Ким Джису тревожили не семьдесят девять процентов, обведенные красным наверху экзаменационной работы по истории. И не то, что она серьезно к ней готовилась. И не обеспокоенный взгляд миссис Хан, от которого тоже становилось неловко. Нет, дело в разочарованных лицах родителей, которые она могла себе представить настолько ярко, что хотелось смять эту экзаменационную работу, забраться под парту и свернуться клубочком. Она не хотела их расстраивать.
Вот так ты начинаешь учебный год? Разве не знаешь, насколько важен выпускной класс? Как рассчитываешь поступить в лучший университет здесь или любой университет Северной Америки? Даже если хочешь уехать на другой конец мира, твои оценки все равно должны быть высокими. Джису так и слышала ворчание родителей.
И вот эти семьдесят девять процентов перед ней – кроваво-красные, насмехающиеся. Твердая C с плюсом! Миссис Хан сложно было добавить ей единицу, чтобы вышло B с минусом? Не было ничего хуже девятки. Девятка на конце представляла собой высшую степень невезучести. Близко, но не то – почти, но недостаточно хорошо. Получи она пятьдесят девять процентов, шестьдесят девять или даже восемьдесят девять, и то не чувствовала бы себя такой несчастной. Я была бы очень рада получить восемьдесят девять процентов, подумала Джису. А все, что за девяносто, находится довольно близко к сотне, но все равно не идеально! Уф.
Ее родители из тех, кто подвергает сомнению даже сто процентов и задает вопрос: а почему не сто десять, не было дополнительных баллов?
– Победа! – воскликнула Парк Мин Чжон, с улыбкой глядя на свой экзаменационный лист. – Я даже не учила, – похвасталась она.
Джису заглянула в ее тест. Восемьдесят шесть процентов – твердая B. Чтобы стать поп-звездой – мечта Мин, – идеальные оценки не нужны. Как так получилось, что Джису справилась хуже девушки, посвятившей свою жизнь селфи и урокам пения?
Джису засунула листок в блокнот, чтобы никто не увидел. Жаль, она не могла заново сдать экзамен, начать этот год с нуля и переделать всё.
– Джису, только не говори, что провалила первый экзамен года, – сказала Мин, подкрашивая губы блеском.
– Не провалила, – пробормотала Джису. Технически так и было. Можно даже сказать, она на несколько баллов преодолела порог сдачи. Но этот аргумент с родителями уж точно не прокатит.
– Как тогда справилась? Почему не говоришь, какую получила оценку?
Мин никогда не понимала, когда нужно заткнуться.
– Ох, Мин, займись своими делами, – прочирикала сзади Юни.
Сколько себя помнила Джису, Хонг Юнис всегда прикрывала ее со спины. Она родилась на неделю раньше Джису, и только это их различало: девочки знали друг друга всю жизнь, росли в Даечи-доне на одной улице, ходили на одни уроки в школе иностранных языков Девон и мирились со внеклассными занятиями, на которые их отправляли родители. Рисование, стрельба из лука, французский, балет – им выпала честь познакомиться с культурой и искусством, но зачастую казалось, – их готовили занять место родителей в обществе. Этакий курс молодого бойца для высшего общества. Юни, в отличие от Джису, учеба давалась легко. И она всегда помогала Джису, когда та отставала. А еще была рядом, когда Мин не держала себя в руках, что происходило довольно часто.
– Тест был очень сложным, – сказала Юни. – Я даже думала, не успею ответить на все вопросы.
Она врала, не краснея. Они знали, что Юни, как и всегда, получила самую высокую оценку в классе. Она училась хорошо, но врала ужасно, и за это Джису и любила ее.
Джису подумала о выходных, которые потратила впустую, сидя, словно арестант, на дополнительных курсах, выполняя домашнее задание и продираясь сквозь дополнительные задания и упражнения от учителей с курсов. А можно было прогуляться по Каннамгу вдоль реки Ханган и пофотографировать новенькой зеркалкой. Но нет, это расстроило бы ее родителей. Если бы ты столько же времени уделяла учебе, сколько фотоаппарату, твоя успеваемость была бы намного выше. Джису знала точно – учиться она не любила.
– Юни, тебе повезло, что я и не старалась, – сказала Мин, рассматривая себя в зеркальце. – Открыв учебники, я стала бы тебе серьезным соперником.
