Лера открыла глаза и тяжело выдохнула от мутной боли в голове. Ей снова снился Сокол, снова живой, снова горячий, снова…
«Какого…» – её взгляд упёрся в мужскую руку, лежавшую на её талии. Она испуганно задержала дыхание, когда заметила большую знакомую татуировку с рукояткой древнего кинжала, а потом медленно повернула голову и увидела Андрея, спавшего вплотную к ней…
В голове бешеной каруселью стали всплывать воспоминания вечера: он приехал с букетом, они пили виски на кухне, он проводил Леру наверх, что-то… что-то снова спрашивал или требовал… И она… отключилась.
«А потом… мне снился Дима, но…» – Лера, борясь с ужасом осознания, опустила руку вниз по телу.
«Нет… Нет! Он не мог!» – в её сознании вспыхнула болезненная искра: кожа на животе и в промежности была шершавой, как от высохшей смазки или… спермы? Горло и грудь сдавили тиски безумного страха, и Лера с трудом, но всё же произнесла:
– Андрей?!
Тот, не открывая глаз, потянулся с сонной улыбкой на лице и прижал Леру ещё плотнее.
– Ммм?.. Привет…
– Привет?! Привет?!! – она с неизвестно откуда взявшейся адреналиновой силой оттолкнула его и вскочила с кровати. – Привет?!!
Фенрир сжал ладонями виски и неохотно приподнялся на локте:
– Лера?.. Э… Я…
– Что ты наделал?! Что произошло ночью?!! – Пики поняла, что стояла полностью обнажённой, и судорожно искала глазами хоть что-то из одежды. Заметив край домашнего платья перед кроватью, она быстро схватила его с пола и натянула на себя, стараясь не касаться кожи на животе.
– Ну… – Андрей спросонок с трудом пытался сфокусироваться на Лере. – Мы… переспали.
Дикое бешенство медленно нагревало кровь в её венах:
– Мы?! МЫ?!! Я что, по-твоему, идиотка малолетняя?!!
– Не ори, пожалуйста…
– Андрей, ты рехнулся?! Я не могла с тобой переспать!!! Я отрубилась на кровати одна!!! Если я пьяная, это не значит, что я беспамятная!!! Что ты сделал?!
Слёзы ярости буквально вскипали в разгневанных тёмно-голубых глазах.
Фенрир окончательно проснулся и подумал, что лучше бы умер, не приходя в сознание.
– Лер, я… Я принёс тебе таблетки от похмелья и воду и… Ты лежала… И я…
Лера посмотрела на прикроватную тумбу, схватила графин с водой и с криком «Тварь!!!» выплеснула всё Андрею в лицо.
– Хватит заикаться, малолетний долбоёб!!!
Тот ошарашено замер со стекающими с лица каплями, а потом резко встал, тоже абсолютно голый. Лера с омерзением посмотрела на него:
– Прикройся.
Схватив с пуфа пуловер, она быстрым шагом вылетела из спальни.
– Лера! Стой!!! – Андрей практически на ходу натягивал джинсы в попытках её догнать. – Давай поговорим!
– О чём?!! О чём можно говорить после ТАКОГО?! Как ты мог?!! Как ты… – её передёрнуло от накатившего отвращения к нему, себе и… – Мне снился Сокол. Сокол!!! А ты… – Лера дёрнулась и зажала рот ладонью, сдерживая рвотные позывы. – Ублюдок…
Захлопнув дверь в гостевую ванную, она включила холодную воду, сделала несколько глотков, но потом резко согнулась под бунтом желудка, извергшего выпитое наружу. Попыталась умыться и успокоиться, но с каждой минутой её колотило всё сильнее.
Андрей обречённо упёрся спиной в стену напротив ванной.
«Долбоёб… Точно…»
Лера открыла дверь:
– Ты ещё здесь?! Вон! Вон из моего дома!!!
– Пожалуйста, дай мне объяснить…
– Пошёл ты в задницу со своими объяснениями! В кого ты такой урод?! – и наконец-то слёзы прорвались наружу. – За что?! За что, Андрей?!!
– Лер, пожалуйста… – Фенрир попытался поймать её за руки, но Лера ловко вывернулась и ударила его в грудь с такой силой, что Андрей не смог сделать очередной вдох.
– Если ты через три секунды не свалишь отсюда, я тебя пристрелю!!! – Пики побежала в сторону кухни, поскальзываясь босиком на мраморном полу.
– Блин, Лер!!! – кое-как отдышавшись, Андрей снова побежал за ней. – Дай мне шанс!
Раздался щелчок предохранителя.
– Шанс?! – Лера истерично расхохоталась и вскинула увесистый Глок в направлении Андрея. – Какой тебе нахрен шанс?! Беги зигзагами, если хочешь получить шанс!!!
Фенрир растерянно замер на месте и по инерции поднял руки вверх:
– Ты серьёзно?.. Лер, я же…
– Ты же что???
– Лер, я хочу быть с тобой…
– Чего?! – она снова усмехнулась, безумно оскалившись. – А на Луну переехать не хочешь?!
– Нет… – Андрей сделал осторожный шаг вперёд, но Пики взяла его на мушку. – Я… Ты нужна мне. Ты…
– Ты дебил?
