не слышал пения лягушек в животе, считали, что второй слой харчевни так же полон, как первый, и тащили своё брюхо на третий. Четвёртый ярус был поделён на кабинки с ширмами, и что творилось и съедалось за ними, знали лишь подавальщики. А вот пятый выбирали мечтатели и любопытные. Первые ловили вдохновение в клубах пара и дыма, среди запахов и силуэтов. Вторые делали все то же, что и первые, но ещё с восторгом рассматривали диковинную конструкцию крыши. Огромный механизм, будто позабытый астрономами древности, поворачивал лопасти в центре, вечерами открывая вид на ночное небо. А днём шестерёнки вращались, разворачивая зеркальные лепестки так, что свет Орта дробился и оживал множеством золотых осколков, лестницей ведущих из чрева «Брюхосыта» к небу. Не было того, кто не попадал под очарование этой иллюзии и постигал всю суть надписи венчающей каждую из четырёх дверей харчевни: «В сытости блаженство, в Брюхосыте – ты сыт». Напрашивающийся вывод был столь прост, что его не стали включать в послание, или же пожалели посетителей. Ведь всем известно, что мудростью словесной голодный живот не наполнишь, и любое откровение лучше вкушать вместе с нежными отбивными и терпким вином, чем под кваканье пузных лягушек.

Подавальщики в белых, как морская пена, халатах шныряли подобно муравьям в чреве этого «существа», обслуживая бесконечные потоки голодных и достигая главной цели заведения – сытости брюха клиентов.

Клыкарь смотрел на Ашри: брови сдвинуты, руки скрещены на груди, взгляд устремлён внутрь. В некоторой степени её подозрительность была ему понятна. Более того, он разделял опасения элвинг, вот только не мог увязать их и сложить картину целиком. Если подумать, то ничего необычного в заказе не было. Попадались и более странные прихоти. Как-то один тхару заказал личинок корневого жука для своей супруги на годовщину свадьбы. Хотел, чтобы они стрекотали, как на первой их встрече. Но «поют» лишь взрослые особи, так к чему были личинки? А к тому, что почтенный супруг замыслил сам вырастить их и обучить музыкальной премудрости, дабы они ещё исполнили их любимую песню. В другой раз скорченная временем старуха просила привезти ей скелет с Шиуна – Острова Бряцающих Костей. И чтоб кости были белы как снег и пролежали в песчанике острова не менее десяти кварт лет. Странностей хватало, а в руины Древних охотники и без заказов наведывались с завидным постоянством. Что же в этот раз тревожило напарницу?

– Да брось! – разорвал затянувшееся молчание Грав. – Какой у тебя довод против десяти «драконов» и моей компании? И пауки не аргумент!

– Ничего конкретного. Но… – Ашри поёрзала на стуле. – Крохотный камушек в ботинке способен разбить ногу в кровь и заставить хромать.

Грав скривился, словно кислую моргу съел.

– Так давай вытряхнем этот камушек, – он доверительно наклонился к элвинг. – И пойдём дальше.

Ашри хотела возразить, но отвлеклась: к ним угрём скользнул подавальщик, манжет сверкнул идеальной белизной и две тарелки изящно скользнули с его рук на стол. Один беглый взгляд, и рот наполнился слюной, живот заурчал в предвкушении, мысли затуманились. Круглые, идеальные шарики из фарша мяса, птицы и даров моря, в румяной прозрачной оболочке были выложены полукругом вокруг соломки из нежного каба. Фирменное блюдо «Брюхосыта» называлась «ВсёЕстьТут». Некоторые поговаривали, что начинённые мешочки – это пародия на набитое брюхо. И хозяин харчевни, имя которого никто не помнил, и потому он делил его со своим заведением, увидел рецепт во сне, а проснувшись, счёл такой образ крайне поэтичным и написал даже пару лиричных строк:

«Как полный мешок будешь ты крут, вбирая дары Брюхосыта. Не стоит страдать и выбирать, всё, что поесть, найдёшь тута».

Если бы повара судили по его стихам, «Брюхосыт» был бы самым пустым заведением. Так что стоит прославить мудрость жителей и гостей Лантру, которые предпочитали пище духовной – гастрономическую и охотно заказывали добавку, а на сдачу покупали сборник стихов, более как приятный сувенир, нежели бальзам для сердца. В любом случае, каждая из сторон оставалась довольна, ведь ни один поэт на Мэйтару не мог похвастаться таким числом проданных копий. Однако Брюхосыт был достаточно скромен, чтобы называть себя самым продаваемым автором, и слишком умён, чтобы понимать, что количество не влияет на качество, ведь тхару даже не отведывают его словесных блюд, а отведав, пытаются поскорее закусить чем-то более изящным. Но в чём он был силён, это в своём призвании кормить пусть не дух, но брюхо каждого, чем исправно и занимался пятую кварту лет.