– Этого никто не хотел бы. – Джису ткнула ластиком на конце карандаша в покрытый тональником лоб Мин. – Будешь много думать, появятся морщины. Тогда станешь похожа на меня и Юни, и с тобой ни одна студия звукозаписи не подпишет договор.
Юни засмеялась, и даже Мин не смогла сдержать улыбку. Джису тут же стало легче. Разве не так нужно проводить время в старшей школе? Наслаждаться обществом друзей, а не погружаться в беспокойные мысли о будущем.
– Класс, успокоились. – Болтовню прервал раскатистый голос миссис Хан. – Этот экзамен был сложным, но я не хочу, чтобы вы отчаивались. Выпускной год очень важен. Не могу даже выразить, насколько. Университет, ваша карьера, будущее – скоро откроется новая великая глава. Разве не волнительно?
Не волнительно, а невероятно пугающе. Джису окинула взглядом одноклассников и смогла представить их будущее – но не свое. Мин пусть и назойливая, но талантливая. В конечном итоге ее идеально симметричное лицо с выразительными глазами и естественными пухлыми губами будет маячить со всех автобусов и остановок метро Сеула, рекламируя ее хитовый альбом. Это лишь вопрос времени. Идеальные оценки Юни говорили о Гарварде или Сеульском университете. А что касалось остальных, – ходили слухи, что Ли Тхэян пойдет по стопам братьев и поступит в Оксфорд. У Чоя Сюнми все шансы на Йонсей, престижный университет Сеула, а Кан Чжувон три летних месяца играл на виолончели на престижных курсах академии искусств в Интерлочене, вместе со своими приятелями предпринимая шаги к поступлению в Джульярдскую школу. Все знали, что Ким Хичан заваливал предметы, но он из управляющей чеболем[1] семьи, так что щедрое пожертвование обеспечит ему место в Сеульском университете, и в итоге он возьмет на себя семейный бизнес.
А что Джису? Что ждет ее?
Загудел ее телефон, оповещая об имейле от мисс Мун, свахи. Она же Королева свиданий. Мисс Мун из семьи свах. Можно с легкостью утверждать, что мисс Мун, ее мама и тетя ответственны за социальную инфраструктуру высшего класса Сеула.
Мисс Мун далеко за шестьдесят, но она несколько десятилетий, благодаря профильному психологическому образованию и постоянному мониторингу поп-культуры и актуальных тем, успешно сводила двадцати- и тридцатилетних в пары.
После успеха, которого мисс Мун добилась с ними, она взялась за более юных. Прошел слух, что за этим дополнительным бизнес-проектом стояла глава матриархальной семьи чеболей. Мисс Мун подыскала ее сыну идеальную пассию – довольно легкое задание, учитывая, что он являлся самым завидным холостяком Сеула: красивым, очаровательным и наследником прибыльного семейного бизнеса. Но с красивой, но невероятно стеснительной и замкнутой дочерью была проблема. Она училась в выпускном классе, была младшей в семье и целью для поклонников, которые намеревались с помощью обольщения проникнуть в семейный бизнес.
Если спросить мисс Мун, она, наверное, согласилась бы, что окончание школы и поступление в колледж – слишком ранний этап для поиска партнера для жизни, но еще сказала бы, что никогда не поздно познакомиться с правильными людьми. Имеются в виду люди, одобренные занимающими видное положение в обществе и амбициозными родителями.
Мисс Мун готова оказывать услуги, пока помешанные на статусе родители готовы платить за то, что кто-то следит за социальной жизнью их детей.
Дорогая Джису,
Любезно напоминаю о сегодняшнем свидании с Ли Тхэмином в 7 вечера в «10 Корсо Комо Кафе». Анкета Тхэмина снова прикреплена для изучения. Пожалуйста, подтверди получение этого письма. Надеюсь, вы отлично проведете время.
С добрыми пожеланиями,
Мисс Мун
Уф. Снова свидание.
Ранее в этом году миссис Ким слышала перешептывания своих друзей о том, что мисс Мун расширяет круг клиентов. Миссис Ким, в отличие от других мам, работала полный день. Хотя, как сказали бы коллеги по светской тусовке, их семья не нуждалась в двух зарабатывающих. Работать главным аналитиком в «Хан Групп» совсем не то же самое, что присутствовать на трехчасовых ланчах и планировать благотворительные мероприятия, но она любила свою работу и поэтому на ней оставалась. Но миссис Ким все равно соблюдала все правила общества, особенно касающиеся воспитания детей, и записала Джису к мисс Мун.
