Танк, а в гражданском мире – Слава, шел по технологическому туннелю, представлявшего из себя длинный узкий тоннель, освещенный лампами дневного света, осматривая по пути свое хозяйство на предмет предполагаемого ремонта. На потолке туннеля, змеями вились жгуты кабелей, на полу скапливалась влажность – сказывалась изношенность вентиляционного оборудования. Собственно говоря, он направлялся за дельным советом к своему другу Коле (он же Друм), по поводу установки новых навигационных приборов на «Чайки» – исследовательские катера малых планет. Сложного не было ничего, но это были «Чайки» – катера давно устаревшие, как впрочем и многое из оборудование на «Кастре» (Конечно были еще ультрасовременные «Сибири», но и «Чайки» ни кто не собирался списывать, а посему их и усовершенствовать, доводить до требований современных понятий о «пригодности и универсальности для целей освоения Дальнего и Ближнего Внеземелья», приходилось довольно часто. А Друм был великолепным шкипером, поэтому довольно хорошо разбирался в оснастке кораблей малой флотилии, и такие вещи, как установка нового навигационного оборудования, как казалось Танку, он точно должен был знать.– Вероятнее всего он должен знать. – Думал Слава. Он знал многое из того, о чем он – простой механик даже не догадывался. – В прошлый раз, когда разговор зашел о ГПАДе – то именно Друм смог описать принцип действия этого сложного сверхсовременного двигателя, хотя Танку не раз приходилось залазить в обучающую литературу. Хотя "Кастра" еще и не обзавелась этим движком, но разговоры о переоборудовании упорно ходили среди линейного персонала.– Гиперпространственный адаптивный двигатель,– в стиле лекции наущал Танка Друм,– лежит принцип взаимодействия двух разнополюсно заряженных масс. В центре – ядро двигателя, в нем создается вихрь из ионизированного газа в электромагнитном излучении. Газ в излучении сжимается до такой степени, что начинается реакции на атомном уровне, при этом образуется более тяжелые элементы (к примеру, железо). По мере сжатия газа, его по хордам ядра, с двух противоположных сторон добавляют, при этом стабилизируют температуру реакции. Проще говоря – в ограниченном пространстве зажигается Солнце. Процессу мешает распасться электромагнитное излучение. После того, как началось образование более тяжелых химических элементов, по четырем сужающимся спиралям, закрученным вокруг ядра, на около световой скорости к центру искусственно созданного Солнца пускают отрицательно заряженные электроны. Это служит нескольким целям одновременно: первое – уравновешивает реакцию в газе; второе – электроны двигающиеся по спиралям, своим отрицательным зарядом притягивают электроны в ядре с положительным зарядом – тем самым раскручивая ядро до невероятных скоростей, образуя еще более тяжелые элементы, при этом в ядре создается нечто похожее на квазар, ну и наконец – разогнавшись, электроны с отрицательным зарядом, точно направленные в центр термоядерной реакции, аннигилируют с тяжелыми атомами. При этой реакции создается огромное количество энергии, способная разогнать "проектный межзвездный" корабль до субсветовых скоростей. В теории всего один корабль строиться под такой двигать – Иртыш, и как я слышал, гна него до сих пор не могут найти капитана. Поговаривают, что на таких скоростях начинаются "выверты" – очень неприятная штука. Я достаточно просто тебе ответил на твой вопрос?»Танк утвердительно кивнул, хотя вопросов стало еще больше. Нет, тупым Танк себя не считал (сказывалось постоянная жажда к изучению, познанию нового), но рядом с Друмом… С ним пожалуй он чувствовал себя иногда полным недоумком.
Задумавшись, он прошел мимо чего-то таково, что насторожило. Возможно он это заметил проходя мимо, но не придал значения из-за своей отстраненности. Танк развернулся, и внимательно озираясь по сторонам, пошел в обратную сторону.
