Иудея.
Еще один «осколок». Римская провинция.
Дорога в Иерусалим.
Несколько человек идут, не спеша, ослы тащат тюки с товарами. Торговцы идут своей обычной дорожкой. Среди них Иисус, он одет просто, опирается на сучковатую палку, посох, в левой руке небрежно завязанный узел, совсем не тяжелый. Лицо его под солнцем желтоватого оттенка, много лет назад, в дороге, от мутных вод какого-то источника он подхватил лихорадку, и сейчас, во время перехода она снова дала о себе знать. Иисус идет, подняв голову к небу, словно черпая оттуда силы для путешествия. Над ним прозрачная синева, а вдали, где полоса горизонта, розовая дымка.
Иисус уже побывал у Иоанна, крестился. С ним ученик Иоанна, юноша, уроженец этих мест. Решено войти в Иерусалим тихо и скромно, друзья присоединятся к Иисусу чуть позже и постепенно.
Ученик:
Учитель, почему Иоанн крестил тебя, и Иоанн сказал, что ты выше его?
Иисус:
Это только слова. Иоанн просто любит меня. Перед Господом нет ни первых, ни последних, брат мой, мы все равны перед ним. Это в земной жизни все разделены, есть «первые», есть «последние». Для Господа и «последние» станут «первыми» и узрят лик Его в Царствии Небесном.
Ученик:
Как это «последние станут первыми», учитель?
Иисус:
Если бы ты был пастухом, имел сто овец, и одна из них, заблудившись, упала бы в яму, разве ты не бросил бы остальных овец и не вытащил ту, что упала, и не радовался об этой, последней, более, чем о других?
Ученик:
Конечно вытащил бы. Получается, она стала для меня «первой»? Как ты просо объясняешь, учитель.
Торговец (услышав их разговор):
А жены, учитель, как в Царствии Небесном с женами?
Знал я одну семью, бездетную. Муж умер прежде жены, и жену взял младший брат. Братьев было, уже не помню сколько, и каждый умирал прежде этой женщины. А детей все не было. Она пережила всех своих мужей. Так в Царствии Небесном кто будет ей мужем?
(смеется)
Все вместе что ли?
Торговцы смеются, все устали от монотонности путешествия и потому рады любому развлечению.
Иисус:
В Царствии Небесном не живут как в Царстве Земном. Там, возрожденные, духи бестелесные, там нет плоти, нет и плотской связи. Нет жен и мужей.
(тише, самому себе)
И ноги там не болят, и голода нет, и денег не надо.
Торговец:
Ах да, я и забыл. И, правда, у тебя все просто, учитель.
Ученик:
Учитель, ты говорил, что не нужно заботиться в Царстве Земном о приобретении того, чего нет в Царствии Небесном. Если там нет плотской связи, так и жениться, стало быть, не надо?
Торговец:
Вот те раз?!
Иисус (мягко, но настойчиво):
От каждого Господь ждет по силам его. Истинно верующие избегают плотской связи. Главное быть честным перед Богом, он ведь наш спаситель и желает добра всем созданиям своим. Не взявший жены и согрешивший хотя бы в мыслях все равно согрешил. Живший прежде в грехе, а потом отказавшийся от греха, радует Господа. Даже прямо перед смертью, отказавшийся, радует Господа.
Ученик:
Правильно ли я понял, учитель? Ему будет то же, что истинно верующим? Он ведь позже всех принял истинную веру.
Торговец:
А мне нравится. Опять все просто.
Иисус:
Представь себе человека, который нанимает работников в свой виноградник собрать урожай. Он нанимает всех, кто к нему приходит, никому не отказывая. До самого заката, до самого последнего, пришедшего к нему, человека. После дает им всем одинаковую щедрую плату.
Те, кто работал с утра, возмущены: – Мы работали весь день, они же трудились несколько минут!
(ученик согласно кивает головой)
Хозяин отвечает им: – Мы с вами сговорились на эту цену. Разве вы не получили свое сполна? За что же вы осуждаете меня, когда я даю остальным то же по разумению своему?
Ученик:
Странно, но верно.
Торговец:
Верно, но странно. Но опять просто и даже нравится мне.
(обращается к Иисусу)
Божий человек, расскажи еще, какое оно, Царство Небесное.
Иисус:
Царство Небесное – это любовь, бесконечное милосердие. Бог, создатель наш – это любовь, суть в том, что нам от него только любовь и спасение. Узревший его, очистится и возродится. Любовь его к каждому из созданий своих более всякой земной любви и милосердие его более всякого земного милосердия, всепрощение его непостижимо для нас, живущих земным…
Ученик (подставляет Иисусу руку, чтобы он оперся на нее, говорит кротко):
Разреши мои сомнения, учитель, как же такую щедрость понять…
Иисус (улыбается ему):
Возлюби Господа своего больше, чем себя самого и любого на Земле. Возлюби ближнего своего как себя самого. И не будет сомнений.
Торговец:
Сядь на ослика, учитель, ты совсем устал, а лучше склонись вот, на тюк и поспи.
(Освобождает осла, оставляет один тюк, чтобы опереться. Иисус садится на осла и тут же закрывает глаза.)
(ученику)
Праведник твой учитель. Его бы устами Бог говорил…
Ученик:
Так он и учит нас Божьим заповедям.
Торговец:
Значит он бродячий проповедник?
Ученик (с любовью):
Пророк, спаситель, мессия. Вообще-то он говорит, что это Бог – спаситель. Я где-то записал, но сейчас не найду…
Торговец:
Всем о нем расскажу. А как зовут твоего учителя?
Ученик:
Иисус, пришел из Галилеи.
Торговец:
И имя хорошее – Иисус. Мессия.
(говорит другим торговцам)
Слышали, друзья, мессию везу на своем осле!
Торговцы (оживленно):
Кто мессия?
Где?
Торговец:
Вот, учитель.
Иисус (просыпаясь от их оживленных голосов, слышит слово «учитель»):
У нас, братья мои, один учитель – Бог, Создатель наш. Другого нет. А я всего лишь человек.
…Все мы дети Божьи…
Торговец (повторяет, желая успокоить его):
Спи, сын Божий, учитель…
Иисус (бормочет, засыпая):
Как бы их уговорить, чтобы называли меня «братом»…
(Засыпает)
Торговец (себе, весело, почти напевая):
Вот приду я в город Иерусалим, хвать меня кредитор, а я ему: – Люблю тебя как себя самого,
брат мой, – и поцелую его. – Возлюби же и ты меня как себя самого.
Он про долг забудет. Точно говорю, толстяк таких слов отродясь не слыхал. Как глаза выпучит, так неделю и проходит. А я за это время расторгуюсь…
(Продолжает что-то веселое напевать, остальные торговцы негромко подпевают).
Люди идут по желтой земле, покрытые с ног до головы желтой пылью, передвигаются, словно гонимые ветром крупные частицы самой земли.
Они живут на Земле, но им при всем желании не раствориться в ней, они не знают, что такое Земля, и не постижимо для них совершенство Создателя. Нет им покоя, пока ноги стоят на Земле, а взгляду доступно Небо.