«Смерть пахла в России иначе, чем в Африке»


Строчка из Ремарка пришла в голову, едва открылась дверь самолета и мы вдохнули отравленный воздух Москвы.

В самом деле. Еще несколько часов назад под крылом была Африка. Чистые просторы незагаженных пустынь, кристальная пустота, прошитая нитями живого, янтарного света, дотягивающегося до самолета сквозь десятикилометровую толщу воздушного пространства. Света, льющегося с земли, вселяющего надежду в души путешествующих сквозь ночь…

…Вокруг Москвы, насмехаясь над людской беспомощностью, уже который месяц горели торфяные болота. В воздухе стоял, плавал и слоился сероватый удушливый смог. Сам город и его окрестности напоминали огромное, недавно разваленное кострище.

Вопреки заверениям классика, дым отечества не отличался ни сладостью, на приятностью. От него сразу запершило в груди и вместо дум об отечестве возникла ассоциация с газовой камерой. Подумалось даже о нацистах: «Циклон» их отечества по крайней мере имел действительно приятный запах.

Но об этом – отдельно.

А сейчас я просто ощутил себя снова на постылой российской земле.

И спонтанно возник диалог, способный соперничать не только с Ремарком, но и самим русским классиком.


Что-то меня тошнит,


– пожаловалась перед посадкой моя соседка, веселая татарская девочка с цветочным именем из Казани.


Естественная реакция нормального человека на прибытие в Россию,


– успокоил ее я.

Загрузка...