Клыкарь с удовольствием и без удивления отметил хищный огонёк, вспыхнувший в глазах подруги, стоило лишь тарелке коснуться стола. Вооружившись ножом и трёхрогой вилкой, элвинг в предвкушении нависла над едой. Иногда Граву казалось, что Ашри – это ненасытный крамкин[7] из сказок, а временами он в этом не сомневался.

– Слушай, ты хоть когда-нибудь не думаешь о том, как набить брюхо? – рассмеялся Клыкарь.

– Конечно! – Ашри отправила в рот первый мясной мешочек. – Когда ем!

Однако заброшенное семя сомнений принесло свои плоды, и Клыкарь вяло потыкав ножом в тарелку, отдал её подруге. Ашри же, напротив, исполнилась радости и больше не возвращалась к камушку в сапоге. Но Грав не мог отделаться от мысли, что это просто камень перекочевал из её ботинка в его. Бист рассматривал массивную каменную солонку, размышляя, в чем соль подозрений напарницы. Однако после того как вторая порция мясных мешочков исчезла в элвинг, он не смог сдержать улыбку.

– Дай волю, ты и Дархи Тау проглотишь! – рассмеялся Клыкарь.

Ашри лишь пожала плечами:

– Если будет время, – усмехнулась элвинг. – Не зря же его «Брюхосыт» включил в меню.

Элвинг неопределённо махнула себе за спину, и Грав глянул на деревянное панно, соединяющее мозаичный пол первого этажа и начало четвёртого яруса: всевозможные морские обитатели, выточенные рукой мастера, плыли вверх, постепенно превращаясь в клубы дыма, а в основании был огромный кит – Дархи Тау.

– Это ток времени, – невидимый подавальщик вдруг обрёл голос. – Дань почтения Овару, хранителю морей, защитнику Лантру и поставщику даров на столы тхару.

Ашри и Клыкарь завороженно уставились на седого биста, чья форма ослепительно сияла, а тонкая золотая нить росписи рогов поражала изяществом. Но главное – на снежном лацкане красовалась золотая брошь с алой глазурью, знак хозяина заведения.

– Вэл Брюхосыт? – смущённо улыбнулась Ашри. – То есть Вэл…

Элвинг отчаянно копалась в закромах памяти, пытаясь выудить имя владельца харчевни. И чем больше времени проходило, тем шире становилась улыбка старика.

– Не утруждайте себя, милая Вэлла. Имя моё давно срослось с этим местом, и лучшая награда – это ваш аппетит.

Брюхосыт поставил перед друзьями тонкие искрящиеся стаканчики с ледяным кремом, украшенные азуровым полукружием чавуки[8], чей сок был запечатан тончайшей корочкой расплавленного сахара. Седовласый бист кивнул и скрылся, оставив друзей в полном недоумении.

– Это за то, что у меня аппетит отличный! – жмурясь от удовольствия, заявила элвинг.

– Это потому что каждый наш приход – минимум тридцать «ланей» в казну «Брюхосыта», – ухмыльнулся Клыкарь. – Но вкус и правда отменный!

Не успели пустые стаканчики нагреться, как к их столику вновь приблизился подавальщик.

– Небольшой комплимент от Брюхосыта.

Две порции точно такого же крема очутились перед друзьями, а подавальщик скрылся.

– Ого! – выдохнула Ашри и потянулась к угощению.

Но рука Грава остановила её. Удивлённо элвинг вскинула брови и хотела было возмутиться, но что-то во взгляде Клыкаря её остановило. Бист предостерегающе качнул головой.

– В этот раз путь с кухни занял больше времени? – Клыкарь ухмыльнулся и легонько стукнул миниатюрной ложечкой по стеклу, заставив подтаявший десерт вздрогнуть. – И разве Брюхосыт страдает провалами в памяти, чтобы одаривать одним и тем же дважды?


Ашри подтянула стаканчик к себе, ощутив пьянящий сладкий аромат и приятный холодок под пальцами. Читать память не имело смысла – те, кто послал угощение, вряд ли оставили следы. Но как бы ей не хотелось отведать ещё крема, она не позволила брюху взять вверх над разумом. Подозрительность не бывает лишней, если хочешь выжить.

Напарники продолжили беседу, лишь изредка бросая взгляд полный сожаления на тающий крем.

– Давай проверим радушие Брюхосыта, – усмехнулся Клыкарь, сжимая что-то в руке.

Неуклюже потянувшись за ножом, бист ненароком опрокинул стаканчик с угощением, а Ашри кинувшись спасать положение, зацепила и свой.

Округлив глаза и прикрыв рот ладошкой, элвинг потянулась за салфеткой, всем видом выражая сожаление и конфуз, а Клыкарь вылил из зажатого в кулаке флакончика пару капель, и на мгновение жидкость окрасилась в золотой.

