Вещи я собираю строго по списку и тщательно укладываю в чемодан. Заранее купила небольшой, чтобы не было искушения взять лишнее. Рядом кухонные весы ровно на десять станов. Самую тяжёлую одежду надо надеть на себя – ничего, что на улице почти лето, как-нибудь потерплю. Куртку потом можно снять и перекинуть через руку – против этого, надеюсь, деонцы возражать не будут? Тапочки, халаты и средства гигиены нам выдадут, об этом говорилось в инструкции. Всякие мелочи и визуал рассовываю по карманам. Взвесив чемодан, я с радостью добавляю туда нарядную шифоновую блузку и косметичку – на всякий случай. Например, нас примет адэн Деона… Очень хочется посмотреть на человека, придумавшего все издевательские требования для туристов! А что? Я даже поговорить с ним могу – на высоком языке! Заодно убедиться – вдруг он действительно ненормальный? Какое значение имеют семейное положение или несколько лишних станов?!
Чтобы совсем не волноваться, беру чемодан за ручку и иду к соседке по этажу. Пусть она и выглядит словно шарик на ножках, только добрее и отзывчивее её я никого не знаю. Соседка одинока, муж у неё то ли умер, то ли его и не было никогда. Сын давно переехал далеко на север Ариза, раз в месяц проверяет мать по визуалу и зовёт к себе – она отказывается и уговаривает его вернуться в столицу. Мы взвешиваем чемодан ещё раз: девять станов и семьсот восемьдесят девять танов. Уложилась!
Соседка предлагает выпить чаю. Чай я готова пить в любой ситуации, но сейчас почти не чувствую вкуса. Всё перекрывает возбуждение – и от предстоящего путешествия, и от скоропалительного брака. Тонкий ободок колечка не даёт забыть о том, что пусть всего на месяц, однако теперь я госпожа Керн. Закрадывается мысль: а вдруг в Деоне Вирт разглядит, что я не просто «миленькая», но и интересный человек, личность? Я, между прочим, пятнадцать лет высокий деонский учила, теперь стихи на нём пишу. Может, в Аризе, кроме меня, этот диалект и не знает никто. Когда-то я еле нашла учебники – старинные, их на руки не выдавали, пришлось ходить в государственную публичную библиотеку и переписывать. Вдобавок я замечательно готовлю – двухлетние итоги тестирования «помощников на кухне». Подвернулась бы мне возможность угостить Вирта собственноручно испечёнными блинчиками или сырниками с изюмом – он бы сразу взглянул на меня иначе. Хотя кто пустит туристку на кухню в гостинице, где мы будем жить… обидно.
Благодарю соседку и возвращаюсь домой, чемодан на колёсиках катится за мной словно послушный пёсик. Лучшее средство унять тревогу – заняться делом. Решаю привести в порядок свои записи по проекту, отошлю потом Роне. Подробные указания своей помощнице я оставила, и всё же целый месяц ей придётся справляться самостоятельно.
Мои благие намерения перечёркивает требовательный звонок в дверь. Кошусь на часы: половина двенадцатого, почти ночь, поздновато для гостей. Не иначе соседка испекла свою вкуснейшую ватрушку с цукатами и хочет угостить напоследок. Она всё время твердит мне, какая я худенькая и бледненькая, хотя, по мнению Роны, меня нужно не кормить месяц, а ещё лучше – два. На попытку объяснить, что у меня комплекция такая, кости широкие, Рона презрительно оттопыривает нижнюю губу. Ей-то хорошо, она тонкая и изящная. Я, по её мнению, слишком рослая, плотная, грубоватая и блёклая, к тому же безнадёжно скучная и закомплексованная. Конечно, она не говорила мне об этом в лицо, я нечаянно услышала её болтовню с подругой по визуалу.
Открываю дверь как была – в куцем пушистом халатике выше колен и домашних тапочках в виде медвежат. Тапки подарила мне соседка на зимние праздники, а халатик старенький, заношенный, но такой мягкий, что расставаться с ним не хочется. Однако человек на пороге заставляет меня пожалеть о собственной беспечности. Во-первых, тем, что это не человек, а деонец – золотоглазый, бронзовокожий, медноволосый, яркий настолько, что на его фоне моя скромная прихожая моментально тускнеет. Во-вторых, он строго и изысканно одет – в элегантный костюм цвета жжёного сахара. В-третьих, в его взгляде откровенное потрясение. Очевидно, в Деоне тапочки с медвежатами не носят.
– Доброго вечера, – справляется он с изумлением. – Маста Лика Керн?
