Я забилась в угол еле дыша и отказываясь верить своим ушам. Неужели сам Константин только что спас меня от полицейского рейда? Но почему? Он что, действительно боится призраков? Или парень знает что-то, чего не знаю я?
– Помню, у моей приемной тети на даче тоже водились призраки, – с той стороны двери зазвучал спокойный размеренный голос, приятный бархатный баритон, от которого я тут же вздрогнула. Это был Леон, лучший друг Косты, высокий статный блондин с выразительными янтарными глазами и чувственными пухлыми губами. По моей вине он совсем недавно обрезал свои золотые вьющиеся волосы… Так, о чем это я? Ах да! Его номер находился прямо за стенкой моего. Именно с его балкона однажды ночью я и заметила, что в пустом номере «356», дверь которого не открывали вот уже несколько лет, горит свет.
– Тетушка рассказывала нам, что иногда это просто скучает домовой – древний и очень сильный дух, который охраняет жилище. – Продолжал терпеливо, словно маленьким детям, объяснять Лео. – Если в доме долгое время никто не жил, то он может одичать и потому его нужно задобрить угощением.
Тут мой голодный желудок, словно тоже имел уши, громко и жалобно заурчал.
– К чему ты это клонишь, Лео? – серьезно спросил Коста. – Мы никогда не сможем открыть эту дверь.
– Ее и не надо открывать. Я собрал на широкую тарелку кое-что из еды: кусок пирога с семгой, пару клубничных пончиков. И оставил ее на соседнем балконе. Он так близко к моему, что я смог дотянуться…
Конечно, на такие акробатические подвиги был способен только Леон – чемпион подпольных боев без правил. Продолжение его разговора с Костой я не стала дослушивать, пулей кинувшись в самую большую спальную комнату своего номера. Едва я раскрыла дверь, как дюжина больших бабочек с серебристо-белыми крыльями разлетелись по разным углам. Кажется, здесь давно не проводили санитарную обработку против моли! Кругом эти насекомые!
Я моментально оказалась на просторном ухоженном балконе, уставленном горшками с цветами и даже с плетеным столом и со стульями, устланными шерстяными пледами. Естественно, что со стороны этот заколдованный балкон выглядел совершенно заброшенным, пыльным и с ворохом сухих листьев. Там, на широких белокаменных перилах, увитых вечнозеленым плющом, я нашла свое обещанное угощение, схватила огромную переполненную тарелку и быстренько скрылась в комнате, тихонько прикрыв за собой балконную дверь.
– Ого! Коста, ты видел это? Шторы еще колышутся! – громко выпалил Леон. Едва я снова плотно задвинула свои тяжелые шторы, как они вдвоем появились на своем балконе. – И тарелка исчезла! Я же говорю, что там домовой! Сейчас поест – подобреет! Рыбный пирог я сам готовил по рецепту своей тетушки!
И действительно, аромат от пирога был непередаваемый! Я мысленно поблагодарила Леона за его щедрость – кусок был просто огромен, с четверть реального пирога. Позабыв обо всех проблемах – война войной, а обед по расписанию, я быстро плюхнулась на гигантскую роскошную кровать, даже не рассматривая все ее причудливые позолоченные завитки на ножках и дорогие высокохудожественные узоры на многочисленных покрывалах.
В самом углу, справа от огромной королевской кровати, стояло большое, размером в человеческий рост, очень старое зеркало. Его замысловатая серебряная оправа потемнела от времени, однако ровная, как водяная гладь озера, поверхность по-прежнему давала ясное и четкое изображение. Любоваться на себя у меня совершенно не было времени, и потому, я даже не подошла к нему. Сейчас у меня были дела гораздо важнее.
Я оперлась спиной на гору расшитых подушек и уже поднесла дрожащими руками кусок заветного пирога к своему широко раскрытому рту, как вдруг резко остановилась, мое шикарное угощение так и повисло в воздухе.
Как я могу верить этому Леону? Ведь он же лучший друг моего злейшего врага! А вдруг это ловушка? Вдруг все это запланировано? Что если пирог отравлен – сдобрен пургеном вместо специй или мышьяком?
Нет, не может быть, чтобы Лео мог так со мной поступить! Это очень жестоко и подло – гораздо ниже стандартов даже такого отпетого гада, как Коста! Странный парень, этот Леон Норгенштерн. С одной стороны, он уже успел меня накормить два раза, надавал кучу дельных и не очень советов, а однажды даже спас мою жизнь. Именно он приютил меня в ту ночь, когда закончился срок пропуска в мой номер и я оказалась выброшенной на улицу. Спешу добавить, что в студенческом городке все комнаты открывались специальными электронными карточками-пропусками, если, конечно, плата за проживание не была просрочена. И только в этом необитаемом апартаменте «356» на старой деревянной двери стоял обычный замок с ключом.
Мой желудок возмущенно заурчал, не понимая, почему в нем еще отсутствует его пирог.
