Безобразный какой-то сегодня день. Главный врач после обеда опять собрал совещание. Пришли даже те, кому на подобных совещаниях делать нечего. Народу в помещении – как селедок в бочке. Люди в белых халатах никак не поймут, для чего их сюда собрали. Может, подкрались события, о которых никто не догадывался? Проспали день великого перелома. На секирной горе.
Лазовский тоже явился, и сидел тихонько возле двери.
– Коротко говоря, – сказал Непрокин, бороздя глазами по столу. – Наши финансовые дела таковы, что надо принимать быстрые меры… Всем известно, в каких условиях мы существуем… Короче, сколько нам дадут – на столько мы и будем кукарекать.
Люди прижали уши. Они догадывались: административный гений придумал сокращение кадров или понижение должностных окладов.
– Надеюсь, хоть это не требует пояснений, – продолжал Непрокин. – У нас имеется более двухсот единиц технического персонала, – Каждый из них получает около десяти тысяч рублей. В среднем.
– А на руки семь выдают! – уточнила Люберцева.
– Помолчите, пожалуйста, – проблеял Непрокин. – Если каждый начнет, то это будет курятник, а не лечебное учреждение…
– А так-то у нас лебединое озеро! – крикнула Люберцева.
Непрокин боднул головой воздух, с шумом раскрыл ноздри и продолжил:
– Мы живем в новое время, мы обязаны обсудить этот вопрос, прежде чем я приму решение. Вопрос банален – это экономия денежных средств. У одних мы возьмем, чтобы другим жилось сносно. По-другому поступить мы не можем…
– У нас полы некому мыть! – напомнила Люберцева.
– Марина Аркадьевна, вопрос с вашей должностью тоже решен, так что молчите – для вас же лучше.
– А раз решен, тогда не затыкайте мне рот!..
Однако продолжить ей не дали. «Белые халаты» заговорили враз. И каждый не в пользу Марины Аркадьевны. И тут же замолчали, потому что Непрокин перекричал всех.
– Работайте! – орал он. – Пробивайтесь! Приносите в общую копилку – тогда и оклады вырастут!
В общем, свалил с больной головы на здоровую. Потом объявил, что вопрос об экономии денежных средств давно решен и обсуждению не подлежит. Затем перескочил на права человека, упомянул про демократию, президента страны и, наконец, замолчал, гордо оглядывая зал. Шевельнул головой еще раз туда-сюда, потянул носом, поправил под собой кресло.
«Зачем ему больница, – удивился Лазовский, – ведь у него же «Ланцет»?!
Люберцева кричала, поднимаясь над остальными:
– Да отстаньте вы от меня – всё равно я не сдамся! Вы думаете, что вас это не коснется… Ошибаетесь! Удав проглотит каждого, кто встанет у него на пути.
– Совещание окончено – можете расходиться! – заключил Непрокин.
Народ галдел. Непрокин жестикулировал руками. Каждый взмах руки – как удар весла по мокрой заднице.
«Вот и приехали, – обреченно подумал Лазовский. – Гад окончательно испортил всю атмосферу».
Народ толпился у двери. Некоторые недоумевали, для чего их оторвал от работы главный администратор. Ведь все финансовые вопросы он давно сам решил.
«Вечером надо обязательно нажраться, – думали другие. – Купить водки и пива, запереться у себя в кабинете, перемешать всё вместе и сосать потихоньку из горлышка, пока крыша не съедет…»
В последнем был точно уверен заведующий кожным отделением Гуляев. Не существовало в мире силы, способной переубедить доктора в обратном, поскольку Сергей Александрович был профессиональным алкоголиком.
Лазовский обогнал толпу, выскочил из здания и поспешил на остановку, надеясь успеть в Совет ветеранов, а также забежать по пути в адвокатскую палату. И он успел. Маршрутка остановилась на остановке ровно в четыре. А через десять минут он уже был в адвокатской палате, у стола, перед дамой лет тридцати.