Удивительно слышать обращение «маста» применительно к себе!
– Да, это я. – Мне так легко подавить удивление не удаётся. Спохватываюсь и вспоминаю о вежливости: – Доброго вечера, проходите, пожалуйста!
– Благодарю вас.
– Не хотите ли чаю? Или, может быть, сока?
Дословно – «фруктового отжима». Для овощного сока есть своё название.
– Сока, – соглашается он. – Эсу́т.
Один из шести вариантов деонского «спасибо». Простое спасибо – «итэ́н», а «эсут» дополнительно означает «хорошо» и «если вас не затруднит». Я жадно ловлю каждое слово, произнесённое деонцем.
– Моё имя Сэртилáйр, – представляется гость.
Лайр – третий Великий Дом, покровитель – орёл. У каждого Дома своё традиционное приветствие-пожелание.
– Пусть Анда пошлёт вам неутомимые крылья, масте Сэртилайр.
– О! – Сэрт (фактически это и есть его имя, остальное приставка, обозначающая принадлежность к Дому) польщённо улыбается. – Маста Керн не только вежлива, но и разбирается в наших традициях. Мне искренне жаль, что цель моего визита вас расстроит.
Всё то время, пока достаю из холодильника сок и наливаю в стакан, я мучительно соображаю – что он имеет в виду? Всё-таки, когда учишь язык по книгам, легко перепутать значение слов, хотя пока я особой разницы в произношении не заметила, гласные деонец растягивает, «эр» приглушает. Вот двойную «эн» он произносит словно один звук, надо запомнить.
Сэрт берёт стакан из моих рук с таким благоговением, словно я угостила его не грушевым соком, а дорогим марочным вином. Пьёт маленькими глоточками и с явным удовольствием. Рассматриваю его, стараясь делать это поделикатнее. Красивый мужчина. Обычно у рыжих людей на лице веснушки, а ресницы и брови соответствуют цвету волос. Но у деонца ровная чистая кожа, тонкие тёмные чёрточки бровей, будто выщипанных пинцетом, и тёмные загнутые вверх ресницы. Идеальную внешность немного портит нос – я не любительница горбинок, однако, стоит признаться, Сэрт очень и очень привлекателен.
– Маста Керн, прошу вас – откажитесь от посещения Деона.
Замираю в замешательстве. Может, я ослышалась? Или неправильно перевела?
– Отказаться? В смысле, от туристической поездки?
– Именно, – подтверждает Сэрт.
– Почему?
Деонец избегает смотреть мне в глаза.
– Если я скажу вам, что всё дело в пророчестве, вы же мне не поверите? Но врать вам я не хочу. Я проводник Анды, только что он снизошёл до откровения. «Чужая новобрачная потрясёт мир…» Вы ведь вышли замуж сегодня?
– Да, – я потихоньку справляюсь с волнением. – Масте Сэртилайр, простите… Сколько в Аризе новобрачных? Почему вы решили, что это именно я? И что значит – потрясёт? Потрясения бывают и в хорошем смысле!
Он долго молчит. Подбирает выражения?
– Ариз и Деон слишком разные, маста Керн. У вас религия давно стала одним из пережитков – насколько мне известно, в бога вы не верите, в храмах не молитесь, даже браки вы заключаете, просто ставя подпись на документах. Для нас Анда более чем реален. Аризцы считают, мы надменны и нарочно нагнетаем таинственность. На самом деле всё не так. Я иду против воли Анды, только иначе моя совесть не даст мне спокойно жить дальше. Вы кажетесь мне разумной девушкой, пожалуйста, останьтесь в Аризе!
Конец фразы больше напоминает стон. Я понимаю – Сэрт искренен.
– Масте Сэртилайр, вы не могли бы выразиться яснее? Мне не хочется доставлять вам неприятности, но вы просите меня отказаться от поездки, о которой я мечтала всю жизнь. Возможно, если вы объясните мне, каким образом одна заурядная аризка повлияет на будущее целого мира, я с вами соглашусь. Пока же я вижу одно невнятное пророчество, которое, быть может, вообще относится не ко мне.
– К вам, – упрямо настаивает Сэрт. – Как вы думаете, почему я вас нашёл? Анда указал мне путь.
Не божество, а прямо навигатор какой-то!
– И Анда попросил вас явиться и угрожать мне?
– Я не угрожаю, – тихий вздох. – Я прошу, умоляю. Мир стабилен, Ариз и Деон в хороших отношениях, пусть всё останется так.