Естественно, так бесцеремонно взбираться и занимать место в обществе, особенно за счет ребенка, отвратительно, но никто не чурается таких методов, если они работают. Даже дружба Джису с Юни началась под пристальным вниманием родителей и с расспрашивания о ней других. Они жили в таком мире. Поэтому миссис Ким все лето отправляла Джису на свидания – вдруг дочка отхватит себе перспективного парня, который впишется в компанию ее перспективных подруг, станет перспективным женихом, а впоследствии идеальным мужем в представлении любой корейской мамы о жизни для дочери.
Но лето подошло к концу, а Джису так и не создала пару. Снова провал.
Общение с нужными людьми настолько же важно, насколько и поступление в лучший университет. Мамино ворчание неизбежно. Похожие на жужжащих комаров голоса родителей не отставали от нее. Но она не могла не подчиниться. Сваха тщательно отбирала себе клиентов, и ее услуги стоили немало денег. А учитывая не особо обнадеживающие результаты успеваемости Джису, ее родители, возможно, потянули за нужные ниточки, чтобы она попала в список эксклюзивных клиентов. Джису ничего этого не просила – родители делали это сами. А если она чего и хотела, так это быть хорошей дочерью. Чтобы их усилия окупились.
– Еще одно свидание? – спросила Юни. – Мне казалось, твоя мама сказала, что свидания – только летом.
– Да, но из них ничего не вышло, что точно не входило в мамины планы.
Джису открыла прикрепленный файл.
Ли Тхэмин. Род занятий: изучает изобразительное искусство, особое внимание уделяя скульптуре. Образование: Сеульский институт искусств (полная стипендия; в начале следующего года состоится первая персональная выставка).
Анкета впечатляла. Джису поморщилась от мысли о том, какую информацию могла ее мама отправить мисс Мун для составления анкеты.
Ким Джису. Обычная ученица. Довольно симпатичная (помогли уроки макияжа от Мин). Никаких особых достижений (ей семнадцать – дайте шанс).
Правда в том, что она – обычный подросток. Ей нравилось то же, что и многим девчонкам ее возраста, – селфи, видео про слайм в «Инстаграм», романтические комедии, конфеты. И не нравилось то же, что и другим, – акне, грубияны, реклама в «Инстаграм» уродливой одежды с «подбадривающими» надписями. (Серьезно, это они так пошутили с футболками «Будущее за женщинами» за $800?)
Симпатичные парни, конечно же, находились в первом списке, но некоторые из парней со свиданий были настолько серьезными, что их привлекательность почти не имела значения. Ее папа любил шутить, что все парни с дорогими машинами красивые, после чего мама вставляла колкое замечание, что дело не столько в парне на дорогой машине, сколько в парне, который может позволить себе такую же дорогую машину, как твоя.
– Ты уверена, что не слишком избирательна? – поддразнила Юни. – Что случилось с тем, у которого родители – рестораторы?
– О, я его помню. Он симпатичный! – сказала Мин. – Если он тебе не понравился, надо было свести его со мной. Всеми любимая на национальном уровне певица и наследник сети лучших корейских ресторанов – получилась бы потрясающая влиятельная пара.
– Не знаю, Мин. Он был таким напыщенным и все время посматривал на свое отражение. Но у вас это общее, так что все, возможно, получилось бы!
Джису рассмеялась.
– Как выглядит парень, с которым ты встречаешься сегодня? – Юни потянулась к телефону Джису. – С анкетой не присылают фото?
– Подожди, свидание сегодня? – спросила Мин. – Я взяла нам билеты на съемки «Мьюзик Бэнк»[2]. Вы сказали, что пойдете со мной!
Она закатила глаза и драматично и тяжело вздохнула.
Джису и Юни виновато переглянулись. Они и правда обещали. И в отличие от открытых микрофонов практически без зрителей и запруженных людьми встреч знаменитостей «Мьюзик Бэнк» – отличное шоу, которое очень хотели посетить Юни и Джису. На нем выступят многие любимые ими поп-звезды. Джису всегда смотрела это шоу по телевизору, и ее переполняли эмоции при мысли о том, что она окажется в той студии, прямо рядом с любимыми артистами.