Друзья переглянулись: угощение было отравлено. Они бросили салфетки на пищевую катастрофу, чтобы удержать сладкую лужу, и сверлили друг друга взглядами, решая, что же делать дальше. Прибыл подавальщик: безрогий бист ловко орудовал тряпкой, возвращая чистоту столу, то и дело бросая взгляд на книгу, лежащую рядом на стуле, и выражая озабоченность, как бы имущество гостей не пострадало от пролитого лакомства.

Наконец-то чистота была восстановлена, салфетки заменены, а пустые стаканчики убраны. Подавальщик выразил сожаления и спросил, будут ли ещё заказы. Клыкарь покачал головой:

– Пожалуй, нам пора.


Внезапно кто-то налетел на Грава со спины, ножки стула проскрежетали по полу и Клыкарь недовольно рыкнул, инстинктивно выставил руки, чтобы не впечататься в стол, развернулся взглянуть на неуклюжего олуха и услышав возмущённый голос Ашри:

– Эй, книгу верни!

Клыкарь вскочил, скользнул взглядом по пустому стулу, где миг назад лежал фолиант и увидел лавирующую меж столов и посетителей белую спину. Мгновение и грабитель, охнув, повалился на пол, сражённый каменной солонкой, угодившей прямиком в его безрогий затылок.

Клыкарь в несколько прыжком очутился рядом и упёр колено меж лопаток подавальщику, выхватил из цепких пальцев книгу и передал Ашри.

– Почитать захотелось? – прорычал Грав, не замечая возгласов удивления и направленных со всех сторон взглядов.

Рывком он поднял и перевернул грабителя, но не успел как следует рассмотреть его, как мир вспыхнул ослепительно белым, а в ушах зазвенело. Вор крутанулся, и, выскользнув из рук, растаял в белом свете.

Когда глаза вновь смогли различать предметы, Клыкарь увидел силуэты бегущих тхару. Опрокидывая столы, стулья и лавки они неслись к лестнице. Кто-то кричал, оказавшись на полу и не в силах встать, каждый раз сбиваемый волной ног и страха.

Грав тряхнул головой, прогоняя звон из ушей. Ощутил, как кто-то вцепился в его плечо, занёс руку для удара, но вовремя остановился. Ашри нависла над ним и тянула изо всех сил, пытаясь оторвать от пола.

– Тише, следопыт! Это я, – Клыкарь скорее прочёл по губам, чем услышал элвинг. – Надо выбираться.

Ашри почти вплотную прижалась к нему и кричала, что было сил. Грав зажмурился, воришка не слабо оглушил его. Что это было? Какой-то особый типа бомбы или сила Пламени? Клыкарь поднялся, пошатнулся, но элвинг ухватила его за руку, удержав. Когда бист открыл глаза, звон в ушах стих, а зрение и слух восстановились.

– Порядок, – кивнул Грав, поймав взгляд напарницы. – Что произошло?

Ашри убедилась, что Грав не рухнет, и положила руку на рукоять кинжала, во второй она держала книгу, вцепившись в обложку, как крамкин в чужой страх.

– Вспышки одновременно по всем ярусам, – элвинг пыталась перекричать шум толпы и треск дерева. – Я без понятия, что тут творится. Но явно что-то дрянное.

Вместе они кинулись к перилам и посмотрели вниз. На первом ярусе вспыхнул огонь и пополз по залу, слизывая бумажные расписные ширмы и набрасываясь на дерево перекрытий и столов.

Подавальщики и повара суетились, пытаясь сбить пламя. Дым поднимался вверх, заползал в уголки, отравлял воздух. Гости «Брюхосыта» кричали и метались в панике. Лестницы были запружены. Грав перегнулся через перила, всматриваясь и оценивая ситуацию.

– Разве у них нет решения на такой случай? – нахмурилась элвинг.

– Есть, – кивнул Клыкарь и показал вниз. – Но кто-то его испортил.

Ашри проследила взглядом. Внизу два подавальщика растерянно переглядывались, держа в руках кусок каната. Третий безуспешно пытался пробиться по лестнице вверх, но обезумевшая толпа была глупее гваров, и никто не пытался даже услышать беднягу, толкаясь и протискиваясь вперёд к спасительному выходу, но лишь сильнее давя друг друга…

– Двери заперты, – выдохнула элвинг, глядя на ошалевшую толпу. – Они ж затопчут друг друга!

Выход был отрезан, огонь распространялся, дым ел глаза, а паника подобно лавине сметала остатки здравого смысла. Вот кто-то прыгнул в один из аквариумов. Вода окрасилась кровью, крики отчаянья сменились воплями ужаса.

– Иглохвосты, – прорычал Грав и повернулся к Ашри. – Пошли, надо добраться до обрубка каната и открыть водяные шлюзы, пока все тут не обратилось в пепел.

