Часть первая
Глава 1
Эта история должна была начаться с дурного предзнаменования: зловещих стай ворон в небе, хлопанья крыльев, черных грозовых туч, часов, бьющих тринадцать раз. А началась с нелепого спора со старушкой из-за шоколадки.
– Вот же она, у вас в руке! Плитка белого молочного шоколада!
Миссис Маркс, сидевшая на диване, обитом потрескавшейся коричневой кожей, и смотревшая на свою разоблачительницу снизу вверх, наградила ее тяжелым, недобрым взглядом:
– Ничего у меня нет.
– Неправда, вы ее за спиной прячете!
Миссис Маркс упрямо покачала головой, но руки показывать не стала. Ни дать ни взять нашкодивший ребенок.
Лисса Уэсткотт, до этого убиравшая в сумку свое медицинское оборудование, с раздражением отложила его и направилась к пожилой женщине.
– Думали, я ухожу? Решили, что сейчас выйду из комнаты, и достали припрятанное лакомство?
Хозяйка квартиры нацелила на нее глазки-бусинки:
– Ты что, из шоколадной полиции?
– Нет. То есть да! – выпалила Лисса и протянула руку.
Наконец старушка все-таки отдала ей шоколад. Лисса ошиблась: он оказался не белым, а темным.
– Ха! – произнесла миссис Маркс.
Лисса посмотрела на свою пациентку.
Престарелая дама жила на четырнадцатом этаже высотного дома в южном Лондоне. Лифты там часто ломались. Миссис Маркс рисковала вот-вот лишиться ступни из-за сахарного диабета, а Лисса делала все возможное, чтобы этого не произошло. Комнаты в квартире были темными и захламленными, повсюду стояли пыльные искусственные цветы. Девушка поглядела в окно, любуясь прекрасным видом на реку и северную часть города на противоположном берегу. Грандиозные небоскребы Сити сверкали на солнце тщательно вымытыми стеклами.
Сияющие и прекрасные, эти башни являются воплощением богатства. Они словно искрящиеся дворцы: такие же великолепные и недоступные, хотя расстояние до них невелико – всего две мили.
– Мы ведь только что целых двадцать минут обсуждали вашу диету! – возмущалась Лисса.
Болезнь превратила эту бедную женщину в затворницу. Кроме дочери, ее совсем никто не навещал. Радостей у миссис Маркс мало: ей осталось лишь сидеть у телевизора и жевать шоколадки под сериал «Жители Ист-Энда», но от этого занятия старушке один вред.
– Не хочу в один далеко не прекрасный день прийти сюда и обнаружить вас в коме, – объявила Лисса со всей строгостью, на какую только осмелилась.
Но миссис Маркс лишь рассмеялась в ответ.
– За меня не волнуйся, деточка. Чему быть, того не миновать. От судьбы не уйдешь.
– Наша система здравоохранения основана на совершенно иных принципах! – возразила Лисса и глянула на часы.
Через двадцать минут ее ждут в Пэкхеме. Передвигаться по Лондону на машине можно только с черепашьей скоростью, но выбора нет: ездить в метро, если у тебя в сумке сильнодействующие препараты, запрещено.
Лисса работала патронажной сестрой. Навещала пациентов, выписавшихся из больницы, но не имеющих возможности ходить на прием к врачу. Ее обязанность – не допустить их повторной госпитализации. Или, как она рассуждала, пребывая в циничном настроении, делать половину того, чем занимались участковые медсестры, когда позволял бюджет, и половину того, что входило в обязанности врачей общей практики, когда они еще имели привычку отрывать задницу от стула в кабинете. Вообще-то, Лисса училась на медсестру скорой помощи, но свою нынешнюю работу любила: теперь на нее хотя бы не выворачивало пьяных. Ей даже иногда перепадала шоколадка.
Но миссис Маркс так просто свое отдавать не собиралась.
– Ты ведь и сама не стройная лань, – заметила старушка.
– Вы говорите прямо как моя мама, – пожаловалась Лисса.
Пышные формы ей достались от матери, к молчаливому – а порой и не очень молчаливому – разочарованию последней.
– Ладно, забирай, – нехотя проворчала пациентка.
Лисса состроила гримасу:
– Не люблю темный шоколад. – Но плитку взяла. – Пожалуйста, держитесь ради меня, – попросила она. – Если вас опять положат в больницу, я этого не переживу. В следующий раз вам точно ногу ампутируют. Я серьезно.
В ответ миссис Маркс вздохнула и обвела широким жестом весь мебельный гарнитур: старый коричневый диван и два кресла. Девушка пошарила за подушками и за каждой нашла новые шоколадки.
– Пожертвую в благотворительный фонд, – объявила Лисса. – Если хотите, могу их у вас купить.
Но старушка только отмахнулась.
– Не надо, – ответила она. – Но если у меня случится голодный обморок, виновата в этом будешь ты.
– Договорились, – кивнула медсестра.
Когда Лисса выходила из многоэтажки, на улице царил нетипичный для начала марта холод. Но из-за легкой дымки смога пробивалось солнце, и в воздухе едва уловимо чувствовалось приближение весны. Как всегда, Лисса молилась, чтобы никто из местных наркоманов не обратил внимания на наклейку с эмблемой медицинского персонала и не взломал машину. А еще она думала о новом корейском барбекю-ресторане, где вечером договорилась встретиться с друзьями. На снимках в «Инстаграме» он выглядел эффектно, но это не обязательно плюс. Наоборот: если заведение окажется забито людьми, фотографирующими остывшую еду, приятного тут мало.
Лисса заметила у подъезда компанию парней. Что ж, обычное дело. Глядя на нынешних подростков, и не разберешь, школьники они или уже нет: те еще акселераты. Лучше всего просто пройти мимо, не поднимая головы. Хорошо, что ее упругих кудрей не было видно: на работе Лисса всегда заплетала волосы в тугую косу или прятала локоны под платком. А еще повезло, что в форменную одежду медсестры входили широкие зеленые штаны очень нелестного фасона. В них она была почти невидимкой.
Но этих парней Лисса не заинтересовала: они о чем-то спорили. Подростки постоянно выясняют, кто среди них главный. Выпендриваются, распускают хвосты, как павлины. Ребята собрались разных национальностей. У всех пробивались редкие бородки и усики. Ноги тощие, локти слишком острые. Сильный запах дешевого дезодоранта, огромные кроссовки размером с лодку. Было что-то трогательное в том, как они строили из себя взрослых мужчин. Но именно поэтому держаться от них следовало подальше. Лисса как раз собиралась обойти компанию по широкой дуге, но вдруг узнала одного из парней. Она вздрогнула. Да это же Кай, двоюродный брат Эзры! Красавчика Эзры, к которому Лисса прибегала по первому зову, не в силах устоять перед его смазливым лицом и мускулистым телом. Увы, Эзра был прекрасно осведомлен о своих достоинствах, поэтому в южном Лондоне не охваченных его чарами девушек осталось мало. Каждый раз, когда он снова делал вид, будто не знаком с Лиссой, та клялась, что больше на его уловки не клюнет. Но для нее это было так же невозможно, как расстаться с шоколадками, конфискованными у миссис Маркс.
С Каем Лисса встретилась случайно: с другими членами семьи кавалер ее не знакомил. Произошло это однажды утром на рынке Брикстон-маркет, когда они с Эзрой покупали продукты к завтраку. Его кузену – смышленому и бойкому пятнадцатилетнему пареньку – сейчас, вообще-то, полагалось быть в школе. Но об этом Лисса решила не упоминать.
– Кай! – Девушка помахала ему рукой.
Кай сразу повернулся в ее сторону. При виде Лиссы его открытый рот растянулся в приветливой улыбке, и вдруг тишину этого холодного весеннего дня разорвали резкий рев двигателя и визг тормозов. В воздухе мелькнуло что-то, подброшенное вверх, а потом это нечто упало. Лисса почувствовала, что ей нечем дышать. Господи, какой отвратительный, тошнотворный рев…
Глава 2
А тем временем где-то далеко в Шотландии, милях в пятистах к северу от Лондона, в маленьком городке Кирринфиф, что на берегу озера Лох-Несс, с воды дул холодный мартовский ветер, срывая с гребней мелких волн белую пену, а над лиловыми вершинами гор нависали тяжелые облака.
Кормак Макферсон, работавший медбратом в местной патронажной службе, поглядел на часы. Джоан, врач общей практики, сейчас по другую сторону вересковой пустоши, лечит грыжу пищеводного отверстия диафрагмы. Кормак предполагал, что у человека, хотя с Джоан никогда нельзя сказать наверняка. Она редко ездила куда-то без сопровождения стаи жесткошерстных фокстерьеров. Джейк, местный фельдшер со «скорой», уговорил Кормака помочь ему и затащил к пациентке. Случай был тяжелый: одна очень старая женщина по имени Эди запретила себя реанимировать. Джейк знал, что Кормак никогда не откажет человеку в беде, и активно пользовался его добротой. Они то сидели рядом с родственниками, то следили, чтобы Эди до самого конца чувствовала себя как можно более комфортно в своем маленьком домике, на той самой кровати, на которой родилась девяносто лет назад. Все прошло более или менее благополучно, насколько это вообще возможно в такой ситуации.
Теперь Кормак и Джейк отправились пропустить по пинте пива, которую честно заслужили.
– Неплохой способ уйти, – философски заметил Джейк.
Они шагали по мостовой. В лицо дул холодный ветер.
– Угу, – промычал Кормак, уткнувшись в телефон.
– Опять Эмер достает? – спросил напарник, глянув на дисплей.
– Вот черт! Приехала без предупреждения! Приготовила мне ужин-сюрприз!
– Звучит угрожающе.
– Не угрожающе, а мило, – вяло возразил Кормак.
– Она же знает, что ты все время на вызовах.
– Я ей сказал, что сегодня свободен. Неудобно получилось.
