Область Нижних Земель, во время Нидерландской революции и последовавшей за ней войны с Испанией провозгласившая себя Республикой Соединенных провинций Нидерландов и известная также как «Голландская республика», состояла из двух частей с неодинаковыми физико-географическими характеристиками. Приморская часть, включавшая в себя Голландию, Зеландию, Гронинген, Фрисландию, западную половину Утрехта и полосу территории на севере Фландрии, в основном характеризуется глинистыми и торфяными почвами и изобилует озерами, реками и разрозненными песчаными грядами. К XVI в. значительная часть этих земель находилась ниже уровня моря. От затопления территорию защищали пояс дюн и развитая система дамб. Материковая часть Соединенных провинций состояла из Дренте, Оверэйссела, Гелдерланда, восточной половины Утрехта, а также значительной части Брабанта и отдельных участков территории Лимбурга с преимущественно песчаными почвами и незначительно возвышенным рельефом, местами – с невысокими холмами. Хоть в этой материковой части республики и не было по-настоящему больших лесов, все же она была довольно лесистой по сравнению с приморскими землями. Начиная с эпохи позднего Средневековья характер экономического развития и распределение заселенности в этих двух регионах приобретал все больше различий. Приморская часть страны имела больше общего с примыкавшей к ней с юга Фландрией, нежели с землями, лежащими восточнее гряды холмов, проходящей через провинцию Утрехт. Однако основой нового государства, сложившегося в конце XVI в. на Нижних Землях, стал союз не приморских провинций севера и юга, а приморских и материковых провинций севера. Все же политические границы не полностью определялись физико-географическими, экономическими и демографическими особенностями территорий.
Чтобы понять эволюцию техники и технологий в Нидерландах в период 1350 – 1800 гг., полезно предпринять короткий обзор главных достижений и событий, в контексте которых она происходила. Далее в этой главе мы последовательно обсудим сущность и подоплеку расхождения, нараставшего между приморской и материковой частями Нидерландов начиная с позднего Средневековья, развитие Бургундско-Габсбургского государства, объединившего под своей властью почти всю территорию Нижних Земель, и революционную войну, в результате которой появились два самостоятельных политических образования – Голландская республика и Испанские Нидерланды.
Уже в эпоху позднего Средневековья в экономической структуре Северных Нидерландов возникло постоянно усиливающее разделение. Если внутренние районы оставались исключительно сельскохозяйственными и были до известной степени самодостаточными, то в приморском регионе не только сложилась более разносторонняя экономическая структура, но и возникла устойчивая ориентация на производство для рынка. Ключевая область приморского региона, графство Голландия, также издревле отличалась высоким уровнем урбанизации.
Однако поначалу диспаритет выражался скорее количественно, нежели качественно. Изменения, влиявшие на север и запад в XIV и XV вв., происходили параллельно с событиями в южных и восточных частях Нидерландов, а порой и не успевали за ними. Голландия и Зеландия поначалу сильно отставали от городов, стоявших на больших реках в материковом регионе, таких как Кампен, Зволле, Девентер и Зютфен в долине Эйссела; Арнем и Неймеген на Рейне и Ваале; и Хертогенбос, Венло, Рурмонд и Маастрихт в долине Мёза, в развитии дальних торговых сообщений и транспортных перевозок. Эти города служили узлами в торговой сети, охватывавшей Балтику, Северную Германию, Вестфалию и Рейнскую область, а также Нижние Земли, Англию и северо-западное побережье Франции. Почти все они в то или иное время имели тесные связи с Ганзейским союзом. Они не только были центрами торговли и перевалочными пунктами товарных сообщений, зачастую в них обитали местные общины торговцев, лодочников, мореходов или рыбаков. В XIV в. Кампен, расположенный в устье Эйссела, был, вероятно, крупнейшим портом и центром мореходства во всей области Зёйдерзе. К 1420 г. он обладал торговым флотом численностью по меньшей мере в 120 судов[68]. Более того, экономическая основа некоторых городов востока и юга расширялась по мере роста экспортного производства. Например, Маастрихт, Рурмонд и Кампен обрели скромную славу текстильных центров. В Маастрихте и Хертогенбосе дубили кожи, которые продавали в далеких Франкфурте и Кёльне. Широкой