– А вот оно. – Он почувствовал, как его щеки заливает пунцовая краска вызванная негодованием и раздражением – панели локальных компьютеров, контролирующих роботов уборщиков (в обиходе – пылесосов) вывернуты, разбиты, провода, ведшие к компьютерам, сгоревшие, оплавленные.Для него это было как нож в сердце – вот только два дня назад он нанес визит капитану корабля Сивагину Анатолию Васильевичу с целью остановить цепь вандализма. Он надеялся, что капитан, как последняя инстанция в таком «незначительном деле», как до этого ему объясняли все к кому бы он только не обратился, решит его и поставит окончательный крест на разбойных нападениях на технику. А обращался он и к начальнику научно-исследовательской экспедиции Бьерну Ховарду, и к командиру космодесантников Кнуту Йоргеру. Бьерн – когда Танк подошел к нему на командной рубке, выделенной под штаб научно-исследовательской экспедиции, со своим вопросом – оторвался от карты какого – то очередного спутника Урана, и спросил – а какое отношение он имеет к этому. Танк ответил, что наверное никакого, и попросив извинения, вышел. Последний вообще не стал ему ничего объяснять – развернулся на каблуках и военной походкой удалился. Поэтому у него оставалась последняя надежда – на капитана.
Сивагин порекомендовал ему написать рапорт и в срочном порядке устранить неполадки. Получилось, что и здесь его проблемой не захотели заниматься, впрочем, он теперь знает, что не стоит тратить ничьего времени, а просто делать свою работу до тех пор, пока есть чем заменить испорченные детали.
Танк прикрепилось к нему после общения с космодесантниками. За что? Точно уже и не вспомнит, но, как он сам предполагал, за его характерную голову, квадратную, скулистую, надутую желваками и стриженную таким образом, что геометрически являла собой законченный прямоугольник. Видом его голова, была, конечно, выдающийся, а еще больше смысла этому образу добавляло то, что Танк любил смотреть на собеседника исподлобья. Он обычно не имел ничего на собеседника, но редко кто так думал, разговаривая с ним. И даже командир Кнут, обратившись к нему в первый раз, был смущен такой манерой общаться. Ну а впрочем, и сам Танк редко выказывал желание с кем-то разговаривать. Но зато десантники очень любили эту его манеру и непременно подшучивали над ним:– Смотри, смотри, еще один словоохотливый нашелся, поговорить с Танком решился!– Ага, он сейчас его раздавит, а мы посмотрим! Ахаха! – И действительно, через пару минут, заговоривший с механиком, уже жалел об этом и был готов провалиться на месте под тяжелым взглядом, о чем красноречиво говорила его согбенная поза.Танк на «КАСТРе» был механиком, но по совместительству из-за оптимизации должностей, он выполнял функции двигателиста, инженера оснастки, гравитационного инженера модулей масс, инженера – электронщика, иногда шкипера в зонах масс – эффектов и многое чего еще. Но основная функция была, все же – механика.Ему было, по меркам Дальнего Космоса, простирающегося за орбитой Юпитера, не так много лет, всего сорок с копейками. Здоровье позволяло исполнять обязанности, что не раз доказывал меддопусками, а внешний вид эффектно скрывал возрастные изменения. И действительно, Танк выглядел так, словно бы ему было от силы тридцать. Ну и опять-таки рекомендации командиров и летного состава, благополучие их "люстровика", не собиравшегося на покой и без «полевой неожиданности увеличивающей критические риски», как было написано в рапорте, их миссии.А миссия была действительно «ровной» на события. Заправится химическим и ядерным топливом на «Маринере», захватить у «Ночной Совы» несколько специалистов – взрывотехников, оборудование с протонными бурами и лететь к Умбриэлю, спутнику Урана. Там какая-то аномалия образовалась в кратере Ванда, так передал андроид – разведчик. Вроде выброса неизвестного материала. Вот и надо было изучить эту аномалию, а если потребуется, то и взорвать. Мергалита полны трюмы для этой цели.Танк дошел до атриума, спрыгнул вовнутрь, и тут же его подхватила управляемая невесомость. Так, по желобу, с ветерком, он прокатился от жилых секций до внутренних аппарелей. Кнут распорядился подготовить малую флотилию для поверхностной разведки и далее снарядить кассетные лагеря с искусственной атмосферой.