Открыв глаза, капитан обнаружил, что лежит на полу на мостике. Голова сильно болела. Он сел и огляделся, вокруг лежали члены команды, одни хрипели, другие пытались подняться на ноги.
«Надеюсь, все живы», – подумал он про себя. Экипаж медленно приходил в себя. Капитан поднялся на ноги и покачиваясь прошёл к пункту управления зондами, где Акива вместе с Вайсом и Бэджи пытались вновь привести оборудование в рабочее состояние.
– Есть потери? – обратился к ним капитан.
– Судя по биопоказателям, все живы, сэр, – ответил подошедший доктор Бизо. – Но голова ещё какое-то время будет болеть.
– Если это и было приветствие, то, пожалуй, лучше мы не будем переходить в фазу дружбы, – высказался Акива, потирая шею.
– Главное, что все живы. Удалось ли получить показания от зондов после их поглощения, сержант? – обратился капитан к Бэджи.
– Судя по данным приборов, зонды прямо перед нами, сэр, и работают исправно, – ответил тот, недоуменно таращась в монитор.
– По всему выходит, что они прошли внутрь и попали на Ту Сторону, – сделал вывод Вайс.
– Есть мнение, что на Той Стороне Вселенная, параллельная нашей, – поделился своим знанием профессор.
– Я вижу вы, профессор, крепко приложились головой, – похлопал его по плечу Акива.
– Нет, он прав, – вступился за Вайса Бэджи. – Гипотеза о Мультивселенной широко распространена, к тому же большинство специалистов-сингуляров неоднократно высказывали мнение о том, что, путешествуя сквозь чёрную дыру или червоточину, можно попасть в другую Вселенную. К сожалению, дальше построения теорий дело не зашло, поэтому до сих пор сингулярные реакторы используются лишь как средство передвижения на расстояния в пределах нашей Вселенной, – Бэджи обратился к учёному. – Всё верно, профессор?
– Вы абсолютно правы, сержант. Большинство ведущих специалистов в этой области были разочарованы тем фактом, что нам так и не удалось проникнуть в тайны сингулярностей. Невозможно даже себе представить, какие безграничные возможности открылись бы перед нами, преуспей мы в этом, – в голосе профессора сквозила досада.
– Каковы сейчас наши шансы выбраться отсюда, сержант, есть ли подвижки с реактором? – спросил капитан.
– Никаких, сэр. Энергии не хватает, сингулярность стабилизировать не получается, – ответил Бэджи, сверившись с показаниями на мониторе. – Если мы в ближайшее время ничего не придумаем, боюсь, что наш Малыш сожрёт нас всех с потрохами.
– В таком случае, господа, не вижу иного выхода, кроме личного контакта с Толстяком, тем более он так хотел поговорить со мной, – стоящие с недоумением воззрились на капитана, лицо которого, тем не менее, оставалось невозмутимым. – Всё равно с места двинуться мы не можем, зондов у нас больше нет, но есть искушение узнать, что там на Той Стороне, если таковая действительно существует. Я прав, профессор?
– По правде сказать, да, капитан, но как вы собрались туда попасть? – с осторожностью спросил Вайс.
– Так, как это делалось ещё во времена наших прадедов, – лукаво улыбнулся фон Хотторн.
– Вы что, собрались совершить выход в открытый космос? Это же безумие, – не веря своим ушам спросил Акива.
– Человечество поступало так с самого первого своего полёта в открытый космос и ничего, – спокойно ответил капитан, – тем более, на «Ипсилоне» есть необходимое оборудование. Признаться, всегда хотел попробовать, ведь в Академии мы проделывали такое всего лишь пару-тройку раз.
– Капитан, ни один научный интерес не стоит человеческой жизни. Вы не имеете права понапрасну рисковать экипажем, – казалось, ещё чуть-чуть и Вайс набросится на него с кулаками.
– Никто не говорит о членах экипажа, я лично пойду на встречу с нашим новым другом. Вы все останетесь на борту и будете контролировать процесс, – улыбнулся в ответ капитан и, опережая возможные возражения, тут же добавил: – По моей вине мы остались без энергии чёрт-те знает где. Тем более, у меня есть старые счёты с синглами, – коротко объяснил он. – Корабль остаётся под командованием старшего помощника Акивы Бранденбурга, – капитан посмотрел старпому прямо в глаза, – ты самый молодой из старпомов во всём флоте, а теперь станешь самым молодым капитаном. Мои поздравления, – он похлопал Акиву по плечу. – Не будем терять времени, начнём подготовку.
Всё время, проведённое в комнате со снаряжением, капитан думал о своём решении и его возможных последствиях. Если ему действительно удастся попасть на Ту Сторону, это будет настоящим научным прорывом, но что, если он погибнет, или не сможет вернуться обратно? Нет, эти мысли он отмёл, они его мало волновали. Смерть его не пугала. Он прожил достойную, на его взгляд жизнь, и ни о чём не жалел, кроме столь ранней гибели отца. Именно она двигала сейчас им, ведь, если гипотеза о Мультивселенной верна, они с отцом смогут встретиться. Капитан корил себя за эти детские фантазии, но как он сам признался раньше, с годами стал не чужд сантиментов.