– Ох, да, точно. Джису, ты можешь перенести свидание? – Юни стукнула пальцем по экрану телефона Джису и увеличила вложенный снимок. – Или отменить? – Юни нахмурилась. – Он все равно не особо симпатичный.
Джису схватила свой телефон и посмотрела на фото. Ожидала какой-то реакции – что сердце забьется быстрее, внутри все затрепещет, что угодно. Но ничего не изменилось. Он не был уродом. Выглядел так же, как любой другой чистенький, хорошо образованный, прилизанный сынок из зажиточной семьи.
Простите, мисс Мун. Мне нужно перенести свидание. У меня сегодня курсы допоздна.
Джису нажала «Отправить» и почувствовала облегчение. Она все лето ходила на бесперспективные свидания, а последние выходные впустую потратила на подготовку к тесту, который никогда бы не сдала на отлично. Не помешало бы один вечерок повеселиться.
Войдя в родительскую квартиру, она с облегчением отметила выключенный свет. Осторожно сняла в прихожей туфли и надела тапки. Из окна на верхнем этаже квартиры, расположенной в Даечи-дон, открывался вид на район Каннамгу. Поток машин освещал автомагистраль Донгбу. Красно-белые огни автобусов, грузовиков и машин скользили по мерцающей поверхности Танчона.
Уже слишком поздно, чтобы сказать, что она пришла с курсов. Джису написала пять вариантов детально продуманной лжи, а затем просто сообщила родителям, что ходила с подругами в кино на поздний сеанс. Этого хватило, чтобы они ей поверили.
В ушах до сих пор звенело после концерта, отчего окружающая ее тишина казалась еще тище. Каждый скрип деревянного пола громко оповещал о том, что она пришла. Она задержала дыхание, пробралась в гостиную и кинула взгляд на белый кожаный диван, чтобы убедиться, что папа не прикорнул на нем в ожидании ее возвращения. Джису тихо выдохнула: его там не было, он не лежал, как обычно, на боку. Пробираясь на кухню, она представила маму, которая сидит на одном из высоких стульев, положив на холодную мраморную поверхность островка скрещенные руки. Спи. Пожалуйста, спи. Ее не ждал ни включенный ночник, ни второй родитель. Слава богу.
Джису достала из холодильника тканевую маску и поспешила в свою комнату. Наконец-то. Положив телефон и фотоаппарат на ночной столик и переодевшись в пижаму, она забралась на кровать и раскинула руки и ноги – хотелось потянуться и избавиться от накопившейся за день тяжести.
Завибрировал телефон. Пришло сообщение от Мин.
Джису!! Ты дома?
Обычно Юни проверяла, все ли вернулись домой целыми и невредимыми.
А еще не забудь мне прислать сегодняшние фотки!
Джису улыбнулась. Конечно. Мин всего лишь хотела получить фотки. Джису присела, вскрыла упаковку с маской и как следует расправила ее на лице, чтобы нормально видеть и дышать через прорези. Ее почти тут же успокоил освежающий запах огурца и алое. Маска, приятная и прохладная, уберет отечность, уничтожая следствия поздних гуляний. Она взглянула на свое отражение в зеркале и рассмеялась. Не очень-то весело быть похожей на исключительно невинного убийцу с широко распахнутыми глазами из фильма «Пятница, 13-е».
Она снова легла, чтобы маска не съехала с лица. Держа над головой фотоаппарат, Джису просмотрела фотографии. Танцующая Мин, смеющаяся Юни. Мин на всех фотографиях в идеальной позе, но при этом выглядит непринужденно. Сколько ей пришлось сделать селфи, чтобы узнать свои самые выигрышные ракурсы? Предпочитавшая просмотры фильмов дома Юни тоже веселилась. Естественно, не обошлось без неприличных селфи. Вот они втроем улыбаются, хорошо проводят время. Почему, проводя вечер с подругами, она чувствовала себя так, словно нарушает закон? Какой смысл убиваться ради «счастливой успешной жизни» – что бы это ни значило, если нет возможности изредка расслабиться?
И кто мог определить, как выглядело «счастливое и успешное» будущее?
Быть выпускником старшей школы Девон и не иметь планов на ближайшие пять лет – серьезный провал.
Веки Джису отяжелели. Она сняла маску, втерла прохладную жидкость из огурца и алое в кожу и быстро уснула.