известностью пользовались также пиво и металлические изделия из Хертогенбоса[69]. Вплоть до XVI в. степень урбанизации на востоке и юге была примерно такой же, что и на западе. Ни один из материковых районов к 1514 г. не сравнялся с Южной Голландией, где урбанизация достигла 54 %, но некоторые приблизились к этому показателю почти вплотную. Доля горожан в общей численности населения Оверэйссела в последней четверти XV в. оценивалась в 48 %, а в Гелдерланде – в 44 %[70]. Городская экспансия часто шла рука об руку с переменами в экономической структуре окружающих сельских местностей. Сельскохозяйственную продукцию стали частично направлять на городские рынки. Некоторые крестьяне, жившие близ городов в долинах Эйссела или Мёза, разводили крупный рогатый скот, овец или занимались садоводством. Иногда заметная часть сельского населения обращалась к несельскохозяйственным занятиям, например к изготовлению кирпича или текстильному производству. На северо-западе Брабанта XIII в. стала развиваться добыча торфа, обеспечивавшая быстровозрастающую потребность развивавшихся городов Фландрии в энергии.
И тем не менее на исходе Средних веков аграрная экономика восточных и южных областей Северных Нидерландов менялась не столь быстро и резко, как в приморских провинциях. Плотность населения в материковых областях (за исключением Брабанта) была заметно ниже, чем в Голландии или Фрисландии. Если в Голландии в 1514 г. на 1 км2 приходилось более 66 человек, а во Фрисландии в 1511 г. – 22, то в Оверэйсселе и Гелдерланде в конце XV в. этот показатель не превышал 15 – 20 человек. Прежде всего отличалась численность населения, обитавшего за пределами городских стен. В сельской местности в материковой части (за исключением полос плодородных аллювиальных почв в долинах крупных рек) на квадратный километр обычно приходилось гораздо меньше жителей, чем в сельскохозяйственных районах приморской области. Около 1500 г. на песчаных почвах Оверэйссела и Гелдерланда населенность на квадратный километр едва достигла восьми человек – против 17 на глинистых почвах Фрисландии и 47 в сельской местности Голландии[71]. Экономика материковых областей никогда не бывала столь многогранной, как в приморском регионе. Развитие несельскохозяйственного сектора там заметно отставало. И с конца XIV в. Голландия по темпу роста городов ушла далеко вперед от материковых областей.
Непосредственной причиной таких различий между приморской и материковой областями Северных Нидерландов послужило медленное, но неуклонное изменение природных условий. В результате осушения торфяных земель в 800 – 1250 гг. уровень почвы в значительной части Голландии опустился настолько низко, что стало очень трудно возделывать злаки. Выращивание зерновых, широко практиковавшееся еще около 1350 г., пошло на убыль со второй половины XIV в. и практически сошло на нет после 1500 г. С тех пор Голландия не могла обеспечивать зерном собственное население. Чем дальше, тем сильнее она зависела от импорта[72]. Для оплаты импорта и поддержания жизни обитатели низин Голландии были вынуждены искать дополнительные или новые источники дохода. Они изощренно приспосабливались к меняющимся условиям, это приводило к изменениям в экономике сельской жизни и к росту городского населения.
Для преодоления трудностей, вызванных переменами в окружающей среде, многие крестьяне Голландии перешли от зернового полеводства к молочному хозяйству, разведению крупного рогатого скота или выращиванию технических сельскохозяйственных культур. В частности, на юго-востоке Голландии стали выращивать хмель для пивоваренного производства, существовавшего в близлежащих городах, а в других районах разводили рапс или лен. Значительная часть сельского населения искала способы повышения доходов, уделяя часть своего времени занятиям, не связанным с сельским хозяйством. Вероятно, самыми популярными из них были рыбалка, птицеловство и заготовка тростника, но, помимо чисто сельскохозяйственных трудов, были и другие способы, позволявшие зарабатывать: доставка товаров по сухопутным и водным путям, участие в добыче торфа или строительстве и ремонте дамб, морской лов сельди, морские перевозки товаров между Нижними Землями, странами Прибалтики, Англией и западным побережьем Франции. Росла популярность таких ремесел, как изготовление кирпичей, обжиг извести, выпаривание соли, отбеливание холстов, судостроение, пивоварение и производство тканей[73].