Отвожу взгляд. Невероятность происходящего мешает здраво соображать. Допустим, сейчас я поддамся благородному порыву, а потом выяснится, что Сэрт безумен и сбежал из-под надзора. Сумасшедшие тоже искренне верят во всякий вздор. У меня же второго шанса попасть в Деон не будет. Сэрт опять вздыхает.
– Что ж… Я должен был хотя бы попытаться. Всего доброго, маста Керн.
Вскидываю голову – и окончательно теряюсь. В квартире никого нет. Пустой стакан из-под сока на столе – единственное напоминание о том, что деонец мне не померещился. Выскакиваю в прихожую, проверяю замок на двери – нет, закрыто. Мистика!
Половину ночи я листаю редчайшую книгу толщиной с мою руку – мемуары Ти́то Греса, посла Ариза в Деоне. Почтенный господин Грес жил более тысячи лет назад, его труд написан на деонском, а содержание сомнительно. Учёные придерживаются мнения, что в весьма преклонные годы посол перемешал в своих воспоминаниях явь и мифы, поэтому книгу считают сборником сказок. Но я упорно ищу строчку, которую раньше считала вымыслом, таким же, как создание предметов из воздуха и исцеление ран наложением рук.
«Анда даёт человеку силу, с помощью которой можно с лёгкостью перенестись из одной точки в другую. Ты расщепляешь себя на частицы и вновь собираешь за тысячи триéнов от того места, где находился…»
А если господин Грес не выжил из ума и описывал реально существующее явление?! И легенды на самом деле вовсе не легенды? Как-то же исчез Сэрт из моей квартиры? Мысли не дают мне заснуть, и я долго ворочаюсь с боку на бок. Затем всё же засыпаю с книгой в обнимку и вижу во сне сияющий поток энергии, который несёт меня над океаном.
Утром я ожидаемо зеваю с риском вывихнуть челюсть. В зеркале отражается помятая хмурая физиономия. Веки припухли, на щеке отпечатался след от книги. Холодный душ помогает лишь отчасти, волосы после быстрой сушки встают дыбом. Их тусклый соломенный цвет усиливает сходство с охапкой сена на голове. Красотка, ничего не скажешь! Такая не очарует, а отпугнёт, причём наверняка и навсегда.
Звонок в дверь звучит громом. Неужели опять Сэрт? Но за дверью Вирт – отвратительно свежий и бодрый. При виде меня его лицо вытягивается.
– Лика?.. Что это с тобой? Ужасно выглядишь.
Раньше я начала бы оправдываться, рассказывая про визит деонца и мои ночные изыскания. Сейчас невольно отмечаю: деликатность к достоинствам Вирта явно не относится.
– Не выспалась. Откуда ты знаешь мой адрес?
– Мы же вчера заявления в мэрии заполняли… Ты нормально себя чувствуешь? Я подумал, будет лучше, если в институте мы появимся вместе. Такси ждёт внизу, где твой чемодан?
– Зря беспокоился. Уверена, все и так понимают, что наш брак – фальшивка. – Дурное настроение заставляет говорить правду.
Тем не менее я вручаю ему чемодан, сама надеваю туфли и куртку. Раз уж меня хотят подвезти, глупо отказываться. Пусть я живу в одной остановке от института, автобусы с утра переполнены, а толкаться не хочется.
Пока мы спускаемся вниз, Вирт недоумённо косится на меня. Два года в институте он встречал тихую девушку, которая робко улыбалась и радовалась, когда ей на бегу бросали «привет!» Правильно утверждают, что замужество портит женщину: я всего полдня как жена, а уже почти грублю и выгляжу отвратительно. В машине мы молчим, Вирт смотрит на дорогу, я в окно. Без четверти восемь, дороги ещё свободные, к институту мы подъезжаем первые. Затем подходит взволнованный господин Берк, нервно крутит в руках папку с документами. Следом подтягиваются остальные туристы, оживлённые и весёлые. Конечно, к ним на ночь глядя не заявлялись деонцы и не пугали пророчествами с жуткими последствиями.
– Лика, вам нездоровится? – участливо спрашивает госпожа Менс.
– Голова болит, – прибегаю к самой распространённой увёртке.
– У меня с собой отличные таблетки, хотите? Через пять минут забудете о боли!
Всё, чего я хочу, – поскорее занять место в автобусе и заснуть, но нахожу в себе силы вежливо поблагодарить и взять таблетку. На моё счастье, ждать долго не приходится: подъезжает выкрашенная в оранжевый цвет сверкающая махина с тонированными стёклами. В специальном багажном отделении мой чемодан, как, впрочем, и вещи остальных, смотрится сиротливо и потерянно. От необходимости сидеть рядом с Виртом меня избавляет расположение пассажирских кресел – по одному в ряду с каждой стороны.