Но почему же этот Леон, такой большой, сильный и благородный, не заступился за меня ни разу? Почему же он, самый добрый и справедливый, позволяет Косте так безнаказанно надо мной издеваться? Там, сначала в кафетерии академии, а затем и в главном холле Академии, этот железный Лео со стальными бицепсами стоял и молча смотрел своими медовыми искренними глазами, как меня колотит его лучший друг, а затем, как он же заставляет меня при всех целовать свои белые найки. С красивых пухлых губ Леона ни одного слова не слетело в мою защиту, когда директриса с позором вышвырнула меня из Академии, моего единственного пристанища, при этом наложив на меня трехэтажный штраф. И теперь мне было действительно больше некуда идти!
Неужели этот здоровяк Лео просто боится худенького поджарого Косту? Но это же просто смешно! Да Леон вообще ведет себя в последнее время как девчонка! При мне он уже успел несколько раз разрыдаться, покраснеть, побледнеть, накраситься и даже… надеть платье! Хуже, чем моя соседка Лиза!
Вдруг за моей спиной раздался страшный треск, от которого я вздрогнула, а мой некусанный пирог смачно шлепнулся прямо на одну из пушистых пузатых подушек, оставив большущее жирное пятно на красивой дорогой вышивке. Но мне было не до смущения: почувствовав легкий запах гари, я резко обернулась на звук и была готова выронить свой пирог снова. За моей спиной ярко пылал шикарный, выложенный из цельного дорогого камня, украшенный лепниной, позолотой и… небольшой серой фигуркой с широкими крыльями как у летучей мыши, камин. Она была очень похожа, а точнее – выглядела точь-в-точь, как та горгулья из прихожей, каменное крыло которой Доминик прострелил из пистолета. Моя спина похолодела, я поняла, что не ошиблась, когда увидела отверстие от пули среди каменных перепонок крыла. Это была та самая горгулья! Но как она смогла пробраться в спальню? И при этом еще зажгла без спроса камин! Надо было признаться, что последнее было весьма кстати – я села поближе к огню, и моя мокрая голова стала довольно быстро высыхать.
– Есть или не есть? – рассуждала я вслух и все еще не решалась хорошенько откусить от аппетитного, но быстро остывающего пирога. И вот, когда я уже была готова выкинуть все угощение прямо в огонь, я заметила на тарелке что-то маленькое, тоненькое и блестящее. Рядом с одним из пончиков лежала…
– Да это же булавка от моего галстука! – едва не закричала я вслух. – Лео, должно быть, незаметно для остальных подобрал ее с пола перед входной дверью! Ведь именно там я ее и потеряла, когда пробиралась в номер, а потом в череде малоприятный событий совершенно забыла о ее существовании! Лео нашел ее и, ничего никому не говоря, вернул мне!
Это могло значить только одно! Он обо всем догадался, он прекрасно знает, что здесь именно я, а не какой-то там полтергейст или призрак… Но при этом он меня не выдал Косте и его дружкам. А это значит, что тот здоровенный кусок пирога, что сейчас снова валялся на расшитой подушке, абсолютно безопасен и его можно смело есть. Что я тут же и сделала!
На пару минут я позабыла о своих проблемах, благодаря судьбу, а точнее – Леона, за неожиданный и прекрасный ужин. За моей спиной мирно потрескивал массивный каменный камин, который я почему-то совершенно не заметила, когда бежала через комнату на балкон за бесплатным угощением. Я быстро сбегала за своими мокрыми кроссами в ванную комнату, которую кто-то уже успел убрать и почистить, словно невидимая горничная. Интересно, кто же это сделал? Красивые белые бабочки? Они были здесь повсюду! Помню, я даже пыталась покормить парочку крошками пирога. Грациозные насекомые с самым оскорбленным видом вспорхнули и скрылись в тяжелых плотных шторах.
Я оставила найки сушиться рядом с камином, а сама села рядом на край огромной кровати, чувствуя, как высыхают мои непослушные черные волосы. Галстук я так и не смогла правильно завязать, и потому оставила его валяться мокрым в ванной.
Сполоснув за собой тарелку после жирного пирога, я тихонько приоткрыла зеленую занавеску, а затем и балконную дверь. Странно, всего пять минут назад окно казалось мне современным пластиковым, а сейчас оно точно было сделано из дорогого лакированного дерева и было гораздо старше.
Нечто странное происходило с этим номером: все вокруг становилось совершенно другим при повторном, более детальном рассмотрении. Декорации исчезали, словно видения, бесследно растворяясь в воздухе. Мебель из современной и дешевой, становилась изысканной и дорогой, достойной королей эпохи возрождения. Номер будто снимал передо мной свою маску, и в то же время, я постоянно ощущала на себе чей-то пристальный взгляд, внимательно и даже, может быть, с ужасом следящий за каждым моим движением.