Потребность в рабочей силе для земледелия все сокращалась, а поток людей, переселявшихся из сельской местности в города, нарастал. Таким образом, высокая степень урбанизации, характеризовавшая Голландию начала XVI в., была в известной степени результатом фундаментальных изменений в окружающей среде, превративших значительную часть сельских жителей в «избыточное» городское население[74].Однако рост городов в приморской области также был связан с притоком населения в Северные Нидерланды из других краев и с собственной политикой городов.
Прежде всего города приморской области Северных Нидерландов выигрывали от развития внешних торговых связей прочих районов Нижних Земель с другими странами. В действительности радикальные изменения в структуре экономики и населения стали проявляться в южных частях Нижних Земель гораздо раньше, чем на севере. Возвышение Фландрии как центра торговли началось еще во второй половине XI в. Темпы развития торговли соответствовали быстрому росту производства, в частности текстильного. Текстильные мануфактуры располагались преимущественно в городах. Развитие производства и торговли сопровождалось устойчивым ростом населения в целом и численности жителей городов. Росло и производство зерновых – за счет широкомасштабного освоения земель и повышения урожайности, хотя валовой его прирост, по-видимому, отставал от темпов роста населения и урбанизации. По всей вероятности, «интенсивное земледелие», которое станет отличительной чертой Фландрии, активно практиковалось уже в XII и XIII вв. Начиная с XII в. в регионе также существовал индустриальный рыболовецкий промысел[75]. Когда к середине XIV в. первая волна развития промышленности остановилась из-за усиливавшейся зарубежной конкуренции и ужасающих потерь населения в результате «черной смерти», Фландрия нашла путь к восстановлению через дальнейшую диверсификацию экономики. Крупные города сделали упор на обрабатывающую промышленность, например крашение тканей или отбеливание полотна, и производство высококачественных текстильных изделий, таких как шелковые ткани и гобелены, или осваивали новые области, обслуживавшие рынок роскоши, – живопись, изготовление стекла, огранку драгоценных камней и т. п. Малые города держались за собственный текстиль или пытались отыскать любую нишу для выхода на рынок предметов роскоши[76]. В сельских областях росла популярность прядения льна, производство льняных и различных более легких тканей[77]. Перемены в экономике и демографии, оказывавшие революционное влияние на Фландрию начиная с XI в., имели во многих аспектах параллели в валлонских провинциях и Брабанте. Главное отличие состояло в том, что подъем роста продуктивности сельского хозяйства в Пикардии, Артуа, Французской Фландрии и Эно, по-видимому, начался раньше, чем в графстве Фландрия. Брабант, пусть с отставанием, последовал за развитием Фламандского региона[78]. Кроме того, восточные провинции валлоноязычной зоны (Льеж, Намюр и Эно) в значительной степени были обязаны своим процветанием сфере деятельности, отсутствовавшей на западе: горному делу.
Значительный голландский город Дордрехт быстро развивался в XIV в. благодаря тому, что имел возможность – при полной поддержке голландских графств, – используя свое ключевое положение близ устья рек Ваал и Мёз, утвердиться в положении оптового рынка всех товаров, поступавших по торговым путям из Фландрии на север и из Англии и Франции в Льеж и Рейнскую область[79]. Другие города Голландии получали значительные выгоды от расширения торговли крупных городов и Фландрии с сетью городов, объединенных в Ганзейский союз. Одной из главных артерий этой торговли служил водный путь, связывавший Гауду с Зёйдерзе. Населенные пункты Зеландии имели, конечно, очень выгодное положение для участия в торговой экспансии: их процветанию способствовали транзит товаров в другие регионы Нижних Земель (например, вина и соли из Франции), и экспорт продукции, произраставшей на Зеландских островах (например, красителя марены и зерна) в города Фландрии, Брабанта и Голландии[80].
