Георгий Лазовский шагал асфальтовой дорожкой к себе в ЦГБ. Местами тропинку пересекали муравьи, какие-то букашки. Лазовский был вынужден сбавлять ход, стараясь идти лишь свободным асфальтом. Он не помнил, когда у него появилась эта дурная привычка – жалеть муравьев и прочих, снующих под ногами.
На голове у Георгия были серебристые волосы, на ногах коричневые туфли с множеством мелких дырочек, дабы ноги не потели по летнему времени.
Лазовский помнил эту больницу с тех пор, как приехал в эти края работать по назначению. Потом он ушел на военную пенсию. Много времени прошло, а больница всё та же, никаких изменений. Впрочем, дыру в козырьке над приемным покоем всё-таки залатали. Когда-то давно один из больных, психанув по какой-то причине, обернулся матрасом и выпрыгнул из окна, угодив в козырёк, между брусьев. Что характерно, остался жив – благодаря мягкой кровле и подопревшему горбылю. Козырек после этого долгие годы зиял безобразным проломом. Давно это было, а кажется, что вчера…
Звук мобильного телефона прервал воспоминания. Звонил какай-то мужик из УВД, интересовался Лазовским.
– Слушаю вас всеми ушами, – ответил Георгий.
– Из совета ветеранов беспокоят, – продолжил мужик. – Семенов моя фамилия… Мы тут решили, что надо бы встретиться. В связи с реформой в МВД. Короче, нам надлежит подключиться. Как вы на это смотрите?
– Так вроде бы уж того, – соображал Лазовский. – Прошла реформа.
– Так-то оно так, но не совсем. Ветераны тоже должны участвовать. Как вы на это смотрите?
– Положительно, – впопыхах ответил Лазовский.
– Вот и ладненько. Всего вам хорошего.
Абонент отключился. Лазовский, косясь на заплату в козырьке, убрал телефон в карман, повернул за угол, подошел к административному корпусу с громадными колоннами и взялся за ручку двери, мечтая спрятаться в кабинете и сидеть до вечера. Придти, сесть в кресло и вытянуть ноги. И сидеть, считая ворон на соседнем тополе за окном. За тот оклад, который здесь положили, только ворон и считать. Раз ворона, два ворона…
Лазовский приближался к кабинету, норовя вонзить ключ в замочную скважину. Однако не успел. Его опередила сбоку секретарь главного врача и велела сразу же двигаться к Непрокину в кабинет. Проговорив, она тут же полетела в обратную сторону. Голубой халатик трепетал у нее на подвижных бедрах.
Лазовский, не торопясь, направился следом. В его планы не входило бегать сломя голову. У входа в приемную девушка обернулась:
– Между прочим, всё утро звонили вам в кабинет, а вас нет. Почему вы всё время опаздываете?
– С чего вы взяли? – удивился Лазовский, глядя себе на часы. – Я работаю с девяти, согласно нашему договору.
– Ну, не знаю, – стояла на своем секретарь. – У нас работают с восьми.
– Ну и работайте. Я же вам не мешаю…
Секретарь дернула на себя дверь, вошла первой, подбежала к столу и села в кресло.
– Идите. Вас ждут, – махнула она рукой в сторону двери с деревянной табличкой. – Сами там объясняйте.
Лазовский потянул на себя ручку двери, вошел внутрь и поздоровался, оставаясь у порога. И вновь подумал, глядя в сторону Непрокина, что лечебное голодание тому пошло бы на пользу: главный врач походил на громадного бабуина. Или бегемота. Возвышаясь горой, он смотрел в монитор компьютера. Бывший специалист гнойной хирургии, вероятно, не ведал об учении Порфирия Иванова: «Не жрите вечером с пятницы до воскресного дня, обливайтесь холодной водой и совершайте дальние прогулки…»
Щелкнув клавишей, Непрокин обернулся к Лазовскому и, не отвечая на приветствие, сухо спросил:
– Где у нас договоры? Ты их брал и не вернул. Принеси, хочу посмотреть.
Лазовский скомкал губы. Какие-то договоры. Лазовский о них впервые слышал.
– Ступай. Жду.
Непрокин повернулся к монитору, кресло под ним жалобно скрипнуло.