Примеряя скафандр и подгоняя его под себя, он живо представлял как его прадед, космонавт, впервые увидел планету Земля из космоса, какие чувства он испытывал оказавшись один на один с бесконечным пространством миллиардов звёзд и планет. Теперь же ему самому предстояло испытать похожее ощущение, но скорее всего, без возможности вернуться и обо всём рассказать. Да и некому было рассказывать кроме членов экипажа – в погоне за карьерой и жаждой исследования космоса ему не так и не представилась возможность завести семью. Но он не жалел и об этом, так как прекрасно понимал, что его семья – это команда «Ипсилона», лучшая семья, которая когда-либо могла у него быть, и он прекрасно знал, что оставляет её в надёжных руках своего старшего помощника.
Подогнав скафандр и разобравшись с его настройками, капитан вызвал мостик:
– Акива на связи, капитан.
– Я готов, начинайте открывать шлюзы.
– Есть капитан. Первый открыт, – капитан шагнул через двери, которые тут же закрылись у него за спиной. – Второй готов, – он прошёл дальше. – Начинается разгерметизация. Готово. Удачи, капитан, – шлюзовая мембрана распахнулась, и капитан Гедеон-Ульрих фон Хотторн шагнул навстречу неизвестному.
Оказавшись снаружи, он с минуту любовался открывшимся перед ним пейзажем бескрайнего космоса с грозно висящей прямо по курсу сингулярностью. Ему вдруг показалось, что она его изучает и будто бы приглашает к диалогу. Капитан тряхнул головой, отбросив эти мысли и запустил субсветовой ранец12 на скафандре, который понёс его навстречу судьбе.
Всё врем полёта сердце фон Хотторна бешено колотилось и, казалось, готово было выпрыгнуть наружу. Мысли путались, как ни старался он собраться и успокоиться. И вот, достигнув непосредственной близости с чёрной дырой, он выключил двигатели ранца и остановился. Она была прямо перед ним, снова осязаемая, он мог видеть своё отражение на её гладко отполированной поверхности. Капитан протянул вперёд правую руку и коснулся её. Даже сквозь рукавицы скафандра ощутил он сильный, почти обжигающий холод. Фон Хотторн еле слышно произнёс:
– Ну здравствуй! – на «Ипсилоне» все члены экипажа наблюдали за ним, словно завороженные, и никто из них даже не догадывался, что видят они его в последний раз. Сингулярность снова пошла мелкой рябью и в миг проглотила капитана.
Ощущение пространства и времени для Гвидо перестало существовать, он двигался по длинному туннелю с бешеной скоростью. Взглянув на своё тело, он с ужасом обнаружил, что оно растянулось настолько, что уже не видит своих ног, которые скрылись где-то в точке вхождения в сингулярность. Он слышал в голове чужие мысли. Их было столько, что создавалось впечатление, будто разговаривали представители сразу всех возможных миров во всех уголках Вселенной.
Они говорили ему, что родились внутри сингулярности и она является одновременно им домом, и оружием защиты. Родной мир существ погиб, и они вынуждены скитаться по Мультивселенной в поисках нового пристанища. Сами они называют себя исследователями. Их сингулярности необходимо питание, поэтому сейчас их выбор пал на этот мир, чтобы накормить её. Такова природа сингулярности и существ, их судьба и наказание.
Они позволили капитану прийти сюда и предприняли попытку общения, потому что они слышали просьбу одного человека перед тем, как поглотить его корабль, о том, чтобы его сын остался в живых и прожил долгую жизнь. Они – представители разумной цивилизации, прибегающие к насилию только в исключительных случаях. Они исполнили просьбу. Отсрочили гибель Вселенной ради одного маленького мальчика, впоследствии ставшего капитаном. Теперь они забирают своё.
Перед гибелью этого мира они решили проявить великодушие и дали Гвидо возможность узреть все многообразие миров, в которых они уже побывали и которые только собираются посетить. Капитан видел, как целые миры умирают после появления голодных сингулярностей на их границах. Его взору предстали пустые космические пространства, но вместе с тем он чувствовал ту боль, которую испытывали существа при этом, их одиночество. Он сопереживал им и ненавидел их. Он видел восход и закат их цивилизации, а также многих других, которые пронеслись перед его взором в одно мгновенье. Он понял, что оказался в межпространственном хабе, этаком пересадочном узле между Вселенными.
После всего пережитого капитан космического корабля «Ипсилон» Гедеон-Ульрих фон Хотторн принял единственно верное решение. Собрав всю свою волю и силы, он послал предупреждение о грядущей опасности во все миры, в которые сумел найти выход отсюда, сам прекрасно сознавая то, что ему отсюда не выбраться. Прошлое и настоящее погибло, но будущее должно быть спасено. Существа больше не видели смысла в продолжении разговора. Тело капитана, не выдержав, распалось на атомы, а его разум стал частью единого разума существ. Он, наконец, встретился с отцом. Последним словом капитана было: «спасибо».
Поглотив «Ипсилон», сингулярность пришла в движение и отправилась прочь другим к обитаемым мирам.