Сосед, дальний родственник, был компанейским человеком. Работал сельским учителем. В свободное от занятий время пил, гулял. Бедная его жена еле сводила концы с концами. А на руках – семеро голодных ртов. Зарплата пропивалась. Те скромные копейки, что выручала его жена, продавая на базаре то, что даровала природа, ухоженный сад, также изымались. Этаким деспотом был этот сосед.
Как-то послал он меня за водкой в магазин. Мама остановила меня:
– Ты еще мал, потеряешься. А вина у них достаточно, не ходи сынок!
Но отец не хотел портить отношения с соседом, да к тому же – дальним родственником. Отправил в магазин, строго наказав:
– Ты уже мужчина! Одна нога там, другая – здесь!
За околицей меня остановила мама:
– Погуляй, сынок, в саду. Попозже придешь и скажешь дяде, что магазин закрыт! Понял?
– Да, мама! – ответил я с облегчением, потому что дорога в магазин пролегала через страшное урочище, откуда, то и дело, доносились завывания разных зверей.
Мы, дети, стремглав уносили ноги с этого места после провода какой-нибудь старушки до другого конца села. «Совершая добрые дела, ты становишься чище, лучше, зарабатываешь себе баракат», – часто повторяла нам, своим детям, мама. Наигравшись, я подошел к компании, расположившейся под черешней на теплых овечьих шкурах.
– Принёс? – спросил сосед.
– Нет! – с какой-то злостью ответил я ему.
И тут же получил подзатыльник от отца:
– Ты чего это грубишь-то старшим? Тебя спрашивают, а ты отвечай «да» или «нет»! Понял?
– Понял, папа, – ответил я, опустив глаза. – Магазин закрыт. Я не купил.
– Подними голову, смотри мне в глаза, сынок! – потребовал папа. – Ты говоришь правду или обманываешь нас?
Я смотрел прямо в глаза отца и молчал, как партизан.
– Ладно, ладно, я верю тебе, сынок! Но если магазин был закрыт, то что мешало тебе нажать на звонок и вызвать продавца? Они же всегда дома. Давай, сынок, быстро – туда и обратно.
– Передай тёте Марьям, чтобы дала одну бутылку водки под запись на меня, – вдогонку крикнул сосед. Я уже возвращался из магазина. Навстречу шла женщина с кувшином с родника. Она была близкой родственницей нашего соседа. Я машинально спрятал бутылку за спиной. Мне почему-то стало стыдно. Она это заметила.
– Не прячь, не прячь, покажи, что там! – потребовала она почему-то.
– Это дядя Али попросил сбегать в магазин за водкой, – ответил я сдавленным голосом. Мне тогда было около шести лет.
– Ничего, ничего, когда вырастешь, ты тоже будешь таким! – сказала эта женщина мне вслед.
Я бежал, захлебываясь собственными слезами. Мои босые ноги едва касались уличной пыли. Я бежал, со злостью выговаривая сквозь зубы: «Никогда, никогда… я не буду пить эту заразу, которая так унижает человека… Никогда… Клянусь!» Да, действительно, в шесть лет я, будучи еще ребенком, проговорил эти слова, суть которых я изложил выше.
Не помню, как добежал до дома. Мама, увидев, что стряслось со мной, разбила бутылку водки о камень. Папа был в оцепенении. Сосед и его гости моментально протрезвели и разошлись по своим домам. Я долгих два месяца пролежал в постели. У меня никак не спадал жар. Тогда папа и все соседи завязали с алкоголем. Продержались почти полгода. Будучи уже взрослым человеком, в кругу нашей семьи, вспоминая тот случай, я часто произносил ругательства в адрес той женщины. Пока однажды моя мама не сказала мне:
– Сынок! Зря ты ее ругаешь. Ничего плохого она тебе не сделала. Возможно, через неё господь так пожелал, чтобы тебе были переданы те слова. Чтобы уберечь тебя от алкоголя, от всего плохого, что с этим связано.
– Ты права, мама! – ответил я, покоренный неведомой мне ранее правдой.
И с той поры я только с благодарностью вспоминаю ту женщину и говорю ей искреннее «спасибо!»