– Да ладно тебе, – произнес нисколько не смутившийся Джейк. – Раз все равно ужин пропустил, можно и выпить.
Кормак посмотрел на часы и покачал головой. Тут дверь одного из домов рядовой застройки, мимо которых они шли, открылась (гостиные в них выходили прямо на улицу).
– Джейк! Кормак! – окликнул их тихий женский голос. – Понимаете, мне очень неудобно…
– Лишний раз дергать врача, – закончил Джейк. – Знаем, проходили. Ну что там у вас стряслось?
Глава 3
Что-то мелькнуло в воздухе. А потом раздалась ужасная какофония звуков.
Лисса заметила машину лишь краем глаза. Все ее внимание поглотили мальчишки. Обратившись к внутреннему чутью жительницы мегаполиса, медсестра прикидывала, опасны они или нет, и может ли ситуация выйти из-под контроля. У Лиссы был настоящий нюх на неприятности. Что, впрочем, неудивительно – последствия скольких из них ей пришлось устранять! И тут она услышала, как разгоняется машина.
Поначалу Лисса не обратила на этот звук никакого внимания. Но вместо того чтобы притормозить, автомобиль вылетел из-за угла дома и прибавил скорость. Девушка инстинктивно глянула на свою машину. Только бы этот лихач в нее не врезался! А когда повернулась обратно, двигатель издал оглушительный протяжный визг. Машина въехала на бордюр – нарочно! – а потом Лисса увидела… Единственное, что она увидела, – это отблеск телефона. Он взлетел в воздух и несколько раз перекувырнулся, ловя солнечные блики. Медленно, почти изящно…
А дальше все понеслось с бешеной скоростью. Страшный, неестественный изгиб тела; громкий удар, сопровождаемый каким-то жутким хлюпаньем; эхо, гудящее в голове… Тут вслед за телефоном в воздух подбросило… нет, этого не может быть… Колеса машины все крутились, двигатель все ревел. А потом вдруг послышался звук еще более сильного удара и раздался треск: что-то большое… нет, это никак не может быть то, что она думает… рухнуло на асфальт и застыло, бесформенное и изломанное. Лисса упорно отказывалась верить собственным глазам – нет, это не Кай, точно не Кай! Она подняла голову и встретилась взглядом с водителем. Тот давил на газ. Его рот искривила хищная гримаса – ни дать ни взять зловещий оскал. Или, напротив, усмешка?.. В панике девушка никак не могла осознать увиденное. А потом кто-то крикнул, что так будет с каждым, кто сунется в Лиф-Филд, и машина умчалась прочь.
Несколько секунд царило молчание. Потом раздались вопли – потрясенные, яростные, – и тут Лисса вышла из ступора. Профессиональная выучка давала ей точку опоры и заставляла действовать.
– Я медсестра. Разойдитесь. Ему надо оказать помощь.
Лисса думала, что ей придется расталкивать подростков, но они бросились в погоню за машиной, выкрикивая ругательства.
– Наберите девять-девять-девять! – велела Лисса.
Вытащила из кармана собственный телефон и опустилась на колени рядом с Каем. Остановят парни машину или нет, она не знала, но боялась, что автомобиль собьет кого-нибудь еще. Выезд из этого двора всего один, а значит, водителю волей-неволей придется сдать назад. Но сейчас не до того.
Лисса поглядела на фигуру, распростертую на тротуаре. Голова повернута вбок и лежит на камне водосточного желоба. А вокруг валяются окурки.
– Ты меня слышишь? Отзовись, милый.
Он был такой красивый, такой юный, что просто сердце разрывалось. Но разве это имеет значение? Нет, конечно. Какая разница?..
Лисса склонилась над Каем, отчаянно пытаясь спасти его. Тут – наконец-то! – раздался звук, которого она так ждала: вой сирены.
И тем не менее внутри у Лиссы все буквально переворачивалось от невероятной красоты этой молодой мягкой кожи, изгиба шеи, темных волос. Кай совсем еще ребенок. Даже думать невыносимо о том, каким ударом станет эта новость для его родителей. Девушка мысленно выругалась: лучшая подруга для ее же блага удалила из телефонной книжки номер Эзры. Даже ему Лисса позвонить не может!
«Скорая помощь» уже прибыла, а Лисса все продолжала делать Каю искусственное дыхание. Она надавливала ему на грудь основаниями ладоней, и вот наконец к ней присоединились фельдшеры: определяли уровень кислорода в крови пострадавшего с помощью пульсоксиметра, готовили инъекцию адреналина в сердце. Лисса была знакома с членами этой бригады. Они доверяли ей и взяли с собой в больницу. Ашкан работал вместе с ней, а Керри как одержимый прокладывал путь вперед. Мелькали голубые огни, вой сирены заглушал шумы улицы. Перегруженные лондонские дороги оказались до отказа забиты грузовиками, фургонами, такси и мотоциклами. Все они ехали вплотную друг к другу и едва находили место, чтобы пропустить вперед «скорую».
Вдруг Ашкан прокричал: «Разряд!» Тело Кая выгнулось дугой и подпрыгнуло. Лисса инстинктивно отпрянула. Глядя на дергающегося парнишку, она размышляла о сотруднице полиции, прибывшей на место преступления. Наверное, уже приступила к самым тягостным обязанностям: выяснив личность жертвы, сообщить о случившемся родным.
Чтобы не думать обо всем этом, Лисса постаралась стать просто медсестрой. На автопилоте снова надела на лицо мальчика кислородную маску – губы у него были все такие же синие, – сделала еще один укол адреналина, закрепила над его рукой новый пакет с кровью. Все отчаянно надеялись, что парень продержится до больницы. Никто не разговаривал. Лишь обменивались короткими профессиональными репликами, пытаясь привести Кая в чувство. Главное – чтобы к нему в организм попадало больше крови, чем он терял.
Но даже при наличии самого суперсовременного и продвинутого в мире оборудования большинство попыток реанимировать пациента заканчиваются неудачей. По телевизору постоянно показывают репортажи о людях, чудом воскрешенных из мертвых, но зрители не видят, как кровь вытекает из ран быстрее, чем поступает через капельницу, как зрачки не реагируют ни на какие стимулы, как молодое тело дергается от электрических разрядов. Не слышат резких команд, не напрягают слух вместе с медиками: начал ли больной дышать самостоятельно? Не подозревают, какой хаос царит в машине «скорой помощи». Под вой сирены они с трудом прокладывали путь через плотные лондонские пробки. А сколько еще машин, вертолетов, спасательных отрядов сейчас спешат в больницы! А внутри – только боль и кровь.
– Врачи призна́ют случай безнадежным, – заключил Ашкан, посмотрев на часы.
– Не смей так говорить! – горячо возразила Лисса.
Фельдшер выругался. Все, что они делают, бессмысленно. Машина наехала на компанию парней намеренно. Сбила ребенка. Ашкан отвернулся, взял рацию и настроился на полицейскую волну. Послушал и слабо улыбнулся.
– Догнали этого подонка, – произнес он с мрачным удовлетворением. – Остальные ребята буквально напрыгнули на машину и не дали ей уехать. Все окна перебили. Прямо атака зомби.
Лисса пропустила его слова мимо ушей.
– Продолжаем! Нужно больше крови! Скорее! – свирепо велела она и удвоила усилия. А затем лихорадочно зашептала парню на ухо: – Ну же, Кай, будь умницей! Очнись! Пожалуйста, очнись!!!
Наконец они подъехали к больнице Гая. Двери машины «скорой помощи» распахнули без всяких церемоний. Внутрь запрыгнули двое санитаров и один врач из отделения неотложной помощи.
– Отойдите, – велел молоденький доктор.
Выглядел он совсем пацаном.
– Я еще не закончила, – упрямо возразила Лисса.
Она продолжала прижимать к лицу Кая кислородную маску, светить фонариком ему в глаза, проверять жизненные показатели.
– Ваша работа выполнена, – провозгласил врач. – Теперь дайте мне его осмотреть.
– Сейчас я его вытащу! – объявила Лисса.
Это детское лицо… такое красивое… Да он же просто спит! Обычный спящий ребенок. На ощупь Кай теплый – или это от их манипуляций?.. Он всего лишь уснул, видит сны, не хочет делать домашние задания, мечтает стать футболистом или рок-звездой.
– Говорят вам – отойдите!
– Сейчас… Я смогу!
Лисса сама не заметила, как перешла на крик. Все замерли и уставились на нее, но она не видела никого вокруг. Вот Ашкан мягко отстранил ее. В его взгляде читались сочувствие и тревога. Мальчишка-врач уже приблизился к больному, не обращая внимания на Лиссу.
– Не мешайте.
– Я только…
Для медсестры спорить с врачом – неслыханная вольность. Пусть даже усы этого конкретного врача и выглядят так, будто он с утра нарисовал их фломастером.
– Отойдите!
Но Лисса не могла отойти. Лишь застыла на одном месте, плохо соображая, где она и что происходит. Девушка беспомощно вытягивала перед собой руки, бормоча: «Кай… Кай…» Она все еще надеялась, все еще верила. Даже когда врач взглянул на часы и покачал головой. Даже когда кровь перестала капать на пол и собралась в лужицу, готовая вот-вот свернуться. Сейчас Лисса – единственная ниточка, связывающая его с жизнью.
– Я смогу… надо попробовать еще раз…
– Уберите ее отсюда, – вполголоса велел доктор, пока санитары укладывали тело на каталку.
Подошли еще несколько медиков. Даже пребывая в состоянии шока, Лисса узнала их.
– Родственники здесь? – рявкнул один.
Лисса в ужасе уставилась на этих вполне приятных людей, профессионализмом которых при обычных обстоятельствах искренне восхищалась. Трансплантологи!
– Стервятники! – вырвался из ее груди крик. – Он ведь еще живой!
Тут Ашкан наконец послушался врача: схватил ее и вытащил из машины. Лисса отчаянно вырывалась и осыпала его ругательствами.