Впрочем, роль городских поселений в приморских провинциях не была лишь пассивной. Начиная с конца XIV в. голландцы и зеландцы начали сами перевозить свои товары и торговать ими. Судовладельцы и купцы из таких приморских городов, как Дордрехт, Амстердам, Флиссинген и Зирикзе, принимали все больше участия в дальней торговле и перевозке товаров между Нидерландами и рынками заморских стран. Заполучив торговый плацдарм в Англии, они стали укреплять свои позиции в торговле со странами Прибалтики и Францией. В скором времени их торговые маршруты раскинулись от Ревеля, Риги и Данцига до Руана, Бурнёфа и Ла-Рошели. Ко второй половине XV в. Голландия и Зеландия определенно вытеснили сеть урбанизированных поселений долин Эйссела и Мёза с положения ведущего торгового центра Северных Нидерландов[81].
Впечатляющее развитие заморского мореходства и торговли явилось, в свою очередь, следствием подъема начавшегося в конце XIII в. сельдяного промысла, который базировался в портах Голландии и Зеландии. Рыбаки первыми из всех жителей приморских провинций установили регулярные торговые связи с Англией и Прибалтикой. В XV и начале XVI в. рыбацкие суда часто использовали вне промыслового сезона для перевозки грузов. Значительная часть рыболовецкого флота базировалась в городах. Увеличение добычи сельди и рост различных промыслов, связанных с нею, стали движущей силой развития таких городов, как Энкхёйзен на Зёйдерзе или Флиссинген, Роттердам, Брилле и Влардинген в устье Шельды и Рейна[82].
В противоположность городам материковых провинций, города в приморских провинциях обязаны своим ростом после XIV в. не только развитию торговли, судоходству и добычи сельди, но и существенному увеличению производства экспортных товаров. Помимо множества ориентированных на экспорт ремесел и промыслов, на которых специализировались определенные города, как, например, Харлем и Эдам на судостроении или города близ устья Мёза и на островах Зеландии – на солеварении и засолке сельди, существовали еще две отрасли промышленности, приобретавшие все большее значение в урбанизированных районах западных Нидерландов. Первая – изготовление тканей. В крупных торговых городах Зеландии – Мидделбурге, Реймерсвале и Зирикзе – и в важнейшем из городов Голландии, Дордрехте, еще с начала XIII в. переработка шерсти стала самостоятельной отраслью промышленности. Но в полномасштабную экспортную отрасль она превратилась лишь тогда, когда после середины XIV в. распространилась по другим городам Голландии. Текстильные мануфактуры заняли важное место в экономике как крупных городов, таких как Лейден, Гауда, Делфт, Харлем или Амстердам, так и более мелких, таких как Нарден, Весп, Гаага или Гертрёйденберг. К 1500 г. Голландия экспортировала шерсть не только в долину Эйссела и Вестфалию, но и в Рейнскую область и Прибалтику. Крупнейшим центром производства тканей был Лейден, откуда они поставлялись в Западную Европу. Второй важнейшей экспортной отраслью промышленности Голландии было пивоварение. До начала XIV в. голландцы варили пиво только для продажи на местных рынках. На экспорт пиво стали изготавливать после того, как в 1320-х гг. в пивоварении стали применять хмель. В последние десятилетия XIV в. голландские города прибрали к рукам бо́льшую часть рынка в северных провинциях и значительную долю торговли во Фландрии. С тех пор Харлем, Делфт и Гауда были обязаны своим процветанием в большей степени экспорту пива, нежели тканей[83].