Когда следующим утром Джису зашла на кухню и увидела сидящих за столом нахмурившихся родителей, вся оставшаяся у нее после вчерашнего вечера эйфория растворилась. Ноги и руки отяжелели, и она шла к столу, словно таща за собой тонну кирпичей. Ее поймали. Естественно, они всё знали. Как она могла хотя бы на секунду подумать, что выйдет сухой из воды? Джису устроилась за столом и приготовилась к атаке.
– Надеюсь, на концерте было весело, потому что больше ты на них не пойдешь, – сказала миссис Ким и, окунув ложку в чашку, помешала чай. Сразу к делу. Как всегда. Родители следили за ней? Честно говоря, ее не удивит, если это так.
– Мин хочет быть поп-звездой, так что вполне логично, что она пошла. – Миссис Ким повернулась к мужу и говорила ему, словно их дочь не сидела напротив них. – Я удивлена, что пошла Юни. Обычно она против такого рода мероприятий. Ее мама не обрадуется, узнав об этом.
Джису стиснула зубы. Она могла вытерпеть мамино ворчание, но не выносила, когда речь заходила о подругах.
– О, ты теперь сердишься? – Миссис Ким посмотрела на Джису, стиснутые зубы которой, видимо, сообщали о «проблеме» маме. – Сейчас, когда тебя поймали на том, что ты игнорируешь обязанности и приходишь домой поздно, а не когда с трудом сдала первый экзамен учебного года?
Листок с экзаменационной работой все еще лежал в рюкзаке Джису, который она весь вечер носила с собой. Похоже, мама созвонилась с миссис Хан.
– Омма, прекрати. Меня тоже не радуют мои оценки, – запротестовала Джису и посмотрела на свои сложенные руки. – Но оценка не такая уж и низкая. Я действительно стараюсь. Следующий сдам лучше. Прости, что не могу быть идеальной.
– Идеальной? – Ее мама вздохнула. – Тебя никто не просит быть идеальной. Более чем достаточно получить оценку выше среднего показателя. Но, видимо, я слишком многого прошу.
Ее папа положил руку на мамино плечо, словно хотел притормозить мамину злость. Из них двоих он был спокойнее и рациональнее. Они играли свои роли: миссис Ким – мамы, чьи стандарты настолько же высоки, насколько сильны эмоции, мистер Ким – папы, чье разочарование было тихим, но при этом разрушительным, и Джису – не оправдавшей ожидания дочери.
– А пропущенное свидание… – Миссис Ким снова вздохнула. – На подготовку этих встреч уходит уйма времени и сил. Пропустив одно, ты выказываешь мисс Мун неуважение. И своему партнеру. А также нам.
В груди у Джису все сжалось, вдруг стало сложно дышать. Руки напряглись, будто связаны в смирительной рубашке. Хорошая учеба в школе, поступление в университет… Джису понимала, почему родители так давят на нее в плане успеваемости. Но управление ее личной жизнью вознесло их навязчивое воспитание на следующий уровень. Ей хотелось кричать, но отчаяние парализовало тело. Она смогла выдавить лишь несколько слов.
– Омма, я все лето ходила на свидания и всего лишь попросила перенести вчерашнее. – Джису осмелилась посмотреть на маму. – А если я не хочу знакомиться через сваху?
– Хочешь, чтобы идеальный роман свалился тебе под ноги?
– Разве не это произошло с тобой и аппой? Вы в буквальном смысле так и познакомились, – парировала Джису.
Она была права. Ее мама шла по кампусу, когда ее сбила группа студентов, протестующих против кровавого исхода восстания в Кванджу. Протест возглавлял не кто иной, как мистер Ким. Мама Джису только что набрала кучу книг о семье Медичи для проведения исследований по зарождению предпринимательства в искусстве, и они разлетелись вокруг. К тому моменту, как папа Джису поднял их все до единой, он набрался смелости, чтобы пригласить ее на свидание.
Но это было очень давно. Миссис Ким больше не изучала историю искусств, а дни протестов мистера Кима остались далеко позади. Интересно, ее родители вообще помнили себя прежних? Она замечала проблески прошлого, когда мама недавно водила ее на открытие галереи и на самом деле обсуждала с ней искусство, а не рассматривала каждого вошедшего в помещение. Но это были всего лишь проблески, сейчас ее родители совершенно другие люди.
Миссис Ким нахмурилась и прижала пальцы к вискам.