– Кай ведь пока даже не…
– Случай безнадежный, – объявил врач. – Везите его в отделение повышенной готовности.
Там пациентов, чьи органы предполагалось использовать для трансплантации, удерживали в сумеречном мире между жизнью и смертью лишь до тех пор, пока не будут получены необходимые подписи. Пока родственников не уговорят, чтобы их близкие после бессмысленной гибели спасли чью-то жизнь.
– Время восемнадцать тридцать восемь, – заметил врач. – Пошевеливаемся. – Его голос звучал устало. – Принимайте жертву ДТП.
Лисса бессильно опустилась на мокрый тротуар и разразилась слезами. Рыдания сотрясали все ее тело. А ведь Лисса была настоящим профессионалом. Она четыре года проработала на «скорой» и чего только за это время не насмотрелась: видела аварии, убийства и прочие ужасы, неизбежные при ее профессии.
Но сломалась Лисса на мальчике по имени Кай. Парнишке, которого она знала лично. И произошло это в самый обычный день: во вторник, около половины седьмого вечера.
Глава 4
Ашкан снова попытался ее увести.
– Вставай, подруга, – вполголоса прошипел он. – Нечего тут сидеть. А то еще в дурку загремишь.
Когда дело касалось отделения трудотерапии, сотрудники скорой помощи в выражениях особо не стеснялись.
Парамедики считают себя лихими пиратами, суровыми «морскими волками» этого города: бороздят улицы, спасая жизни. А если ты распустил сопли, будто обычная сухопутная крыса, тебе с ними не по пути. Какая от тебя польза? Кто-то должен держать оборону и отскребать пострадавших от асфальта. Пожалуйста: рыдай, ходи на сеансы психотерапии, плети для успокоения корзины – но тогда в рядах избранных тебе не место. Никто не отрицает, работа очень тяжелая. Поэтому здесь особенно нужны люди, на которых всегда можно положиться.
А Лисса сейчас не могла даже сама на ноги встать. Дождь – когда он начался? – заливался под воротник толстой зеленой куртки.
– Помощь не нужна? – спросил только что подошедший Дев, больничный бухгалтер.
На добродушном лице встревоженное выражение, очки водружены на лысое темечко. Они у Дева вечно болтались на шее, или лежали в кармане, или скрывались еще где-нибудь, где владельцу трудно сразу их найти.
– Да нет, все нормально! – бодро отозвался Ашкан.
Лисса осознавала их присутствие, но почему-то была не в состоянии сосредоточиться на том, чего эти двое от нее хотят, – или вспомнить, почему она сидит на мокром тротуаре. Собственное тело ей не подчинялось. Казалось, сама Лисса сейчас где-то в другом месте. Не участвует в происходящем, но просто наблюдает со стороны, а женщина на асфальте не имеет к ней отношения.
Дев обеспокоенно поглядел на медсестру:
– Лисса, этого парня сбили у тебя на глазах?
– Больше того, она его знала, – пояснил Ашкан. – Вот уж не повезло так не повезло. Сам понимаешь – шок.
Лисса оказалась не в силах даже кивнуть в знак согласия. Полиция увела ее, чтобы допросить как свидетельницу. Показания она давала будто в тумане. Ашкан подождал коллегу, хотя его смена уже закончилась.
– Пойдем, – мягко произнес он. – Выпьешь чайку.
И повел ее в кафетерий. Лисса не сопротивлялась. Такое чувство, будто не она переставляла ноги, а они двигались сами собой, без ее участия.
В такой поздний час в кафетерии на первом этаже было тихо. Дежурные врачи следили за биперами и телефонами. Один бедняга крепко уснул рядом с громадным фикусом: неудобно, должно быть, использовать в качестве подушки плетеную перегородку. Компания санитаров играла в карты. Несколько родственников больных нервно оглядывались по сторонам, будто сомневались, можно ли им здесь находиться. Сотрудники кафетерия уже разошлись по домам. Работали только автоматы с едой и напитками: например, можно было купить отвратительный кофе в пластиковых стаканчиках с пластиковыми же мешалками. Ашкан принес два стакана с чаем, протянул оба Лиссе и достал свою фляжку с овощным соком, который выжимал сам. К собственному здоровью Ашкан относился очень серьезно и обычно после дежурства отправлялся прямиком в спортзал. Лисса частенько поддразнивала фельдшера из-за чрезмерного самолюбования: дескать, на уход за черной блестящей челкой он тратит больше времени, чем она на свои локоны-спирали. В сырую погоду Лиссины кудряшки стояли торчком – ни дать ни взять взрыв на макаронной фабрике. Поэтому девушка просто убирала волосы в тугой хвост. К тому же чем меньше в ее внешности было примечательных особенностей, тем реже приходилось терпеть приставания находившихся в неадекватном состоянии пациентов.
Лисса взяла чай. Горячий напиток обжигал пальцы сквозь тонкие стенки стаканчика. Ашкан – ярый противник одноразового пластика, и то, что сейчас этот парень поступился принципами, лишний раз доказывало, насколько он обеспокоен. Лисса все это понимала. Отчасти. С точки зрения стороннего наблюдателя. Она чувствовала тревогу Ашкана, но почему-то ей было ровным счетом наплевать. Вообще на всё. Потому что Кай погиб, а значит, ничто уже не имело значения. Казалось, часть ее самой тоже умерла.
Резкий свет флуоресцентных ламп наводил на мысли о чистилище. Сквозь забрызганные дождем оконные стекла нельзя было ничего разглядеть; видно лишь то, что в них отражается. На секунду в голове Лиссы промелькнула дикая мысль: а что, если они все погибли в той «скорой»? Тут ее внимание привлекла сгорбленная женщина, вошедшая в кафетерий. Она с тревогой вглядывалась в лица всех присутствующих. Заметив Лиссу, моргнула. На вид ненамного ее старше: лет тридцати с лишним, не больше. Но когда женщина подошла к ним с Ашканом, ее лицо казалось постаревшим на миллион лет.
Глава 5
Женщина запахнула кардиган, дрожа на холодном ветру. С юга пригнало дождевые тучи.
– Добрый вечер, Кормак.
– И вам добрый вечер, миссис Коудри.
Повисла пауза.
– Можно тебя на секундочку? Уж больно неохота врача беспокоить.
Кормак повернулся к Джейку.
– Не жди меня, – велел он. – До дома я и один дойду.
Приятель состроил гримасу.
– Кто у вас захворал? Малютка Айли?
Женщина кивнула.
– Ладно-ладно, я с тобой, – произнес Джейк удрученным тоном человека, чьи надежды пропустить пинту восхитительного пенного пива и немного пофлиртовать с Джинти Макги развеялись без следа.
Глава 6
Лисса подняла голову и встретилась с незнакомкой взглядом. Лицо женщины исказила гримаса боли.
– Извините, – сказала она. Ее голос доносился будто издалека.
Лисса заставила себя встряхнуться.
– Да?
– Я… мать Кая Митчелла…
Ее голос дрожал так, что фраза прозвучала вопросительно. Наверное, женщина сомневалась, может ли так себя называть или нет. «Разве она теперь мать? – пронеслось в голове у Лиссы. – Ага, значит, это тетя Эзры».
Ашкан вскочил и отодвинул для нее стул.
– Спасибо, не надо, – глухо проговорила миссис Митчелл. – Не хочу сидеть. – Она обвела взглядом холодно-стерильный кафетерий. – Я ненадолго.
Ашкан подался вперед:
– Искренне соболезную вашей потере. Понимаю, для вас это большое горе.
Женщина выставила перед собой руку:
– Мне сейчас не до того, чтобы горевать. Я в бешенстве.
Лисса кивнула. В ее сердце шевельнулось что-то живое.
– Я тоже, – ответила она.
Ашкан предостерегающе зыркнул в ее сторону, но девушка и бровью не повела.
– Вот именно, просто в бешенстве. – Она встала.
– Я просто хочу знать, как это произошло, – сказала миссис Митчелл.
За ее спиной в дверях столпились напуганные, придавленные горем люди: друзья и родные. Лисса знала, что снаружи уже рыскали журналисты с камерами. Репортеры, жаждавшие поведать зрителям очередную кровавую историю.
Но здесь, в тихом больничном кафетерии, эта женщина всего лишь мать, потерявшая ребенка.
– Вас есть кому поддержать? – спросил Ашкан, оглядываясь на двери. – Вы не одна?
– Теперь одна, – вздохнула миссис Митчелл. – Вы были с Каем?
Ашкан указал на коллегу:
– В основном с вашим сыном была она. Лисса сделала для него больше всех.
– Ничего подобного, – ровным тоном возразила Лисса.
Будь она решительнее… Сообрази она вовремя, что машина несется слишком быстро, могла бы предупредить ребят… Будь она внимательнее…
– Уверяю вас, мы сделали все, что в наших силах, – заявил Ашкан. В нынешние времена следует быть особенно осторожным: адвокаты так и кружат над больницей, будто стервятники. – Мы пытались…
Но женщина не слушала его. Она шагнула вперед и взяла холодные кисти Лиссы в свои.
– Вы держали его за руку?
Девушка кивнула.
– Вот эта рука держала его руку?
– Мы пытались спасти Кая, – произнесла Лисса.
Еще секунда, и две женщины рыдали в объятиях друг друга. Ашкан недовольно глядел на них. Это уже ни в какие ворота. Но что предпринять, он не знал.
– Простите нас, – с трудом промолвила Лисса.
– Кай что-нибудь говорил?
Лиссе очень хотелось сказать, что он спрашивал о матери или просил передать, что любит ее. Но солгать она не могла.
– Он… ему было совсем плохо, – ответила Лисса.
Миссис Митчелл кивнула.
– Что ж… – вздохнула она. – Рада, что рядом с ним кто-то был.
Лисса кивнула, жалея, что оказалась не в силах сделать больше.