Тем не менее промышленную основу существования городов в приморских провинциях никак нельзя было считать незыблемой. Если в XVI в. города, специализировавшиеся на судоходстве, торговле, рыболовстве или судостроении, продолжали процветать, то города материковой части, в большей степени зависевшие от экспортных отраслей, таких как пивоварение или текстильное производство, переживали сложный период, поскольку им приходилось бороться с нараставшей конкуренцией в производстве пива со стороны Фландрии и Брабанта, а в текстильном производстве – со стороны Англии и новых центров роста в Южных Нидерландах[84]. Но приморские провинции обрели новые экономические перспективы после радикального изменения политического ландшафта. Процесс политической интеграции Нидерландов, начавшийся в позднем Средневековье и набравший скорость в царствование Карла V, завершился в последних десятилетиях XVI в. всенародным восстанием и отделением Севера.
Политические связи Голландии и Зеландии с южными областями Нижних Земель стали складываться около 1300 г., когда оба эти региона связали себя личной унией с графством Геннегау. После 1433 г. все три территории вошли в состав быстро развивавшейся Бургундии. Государство Бургундия к тому времени включало в себя не только одноименное герцогство, переданное французским королем Иоанном II его сыну Филиппу Смелому в 1363 г., но и графства Франш-Конте́, Намюр, Артуа, Фландрию и Французскую Фландрию, герцогства Брабант и Лимбург, а также ряд других феодальных владений, приобретенных по наследству, через брачные союзы или силой. Бо́льшая часть этих территорий формально относилась не к Франции, а к Священной Римской империи. Население в основном говорило на одном из диалектов нидерландского языка – за исключением Бургундии, Франш-Конте́, «валлонских» провинций Геннегау, Намюр, Артуа и Французской Фландрии, где чаще использовали французский. В конце XV в. все эти территории, к которым примкнуло герцогство Люксембургское, но без Бургундии, перешли в руки дома Габсбургов. Это было достигнуто путем женитьбы в 1477 г. Максимилиана Австрийского на Марии Бургундской, единственной наследнице Бургундских владений.
Материковая часть Северных Нидерландов и прибрежная полоса Фрисландии и Гронингене входили в состав Бургундско-Габсбургского государства вплоть до второй четверти XVI в. Финансировала эту территориальную экспансию в основном провинция Голландия. Именно Голландия обеспечивала бо́льшую часть войск, кораблей и денег, благодаря которым Карл V, внук Максимилиана, наследник испанского престола и избранный император Германии (Священной Римской империи) после продолжительной борьбы заставил Фрисландию, Гронинген, Дренте, Оверэйссел и Утрехт, признать власть Габсбургов, а затем сломили сопротивление своего главного соперника севернее Рейна, герцога Гелдернского[85]. В 1543 г. Карл, согласно договору, заключенному в Венло, официально стал сюзереном этого герцогства.
Территориальную структуру, сформировавшуюся в итоге под властью Бургундско-Габсбургской династии, объединяли различными институциональными механизмами. За 150 лет эта династия значительно расширила свои владения и правители обновленного государства предприняли все усилия, чтобы укрепить свою власть на присоединенных территориях. Для этого они создавали новые правительственные органы или реорганизовывали существующие. После последней из крупных реформ, проведенной Карлом V в 1531 г., верхний уровень администрации Габсбургов в Нидерландах, расположенный в Брюсселе, состоял из Государственного совета, рассматривавшего общеполитические вопросы, Тайного совета, занимающегося правосудием и полицией, Финансового совета, контролировавшего финансовые дела, и регента, исполнявшего обязанности главы правительства, когда сам правитель отсутствовал. На уровне отдельных провинций центральное правительство представлял наместник, именовавшийся штатгальтером.
Чтобы обеспечить лояльное сотрудничество своих вассалов, правители Бургундско-Габсбургского государства вели регулярные переговоры с региональными или местными влиятельными кругами в рамках собраний представителей. Такие собрания существовали как на провинциальном, так и на центральном уровне. История таких собраний, известных под общим названием «Штаты», восходит к эпохе, предшествовавшей Бургундскому или Габсбургскому владычеству[86]. В большинстве случаев Штаты включали представителей трех сословий: духовенства, дворянства и бюргерства важнейших городов. Реальный состав провинциальных собраний мог отличаться в разных провинциях – как и взаимоотношения сословий в них. Если, например, в Штатах провинций Фландрия и Голландия наибольший вес имели города, то в Брабанте на исходе XV в. и в XVI в. отмечалось нарастание преимущества дворянства над горожанами, а в Утрехте наблюдалось хрупкое равновесие между горожанами и духовенством. Высший орган сословного представительства – Генеральные штаты, – состоявший из представителей Штатов различных провинций, был новым порождением бургундских правителей. Генеральные штаты были созданы для обсуждения вопросов общегосударственного значения, в частности налогов. Их начали созывать с середины XV в.