– Доброе утро, масте! – раздаётся в салоне голос водителя. Я жадно вслушиваюсь в деонский, запоминаю произношение. – Будьте так любезны, пристегните ремни и не вставайте с места до окончания поездки.
– Ух, как строго! – шутит господин Пенс.
– Эти автобусы ходят с огромной скоростью, – важно объясняет госпожа Шелн. – Двести восемьдесят триенов в час. Зато через пару часов мы будем на побережье.
Берк передаёт ей документы и обнимает всех по очереди. Вид у него удручённо-унылый. Пятьдесят лет – расцвет жизни, но только не для того, чтобы посетить Деон.
– Удачи! – желает он нам.
Добросовестно пристёгиваюсь, ремень очень гибкий, эластичный, словно живой. Откидываюсь на мягкую спинку, закрываю глаза. Момент, когда мы трогаемся, сливается со сном: вместо домов за окном я вижу волны, медлительные, тягучие и почему-то рыжие.
– Лика, просыпайся, приехали! – будит меня Вирт.
Вынимаю из кармана визуал. Ого, половина одиннадцатого! То-то я чувствую себя намного лучше. Автобус останавливается в пустом ангаре – серые металлические стены, искусственный свет ламп, ровное однотонное покрытие пола. Выходим по одному, наш багаж уже ждёт в сторонке. Странно. Водитель не покидал своего места, кроме нас, в автобусе никого не было, поблизости ни одного человека. Не сам же автобус выгрузил чемоданы! Пока я растерянно озираюсь, автобус закрывает двери и уезжает – беззвучно, будто оранжевое привидение.
– Добрый день.
Могу поклясться, что девушка соткалась из воздуха. Только что за моей спиной было пусто – и нате вам, пожалуйста! Нам улыбается деонка – высоченная и яркая, в изысканном белом брючном костюме. Несмотря на улыбку, золотые глаза холодны.
– Меня зовут Мэйникáйс, я буду сопровождать вас до самого Грода. Прошу следовать за мной.
Кайс – второй Великий Дом Деона, покровитель – лиса. Однако я не спешу с пожеланием. Прихватываю свой чемодан и молча иду за Мэйн. Вирт подстраивается под мой шаг.
– Лика, ты видела, как она подошла? – шепчет он мне на ухо.
– Существует легенда, что Анда даёт деонцам силу для перемещений в пространстве, – отвечаю так же тихо. – Они разбирают себя, как конструктор, и складывают заново, причём тратят на это доли секунды. Ночью я читала книгу, где упоминалось подобное.
Мэйн оборачивается, пристально смотрит на меня. Расстояние между нами приличное, и говорила я почти шёпотом, но мне кажется, что она слышала каждое слово.
– Теперь понятно, почему ты такая… – Вирт долго подбирает определение. – Зачитанная.
Серый ангар сменяется таким же серым широким коридором, затем пустой светлой комнатой с низкой плоской тумбой. Окошко с мигающими нулями подсказывает, что это весы.
– Прошу, – Мэйн указывает на тумбу.
Ставлю свой чемодан первая. Девять станов, семьсот восемьдесят девять танов. Окошко мигает зелёным, и мой чемодан исчезает.
– Не переживайте, – поясняет Мэйн, – он уже на пароме. По прибытии в Грод вы получите его в полной сохранности.
Моему примеру следуют коллеги. Зелёный, зелёный, зелёный… На чемодане госпожи Менс окошечко загорается жёлтым – ровно десять станов. Но чемодан всё же исчезает, и мы облегчённо выдыхаем. Практически сразу часть стены в конце комнаты беззвучно отходит в сторону, открывается узкий коридор. Чтобы пройти по нему, приходится растянуться цепочкой, которую замыкает Мэйн.
– Как в визокартине про шпионов, – хихикает господин Пенс.
– Скорее в ужастике, – откликается господин Увер. – Сейчас на нас набросится кровожадный монстр и всех съест.
Ужасный монстр не выскакивает: то ли сыт, то ли туристы из Ариза не вызывают у него аппетита. Мы благополучно добираемся до небольшого зала со стеклянными стенами. За стеклом плещут волны – мелкие и тёмно-зелёные. Это паром?
– Маста Керн! – Не сразу соображаю, что обращаются ко мне.
Мэйн по-прежнему улыбается одними губами.