– Здесь все накинулись на меня с криками, – с растерянным видом пояснила мать Кая. – Они хотят его выпотрошить! Так орали на меня! Собрались разрезать моего сына! Не дожидаясь, пока тело остынет! Задумали пустить его на органы!..
Ашкан поморщился. Трансплантологам все время не хватает донорского материала, поэтому они бывают очень настойчивы. А если у Кая органы здоровые, они могут спасти людям жизнь.
Тут Лисса будто очнулась. Она подалась вперед и поинтересовалась:
– А вы что ответили?
Глава 7
Коттедж почти не отличался от того, который они только что покинули. Лишь меблировка здесь была современная, довольно безликая – если не считать дровяной печи и крупных черно-белых фотографий детей на стенах.
– Привет, Айли, – весело поздоровался Кормак. – Полуночничаешь?
Тринадцатилетняя девочка лежала на кровати. Лицо посиневшее, дышит с трудом. Но она все же попыталась улыбнуться Кормаку и по-детски состроить глазки Джейку – известному любимчику женского пола.
– Да, что-то ты сегодня не в ударе, – произнес Кормак.
«Не в ударе» – это еще мягко сказано. У ребенка тяжелая кардиомиопатия. Бедной девочке ничто не помогало. Электрокардиостимулятор – очередное средство, не оправдавшее возложенных на него ожиданий.
– Я уж думала в больницу ее везти, – проговорила мать.
В больнице Инвернесса они теперь чувствовали себя почти как дома.
– Сначала мы ее послушаем, – ответил Кормак, вынимая стетоскоп. – Значит, бета-блокаторы тебя не берут. Да, Айли?
Пытаясь облегчить ему работу, Айли слабо покачала головой. Как же она привыкла к постоянным вторжениям медиков, к бесконечным вопросам – и как же она от них устала! Вид у девочки был такой измученный, что у Кормака у самого заболело сердце. Он служил в армии фельдшером, но подал в отставку, чтобы больше не иметь дело с нескончаемыми ранами. Однако во многих отношениях его нынешняя работа даже еще тяжелее. Джейк измерил Айли давление и нахмурился.
– Ну? – не выдержала миссис Коудри.
– Поговорю с Джоан, – сказал Джейк. – Сюда… – он записал номер на листке бумаги, хотя Элспет Коудри уже выучила его наизусть, – звоните, когда нам дадут зеленый свет. Но сначала узнаем, что есть в арсенале у Джоан.
Кормак погладил Айли по руке:
– Знаю, что ты задумала: не спать всю ночь, чтобы посмотреть по телевизору на мистера Дрейка.
Девочка закатила глаза.
– Никакой Дрейк не мистер, а простой рэпер, – прохрипела она. – И вовсе он мне не нравится.
– Это хорошо, – ответил Кормак. – Дрейк для тебя староват.
Айли попыталась улыбнуться.
– Но ты все-таки постарайся уснуть. От сна тебе будет больше всего пользы, – прибавил Кормак.
Тут он покривил душой: больше всего пользы Айли будет от пересадки сердца. Теперь очевидно: для нее это единственное спасение. Но проще сказать, чем сделать.
– Только представьте, каково это, – произнесла миссис Коудри, пока Айли пыталась устроиться поудобнее. – Ждать, когда умрет чужой ребенок. А еще страшнее – надеяться: только бы это случилось поскорее!
– Не знаю! – срывающимся голосом выкрикнула мать Кая. – Они все на меня так орали! Я просто хотела увидеть своего мальчика! Кай ведь мой сын! А они собрались его потрошить!
Лисса взяла руки женщины в свои.
– Вы ответили «нет»? – мягко спросила она.
– Понятия не имею, что я говорила! – Миссис Митчелл подняла взгляд на медсестру. – Да, наверное, отказалась.
Тихо и мягко, будто успокаивая ребенка, Лисса произнесла:
– Знаете, как лучше всего почтить память Кая? Ваш сын еще может принести в мир много добра.
– Но они хотят его разрезать! Моего мальчика! Моего красивого мальчика!
– Ваш сын подарит жизнь другим людям, – проговорила Лисса. – Что может быть прекраснее?
Женщина осторожно дотронулась до крестика на шее.
– Кай спасет кого-то от смерти, – продолжала убеждать ее Лисса.
– Но это же мой ребенок…
– Он станет героем. Самым славным из всех героев. Навеки.
Слезы из глаз миссис Митчелл лились не переставая. Она отступила на шаг. И спросила:
– Еще не поздно? Можно согласиться?
Лисса кивнула, хотя сама не знала наверняка. Не исключено, что и поздно.
– Пожалуйста, идемте со мной, – попросила она. – Скорее.
И они вместе понеслись по длинным коридорам. Бежали так, будто спасались от погони. Лисса боялась, что они опоздали, что Кая уже отключили от аппаратов и, записав этот трагический случай в разряд неудач, занялись другими делами.
Перепуганные, едва переводя дух, они влетели в отделение повышенной готовности. В первый раз в жизни Лисса подумала: «Слава богу, что бюджет так сильно сократили!» У дежурного персонала был перерыв, а команду, которая выдернет трубки и приведет тело в надлежащий вид, еще не вызвали. Вот он, Кай – по-прежнему лежит, подсоединенный к аппаратуре.
Обе женщины застыли. Мать Кая издала дикий, утробный стон. Казалось, она теряла сына снова.
– Вы сможете, – сказала Лисса. – Справитесь.
Она вызвала по биперу медсестру. Из коридора донеслись ее быстрые шаги. В палате появилась женщина в белом халате – нервная, задерганная. Но вдруг в ее взгляде отразилось нечто, похожее на надежду.
– Ну что, миссис Митчелл, все-таки решились?
Мать Кая молча кивнула. В последний раз села у кровати сына и провела рукой по гладкой, еще теплой коже.
– Это она меня уговорила.
– Неправда! – возразила Лисса.
При взгляде на Кая складывалось полное впечатление, будто мальчик спит, просто спит. Неудивительно, что сама мысль о том, чтобы разрезать его и разобрать на органы, внушала ужас.
– Давайте бумагу. Я подпишу, – велела миссис Митчелл. – Только скорее, а то передумаю.
Медсестра принесла документы.
– Вы должны понимать, что…
– Да-да, пути назад не будет. Знаю. Говорят вам – скорее!
– Я не об этом, – возразила медсестра. – Хочу, чтобы вы понимали: в вашей ситуации это самый храбрый, самый замечательный поступок, какой только можно совершить.
Миссис Митчелл уставилась на нее с открытым ртом.
– Вас послушать, так я радоваться должна! – выпалила она.
Глава 8
Ким Анг еще не ложилась: ждала Лиссу. Помогла подруге раздеться, вынуть контактные линзы, надеть очки с толстыми стеклами в черной оправе и натянуть удобные спортивные штаны. Лисса не могла отрицать, что рада видеть соседку. Общежитие для медсестер – это, конечно, далеко не дворец, а всего лишь обшарпанное блочное здание шестидесятых годов постройки, расположенное неподалеку от больницы. Но жить здесь намного дешевле, чем снимать квартиру в Лондоне или каждый день ездить на поезде из родительского дома в Хартфордшире. Разумеется, в общежитии всегда шумно, стены в душевых совсем облезли, а на кухнях жуткая грязища, зато, если выдался плохой день, всегда есть кому пожаловаться на жизнь. А сегодня день выдался не просто плохой, а ужасный.
Но прежде чем Лисса успела что-то сказать, Ким Анг жестом ее остановила.
– Я все знаю, – печально произнесла она.
Потом взяла какую-то бутылку. Вот он и плюс, и минус общежития для медсестер: новости здесь разлетаются стремительно.
– Он двоюродный брат Эзры…
– И насчет этого я тоже в курсе. – Ким Анг нервно сглотнула. – Эзра ведь теперь встречается с Ясмин.
– А-а-а, – протянула Лисса.
Даже измученная и несчастная, она не могла не отметить, что далеко Эзра ходить не стал: подыскал подружку в том же здании, где проживает бывшая.
Лисса ощутила внутри невероятную пустоту.
Подруга взмахнула бутылкой с загадочным содержимым сливового оттенка:
– Попробуй.
Как-то раз Ким Анг увидела у помойки домашний коктейль-бар и собственноручно приволокла его домой. С тех пор она поставила себе цель изобрести новый коктейль, а для этого приходилось постоянно экспериментировать, смешивая всякую гадость. Но в этот вечер Лисса была не привередлива и с благодарностью согласилась.
– Так сильно переживаешь? – спросила Ким Анг, окинув соседку проницательным взглядом. – Настолько, чтобы расхаживать в спортивных штанах? Совсем наплевать, что люди подумают?
По части гардероба стандарты у Ким Анг были высокие. Сама она облачилась в длинную розово-красную ночную сорочку, халат в тон и пушистые домашние туфли на каблуках. Вдобавок подруга разгуливала при полном макияже.
– Да, – ответила Лисса. – Только представь, какой ужас! Кто-то сбил парня и уехал, причем похоже, что сделано все было нарочно. А ведь Каю едва исполнилось пятнадцать.
– А уж каким тоном про это в новостях говорили! – вставила Ким Анг. – Мол, чему тут удивляться: неблагополучный подросток плохо закончил – вполне ожидаемо! – Она вздохнула.
Лисса тоже вздохнула и произнесла:
– Ну давай сюда этот свой фиолетовый эликсир счастья – или несчастья, – и протянула кружку для полоскания, чтобы Ким Анг ее наполнила.
– О боже, какая мерзость, – простонала Лисса, опустившись на кровать. Отпила еще один глоточек. – Со второго раза лучше не стало.
Затем собралась с духом и предприняла новую попытку:
– А теперь вроде ничего.
– Наконец-то, – обрадовалась Ким Анг. – Ты выпила три глотка подряд! Это мой рекорд.