Мое внутренне чутье подсказывало, что это была не только каменная горгулья с простреленным крылом, которая все еще грелась у горящего камина. Это был кто-то более сильный, более страшный… Интересно, что же мне делать, если появится хозяин этого заколдованного номера? На всякий случай я даже перевернула подушку, на которую упал пирог, жирным пятном вниз. Ну, чтобы сразу не заметили…
На балконе, как и первый раз, было сыро и холодно. Широкое, темно-синее, как школьные чернила, звездное небо обнимало спящий город. Я подошла к самому краю, рассчитывая незаметно поставить чистую тарелку на толстые перила соседнего балкона, представляя, как утром ее заберет улыбающийся Леон.
– …я сделаю это завтра! В главном холле Академии! Прямо у всех на виду! – донёсся с соседнего балкона ехидный голос Косты. – В двенадцать эта дрянь придёт к директору за своими документами! Мы с парнями будем ждать её около кабинета! Присоединишься?
Я вздрогнула и резко замерла на месте, усиленно прислушиваясь.
Лео ответил очень тихо, я едва смогла расслышать его слова сквозь их приоткрытую балконную дверь. Кажется, в спешке они просто забыли её закрыть.
– Но зачем все это, Коста?
– Эта тварь посмела поднять на меня руку! Ударила меня при всех! – прошипел парень, резким рывком головы откидывая со лба свою вьющуюся каштановую челку. При мягком желтоватом свете ночника его красивое лицо с высокими острыми скулами казалось вытесанным из камня. – Она не попросила прощения! Не встала при всех передо мной на колени! Пусть это будет уроком всем, кто посмеет перейти мне дорогу!
– Ты же сам сказал, что устал от девчонок, вешающихся пачками на твою шею, – пожал широкими плечами Лео. Он выглядел очень мягким и домашним, словно плюшевым, в своем махровом банном халате и тапочках. Его тихие ответы совершенно не соответствовали ядовитым репликам Косты. Он будто вел диалог с кем-то другим, или же просто с самим собой. – Смысл нам тратить на нее время? Ты и так отнял у нее все. Ей больше некуда идти…
– Я ее ненавижу! НЕНАВИЖУ! – рычал сквозь свои крепко стиснутые белоснежные зубы Коста. Я прищурилась и заметила на нем очередной костюм, теперь не строгий классический, а спортивный. Светло-серого цвета, без сомнения сшитый на заказ и очень дорогой, но… он был явно ему мал. Рукава с широкими черными полосами едва доходили до тонких запястий, а наглаженные штаны заканчивались прямо над щиколотками. Он что, собирается так пойти в Академию? Что за бред! А где же его фирменная черная кожаная куртка и белые найки? Парень стоял босиком на мягком бежевом ковре, что полностью застилал собой пол.
– Эта дрянь забрала мой лучший костюм! Посмотри, в какое отрепье мне пришлось одеться! Ненавижу! Я прослежу лично, чтобы директриса написала для этой дуры такую характеристику, с которой ее не то, что курьером в доставку пиццы, но и мойщицей унитазов не возьмут!
В ответ Лео лишь тяжело вздохнул и, стараясь не смотреть в глаза собеседнику, грустно ответил:
– Даже если ты разобьешь ей жизнь, ты не вернешь свое разбитое сердце…
Продолжение диалога я не расслышала из-за бешено стучащего в моих висках пульса. Что значит, директриса напишет на меня такую характеристику, что меня даже не возьмут пиццу доставлять? От негодования меня бросило в жар, кровь в моих жилах потихоньку закипала. Сама не заметив как, я перегнулась через перила своего балкона и практически уже оказалась на соседнем.
– Не удивительно, что эта дрянь не задержалась ни в одном из приютов! Её постоянно выгоняли, переводили с одного места на другое, стараясь поскорее избавиться от этого наказания! – злорадствовал Коста, застегивая молнию серой спортивной кофты на своем подтянутом стройном торсе. Я с удивлением заметила, что его костюм был надет без футболки прямо на голое тело. – Да что там говорить! Её бросила даже родная мать! Наверняка она была такой же никчёмной, тупой и страшной, как и её полоумная дочень…
Бабах! В этот момент дверь их балкона широко распахнулась от неожиданно откуда-то принесшегося порыва ветра и в комнату, кружась, влетела пустая белая тарелка. Своим тонким краем она со смачным шлепком угодила прямо в правый висок Косты, метко заехав по вершине его уха.
От боли парень громко закричал, падая на пол и хватаясь двумя руками за кровоточащее ухо. Леон же замер на месте, уставившись на меня своими круглыми янтарными глазами, словно увидел призрака с того света.
– Ауйч! Блин! Что это за хрень? – хрипло кричал Коста, переводя ошарашенный взгляд со своих окровавленных ладоней на раскрытую дверь балкона. К счастью, я уже успела быстро спрятаться, прижавшись к стене. – Лео, ты что-нибудь видел? Что за…?
Я с грохотом захлопнула широкую балконную дверь, так и не услышав, как побледневший Леон произнес тихим дрожащим голосом:
– Это был полтергейст из твоих самых худших ночных кошмаров!