Вышел на нужном уровне и снова замер ошарашенный гигантскими размерами. Складской док, разграниченный только желтой линией с кластерными аппарелями, прочерченной на полу, расходился вбок и вверх, терялся в перспективах. В его нутре смогли с легкостью разместиться с десяток лихтеров. На палубе деловито перемещались кибер – манипуляторы и робокары. Одни что-то везли, другие возвращались за грузом. Все это действие попискивало звуками, подмигивало разноцветными огнями. Еще были командные столбы, которые распространяли на всю площадку волны локальной сети, контролирующие все на палубе дока, в аппарелях и связанных с ними модулях масс. Постоял немного, приходя в себя, и проследовал по пешеходной зоне, минуя механизмы, во вторую аппарель, к своим «Чайкам», как все катера малой флотилии, называл Танк. Прошел сквозь кластеры роботизированных марин, со снятыми с консервации «Пумами» и дальше, в узкий люк – лаз спасательного выхода в скафотсек.Танк вышел в скафандровый отсек. Тут сейчас, как и всегда, царила санитарная чистота хирургического кабинета. Мягкий, белый свет заливал все помещение, не давая бликов на матовых металлических панелях, которыми он был обшит. Единственным, нелогичным пятном, на единственном белом фоне – была жидкокристаллическая панель вывода скафзахватов, которая пульсировала голубым светом. Он подошел к панели, на ней по схеме «вспомогательное-орбитальное», располагались различного вида скафандры. Они делились на несколько видов:1) вспомогательного класса: для производимого ремонта внутри спейсбелла; для производимого ремонта и обслуживания в открытом космосе; для осуществления профессиональной деятельности вне атмосферы смежным службам: медикам, ремонтникам, двигателистам, операторам и общего назначения.2) орбитального класса: каркасного типа – полужесткой конструкции, для выполнения несложных и неопасных задач, при средних значениях радиационного фона; экзоскафандры – для выполнения миссий повышенной опасности. Скафандры орбитального класса были чистой прерогативой десантников.У него намечалась обыкновенная инспекция исследовательских катеров – подготовить их к очередной вылазке группы ученых в сопровождении десантников на Умбриэль – поэтому он и выбрал «Чеглок» – скафандр общего назначения. На пневмолыже выехал из депозитария в скафзахвате нужный. Он начал одеваться и размышлял.По слухам, ходившим среди десантников, высадка планировалась в область загадочного кратера Ванда. Исследовательская команда Бьерна, тех самых спецов из «Ночной Совы», при поддержки десантников люстровика, планировала взорвать центральную группу скальных новообразований в самом «сердце» кратера. Высадку намеревались произвести на «Чайках». Кстати, среди навигаторов «КАСТРы», кратер прозвали «Зловредный Глаз». Он тогда не понял, почему только один. Впрочем, когда Танк увидел в мониторе спардека сам кратер в близком приближении (видео передавалось с одного из спутников, барражирующим над поверхностью Умбриэля), ему показалось, что это действительно глаз, который сквозь монитор заглядывает ему в его глаза. «Зловещий глаз» по-своему определил свойства кратера Танк. Действительно – в темном, до черноты, кратере радужной оболочкой – кольцом, выделялся иссиня белый наст снежного покрова, а неправильная окружность кратера – придавала ему хмурое выражение.… Танк вышел «наполовину из спейсбелла», на половину, потому что размеры скафа и проема не совсем совпадали, приходилось в проем сначала «входить головой». К тому же «Чеглок», благодаря своим ватным размерам не позволял делать акробатические приемы в безвоздушном пространстве парковочной палубы модуля массы. Это был еще один повод для зависти к космодесантникам и их лощеным, сверкающим доспехам, позволявшим без труда производить практически любые цирковые номера в невесомости, возможно даже – жонглирование. Он нажал на панель закрытия переборки кессонного отсека, огляделся, поводя из стороны в сторону лучом фонаря. Впрочем, в фонаре нужды не было – палуба достаточно освещалась. В таком ярком прожекторном свете можно было разглядеть все в мелких деталях, просто фонарь являлся частью обязательного его атрибута при выходе в космос.Палуба модуля массы стыковалась к верхней части технического основного корпуса корабля и аппарели и жестко не была закреплена. По-сути являлась техпомещением для защиты кораблей малой флотилии от микрометеоритов при выполнении миссий в «активном радиусе», а потому разворачивалась только при необходимости. Помимо «парковки мини флотилии», палуба служила, при необходимости, ремонтным доком. Атмосферы на модуле массе не было – большую часть времени вакуум-створ был распахнут в пустоту, но так как она являлась неотъемлемой частью того самого модуля массы, то какая – никакая, а сила тяжести там была, что в значительной мере способствовало ремонтным работам.