И она принялась рассеянно складывать одежду подруги:
– А еще меня вызывают на ковер, – через некоторое время сообщила Лисса. – Наверное, будет дисциплинарное слушание. Я мешала врачам, а потом нарушила трансплантационный протокол.
– Из-за тебя сорвалась трансплантация?!
– Наоборот, состоялась.
– Да уж, страшное преступление, – язвительно хмыкнула Ким Анг. – Дай угадаю: вместо нормального врача прислали мальчишку, который задницу от локтя не отличает и ни там, ни там вену найти не может?
– Нет, в этот раз меня реально занесло, – покачала головой Лисса.
– Слава богу, что на твое место стоит очередь из хорошо обученных специалистов! Тебе в два счета замену найдут! – озорно подмигнула Ким Анг. Лисса слабо улыбнулась. – Большой у вас сейчас недобор персонала?
– Берут всех подряд: даже тех, кто с горем пополам сдал экзамены.
– Ха-ха, – отозвалась Ким Анг. – Значит, тебя точно не выгонят. Нет, серьезно. Или ты еще что-нибудь натворила? Может, сексом в «скорой помощи» занималась?
– Что ты несешь!!!
– Ты не сказала «нет».
– И придет же такое в голову!
– Точно – занималась в машине сексом, а потом угнала ее! – продолжала фантазировать Ким Анг.
Лисса закусила губу:
– Прекрати болтать чушь.
– Просто пытаюсь вообразить проступок, за который тебя и правда могут уволить. Может, по пути в больницу заставила «скорую» проехать мимо окна выдачи в «KFC»?
– Нет.
– Так я и думала: отделаешься выговором.
– А выговор, по-твоему, ерунда?
Ким Анг закатила глаза:
– Ну конечно, есть чего бояться: грозные бюрократы из нашей доблестной Национальной службы здравоохранения целыми днями сидят на своих жирных задницах и ставят галочки в документах. Ребята жесткие, с такими лучше не связываться. Говорят, они даже не плачут, когда о край бумаги порежутся.
– Лучше расскажи, как у тебя день прошел, – сменила тему Лисса. – Погоди… Разве у тебя не сегодня должно быть свидание?
Ким Анг относилась к сайту знакомств не менее серьезно, чем к своей работе в отделении кардиологии.
– Ну… – протянула она.
– Только не говори, что у тебя случился облом! – Лисса стала листать ленту в «Инстаграме». – Слушай, в «Инсте» ты смотришься просто сногсшибательно!
– Это да, – не стала спорить Ким Анг.
Лисса поглядела на подругу, потом на фотографию, затем снова перевела взгляд на Ким Анг:
– Больше так не делай!
– Ты о чем? – изобразила недоумение Ким Анг.
– Не рисуй себе осиную талию. Выглядит стремно.
– В хорошем смысле?
– Всё, удаляю с твоего телефона «Фейстюн». Ты конкретно перестаралась. Вид такой, будто тебе акула бока откусила.
– Спасибо на добром слове!
– Ты и без этих фокусов красивая, – заверила Лисса подругу.
Та вздохнула.
– Дай угадаю, как было дело с тем парнем. Он фетишист: любит женщин, которых покусала акула. А тут вдруг приходишь ты, целая и невредимая.
– Нет, – покачала головой Ким Анг. – Просто он весь вечер рассуждал про кимчи.
– Шутишь! – воскликнула Лисса. – Надо было ему сказать, что ты не из Кореи, а из Маргейта!
– Так я и сказала. После чего он заявил, что мне надо поближе познакомиться с родной культурой.
Лисса расхохоталась и зарылась лицом в подушки.
– Спасайся кто может! Знатоки твоей «родной культуры» наносят новый удар!
Ким Анг посмотрела на свою талию в зеркало и изо всех сил втянула живот.
– Что еще он говорил? – поинтересовалась Лисса из подушек.
– Много чего. После школы он целый год путешествовал по Камбодже.
– Ну и что? – спросила Лисса, убрав подушку.
– Ну и то! Решил, будто я жажду узнать о его странствиях все до мельчайших подробностей!
Лисса поморщилась и снова взяла телефон:
– Давай посмотрим, как развлекаются остальные.
– В смысле – где на этот раз они себя зафейстюнили?
– Заодно проверим, кто еще накачал губы.
– За дело, – кивнула Ким Анг и разлила по кружкам новую порцию омерзительного фиолетового пойла.
Они долго разглядывали нелепые, зафильтрованные до неузнаваемости снимки всех своих близких и дальних знакомых, а потом смеха ради выложили собственное нелепое, зафильтрованное до неузнаваемости и обработанное в «Фейстюне» фото. Лисса и Ким Анг превратили себя в красоток с неправдоподобно тонкими талиями, огромными пышными бюстами и толстенными рыбьими губами. Да еще вдобавок выбрали в качестве фона пляж с золотистым песком. А потом так и выложили. Лайки тут же потекли рекой.
– Я вас умоляю, – закатила глаза Лисса.
– Теперь все будут спрашивать, хорошо ли я отдохнула на Гавайях, – протянула Ким Анг и встала: пора ложиться спать.
– Скажи, что поездку оплатило туристическое агентство класса люкс, чтобы ты их потом рекламировала, – посоветовала Лисса.
– Обязательно. – Ким Анг чмокнула ее в щеку и ушла.
Лисса улеглась в кровать. Теперь она чувствовала себя немного лучше – или, во всяком случае, немного пьянее.
Глава 9
Когда Кормак пришел домой и оказалось, что Эмер уже уехала, он не сильно расстроился. В телефоне обнаружилось сообщение. До конца Кормак не дочитал, но в глаза бросилась фраза: «Бэтмен недоделанный!» Молодой человек как раз размышлял над этим обвинением, и тут в третий раз за вечер в дверь позвонил Джейк. Кормак поспешил открыть.
– Что-то ты больно быстро, – подозрительным тоном заметил Джейк. – Я так понимаю, Эмер свалила.
– Только не начинай, – вздохнул Кормак.
– Все ясно. Слушай, друг, когда у тебя проблемы с девушкой…
– Сказано – не начинай, – повторил Кормак. – Сколько можно повторять: у меня сегодня выходной.
– Я помню, – ответил гость и попытался скрыть улыбку, но безуспешно.
Кормак подозрительно глянул на него. Их работу приятной не назовешь. Что могло вдруг обрадовать Джейка? Разве что супермодель, застрявшая в ванне.
– Ну, выкладывай, что там такое?
– Подумал, тебе эта новость поднимет настроение.
– Говори уже!
– Насчет малышки Айли.
– Ну?.. – Макферсон весь аж напрягся. – Что случилось?
– Да ничего особенного. Просто сердце для пересадки появилось. Десять минут назад.
– Серьезно? – выдохнул Кормак.
Джейк покачал головой:
– Такими вещами не шутят. Какой-то паренек на юге погиб. Вот бедолага.
– Возраст подходящий?
– Пятнадцать лет.
– О господи, – протянул Кормак. Потом повторил: – О господи.
– Это точно.
Джейк тихонько присвистнул.
– Я уж думал, не дождемся.
Сердца и легкие для пересадки находятся так редко, а шансы на успех так малы, что обычно операцию проводят, только когда все остальные средства бессильны.
– Размер не слишком большой: парнишка был миниатюрный. Через пару лет Айли «догонит» его сердце, и дальше они будут расти вместе.
Кормаку уже приходилось бессильно наблюдать, как время для его пациентов утекало, будто песок сквозь пальцы. Он был готов к тому, что так произойдет и с Айли.
– Да это же просто потрясающе! Невероятно! – произнес он.
– Хочешь, поедем за ней вместе? – предложил Джейк.
Кормак хотел.
Он хлопнул Джейка по плечу. Потом они забрались в фургон, и водитель, Молчаливый Тим, нажал на газ.
Лисса никак не могла уснуть.
За стенами общежития для медсестер и за его окнами, оборудованными хиленькими стеклопакетами, вовсю бурлила жизнь. Лондон никогда не спит. Обычно девушке не мешали уличные шумы. Наоборот, ее даже успокаивал ровный гул грузовиков, доставляющих товары или, напротив, вывозящих мусор. Ее не смущали ни сирены, ни крики, ни даже вездесущий запах травки, дым от которой просачивался в комнату летними вечерами. Лисса чувствовала себя в этом городе как рыба в воде. Здесь все свое, родное и знакомое. Эти звуки – ее колыбельная.
Но сегодня Лиссе абсолютно все действовало на нервы. Она лежала, уставившись прямо перед собой широко открытыми воспаленными глазами, и думала, сколько вокруг таких Каев, сколько еще мальчиков не вернутся домой к матерям.
Обычно по работе Лисса ходила к пациентам на дом. Она имела дело с живыми людьми, которые в лучшем случае поправлялись, а в худшем – учились мириться со своим положением и жить с тем жребием, который им выпал.
Но в этот раз все пошло совсем не так. Перед мысленным взором Лиссы так и стояла страшная картина: капающая кровь, собирающаяся в лужу; широко распахнутые невидящие глаза; смертельно бледный парень, на месте которого мог оказаться кто угодно – ее брат, одноклассник…
Каждый грузовик, останавливающийся на их улице, Лисса воспринимала как угрозу. Визг тормозов любой машины звучал словно сигнал тревоги. Все мышцы напрягались, в кровь резко выбрасывался адреналин, который растекался по всему телу, сколько бы внутренний голос ни твердил: «Надо выспаться, надо выспаться». Телефон светился на столике, отсчитывая минуты до подъема. Лисса и без него видела, что небо за тонкими дешевыми занавесками начало светлеть. Девушка застонала, перевернулась и спрятала голову под подушку. Сна ни в одном глазу, хотя руки и ноги от изнеможения налились каменной тяжестью. А ночь все тянулась и тянулась.
Глава 10
К тому времени, когда Кормак и Джейк доехали до дома Айли, Джоан, врач общей практики, уже была на месте. На тихой улочке маленького городка во всех домах горел свет. Миссис Мюррей, хозяйка местного бакалейного магазинчика, жила в соседнем коттедже, поэтому встала посмотреть, из-за чего переполох.