– В наши дни найти себе партнера настолько же важно, насколько и работу. Ты считаешь, познакомиться с мальчиком из хорошей семьи и с отличным образованием так же легко, как столкнуться с ним на улице? – Миссис Ким обхватила лицо Джису. – Джису, послушай меня. Ничего не случится, если ты будешь сидеть и просто ждать. Ничего не получится, пока не начнешь действовать. Теперь все твои решения влияют на твое будущее. В школе и даже на свиданиях.
– Джису, мы стараемся поддерживать тебя во всем, – высказался мистер Ким, применив все свои дипломатические усилия. Он всегда выступал между Джису и мамой оливковой ветвью. Джису знала сердцем, что родители желали ей счастья. Знала, что они любили в ней оптимизм и веру в человечество, но беспокоились, что вред ей нанесет то, что они воспринимали за наивность. В конце дня они оба поддержат то, чем она хотела заниматься в жизни… лишь бы сначала приняли в самый лучший университет. Возможно, эта логика основывалась на изучении родителями не особо перспективных дисциплин – история искусства и философия, но при этом они учились в Сеульском национальном университете, лучшем в Южной Корее. Репутация их альма-матер помогла им стать главными аналитиками в «Хан Групп», одном из самых авторитетных конгломератов страны.
Мистер Ким с сочувствием посмотрел на дочь, словно сам ощущал боль в конечностях.
– Если твои оценки не улучшатся и ты продолжишь пропускать свидания – увидишь, как мы можем расстроиться. Мы всего лишь просим тебя постараться.
– Но я стараюсь! – закричала Джису. – Изо всех сил!
– Именно, – грубо ответила миссис Ким. – Вложенных тобой в Девон сил недостаточно, поэтому мы с твоим аппой отправляем тебя в Сан-Франциско, старшую школу Уик-Хельмеринг.
Джису в неверии уставилась на маму. Естественно, это шутка. Пустая угроза, чтобы ее напугать. Но на идеальном фарфоровом лице без морщин не отразилось ни единой эмоции.
– Сан-Франциско? Америка? Почему?
Мистер Ким пододвинул к ней папку с логотипом ревущего тигра поверх букв «СШУХ» с золотым контуром.
– Что это? – спросила Джису, искренне недоумевая.
– После начала семестра в прошлом марте мы с твоим отцом решили отправить тебя в школу в Штатах, – объяснила миссис Ким.
– Мы знаем и понимаем, как сложно выделяться на фоне остальных в такой конкурентоспособной школе, как Девон. – Мистер Ким посмотрел на дочь с добротой и ободрением в глазах, но это никак не ослабило недоумение Джису. – Ты еще можешь провести последний год в куда более легкой, но весьма уважаемой школе в Штатах.
– Получив в мае твои полусеместровые итоги, мы подали заявку. И хорошо, что так сделали, учитывая твои оценки в конце семестра, – сказала миссис Ким.
– В прошлом семестре мои оценки не были уж настолько ужасными, – сказала Джису. Но быстро увидела общую картину, грандиозный план, состряпанный родителями. И бумаги. Родители заставили ее заполнить кучу документов, отметив, что не помешает сделать это заранее, вдруг ее примут в университет в Штатах, как она и надеялась.
В прошлом семестре ее оценки и правда не были такими уж плохими. Выше среднего по классу, что и представляло собой проблему. В любой другой старшей школе Сеула эти оценки были бы отличными, но в Девоне, куда принимались лишь лучшие, она изо всех сил пыталась выделиться в качестве перспективного кандидата для университета. И Джису всегда хотелось учиться в заграничном университете, особенно в Штатах. Так что перевод из Девона можно было воспринимать за ранний прыжок за море.
Это объясняло большое количество свиданий, на которые миссис Ким заставляла ходить Джису. Мисс Мун действительно работала сверхурочно, устраивая ей как можно больше свиданий на летних каникулах в июле и августе. Видимо, это было отчаянной попыткой свести ее с кем-то до того, как она отправится учиться за границу.
– Почему вы мне ничего не сказали?
Казалось, буханье в груди Джису стало громче. Голова раскалывалась, будто кто-то ударил по ней огромным стальным молотком. Как родители могли так ее предать?
– Джису, мы не хотим, чтобы ты уезжала из Сеула. – Миссис Ким положила руку на руку дочки. – Мы так этого не хотели, что все время откладывали, вдруг ты сможешь подтянуть себя. Но теперь мне кажется, у нас нет выбора, и это последняя возможность перевестись в Уик.