– Нет у меня никаких договоров, – опомнился Лазовский. – И никогда не было. Они в бухгалтерии на постоянном хранении…
– Ну, так принеси мне их оттуда! – крякнул Фёдор Ильич. – Ты же юрист!
Лазовский хотел сказать, что он не агент по особым поручениям – принеси-отнеси. Однако передумал и двинулся к двери в коридор. Почему не сходить и не принести, если просит, допустим, начальник.
– И на счет поставок! – крикнул ему вслед Непрокин.
– Там не всё в порядке, – произнес Лазовский. – Цены завышены, так что я прямо не знаю.
– Не твоего ума дело! – крикнул Непрокин. – Подпиши: «Согласовано» – и гуляй…
– Хорошо, я подумаю…
Выйдя от Непрокина, Лазовский поднялся на четвертый этаж, вошел в бухгалтерию и поздоровался
– Слушаю вас, – оживилась бухгалтер.
– Главный просит договоры. У вас есть мешок?
– Для чего?
– Чтобы унести…
Женщина надела очки, пристально посмотрела в монитор, затем обернулась:
– Мы же им говорили, что нет у нас договоров. – Она открыла ящик стола. – Их забрали у нас. Приходили из хирургии и взяли – есть там у них такой, из молодых, которому поручили. Он дежурит сегодня в реанимации…
– Понятно…
– А мне, например, не понятно, – продолжила дама. – Почему они ему поручили, а не вам, Георгий Михайлович?
Лазовский ничего не ответил. Шмыгнул носом и взялся за ручку двери.
– Всего хорошего…
И вышел в коридор: в небольшом кабинете здорово припекало. Опустившись на первый этаж, Георгий вышел на улицу. Настроения никакого. Быть курьером по доставке дурацких бумаг он не подписывался. Тем более что их поручили ком-то другому. Легче придти сейчас к самому и плюнуть в харю. Либо написать заявление об увольнении с работы и тихо уйти.
«Но хочется почему-то именно плюнуть», – подумал он вдруг отчетливо, изумляясь пакостному желанию, и тотчас вспомнил виденный сон – средневековую дыбу, «испанский» сапог и крик истошный: «Я сам расскажу!»
Постояв у колонны с минуту, Лазовский вернулся в больницу. Затем поднялся на второй этаж, нажал кнопку на двери реанимационного отделения и принялся ждать. Вскоре за дверью послышались шаги, затем щелкнул замок. Вышел пожилой человек в белом халате, и Лазовский принялся ему объяснять цель своего визита.
– Не знаю, – мялся мужик. – Какие-то договоры…
– Сам удивляюсь. Ладно бы взял их хотя бы завхоз, а то ведь…
– Вспомнил! – Врач хлопнул себя ладонью в лоб. – Сейчас к вам выйдут… – и юркнул за дверь.
На этот раз ждать пришлось дольше. Лазовский даже забыл, для чего пришел. Он сидел в коридоре на скамье, уперев лицо в ладони и набираясь решимости. Сейчас он пойдет и скажет этому гнойному, что о нем думает. Ведь говорят же, что больница превратилась в рассадник преступности.
Дверь наконец отворилась. В проеме на этот раз стоял молодой человек с бумажным пакетом в руке. Без лишних слов он подошел к Лазовскому.
– Это всё? – удивился Лазовский, принимая пакет, усеянный оттисками врачебных печатей. – Что здесь у нас?
– Так… – произнес доктор, – разработки главного.
– Но всё же, – наседал Лазовский.
– Ничего не могу сказать, – ответил доктор.
Проговорил и пошел назад, сутулясь.
– Ну, ничего, – вслух подумал Лазовский. – Я вам покажу курьера по особым поручениям. Нашли тоже клоуна…
Он опустился со второго этажа в вестибюль и тут остановился. Пакет не давал ему покоя. Навстречу Лазовскому шла секретарша и смотрела на него козьими глазами.
Звук кованых копытцев удалился по коридору. Лазовский притормозил возле своего кабинета, вынул ключ от двери и быстро вошел. Осталось налить в чайник воды и нажать кнопку – остальное дело техники.