Уж кто-кто, а эта дама всегда начеку, мимо нее не проскользнет ни одна жизненно важная сплетня. Впрочем, сплетницей миссис Мюррей себя не считала. Наоборот, она искренне полагала, что ее информационная деятельность имеет огромное значение для всей округи. Ну как же, миссис Мюррей – борец за моральные устои, почти героиня. Только по этой причине она, одетая в стеганый халат, стояла на своем безупречно вымытом крыльце в час ночи.
Да и вообще – бедненькая малютка Айли, ее тут все с младенчества знают. За что горемычному ребенку такие страдания? Другие вон в детском саду у Тары или в школе буквально на головах ходят, а Айли держат дома и берегут, будто фарфоровую куклу на полке. Только зазеваешься – разобьется. «Не ходи», «не прыгай», «не бегай» – ну как девчушке такое вынести? Ее ведь даже за порог не выпускают. Жить в таком прекрасном месте, как Кирринфиф, – рядом озеро, горы, а уж столько простора для игр больше нигде не сыщешь – и день-деньской торчать дома! Врагу не пожелаешь. Из забав только телевизор да планшет.
Это надо же – все здешние медики съехались! И Джоан, и Кормак, и Джейк тут как тут. Прямо полный консилиум. Но уж больно все бодрые: улыбаются, оживленно болтают. А потом и саму Айли на каталке вывезли. Полусидит-полулежит, а в нос трубка вставлена: это чтобы в кровь кислород поступал.
– Прямо не верится, – сказала мать Айли.
Стоит, руки к груди прижимает. А отец-то, Грегор, моргает часто-часто. Не хочет жену понапрасну обнадеживать. Говорит, радоваться еще рано: мол, тут никогда нельзя быть уверенными. Бывает, все срывается.
– Убрать шасси! – кричит Джейк.
Стоит с рацией и весь сияет.
– Ха! Вы его только послушайте! – говорит Кормак и помогает ему вкатить каталку в машину. – С чего это, приятель, ты вдруг заговорил как летчик? Ты у нас кто, борт номер один?
– Между прочим, сердце отправят к нам на самолете!
– Кто?
– «Британские авиалинии»! Сами предложили!
– Неужели вызвались лететь сюда?
– Им, по-моему, самолет перегнать надо, – отвечает Джейк. – Короче, скоро будут.
Кормак качает головой:
– Слов нет. Прямо чудеса!
И хлопает Айли по плечу:
– Нет, ты представляешь? Ты у нас сегодня просто звезда на красной дорожке!
А потом они все прыгнули в «скорую»: Джейк впереди сел, а Кормак и родители Айли – сзади. Хотя девчушке уже тринадцать, прижимает к себе старую мягкую игрушку – потрепанного тюленя. Наверное, не расстается с ним с раннего детства.
Джейк установил на телефон все новейшие приложения и теперь открыл то, которое идентифицировало пролетающие самолеты. Поначалу остальные не обращали на фельдшера внимания, а потом собрались вокруг него и как завороженные уставились на дисплей. Вот он, единственный рейс, вылетевший в 00:30 – обозначен «Б.А.», а груз указан как «особый». Мигающая точка двигалась к ним через всю страну, от самого Лондона. Все притихли. Джейк дал Айли подержать телефон и велел Тиму заводить двигатель «скорой».
Казалось, поездка по непроглядно-темным проселочным дорогам заняла целую вечность. Ночные зверьки в испуге разбегались от машины. Тим включил фары на полную мощность. Пешеходы и другие автомобили сейчас вряд ли встретятся: фермеры спят, им вставать в половине пятого. В каждой изгороди светились чьи-то глаза. Ухали совы, с деревьев взлетали скворцы. Из зарослей кустарника доносились быстрые шорохи. Машина мчалась вперед. Кормак представил, что их фары – единственный источник света в ночном мире. Вдалеке виднелись темные фермерские дома и скотные дворы со спящими коровами. Какая-нибудь из них время от времени сонно мычала во сне, даже и не подозревая, что мимо везут драгоценный груз. Кормак и сам понимал, что это лишь фантазии, и все же ему казалось, что обитатели шотландских гор почтительно расступаются, давая дорогу «скорой». А внутри девочка сидела на каталке и следила за тем, как самолет пересекает ночное небо.
Глава 11
Солнце взошло в шесть часов утра. Сегодня Кормак видел этот момент своими глазами: хотел убедиться, что операция пройдет благополучно, а потом дожидался Тима. Водитель «скорой помощи» должен поспать хотя бы несколько часов, прежде чем его опять пустят за руль.
Но Кормак не возражал против того, чтобы подождать. Некоторое время посидел с родителями Айли. Джоан осталась в Кирринфифе, поэтому на звонки из лондонской больницы отвечал тоже Кормак, предварительно разъяснив, кто он такой. Беседуя с сотрудниками клинической больницы мирового класса, невольно робел. Чувствовал себя так, будто сдает экзамен. Однако постарался сообщить как можно больше подробностей из истории болезни Айли и описать ее нынешнее состояние и настроение. Похоже, в Лондоне их работу сочли более или менее удовлетворительной.
Самолет приземлился в начале второго ночи. Еще одна «скорая» понеслась по дорогам, мигая зелеными огнями и завывая сиреной. Ну а если эти звуки кого-то разбудят – что ж, тут не до того. Вот из машины выскочили люди и побежали к больнице. Медицинский термоконтейнер совсем маленький, неприметный. Посмотришь на него и не подумаешь, что внутри целая жизнь.
Удивительно! Им улыбнулась невероятная удача: совместимость просто идеальная! Глядя вслед трансплантологам, Кормак мысленно произнес короткую молитву. Вспомнил о погибшем мальчике, отдавшем Айли свое сердце. Подумать только, как им повезло! Оставалось надеяться, что операция пройдет без осложнений.
В шесть часов утра Лисса сдалась и решила вставать. Уже рассвело. Девушка потерла красные, воспаленные от слез и бессонной ночи глаза. Что ж, хотя бы сегодня она попадет в душ первой. Смоет с себя все дурное. У общежития для медсестер есть один плюс: топят здесь даже слишком хорошо, поэтому горячей воды всегда в избытке. Правда, напор маленький, поэтому она скорее капает, чем течет.
Собрав волосы в узел на затылке, Лисса простояла под душем сколько смогла. Наверное, правильнее было бы включить холодную воду, чтобы взбодриться, но сейчас она просто не в состоянии вынести еще и резкий перепад температур. Ее тело будто придавливало к земле. Даже под струями воды она чувствовала себя уставшей, грязной, мерзкой. А еще, что бы ни говорила Ким Анг, Лисса очень боялась дисциплинарного слушания.
Глава 12
Следующие несколько недель дались Лиссе тяжело. Ей вынесли письменное предупреждение, но, что еще хуже, по всей больнице сотрудники глазели на нее и перешептывались. Похоже, она здорово вывела молодого врача из себя.
Лисса пыталась с головой уйти в работу, а свободное время проводить в компании друзей. Но спать по-прежнему не могла. Совсем. Стоило только лечь, и перед глазами вставало стремительно белеющее лицо красивого мальчика. Лисса вспоминала, как кричала ему, чтобы очнулся, как огни «скорой» отражались в мокром тротуаре. Лисса набирала номер Эзры, но он не отвечал ни на чьи звонки. Лисса его понимала.
За годы работы она закалилась, привыкла практически ко всему. Но если беда произошла с кем-то из знакомых, это совсем другое дело. Лисса стала раздражительной, невнимательной. Она была настолько вымотана, что из-за каждого пустяка на глаза наворачивались слезы. Даже Ким Анг оказалась не в силах ее развеселить. Не помог и рассказ про свидание с мужчиной, который любил ходить на профессиональные выставки, нарядившись в костюм носорога, и спрашивал Ким Анг, не хотела бы она тоже попробовать.
Похороны Кая прошли именно так, как боялась Лисса: общий всплеск горя, печали и ярости. Собрались вся школа и все прихожане церкви. Такое чувство, что целый квартал явился, чтобы отдать покойному дань памяти. Люди заполнили всю просторную церковь и даже стояли на улице; они пели и плакали. Все бились в общей агонии горя. Мать Кая старалась не терять достоинства, а пастор делал все, чтобы усмирить гнев собравшихся. Все были единодушны – мальчишка погиб ни за что. Эзра даже не взглянул в сторону Лиссы.
Ее замутило. Впрочем, в последнее время ее постоянно тошнило. Она почти не спала, сердце билось в бешеном темпе из-за каждого пустяка. И работала Лисса теперь плохо. Она и сама это замечала. Все постоянные пациенты обратили внимание, что с их медсестрой творится что-то неладное, и говорили ей об этом. Больным не хватало ее привычной жизнерадостности.
Но искра в душе Лиссы погасла. Теперь ее пугало все: громкие звуки – даже сирены «скорых», отъезжающих и подъезжающих каждые пять минут, и резкие движения… Сердце девушки то и дело выскакивало из груди. Стоило прилечь отдохнуть, как она почти сразу пулей вылетала из кровати, не в силах дольше выносить эту пытку. Лисса пробовала принимать снотворное, но от лекарства стало еще хуже: в голове туман, все вокруг воспринимается будто со стороны. А еще она боялась в таком состоянии садиться за руль.
В церкви Лисса взяла под руку Ким Анг. Ощутимое присутствие подруги всегда придавало ей сил. Сегодня волосы Ким Анг были яркого бордового оттенка, но, по крайней мере, она пришла в черном, а не оранжевом или фиолетовом, как любила. Да, в мохнатом пальто Ким Анг смахивала на медведя, и все же рядом с ней Лиссе становилось легче. Когда они подходили к заполненной народом церкви, Лисса жалась к подруге. За милю было слышно, что здесь происходило. Движение на дороге остановилось. Люди стояли посреди улицы и плакали.
