Добрую милю до «Золотых дубов» Ханна не шла, а почти бежала. Она не стала входить через черный ход, а прошла через парадную дверь и сразу же направилась в кабинет хозяина. Хозяин Джекоб наверняка рассвирепеет, когда она ему все расскажет.
Ханне было слышно, как Кендиз Тейлор и Кристал Лонсдейл играли в гостиной в триктрак. Кендиз и ее отец уже две недели были почетными гостями в «Золотых дубах», однако время их пребывания подходило к концу, и они собирались вскоре вернуться в Англию. Кристал Лонсдейл уже несколько лет была частым гостем в «Золотых дубах», а для ее брата Роберта это был второй дом. Роберт присоединился к алабамским войскам вместе с Закари, младшим сыном Джекоба, едва лишь началась война. Под командованием Брэкстона Брэгга они охраняли побережье между Пенсакола и Мобилем. Роберт остался охранять Мобильский залив, а Закари ушел с Брэггом, когда тот принял командование Теннессийской армией. Боже, защити и спаси их, в который раз подумала Ханна.
Ханна тихонько постучала в дверь кабинета и, услышав «да» Джекоба Мейтленда, вошла. Она остановилась перед письменным столом, за которым Джекоб, как обычно после полудня, изучал толстый гроссбух. Он не сразу поднял на Ханну глаза, и она терпеливо ожидала, когда хозяин оторвется от книги.
Ханна знала, что Джекоб страшно огорчится, и это было очень плохо. Несколько лет назад с ним случился удар, от которого он, к счастью, оправился, и сейчас ему нужно беречься. Большую часть своих дел Джекоб перепоручил сейчас другим.
Ханна умрет, если что-то случится с Джекобом Мейтлендом. Она слишком хорошо помнила, что за жизнь была до того, как он приехал в «Золотые дубы», купил землю, поместье и всех рабов. До его прихода вся жизнь была заполнена страхом: страхом, что продадут на сторону кого-нибудь из членов семьи, страхом перед предстоящим наказанием и поркой.
Сейчас рабы вовсе не чувствовали себя рабами, и это было заслугой Джекоба Мейтленда. Ханна твердо знала, что не было ничего, чего бы она не сделала для Джекоба Мейтленда. Она при нем словно родилась заново, обрела чувство собственного достоинства. И что еще важнее, он вернул ее первенца, ее сыночка, которого продали восемнадцать лет назад в четырехлетнем возрасте. Джекоб отыскал его и привез Ханне.
Она знала о его убеждениях, о том, что он освободил бы всех своих рабов, если бы здесь, на Юге, не требовалось хотя бы внешне соблюдать общепринятые обычаи. Однако в войне он всеми способами поддерживал Север.
Конечно, Джекоб не подозревал, что Ханна знает обо всем этом, а может, и того больше. В курсе дела были и члены ее семьи, потому что ее муж, Льюк, был слугой Джекоба и нечаянно подслушал, как хозяин говорил об этом во сне. Но в семье строго хранили его тайну. Однажды Ханна проговорилась кое о чем Анджеле. Но Анджела была славной девочкой. Она понимала, какая трагедия может разразиться, если секрет раскроется. Ханна была уверена, что Анджела не проболтается.
Джекоб продолжал сосредоточенно смотреть в гроссбух, а Ханна терпеливо ждала, любовно глядя на хозяина. Джекоб был интересным мужчиной сорока восьми лет, с легкой сединой на висках. В целом же волосы у него были иссиня-черные. А какие глаза! Они способны были внушить ужас! Если бы когда-нибудь перед людьми предстал дьявол, то – Ханна была убеждена – у него были бы такие глаза, как у Джекоба Мейтленда. Карие с легким золотистым отливом. Это когда он не сердился. Нужно сказать, что при всей своей доброте хозяин отличался крутым нравом. И когда этот нрав проявлялся, в глазах Джекоба загоралось золотисто-желтое пламя, способное испепелить каждого, на кого будет направлен его взгляд.
Из двух сыновей Мейтленда Брэдфорд был очень похож на отца. Закари обладал таким же ростом, как его отец и брат, – шесть футов без одного дюйма, но позаимствовал у матери глаза и темперамент. И был не таким бесшабашным, как его брат.
Наконец Джекоб Мейтленд поднял глаза и слегка нахмурился.
– Что так быстро вернулась? Ведь она была дома, не правда ли.
Ханне нравилось, как говорит Джекоб Мейтленд. Он всегда четко и ясно выражал свои мысли. Ханна когда-то пыталась подражать ему в этом, но в семье стали смеяться над ней, и она отказалась от своих попыток.
– Да, сэр, она дома.
– И как она себя чувствует? Все еще уговаривает тебя не воровать у меня? – хмыкнул Джекоб.
– Я оставила гостинцы раньше, чем у нее появилась возможность это сказать, – ответила Ханна, продолжая нервно сжимать ладони.
– Что-то случилось, Ханна? – спросил, прищурив глаза, Джекоб. – Выкладывай.
– Может, лучше пройти на конюшню, хозяин, я боюсь, что вы повысите голос, и молодые люди в гостиной могут услышать.
– Выкладывай немедленно!
Ханна вздохнула и почувствовала, как по ее телу побежала легкая дрожь при виде золотистого пламени, зажегшегося в глазах хозяина.
– Мисси Анджелу чуть не изнасиловали сегодня утром, – выпалила Ханна и, широко раскрыв глаза, стала ждать, когда разразится буря.