– Четвёртый ярус, – Ашри фыркнула. – Они знали, что делают.

Обрубок каната болтался у северной стороны парапета четвёртого яруса. Одна незадача – нужно было не только пробиться по лестнице, но и в лабиринте кабинок отыскать нужную, пробив ширму которой, можно дотянуться до верёвки.

– По тем рыбкам на третий, а дальше по лестнице, – Клыкарь показал на резное панно, соединяющее второй и третий ярус.

Выточенные рыбы в пелене дыма ожили: изгибы спин дрожали и плыли, устремляясь вверх и превращаясь в облака.

Самый простой путь – по краю балкона, и, огибая столы, друзья бросились к цели. Но тут воздух прорезал свист, и в деревянную колонну перед лицом Клыкаря вонзился болт.

– Орхи им в спину[9], – выругался Грав и пригнулся, увлекая за собой элвинг. – Кто-то не на шутку расстроился, что заказ достался не ему.


Элвинг огляделась и показала на раскидистую клумбу. Клыкарь и Ашри спрятались за ней и под защитой длинных саблевидных листьев и белых цветов, продолжили путь, стараясь при этом не рассечь руку острыми зазубренными краями растения.

По пути Клыкарь выдернул шнурок из драпировки и протянул элвинг:

– Привяжи книгу. Нам понадобятся все руки.

Ашри ловко обмотала фолиант и закинула себе за спину, тут же в её пальцах сверкнули метательные ножи-лепестки.

– На рыбках мы будем лёгкой мишенью, – прорычала Ашри, вглядываясь в деревянную морду сога перед собой.

– Ты останешься тут, – сказал Клыкарь. – И твоя задача будет прикрыть меня.

Ашри хотела возразить, но лишь фыркнула.

– Ты знаешь, это наш лучший план.

Она знала. Проломить ширмы Граву будет проще, а ей легче – «снять» стрелка.

– Если поймаешь самострельный болт, я тебя убью! – огрызнулась Ашри и отстегнула с пояса дюжину «лепестков».

– Кстати, – Клыкарь подмигнул. – Постарайся не перебить поваров. Я все-таки надеюсь ещё не раз тут отобедать.

– Поверь, это мой первейший приоритет! – усмехнулась Ашри.

– И ещё, – Клыкарь положил руку на плечо элвинг, сверля взглядом. – Не подставляйся.


Ашри выдохнула, осторожно глянула сквозь прорезь в резьбе, всмотрелась в толпу, ища стрелка. Заметила безрогого биста, который прикидывался подавальщиком. Он стоял не таясь, не бежал к дверям. Бегущие тхару огибали его, словно вода камень.

– Вижу его, – шепнула она Клыкарю. – Безрогий у аквариума с улитками. Жертва солонки. Целится в нашу сторону.

– Тогда начали, – кивнул Клыкарь и на миг прикоснулся к амулету-тигролку.

Бист по-кошачьи скользнул к деревянным рыбам, Ашри вынырнула из-за перил и метнула в Безрогого ножи прежде, чем тот успел навести самострел. Краем глаза элвинг увидела движение справа – Клыкарь был на внешней стороне резной стены. Нутро Ашри сковал холод, когда первый болт ударил, выбив щепу в пяди от того места, где мгновение назад была рука Грава, а следующий тут же воткнулся с другой стороны. Второй стрелок!


Ашри закусила губу, нашла стрелявшего и отправила в его сторону «лепесток», приправив парой крепких словечек. Теперь её задача – быть быстрее и не промахнуться. Время растянулось, болты со свистом прорезали воздух, отсекая все прочие звуки. Не думая о себе, Ашри стояла у перил, с холодной яростью отправляя ножи в цель. Дым становился всё гуще, отравлял лёгкие и разъедал глаза. Лиловое пламя разгоралась во взгляде элвинг, кончики пальцев чуть заметно светились, с каждым броском высекая искры Пламени. И «лепестки» достигли цели. Безрогий подавальщик покачнулся и осел, прижимая руку к шее. Его подельнику первый нож рассёк щеку, а второй вонзился в плечо. Самострел выпал. Нападавший растворился в дыму.

В руках элвинг оставались два последних «лепестка». Что ж, теперь их врагами были лишь огонь и время. Ашри перегнулась, всматриваясь в морды деревянных рыб. Сердце замерло: на филигранной чешуе алели свежие капли. Чуть выше крови было больше, вязкие нити ползли по чешуе сога. Элвинг задрала голову и не увидела Грава. Холод вцепился в ребра, руки задрожали…

– Ну же, – зло прошипела элвинг, отчаянно рыская взглядом и всматриваясь то вверх, то вниз.

Дым и толпа, бьющаяся в закрытые двери, смешались в единую кипящую массу.