Лисса и Ким Анг еле-еле втиснулись на скамью. Никто не спешил подвинуться, чтобы дать место Ким Анг, но ее это нисколько не смущало. Расположив свои огромные ягодицы с максимально возможным в такой тесноте комфортом, она похлопала по краю:
– Садись, дорогая.
Лиссу всю трясло. Она опустилась на скамью. Дотронулась до кармана с бумажными салфетками, проверяя, достаточно ли их там. В эти дни упаковки салфеток ей хватало ненадолго.
В битком набитой церкви царили шум и лихорадочная суета. Но внезапно стало тихо: двери в задней части распахнулись. «Прямо как во время венчания», – пронеслось в голове у Лиссы. Ее сердце забилось быстро-быстро. Но, увы: сегодня они собрались здесь совсем по другому поводу.
Сбоку выстроились хористы. Их тоже собралось очень много. Тихими, нежными голосами они запели афроамериканскую духовную песню «Swing Low, Sweet Chariot». По длинному проходу между скамьями медленно понесли белоснежный гроб.
И тут Лиссу будто прорвало. Она буквально задыхалась от рыданий. На нее оборачивались люди: Кай ей никто, ее поведение просто неприлично, неуместно! Собравшиеся уже бросали на девушку сердитые взгляды. Но Лисса никак не могла остановиться, хотя сама слышала, что заглушает хор. Кто-то укоризненно покачал головой. Бурные выражения горя естественны и ожидаемы, когда речь идет о родных, друзьях или маленьких детях. Но чтобы на всю церковь выла тридцатилетняя медсестра, даже не знакомая с семьей усопшего, – это уже явный перебор!
Ким Анг поглядела на подругу, приняла решение и не столько повела, сколько потащила ее на улицу. Довольно грубо усадила на скамейку. Те скорбящие, которые до сих пор не сумели попасть внутрь, уставились на Лиссу с любопытством.
– Дыши, – велела Ким Анг.
И поскольку Лисса никак не отреагировала, Ким Анг силой заставила ее расставить колени и опустить между ними голову.
– Дыши!
Как ни странно, резкий тон помог. Лиссе как раз хотелось ни о чем не думать, просто делать то, что говорят. Паническая атака ее накрыла мощная, но постепенно пульс замедлился, кровь прилила обратно к голове и стало немного полегче.
– Нет, подруга, – произнесла Ким Анг, гладя по спине Лиссу, которая наконец-то пришла в себя. – Дальше так продолжаться не может. Стены в наших комнатах тонюсенькие, так что я прекрасно слышу, как ты встаешь и полночи слоняешься из угла в угол. Это, конечно, жутко бесит, но больше всего меня беспокоит твое душевное состояние. И еще, чисто для информации: когда принимаешь душ в пять утра, слышно на весь дом. Ладно, это все фигня – надо тебя срочно спасать.
Глава 13
Лиссе всегда нравилась Валери Мнотсе, начальница отдела кадров. Для Лиссы она стала и подругой, и наставницей. Именно Валери горячо поддержала ее выбор, в то время как многие считали работу патронажной сестры второсортной, абсолютно неперспективной с точки зрения карьеры. Валери понимала Лиссу. Осознавала, как важно наладить связь между больницей и пациентами. Чем больше медицинской помощи больные получают на дому, тем реже их снова госпитализируют почти сразу после выписки. А ведь иной раз дело заканчивается «скорой» только из-за того, что люди теряются в бюрократических лабиринтах и даже при самых серьезных симптомах не могут записаться на прием к врачу общей практики.
Но сегодня утром Валери была настроена серьезно и даже мрачно.
– В Лондоне работа у медиков непростая, – издалека начала она.
Лисса уже собиралась выпалить, что не страдает от профессионального выгорания. С ней все в порядке, она хорошая медсестра, и это объективный факт… Но почему-то слова не шли с языка: ни эти, ни какие-либо другие. Лисса почувствовала, как на глаза опять наворачиваются слезы.
Нет, при Валери плакать нельзя. Другой такой собранной и педантичной женщины Лисса не встречала. Она должна быть сильной. Решив стать медсестрой и поступив учиться в колледж, Лисса пошла на конфликт с семьей. Она всего добилась сама. Работала в отделениях, куда каких только пациентов не привозили. Более тяжелой медицинской работы нет во всей стране – а может, и во всей Европе. Ничего, Лисса сможет. Она справится. Наверное…
– Плакать – это совершенно нормально, – произнесла Валери, пододвигая посетительнице коробку бумажных салфеток.
Лисса чувствовала, как по щекам катились слезы, и злилась на себя. Нельзя показывать слабость, иначе ее куда-нибудь переведут – точно переведут!
Она медленно кивнула.
Валери потянулась к телефону:
– Пригласите Хуана. Спасибо.
В кабинет вошел миниатюрный худощавый мужчина. Лисса встречала его в коридорах больницы. Сохраняя на лице нейтральное выражение, Хуан вежливо кивнул ей.
Внезапно Лисса запаниковала:
– В чем дело? Меня увольняют?
– Нет, – покачала головой Валери. – Будь у нас достаточно персонала, мы отправили бы вас в отпуск.
– Мне не нужен отпуск! Со мной все нормально!
– Мы решили, что вам пойдет на пользу смена масштаба, – мягко прибавил Хуан.
– Что мне пойдет на пользу?
– Мы хотим, чтобы вы кое с кем пообщались, – продолжил он. – А потому прикрепили вас к специалисту из отделения гигиены труда. Кроме того…
– Пожалуй, вам не мешало бы сбавить обороты, – подхватила эстафету Валери. – Всего на три месяца. Дадим вам время перевести дух, переосмыслить свой подход к работе.
– Эта программа очень эффективная, – заверил Хуан. – Для нас важно не потерять такой кадр. Вы же понимаете, что мы вас очень ценим.
И он вручил Лиссе брошюру с красивыми фотографиями холмов, полей и заката над пастбищем, где паслись коровы.
– Это еще что? – мрачно поинтересовалась девушка.
– Просто один из вариантов. Мы принимаем сельских медиков, желающих повысить квалификацию, а на их место отправляем наших сотрудников. Это как программа по обмену в университетах.
– Но я же не студентка!
– Программа чрезвычайно полезна и для той, и для другой стороны, – заявил Хуан.
– Лисса, очень советую обдумать этот вопрос со всей серьезностью, – произнесла Валери тоном, не терпящим возражений.
Глава 14
Айли уверенно шла на поправку. Кормак регулярно звонил в лондонскую больницу, сообщая новости. Операции по пересадке органов проводятся в условиях строжайшей секретности, поэтому о подробностях Кормак даже не спрашивал, хотя и понимал, что смерть здорового пятнадцатилетнего мальчишки могла произойти только в результате страшной трагедии. Вместо этого со всей отстраненностью, возможной в подобной ситуации, Кормак докладывал, что пациентка К. благополучно перенесла операцию и проходит лечение в отделении интенсивной терапии. Прогноз хороший, – может быть, даже очень хороший – и все идет в точности так, как следует.
В трубке повисла пауза.
– Вы ведь патронажный медбрат, верно? – уточнил мужчина на том конце провода. Судя по звукам, он что-то печатал на клавиатуре.
– Ну да… – настороженно отозвался Кормак.
– Кормак Макферсон?
– Он самый.
– Я сейчас читаю вашу анкету, которую мне прислали из отдела кадров.
– Вот как? – сразу насторожился Кормак.
– Вижу, вы не всегда работали в патронажной службе? Верно?
Повисла долгая пауза. Такого допроса Макферсон не ожидал.
– Да. Раньше я был военным фельдшером. А что?
– Слышали о программе обмена?
– О чем?
– Трехмесячная программа обмена. Шанс повысить квалификацию. У нас тут как раз открылась вакансия.
– В Лондон не поеду!
– Смысл программы в том, чтобы люди получили разносторонний опыт. Полагаю, будучи медработником в провинции, вы занимались всем понемногу, а у нас сможете получить специализацию. А ваша лондонская коллега – наоборот.
– Так прямо и скажите: ищете, куда бы сплавить своих ребят с нервным срывом, – дерзко ответил Кормак.
Если он живет в провинции, это еще не значит, что он деревенский дурачок. В трубке послышался смешок.
– Думаю, мы с вами сработаемся, – произнес голос. – Позвольте отправить вам брошюру.
– Ладно, как хотите, – вздохнул Кормак.
Дал отбой и постарался выкинуть этот разговор из головы.
Вернувшись домой, долго стоял под душем. Жаль, что не с кем поговорить. Кормак с тоской вспомнил грубые солдатские шуточки в армии. Интересно, на лондонской линии медицинского фронта дело обстоит так же? Наверное.
Он отправился в ближайшую деревню за вкуснейшим сливочным маслом. Такое делают только на ферме у Леннокса. Сам Леннокс, конечно, нелюдим, но зато продукты у него выше всяких похвал. Заодно Кормак купил и местного бекона. Сэндвич получится – просто объедение!
Кирринфиф – маленький городок, расположенный вокруг мощеной площади. В центре военный мемориал, а вокруг – паб Аласдера, бакалейная лавка миссис Мюррей, магазин для охотников и рыболовов, три магазина, торгующих антиквариатом и всякими безделушками для туристов, и пекарня. А еще почти каждый день сюда приезжает фургончик с книгами. Городишка прячется среди холмов – рядом с озером Лох-Несс, но в стороне от основных туристических маршрутов. Те приезжие, которым посчастливилось наткнуться на Кирринфиф, как правило, бывают очарованы атмосферой этого местечка. Кажется, будто время над ним не властно, совсем как над деревней Бригадун из легенды. Однако это впечатление быстро развеивается, стоит только старикам Эдвину и Хьюго громко окликнуть тебя от входа в паб. Но не надо обижаться на них за то, что они разрушают идиллическую атмосферу, оба, вообще-то, мужики неплохие. Неподалеку от Кирринфифа проходит ночной поезд из Лондона до Форт-Уильяма. А в остальном – ну просто оазис мира и спокойствия, и жителей такое положение дел вполне устраивает. По большей части.