Катера малой флотилии на палубе располагались по схеме «елочка», по параллелям друг к другу – это экономило место, и позволяло свободно производить необходимый ремонт. «Чайки» и «Сибири», размещавшиеся на палубе – как некие жуки – сидели, поджав под себя щупальца – ступоходы. Тускло поблескивали испытанные многочисленными испытаниями Внеземельем «Чайки», радужно и весело сверкали своей новизной и лощеностью «Сибири», а еще были многочисленные: «Одиссеи», «Мустанги», «МИРы» и «Муравьи». Но среди всего этого великолепия особенно выделялись «БАРСы» и «ПУМы» – десантно-штурмовые катера средней и большой дальности. Они особенно выделялись своими чернеными корпусами, а уж какая это была техника – песнь! Он с завистью засматривался на эти катера – знал, что на них даже пассажиром не сможет полетать.Он направился к первой, ближайшей «Чайке». С неё он планировал начать свой обход, сделал несколько шагов и вдруг, где – то внутри головы, предупреждающе затрезвонил колокольчик. Что – то было не так! Он по опыту точно знал, что случится некая неприятность. Опасливо огляделся – никого, тогда сделал еще несколько шагов вперед. Звоночек яростно затренькал в голове. Танк беспокойно обернулся.От ближайшего катера, вроде это тоже была «Чайка», отлетела штанга пневмоопоры, пару раз развернулась в пространстве, и с силой вонзилась ему в живот. Он не почувствовал боли, и вообще ни чего не почувствовал, кроме того, что умирает.Танк стоял и тупо смотрел на пневмолыжу со скафандрами, и ни как не мог сообразить, где он, и что с ним только что произошло. Он точно знал одно, это был не бред! Если бы было по другому – не видать ему космоса, как своих ушей! Он просто не прошел комиссию на лунной базе спецкарантина.– Что же это было? – Задал сам себе вопрос Танк. – До необъяснимого странно. Странно так, что сродни – увидь я летающею корову, или того хуже зеленого человечка. Но этого же не может быть! Может быть, безекционные волны так могут влиять на сознание? Это точно никто не знает. Не знает и от меня не узнают, а то спишут на дно атмосферы. – Еще раз, про себя чертыхнувшись, принялся за дело.Он выбрал нужный скафандр, и начал одеваться. Вышел «наполовину из спейсбелла, на половину, потому – что размеры скафа и проема не совпадали, и поэтому приходилось в проем сначала «входить головой», к тому же «Чеглок», благодаря своим ватным размерам не позволял делать акробатические приемы в безвоздушном пространстве парковочной палубы. Это был еще один повод для зависти к космодесантникам и их лощеным, сверкающим доспехам. Танк нажал на панель закрытия переборки кессонного отсека, огляделся, поводя из стороны в сторону лучом фонаря.Направился к первой, ближайшей «Чайке». С неё планировал начать свой обход, сделал несколько шагов и вдруг, где – то внутри головы, предупреждающе затрезвонил колокольчик. Что – то было не так! Он по опыту точно знал, что случится некая неприятность. Он опасливо огляделся – никого, тогда сделал еще несколько шагов вперед. Звоночек яростно затренькал в голове. Танк беспокойно обернулся.От ближайшего катера, вроде это тоже была «Чайка», отлетела штанга пневмоопоры, пару раз развернувшись в пространстве! В бешеном скачке он успел отпрыгнуть от летевшей в его сторону штанги. Ошарашено, Танк проводил взглядом ударившуюся о стену переборки штангу, та отлетела от стены, и не торопливо, вяло вращаясь, направилась через распахнутый зев вакуум-створа палубы, в открытый космос, что бы пополнить ряды искусственных спутников Умбрэля.– Ой! – Ожил динамик в шлеме скафандра. – Ни кого не зашибло? – по интонациям Танк безошибочно узнал Жозе (он же Джей). Жозе был самым бесшабашным и бесбашанным космодесантником во всем Внеземелье. – Если есть кто на палубе – отзовитесь!– Ты мать твою… какого хера…вы… Я тебя… уёбок! – Орал в шлемофон Танк. – Какого черта ты тут делаешь? – немного успокоившись, но все же еще очень громко спросил Танк. – Ты меня чуть не убил! Корыто ты дырявое, сволочь ты распоследняя!– Я же сказал «Ой!» – Жозе появился из-под выпуклой, словно страдающей легкой степени ожиренья, кормы по соседству стоящей «Чайки». Выпрямившись во весь свой гигантский рост, он примиряюще поднял ладони. – Если бы знал, кто меня посетит в рассветный час – кофе сварил бы.