«Интересно, – думал он, закрывая дверь на замок. – Что можно держать в подобных пакетах? И для чего их опечатывать, если там всего лишь бумага?»
***
Миша Ободов, по кличке Банан, торопился на служебных «Жигулях» к себе в офис. Под офисом имелась в виду контора охранного предприятия, расположенная на заводе по производству отопительных котлов. Банан со школы носил эту кличку и был ею доволен. Высокий, плотный, с овальным темным лицом и припухшими веками. В конторе Банан числился начальником охраны, хотя за плечами у Миши была только школа – и та неполная. Однако никого это в конторе не волновало, к тому были веские причины.
Охранное предприятие называлось ООО ЧОП «Скорпион» и возглавлялось директором, отставником МВД.
Банан свернул на промышленную площадку. А вот и база. Красное кирпичное здание, зеленый газон, окруженный кованым заборчиком, крыльцо, проходная, видеокамера возле двери. Вокруг забора находились такие же камеры.
Банан вбежал на крыльцо, вошел в коридор. Охранник, как обычно, торчал за стеклом. Миша кивнул охраннику, завернул за угол и вошел в кабинет «Скорпиона».
Директор Борис Галкин с заместителем гоняли чаи. Банан поздоровался с ними за руку и опустился на свое место.
– Как дела на постах? Без замечаний? – спросил Борис, гремя чайной ложкой.
– Стоят, – ответил Банан. И полез в стол за бумагами. Вынул старые графики, принялся листать. Потом бросил их назад и тоже потянулся за бокалом. Опустил в него чаю пакетик, налил кипятку, взял из вазы конфету, сунул в рот и принялся хрустеть терпкой карамелью, запивая горячей влагой.
– Миша, у тебя есть на примете человечек? – спросил Боря, тараща глаза поверх бокала. – Только не такого, что ты нам привел. Это ж такая сволочь спортивная, что просто беги от него…
Банан навострил уши. Какого такого он им привел?
– По зубам стукнул одного. В кафе, – бормотал Боря. – Увольнять придется.
Заместитель Абрамычев, тоже отставник, ухмылялся, ныряя носом в бокал.
– У того кровища, – продолжал Борис. – По рубашке размазал и ходит по залу – все стены кругом заплевал.
– Надо было остальные выбить, – произнес Банан низким голосом.
– Ну, ты даешь, Миша! – рассмеялся Борис. – Развоняют на весь район.
Боря уставился в сторону заместителя, словно призывая того в свидетели. Но тот молчал, допивая остатки чая.
– Может, ты и прав, Миша, – продолжил Боря, – но нам не хотелось бы терять этот ночной клуб…
– Забегаловку, – перебил Банан.
– Пусть так, но этот Бордовый…
– Борзов, – поправил Банан.
– Оказался пьян…
Глаза у Банана округлились.
– Я лично его вчера проверял, – произнес он.
– Я читал твой рапорт, – сморщился Боря. – Строже надо с ними. А этого мы уволим, иначе опять потеряем лицо.
Банан нахмурился:
– Поеду. Разберусь с идиотом.
Кресло на колесиках скакнуло из-под Банана.
– Разумеется, поезжай, – пел Боря. – Разобраться надо. Это твое право.
Банан подошел к двери, но шагнуть за нее не успел, потому что прозвенел звонок телефона. Боря поспешно поднял трубку.
– «Скорпион» слушает! – крикнул он бойко. И выкатил глаза: – Что?! А как ты сам думаешь?!.. Тогда для чего мы там стоим?! Подумаешь, разок вас послали! И что?!
Боря замолчал и стал слушать.
– Ах, вот оно что – так бы сразу и сказал, – продолжил он. – Непременно выезжаем. Группа быстрого реагирования. – И к Банану: – Как раз по твоей части.
Банан моментально преобразился. Поправил рубаху, поддернул брюки.
Вдвоем они вышли из офиса и уселись в служебные «Жигули», на которых только что приехал Банан. Банан сел за руль – Борис рядом. Банан наклонился в бок, нащупал под сиденьем на коврике знакомый продолговатый предмет. Потом запустил двигатель, включил передачу и двинулся промышленной площадкой в сторону ЦГБ.