Макферсон шагал через площадь. День выдался холодный, но солнечный. Несколько отважных крокусов пробивались между плитками мостовой. Кормак успел сделать ровно три шага, и тут его перехватила пожилая дама.
– Послушай, а что там за история с малюткой Айли?
Он ответил вежливой улыбкой:
– Сами понимаете, миссис Норри, – не имею права разглашать.
– Все и так знают, – надулась старушка.
– Ну тогда и рассказывать незачем.
В магазине миссис Мюррей сунула нос в его дела еще глубже.
– С чего это вдруг твоя подружка Эмер явилась ко мне вся зареванная, да еще и купила целых три плитки молочного шоколада? – спросила она. – Такая худенькая девушка… На нее это совсем не похоже. Три штуки! Может, она их для тебя взяла?
– Нет, – коротко бросил Кормак.
– Понятно, – протянула собеседница, будто именно такого ответа и ожидала. – А как мама?
– Хорошо, – настороженно произнес молодой человек.
Мать он не навещал уже две недели. По здешним представлениям это очень долго. Его брату Роудону за что-то вынесли благодарность, и мама горела желанием обсудить эту новость.
– Что, по-прежнему не одобряет твою работу?
– Я возьму только сыр, – доброжелательно улыбнулся Кормак.
Магазин был настолько забит товарами, что ему пришлось перегнуться через прилавок – иначе из-за стенда с газетами к сыру не подобраться.
– Ну-ну. – Миссис Мюррей обиженно поджала губы: она почти все воспринимала на свой счет.
– Благодарю вас. – И Кормак спасся бегством.
Вернувшись домой, он обнаружил в электронной почте письмо из столицы. К нему была прикреплена брошюра с фотографией сияющих огнями небоскребов. «Стажировка в динамичной среде! – прочел Макферсон. – Прокачайте свою квалификацию! Окунитесь в кипучую жизнь Лондона и научитесь работать в условиях цейтнота!»
В Лондоне Кормак был всего раз – давно, с девушкой. Сходили в Имперский военный музей, пообедали в ресторане быстрого питания. Пришлось сесть у окна: больше нигде мест не нашлось. С улицы на них пялились другие туристы, а еда оказалась просто отвратительной. Потом пошли в театр в Вест-Энде. Смотрели спектакль про женщину-убийцу. Кормак уснул на пятнадцатой минуте. На этом его роман тогда и закончился.
Глава 15
Валери объявила Лиссе, что на сегодня отпускает ее домой, что уже само по себе было тревожным знаком. Толпы на Тоттенхэм-Корт-роуд просто пугали. Лисса перешла через улицу и побрела по широченной, без умолку сигналящей, загрязненной выхлопными газами Юстон-роуд. Наконец она добралась до относительной тишины Риджентс-парка. Для начала весны погода стояла слишком жаркая. Лиссе бы радоваться: как хорошо, солнышко светит! Но нет: аномально теплая погода казалась ей зловещей и пугающей – мир меняется прямо на глазах и переворачивается с ног на голову. Мимо шли компании подростков: смеялись, в шутку боролись, вытесняли Лиссу с дорожки, врубали музыку на полную громкость. Девушке хотелось схватить каждого из них за плечи, встряхнуть как следует и прокричать в лицо: «Берегись, как бы не вляпаться в историю! Лучше сиди дома и не высовывайся лишний раз!»
Но подростки есть подростки. В них все это заложено самой природой: орать, сбиваться во враждующие группировки, задираться. Они думают, что неуязвимы. А высокий рост и здоровенные кроссовки только подкрепляют обманчивое впечатление. Но на самом деле эти мальчишки такая же легкая добыча, как и новорожденные ягнята. Лисса поспешила дальше.
Она опять задышала чаще. Сердце стучало, как барабан. Лисса попыталась взять себя в руки. Села на скамейку рядом с веселенькой клумбой нарциссов и сосредоточилась на дыхании: вдох через нос, выдох через рот. Медленно, не спеша, пока душевное равновесие не восстановится. Но ей хотелось кричать, чтобы все знали: «Люди, этот мир опасен! Опасен!»
Лисса нервно сглотнула. Может быть, Валери и Хуан правы? Она не в состоянии не только полноценно работать, но даже нормально соображать. Однако это же пройдет, правда? Конечно пройдет.
Лисса открыла брошюру. Такая мирная картина – пологие холмы. Ни дать ни взять рекламная брошюра из похоронного бюро… Нет, так больше продолжаться не может! Если Лиссе плохо, то страшно представить, что сейчас переживает мать Кая. Как вообще можно продолжать нормально жить после такого?
И девушка принялась листать брошюру.
Глава 16
Джейк и Кормак пришли в паб, чтобы пропустить по пинте эля. Кивнули в знак приветствия Эдвину и Хьюго, погладили Парсли, жизнерадостную английскую овчарку, живущую при пабе. Пес, как всегда, светился бодростью и здоровьем, хотя значительную часть его рациона составляли пиво, орешки и чипсы с маринованным луком. Вечер выдался холодный, но заходящее солнце окрасило небо фиолетовым сиянием. При виде такого красивого заката легко поверить, что в мире все по большей части в порядке. Кормак и Джейк даже уговорили своего друга Леннокса посидеть с ними полчасика. Обычно это только так говорится – «полчасика», но в данном случае речь шла в буквальном смысле о тридцати минутах, и ни секундой дольше. Вдобавок все это время Леннокс будет поглядывать на часы. У него дома малютка-сын, купание которого молодой папаша ни за что не пропустит.
Джейк ошарашенно уставился на Кормака.
– Ну-ка повтори, – выговорил он. – Тебе на три месяца предлагают дешевое жилье в центре Лондона плюс бонус к зарплате. Будешь жить в столице. Взамен требуется лишь маленько поработать, а так развлекайся в свое удовольствие. Там ни одна старушка не подойдет к тебе посреди улицы и не попросит осмотреть ее задницу!
Кормак нахмурился:
– Этого и здесь никто не делает.
– А как насчет миссис Макгонагалл?
– Ну да, с ней бывает. – Кормак допил пиво.
– Нет, правда, тебе сказочно повезло. Жаль, нет программы обмена для водителей «скорых»!
– Да уж, сильно потом лондонский опыт нашему шоферу дома пригодится!
– В смысле?
– «Здравствуйте, добро пожаловать в столицу! Сначала мы поедем по Оксфорд-стрит…» – «Ой, извини, сынок, а это где?»
Джейк вздохнул.
– Что верно, то верно. А уж какие в Лондоне женщины! Вот тебе и еще одна причина, почему отказываться – чистое безумие.
– Ты-то откуда знаешь про лондонских женщин?
Джейк пожал плечами:
– Газеты читаю.
Кормак подозрительно покосился на приятеля, но тот упорно отводил взгляд.
– Небось опять журнал «Грация» листал?
Джейк хмыкнул.
– Нет, приятель, такой шанс раз в жизни выпадает. Кирринфиф, конечно, местечко приятное…
Тут пес, сидевший в углу возле камина, громко пукнул, а затем обвел присутствующих невинным взором: мол, я здесь ни при чем.
– Твоя правда.
– Но Лондон! Жилье по дешевке! Нормальное жаркое лето, красотки, жизнь бьет ключом, знаменитости! Все, что по телеку показывают!
– Меня туда, вообще-то, работать зовут.
– Да уж. Оказывать помощь сексуальным супермоделям. Бедняжки наверняка травмируют ноги, расхаживая на высоченных каблуках, – с грустью произнес Джейк. Поразительно, в каких подробностях он успел обдумать этот вопрос! – Дружище, я серьезно. Не тупи. Через три месяца приедешь обратно. Ну что может здесь случиться за три месяца?
Кормак уставился в окно. Облака сегодня висели низко. Того и гляди польет дождь. Перспектива оказаться там, где солнечно, да еще и в компании супермоделей, вдруг показалась ему весьма заманчивой.
– А еще, с тех пор как ты демобилизовался…
Кормак бросил на приятеля предостерегающий взгляд:
– Что ты сказал?
– Да так, ничего, – торопливо пошел на попятный Джейк.
Об отставке Кормака они не говорили. Эта тема просто не обсуждалась, и все тут.
– Но согласись: здесь чересчур уж спокойно.
Кормак глянул на Леннокса. Тот, как всегда, больше помалкивал.
– А ты что думаешь?
Вопрос, конечно, глупый. Леннокс выучился в сельскохозяйственном колледже и сразу вернулся обратно на ферму, на которой родился. Он лишь однажды совершил неожиданный поступок: женился на весьма эрудированной англичанке, любительнице вымышленных миров и хозяйке местного книжного магазинчика. Но познакомились они только потому, что Нина арендовала жилье у него на ферме. Так что Ленноксу далеко ходить не пришлось[1].
В ответ на вопрос Кормака он лишь пожал плечами и вполне ожидаемо произнес:
– Ну, все эти штуки точно не для меня.
Уютно потрескивали дрова в камине, заунывно тикали старинные часы.
– Но ты – другое дело, – продолжил Леннокс, – ты ведь еще свободный парень, сам себе хозяин. Семьи пока нет, ничто тебя тут не держит. Почему бы и не попробовать? – Он поднялся из-за стола: время истекло. – И вот что, отправь ко мне на ферму кого-нибудь из местных лондонских парней, договорились? Не поверишь, но из-за этого Брексита рабочих рук катастрофически не хватает. А посевная уже на носу!
С этими словами он поставил стакан на стол, улыбнулся и отправился домой, к своей очаровательной супруге Нине и прелестному малютке-сыну. В глубине души Леннокс был очень рад, что ему не надо никуда уезжать. Его место здесь, в Кирринфифе.