– Мне документы сдать, – сказал он, – для поступления к вам адвокатом.
Однако ответ дамы поверг его в шок, поскольку, как оказалось, адвокатская палата адвокатов к себе не принимает.
– Но как же, я ведь юрист, – удивился Лазовский. – Служил… Имею стаж. У меня высшее образование, опыт…
– Не имеет значения, – упрямилась дама. – Вы не адвокат, и принять вас мы не можем.
– Но позвольте…
Лазовский окончательно упёрся в тупик.
– Надо подать заявление о допуске к экзаменам на статус адвоката, а уж потом, – говорила дама и тут же добавила: – Но при этом еще не факт, что вас к ним допустят. Вы же для нас, извините, никто. Так что пишите пока заявление.
Дама раскрыла папку, вынула оттуда лист и протянула Лазовскому.
– Напишите по образцу. У вас пять минут.
Она посмотрела на круглые часы, висящие на стене.
Лазовский присел к столу, написал заявление и передал его даме. Та пробежалась по нему глазами, приложила копии документов и поднялась из-за стола. Ее время истекло, она не желала больше задерживаться на рабочем месте.
Лазовский в удивлении качал головой. Интересная вышла картина. Вроде бы итог был один и тот же, но говорили они с дамой словно бы на разных языках.
Сбежав по ступеням к первому этажу, он выскочил из подъезда и направился в УВД – до него было каких-то всего метров пятьсот. И тоже успел вовремя. Совет в лице нескольких стариков и двух относительно молодых товарищей еще только рассаживался за длинным столом в кабинете на первом этаже. В торце стола сидел сухощавый тип по фамилии Семенов. На вид ему было лет семьдесят, хотя Лазовский точно знал, что Семенов давно тяготел к девяноста.
– А это кто у нас? – спросил Семенов. – Не Лазовский ли, извиняюсь.
– Так точно, – произнес Георгий.
– Присаживайтесь. Сейчас мы начнем. Проходите, Сидоров.
Лазовский обернулся и увидел средних лет мужика.
– Сидоров, бывший омоновец, подполковник, – представил его Семенов.
Рассевшись по местам, приглашенные уставились в сторону Семенова, а тот, улыбаясь, начал повествовать про то, что у кого-то вверху возникла идея отстроить заново работу ветеранского Совета. По его словам выходило, что под это дело выделены финансовые средства – молодежь воспитывать, передавать им приобретенное за долгие годы службы, а короче – опыт. Кроме того, личным примером участвовать в охране общественного порядка. Поскольку, допустим, в отделе полиции № 2 всем составом ушло в декрет отделение по борьбе с правонарушениями среди несовершеннолетних.
– Вы представляете?! – воскликнул Семёнов. – Их всего там пять человек, и все в декрете. Так что некому даже на опорном пункте сидеть!
– А мы, значит, обязаны, – отозвался Сидоров. – Воспитывать молодежь, ходить по квартирам…
– Не утрируй, – перебил Семенов. – Мы не так много значим. Нам просто надо слегка помочь.
– Замечательно! – не сдавался Сидоров. – Они там отделом будут сопли жевать, а мы по квартирам шляться.
– Чего? – не понял Семенов.
– Ты в квартиру, а тебе в морду! – пояснил Сидоров. – У нас даже удостоверений нет. Кто мы для них? Несчастные пердуны.
– Прекрати! – Семенов вскинул ладонь. – Так можно всю идею обгадить. Думаешь, я не думал на эту тему?
И Семенов стал говорить про то, как можно оказать помощь. Совет всё равно обязан, поскольку об этом просит руководство. Сам министр, между прочим, приложил к этому руку.
– Это какой-то дурацкий эксперимент, – ворчал Сидоров. – Раньше мы были командой, когда служили, а теперь каждый из нас…
– Блуждающий форвард, – сказал Лазовский.