– Возникли вопросы по поводу ваших документов. Пройдёмте со мной.
Холодок пробегает между лопаток. Что не так с моими документами? Беспомощно оглядываюсь на Вирта, но он лишь разводит руками. Послушно иду за деонкой. Странно, коридор кажется другим. Вроде и стены такие же, и светильники на потолке те же самые, а ощущение неправильности не оставляет.
– Сюда. – Мэйн открывает дверь и пропускает меня вперёд.
Точно другой коридор – в предыдущем не было дверей. Захожу в маленькую комнатку. Пустые стены, жёсткое ковровое покрытие на полу, рассеянный мягкий свет – и никого. Дверь за моей спиной захлопывается и сливается со стеной.
Честно – в первую минуту я думаю о том, что теперь будет с моим чемоданом. Затем начинаю смеяться над своей доверчивостью. Недаром мне сразу не понравилась эта рыжая девица с покровителем-лисой. Не получилось отговорить по-хорошему – решили действовать хитростью. Сейчас паром уйдёт без меня, и всё, что мне останется, – поплакаться директору. Господин Берк направит жалобу адэну, разумеется, тот принесёт извинения, может, даже кого-то показательно накажет. Только это ничего не изменит – в Деон я сегодня уже не попаду, и неизвестно, попаду ли когда-нибудь вообще.
Изнутри комната кажется отлитой из монолита, щели между стенами и полом отсутствуют. Откуда идёт свет – непонятно, такое впечатление, что светится потолок. Для очистки совести я пинаю стены – безрезультатно. Достаю визуал – конечно же, связь отсутствует. Без пяти одиннадцать, в одиннадцать паром отходит.
– Помогите! – кричу изо всех сил.
Хотя понимаю: бесполезно, сама видела, что коридор пустой. Вот тебе и побывала в Деоне! И зачем, спрашивается, замуж выходила?! Накатывает паника. Визуал отсчитывает время. На первой минуте двенадцатого бьюсь головой о стену, а моя бессильная злость вырывается в отчаянное:
– У-у-у!
– Не ори – здесь стены звуконепроницаемые.
– Я не ору, а вою! – вздрагиваю и оборачиваюсь.
Деонец в центре комнаты выглядит так, словно выбрался из горящего дома. Лицо перемазано сажей, на коже ожоги, волосы в копоти, одежда… Ой-ей, он же голый! Совсем голый! Быстро стягиваю с себя куртку:
– Прикройся!
– Итэн! – радуется он и оборачивает куртку вокруг пояса. – Тут отвратительная защита – всё, что с ней соприкасается, сгорает… Ты хочешь попасть в Деон?
– Разумеется, хочу!
– Согласна обменяться со мной энергией?
– Если это меня не убьёт и поможет оказаться на пароме – согласна! – безрассудно выпаливаю я.
– Будет тебе паром, – в голосе неприкрытая ирония. – Только пообещай молчать.
– Обещаю! – произношу быстро, пока он не передумал.
– Дай руку.
Надеюсь, он мне пальцы не оттяпает? Запоздало возникает мысль: что означает «обменяться энергией»? В следующий миг я чувствую, как по телу пробегает горячая волна. Ноги моментально слабеют и подкашиваются, перед глазами вспыхивают ослепительные жёлто-зелёные звёздочки. Когда зрение восстанавливается, я вижу низкий борт и волны за ним – уже тёмно-синие. Стоять сложно, вцепляюсь в холодный металлический поручень и глубоко вдыхаю свежий морской воздух, стараясь унять головокружение.
– Слабость скоро пройдёт, – голос деонца доносится словно через толстый слой ваты. – Твоя группа направляется сюда, никуда не уходи.
Куда же я пойду в таком состоянии? Мне на ногах удержаться бы. Даже кивнуть получается с третьей попытки.
– Лика?!
– Маста Керн?
Оборачиваюсь. Деонца, разумеется, и след простыл. На меня таращится Мэйн, за ней Вирт и остальные. Деонка смотрит так, словно я отрастила рога и хвост. Нет – судя по ошеломлённому и благоговейному выражению лица, крылья и нимб, словно у ангела. Встречаюсь с ней взглядом.
– Анда… – читаю я по её губам.
– Маста Мэйникайс сказала, что ты осталась в Аризе из-за проблем с документами, – нерешительно начинает Вирт.
– Всё улажено, – бодро отвечаю я. – Правда, маста Мэйникайс?
Она медленно склоняет голову. Тут ноги у меня всё-таки подламываются, и я глупейшим образом растягиваюсь на палубе.