Апогей институционального строительства Бургундско-Габсбургского государства был достигнут около 1550 г. В 1548 г. сейм Священной Римской империи, собравшийся в Аугсбурге по настоянию Карла V, признал всю территорию Нидерландов (а также оставшиеся наследственные земли Бургундии, находившиеся под управлением Габсбургов) отдельной административной единицей, получившей название Бургундского округа. В 1549 г. представительные собрания подвластных Габсбургам территорий в Нидерландах объявили о принятии одного и того же правопреемника в качестве законного суверена над своими землями и провозгласили своим будущим правителем сына Карла, Филиппа. Поскольку Филиппу предстояло унаследовать еще и короны Арагона и Кастилии, богатства Нидерландов должны были надолго остаться в руках Испании.
И все же Габсбургское государственное устройство в Нидерландах оказалось недолговечным. Оно рухнуло в конце XVI в., когда имперские правители своей политикой спровоцировали на этих территориях восстание, которые так и не смогли подавить до конца. Подоплекой Нидерландской революции, приведшей в итоге к выделению Габсбургских Нидерландов, стало налогообложение – предмет продолжительных и порой весьма горячих дебатов, которые начались в 1560-х гг. и не улеглись до сих пор[87]. Население Нидерландов столкнулось с постоянно усиливавшимся налогообложением со стороны своих повелителей – Габсбургов, а те стремились таким образом финансировать имперскую политику, аппетиты которой часто не соответствовали интересам, пожеланиям и потребностям народа. В качестве второй причины следует назвать тенденцию к усилению государственного контроля в вопросах веры и церковной практики. По мере того как в Нидерландах укреплялось протестантство, Габсбурги стремились укрепить католический канон вероисповедания, сплошь и рядом прибегая для этого к силе. Лютеране, анабаптисты, кальвинисты и приверженцы многих других конфессий, появлявшихся в Нидерландах начиная с 1520 г. (кальвинизм начал широко распространяться в 1560-х гг., преимущественно на юге), подвергались суровым репрессиям со стороны части правительственных учреждений и католической церкви. Власти Габсбургов при поддержке римского папы вознамерились около 1560 г. привести организацию церкви в большее соответствие с концепцией нового консолидированного государства.
Политика, проводимая центральным правительством, стала повсеместно восприниматься как серьезная угроза проверенным временем законам и свободам общин и сословий Нидерландов, тем более что в государственном аппарате все больший вес приобретали испанцы – в ущерб местным элитам. Сам король Филипп переехал из Нидерландов в Испанию в 1559 г. Начиная с 1560 г. стали возникать и множиться политические конфликты, которые непрерывно следовали один за другим. Власти Габсбургов, активно участвовавшие в кампании против распространения протестантства, вошли в противоречие также с органами самоуправления городов, влиятельной частью духовенства, дворянства и высокой аристократии, объединившимися вокруг таких видных персон, как Ламораль граф Эгмонт, Филипп де Монморанси граф Горн и Виллем Нассау, принц Оранский, который был губернатором Франш-Конте́ и штатгальтером Голландии, Зеландии и Утрехта. В середине 1560-х гг., когда на Нидерланды обрушился серьезный экономический кризис, события приняли серьезный оборот.