Мистер Ким открыл брошюру, как это сделал бы торговый агент перед потенциальным покупателем.
– Учебный год у них начнется в сентябре, так что приедешь как раз к первому учебному дню, и перемены не будут казаться такими внезапными.
– Не знаю, как это может не казаться внезапным, аппа. – Джису скрестила руки на груди. У нее так кружилась голова, что она могла потерять сознание.
Домашний арест, лишение карманных денег и телефона – она приняла бы любое наказание.
Но быть отправленной своими родителями почти на другой конец света – излишне сурово. Джису положила руку на школьную брошюру. Она не растворилась в воздухе. Это не плохой сон. Все происходило по-настоящему. Она пыталась сохранить спокойное лицо, но слезы заволокли глаза.
– Не плачь, – сказала миссис Ким. – Лицо покраснеет и опухнет. Ты же не хочешь в таком виде идти по аэропорту.
– Что? – Джису убрала руку. Горячие слезы потекли по лицу. Когда именно в Уике первый учебный день? Как скоро родители выпрут ее из страны?
– Джису, нам тоже тяжело. – Миссис Ким вздохнула. – Но мы с аппой делаем это ради тебя.
Ради тебя. Когда родители произносили эти слова, чувство вины Джису удваивалось. Давило на ее плечи и опускалось в самый низ живота. Бремя их надежд уже слишком тяжело нести, а теперь она должна отправиться с ним через океан в Сан-Франциско. Сизиф и в подметки ей не годится. Или Прометей? Уф. Учитывая смену континентов, хотя бы не придется на следующей неделе сдавать экзамен по классической литературе.
Мистер Ким согнал дочь с ее места.
– Я смог взять тебе билет на сегодняшний день, так что собирай вещи.
– Аппа, пожалуйста, не делайте этого, – взмолилась Джису. – Простите! Я исправлюсь, обещаю. А как насчет моих друзей? Я даже не могу с ними попрощаться?
– Джису, успокойся. Ты увидишь их на зимних каникулах. – Миссис Ким встала и разгладила складки на твидовой юбке. – А до тех пор можешь вспоминать, как повеселилась с ними вчера.
Джису потащилась в комнату, каждый шаг казался бесконечно тяжелее прежнего. На столе лежал корейско-английский словарь для школы. Она, как и ее друзья из Девона, бегло говорила по-английски, поэтому не беспокоилась насчет того, как будет общаться в новой школе. Больше всего ее расстраивало, что она оставит здесь все, что ей знакомо.
Между страницами словаря был воткнут листок бумаги.
Из Инчхона в международный аэропорт Сан-Франциско. Ее посадочный талон.
Это происходило на самом деле.
Джису всегда хотела побывать в солнечной Калифорнии, но не таким образом.
7 июля, летние каникулы
Имя: Ча Менбо, он же Боз
Интересы:
Математика, баскетбол, ужастики
Род деятельности родителей:
Директор по онлайн-играм; директор по туризму
Боз: Вообще я Менбо, но можешь называть меня Бозом.
Джису: Боз? Никогда не слышала такое имя – у него какое-то особое значение?
Боз: Нет, просто мне нравится, как звучит.
Джису: О… Хорошо. Мне кажется, оно звучит необычно. Я правда не знаю никого с таким именем!
Боз: Да… Поэтому я его и выбрал.
Джису: Ты смотрел недавно какие-нибудь фильмы? Видела твой список в анкете.
Боз: Ты серьезно ее прочитала? Я никогда этого не делаю. Смотрел, но мне нравятся ужастики.
Джису: Круто. Ты уже видел «Оно»? Фильм, наверное, страшный, и я боюсь клоунов, но, говорят, хороший.
Боз: Нет, американские ужастики смахивают на шутку. Совсем не страшные и всегда предсказуемые. Ты разве не знаешь, что у нас делают лучшие ужастики?
Джису: Правда? Вообще я почти не смотрю ужастики, так как очень пугливая.
Боз: В том-то и дело. Хороший ужастик – это не кровь, расчлененка или физически страшные вещи. Все это для дешевых триллеров. Лучшие ужастики играют с твоим разумом и преследуют тебя несколько дней после просмотра. Например: «История двух сестер». Ты же его смотрела?
Джису: Нет. Я же говорила, что не смотрю ужастики.