– Что?! Чуть не… – Джекоб Мейтленд вскочил на ноги. – А куда смотрел отец?
– Его не было дома.
– И Анджела… пострадала?
– Нет, сэр! С помощью ружья она заставила этого молодого кобеля убраться восвояси. Но настроен он был очень решительно… Грозился, что еще добьется своего. Анджела не испугалась, а очень разозлилась.
– Кто этот подонок, который хотел изнасиловать ребенка? – спросил Джекоб, тяжело опускаясь на стул. – Это не поддается моему пониманию!
– Я пыталась вам рассказать, что она очень выросла за последнее время, – с упреком проговорила Ханна.
– Все равно, ей только четырнадцать лет. Черт побери, она еще младенец!
Ханна не стала напоминать хозяину, что в «младенческом» возрасте Анджелы уже выходят замуж и рожают детей.
– Вы не видели ее после той стычки с ее отцом. Малышка мисси становится красавицей.
Но Джекоб, похоже, не слушал ее.
– Как зовут этого прохвоста? Будь уверена, ему не поздоровится.
– Билли Андерсон.
– Это сын Сэма Андерсона? – удивился Джекоб.
– Да, сэр.
– А еще кто-нибудь приставал к Анджеле?
– Да, сэр. И это меня очень беспокоит, потому что бедняжка мисси вынуждена оставаться ночью одна.
– Почему? – сурово спросил Джекоб Мейтленд.
Ханна опустила глава и прошептала:
– Отец оставляет ее одну, когда ночует в Мобиле. Во всяком случае, так было в эту ночь.
– Ах сукин сын! – Джекоб снова вскочил, на сей раз опрокинув стул. Глаза его потемнели от гнева. – Скажи Зеке, чтобы он взял мою лошадь и немедленно ехал в город. Пусть привезет Сэма Андерсона и Уильяма Шеррингтона. Да пусть скачет так, словно за ним гонится сам дьявол! Ты поняла, Ханна?
– Да, сэр. – Она в первый раз за долгое время улыбнулась.
– Иди скажи ему! А потом возвращайся и расскажи обо всем остальном.
Уже спускались сумерки, когда Уильям Шеррингтон без доклада ввалился в кабинет Джекоба Мейтленда. Одежда его была заляпана грязью и измята, на мешковатых брюках виднелись заплатки. От рыжеватых волос, разделенных на пробор, неприятно пахло каким-то маслом. Белки его глаз покраснели и по цвету мало чем отличались от волос.
– Какого черта вы посылаете за мной своего черномазого, – разразился бранью Уильям Шеррингтон. – Я еще пять лет назад предупреждал вас, чтобы…
– Заткнись, Шеррингтон, и прежде всего сядь, – оборвал его Джекоб. – Пять лет назад ты шантажировал меня, грозился отправиться к моим сыновьям и рассказать им обо мне и Чариссе, если я не дам тебе воспитывать Анджелу так, как тебе нравится. Я по глупости уступил тебе. Правда, нужно сказать, Анджеле тогда не угрожала опасность.
– Какая опасность?
Джекоб поднялся со стула со зловещим выражением лица:
– А тебе не приходило в голову, что, пока ты беспробудно пьянствуешь, оставляя ее без присмотра, с ней может что-нибудь случиться? Да за тобой надо было посылать адвоката, а не Зеке!
Загорелое лицо Уильяма Шеррингтона побледнело.
– С ней… что-то случилось?
– На сей раз, слава Богу, обошлось. Но в этом нет твоей заслуги… Анджелу чуть не изнасиловал этот щенок Билли Андерсон. Ты представляешь – мог изнасиловать! Это последняя капля!.. Раньше ты угрожал мне. Сейчас я обещаю: если ты еще когда-нибудь оставишь девочку одну, ты окажешься за решеткой. И не рассчитывай на то, что я поленюсь это устроить.
– Но послушайте…
Джекоб поднял бровь, и Уильям замолчал.
– Уж не собираешься ли ты сказать, что я неправ? Что ты не оставлял Анджелу одну, на произвол судьбы?
Уильям Шеррингтон в смятении смотрел себе под ноги.
– Ну, я, может быть, чуточку расслабился, но девчонка может постоять за себя.
– Господи, да ей всего четырнадцать лет! Ее нельзя предоставлять самой себе!.. Ты не в состоянии воспитывать ее и знаешь это не хуже меня!
– Вы не смеете забирать ее у меня!.. Я нуждаюсь в ней! Я хочу, чтобы она была со мной! Она единственное, что у меня осталось после того, как ее мать удрала от нас! – патетически произнес Уильям.
– Я предлагал отдать ее в пансион. Предложение остается в силе. Это было бы для нее лучше всего, – сказал Джекоб, заведомо зная, что его предложение будет отвергнуто.
– Мы не нуждаемся в милостыне, Мейтленд! Я это говорил уже много раз. Анджеле не нужны никакие пансионы!.. Там она только перестанет ценить то, что у нее есть.
– Дурак ты, братец! – раздраженно воскликнул Джекоб. – Упрямый осел!
– Может быть, но Анджела останется со мной, и я подниму страшный скандал, если ты попытаешься отобрать ее у меня.
Джекоб тяжело вздохнул.
– Я тебя предупредил, Шеррингтон. Если что-нибудь случится с Анджелой, я спущу с тебя шкуру.
Джекоб молча смотрел, как Уильям Шеррингтон выходит из кабинета. Гнев вспыхнул в нем с новой силой, когда спустя несколько минут Ханна объявила о приходе Сэма Андерсона.