Первое восстание 1566 – 1568 гг., которое произошло на юге, власти подавили сравнительно легко. Но через несколько лет, весной 1572 г., восстания начались в Голландии и Зеландии. В обоих случаях первые ряды повстанцев составляли кальвинисты. Главным вождем мятежников оказался Виллем Оранский, отказавшийся после первого восстания от губернаторского поста. Когда на сторону повстанцев к лету 1572 г. перешла бо́льшая часть населения Голландии, Штаты Голландии своей властью решили поручить ему пост штатгальтера провинции. Правительство Габсбургов оказалось не в состоянии подавить мятеж и (из-за собственных финансовых проблем) на какое-то время даже утратило контроль над своими вооруженными силами; в 1576 г. последовало третье восстание, охватившее почти всю территорию Нидерландов. Теперь вся полнота власти в Нидерландах перешла к высшему представительному органу – Генеральным штатам.
Однако вскоре между мятежными провинциями начались раздоры. Если кальвинисты видели возможность распространить в Нидерландах свое влияние, то католические элиты в Геннегау, Артуа и Французской Фландрии желали воссоединиться с королем. Раскол стал заметен в 1579 г. Если валлоноязычные провинции вернулись под власть Филиппа II, то Голландия, Зеландия, Утрехт, Гелдерланд и сельские районы Гронингена с примкнувшим позднее Дренте и рядом крупнейших городов Фландрии Брабанта и Фрисландии заключили сепаратный политический и военный союз – Утрехтскую унию. После безрезультатного завершения мирных переговоров в Кёльне Генеральные штаты (которые теперь почти совпадали по составу с собранием представителей, подписавших Унию) в 1581 г. решили низложить Филиппа и объявили, что он больше не является законным королем. Тогда еще вовсе не было очевидно, что Уния в дальнейшем трансформируется в республику. Более того, лишь после нескольких безрезультатных попыток подобрать приемлемую замену Филиппу бунтующие провинции решили в 1588 г. сохранить свой союз под названием Республика объединенных Нидерландов, или Соединенные провинции, сокращенно – Голландская республика.
Суверенитет в Голландской республике принадлежал ее субъектам – Штатам каждой из отдельно взятых провинций[88]. Генеральные штаты, с 1585 г. обосновавшиеся в Гааге, превратились в постоянно действующее собрание представителей Соединенных провинций, решавшее вопросы обороны, международной политики и государственных финансов. В период с 1594 г. до падения Республики в 1795 г. количество провинций, представленных в Генеральных штатах, возросло до семи: Голландия, Зеландия, Утрехт, Гронинген, Фрисландия, Оверэйссел и Гелдерланд. Реорганизованный Государственный совет превратился в исполнительный орган, действовавший под руководством Генеральных штатов. Урегулирование вопросов, связанных с религией, было оставлено на усмотрение отдельных провинций. Свободу публичного отправления религиозных обрядов официально закрепили за кальвинистами. Должность штатгальтера сохранилась, но ее природа изменилась. Штатгальтеры стали высшими должностными лицами, состоящими на службе Штатов провинции, сохраняя при этом часть тех прав, которые имели в бытность наместниками верховного правителя. В теории каждая провинция могла избрать на эту должность любую подходящую персону. Однако на практике выбор вскоре ограничился представителями аристократической династии, с самого начала занимавшей видное место в руководстве восстанием, – Дома Оранских.
После ряда войн границы Республики в конце концов установились. В период с 1579 по 1590 г. почти вся территория Фландрии и Брабанта, а также в значительной степени восток Нидерландов оказались в руках планомерно наступавшей испанской армии. Часть этих потерь, в основном на востоке, была отбита контрнаступлениями республиканских войск в 1590-х гг. Когда после завершения срока действия Двенадцатилетнего перемирия, заключенного в 1609 г., возобновились полномасштабные военные действия, силы Республики сумели не только вытеснить испанцев из их последних оплотов на востоке, но и завоевать значительную часть Брабанта, небольшой участок Лимбурга и укрепить свое положение на севере Фландрии. Отвоеванные территории как оккупированные области перешли под управление Государственного совета, действовавшего под контролем Генеральных штатов. Испания была в конце концов вынуждена признать независимость Голландской республики, что было зафиксировано в Мюнстерском мирном договоре, заключенном в 1648 г.