Боз: Что? Да это же хит. Его смотрели буквально все. Ты, похоже, единственная в Сеуле, кто не смотрел.
Джису: (пожимает плечами)
Боз: Так вот, в основу фильма легла сказка «Чанхва и Хоннен» – знаешь ее?
Джису: Вообще, да. Про двух сестер и злую мачеху, верно? Мама все время рассказывает мне страшные народные сказки. Именно из-за них я даже не хожу в кино. Одних сказок хватает!
Боз: Серьезно? Какие сказки она тебе рассказывала?
Джису: Ну, про мою пра-пра-прабабушку…
Боз: Подожди, твои страшные истории связаны с твоей семьей? Это так круто.
Джису: Эм, ничего крутого, а очень даже страшно. В детстве я даже боялась ложиться спать.
Боз: И… что за история? Нельзя упомянуть о страшной семейной легенде и не рассказать ее!
Джису: Она не особо интересная.
Боз: Ну же, Джису. Только не говори, что ты до сих пор не спишь всю ночь и боишься, как ребенок.
Джису: Честно говоря, мама – отличный рассказчик и очень сильно напугала меня в детстве.
Боз: Мне тогда попросить миссис Ким рассказать ее? Что произошло? Я хочу знать!
Джису: Ладно, хорошо. Моя пра-пра-прабабушка жила в хибаре далеко в лесу. Но моя семья сказала, она была проклята своей мамой.
Боз: Проклятье! Какого рода проклятье?
Джису: Ее мама неудачно вышла замуж. Отец все время ей изменял. Но перестал, когда она забеременела. Они очень сильно хотели мальчика – наследника. Но родилась моя пра-пра-прабабушка, и ее мама была подавлена.
Боз: Боже.
Джису: Ага. Даже представить не могу, каково было в те времена женщинам. И пусть мы достигли прогресса, я все еще замечаю эти явные следы в нашем обществе и…
Боз: Подожди, так что за проклятье наложили на твою пра-пра-прабабушку?
Джису: Ну, ее мама умерла сразу же после родов. И к тому моменту она была очень ожесточена и сломлена. Брак давно распался. Она знала, что умрет, дав жизнь ребенку, который не вернет любовь ее мужа. Поэтому прокляла дочку, которая будет сверхчувствительна к страданиям и преследуема всеми пострадавшими, преданными, изможденными от голода душами, странствующими по земле. И пра-пра-прабабушка до самого дня своей смерти клялась, что ее всегда беспокоили эти души.
Боз: Ого. Это реально странно.
Джису: Да, спасибо. У меня реально странная семья.
Боз: Нет, я не это имел в виду! Это очень крутая история. Ты слышала о людях, которые видят в метро призраков?
Джису: Слышала, об этом говорил мой одноклассник, но я не вслушивалась. Я все время езжу на метро и не хочу бояться…
Боз: Это даже не в Сеуле. Помнишь про пожар в метро Тэгу, когда мы были маленькими?
Джису: Конечно. Это было ужасно. Столько людей погибло.
Боз: Каждый год во время годовщины этого пожара при подъезде к станции Чунанно множество людей видят призраков жертв.
Джису: О боже. Даже не знаю, грустно это или пугающе.
Боз: Вообще, да? Тетя моего друга, живущая в Тэгу, пообщалась с сидящим рядом с ней призраком. Когда поезд подъехал к станции Чунанно, призрак сказал: «Наконец-то я могу отправиться домой». А когда она вышла на платформу и обернулась, его уже не было. Она заглянула в вагон, который оказался пустым. Двери закрылись, и она, снова заглянув в окно, увидела этого парня на том же самом месте! Тогда-то и поняла, что разговаривала с призраком.
Джису: Получается, призраки жертв наводняют станцию, где погибли, так как не могут ее покинуть? Это так трогательно.
Боз: Удивительная история, правда?
Джису: Удивительная? Наверное. Боз, это же реальные жертвы. А не какая-то вымышленная страшная история. Там погибли реальные люди.
Боз: Все страшные истории имеют корни в реальности. И отражают самые трагичные и уродливые стороны человеческой природы. По крайней мере, хорошие страшные истории.
Джису: Вот почему они тебе так нравятся?
Боз: Да, это завораживает. Слушай, Джису, я понимаю, что ужастики не в твоем вкусе. Но ты должна признать, что они приводят в восторг.
Джису: Честно говоря, не меня.