– Нет. Я уверен, мы сможем…
– МЫ?! Андрей, ты у психиатра давно был?!
Он раздражённо дёрнул подбородком и опустил руки, уперевшись в поверхность кухонного острова, но Лера продолжала целиться.
– Я бываю у него каждые полгода. Это же твои правила в «Фениксе».
– Видимо, пора сменить специалиста!
– А ты шесть лет одна! Шесть! Тоже, знаешь, повод провериться!
– Хам!
– Лера, ну правда! Сколько можно? Ты яркая, шикарная, сильная… Но пора бы уж…
– Кто сказал? Что значит – пора?! Кому пора?!!
– Прекрати орать! Давай поговорим!
Бескомпромиссные карие глаза встретились с разгневанными голубыми.
Лера опустила Глок, сделала глубокий вдох и резко переменилась в лице:
– Что ж, говори.
Андрей на мгновение растерялся от того, как внезапно она перешла с криков на спокойную речь. Было в этом что-то зловещее, не сулящее ничего хорошего. Но он решил пойти до конца.
– Я думаю, тебе давно пора начать новую главу в своей жизни. Сокол мёртв. Этого уже не исправить… Ты должна идти дальше, а не хоронить себя раньше времени в самом расцвете сил.
– Я никому ничего не должна. И уж тем более глупому мальчику, застрявшему в теле татуированного бугая. Между прочим, для Димы ты был практически сыном.
– А я и не отрицаю! Он мне тоже был дорог, он меня всему научил, и я тоже долго не мог поверить в случившееся! Но годы идут… А ты закрылась в себе и цепляешься за прошлое, но нужно его отпустить и двигаться дальше! Я уверен, что Сокол хотел бы тебе счастья! – Андрей упрямо гнул свою линию, но продолжал аккуратно следить за Глоком Леры.
– Счастья? С кем? С тобой что ли?
– А что не так? Мне плевать на разницу в возрасте.
Лера отвернулась к окну, взяв со стола так и оставшийся с вечера стакан из-под виски, и налила себе воды. Андрей в это время аккуратно нагнулся и быстро вернул предохранитель Глока на место.
– Знаешь что, малыш? Ты никогда не сможешь понять меня.
Она посмотрела на Андрея, и тому резко захотелось натянуть куртку от холода, сквозившего во взгляде Леры.
– Почему?
– Ты не сможешь понять меня, потому что никогда не терял самого дорогого в жизни человека.
– Вообще-то я мать похоронил в тринадцать лет!
Лера саркастично усмехнулась:
– Нам всем суждено хоронить своих родителей. Это закон времени. А в паре… хочется «долго и счастливо, и умереть в один день». Это не просто глупая присказка, – сделав глоток воды, она подошла к Андрею и тихо продолжила: – Вот когда ты полюбишь настолько сильно, что будешь жаждать своей смерти с любимой женщиной в один день, но потеряешь её не через тридцать лет, а через пять или шесть… Ты разучишься дышать, улыбаться и спокойно спать по ночам. Ты почувствуешь себя живым лишь на половину. Ты будешь каждый день искать её в толпе. Тебе всюду будет мерещиться её голос, запах, силуэт. И вся твоя жизнь превратится в нескончаемую пытку воспоминаниями, обрывками снов и ненавистью к себе за то, что ты жив, а она – нет… Вот тогда, малыш, приходи ко мне. И мы обсудим вопрос начала новой главы. А пока…
От её тихого зловещего голоса по спине Андрея побежали табуны мурашек, а волосы на затылке зашевелились. Лера смотрела на него так, будто прожигала ледяными лучами ненависти.
– А пока, Андрей… Катись из моего дома. И не приближайся ко мне ближе, чем на десять метров.
– Лер…
– Валерия Владимировна.
– Что?..
– С этого дня я для тебя больше не Лера. Я Валерия Владимировна, ясно?!
От громкости железобетонного «ясно?!» Фенрир испуганно заморгал.
– Блин, Лер…
– Вон!!! – в его сонную артерию внезапно ударил ствол взведённого Глока. – И только попробуй ещё хоть слово сказать поперёк! Я выстрелю. И никто никогда не найдёт твой труп. Даже Макс. Ты меня понял?!
Фенрир молча смотрел вниз на миниатюрную женщину, которая в своё время так много сделала для него, а теперь на полном серьёзе готова была пристрелить.
– Ты. Меня. Понял?!
– Да…
Лера сделала шаг назад и опустила пистолет.
– Ты когда-нибудь меня прос…
– Вы.
– Что?
– На «вы»!!!
– В… вы когда-нибудь меня простите?
– Когда ты сдохнешь.
– Ясно… – он взял висевший на стуле бомбер и пошёл к выходу.
Оставшись в одиночестве, Лера наконец-то дала волю слезам и обессиленно сползла на пол, отбросив пистолет.
Андрей сел в Гелендваген и просидел без движения несколько минут, пытаясь прийти в себя после всего услышанного. Он видел Леру разной: счастливой, любящей, нервной, разбитой горем, равнодушной ко всему, жёсткой в «Фениксе», саркастичной, заботливой… Но настолько ненавидящей – никогда. Никто при нём ранее не мог вызвать в ней такие страшные эмоции. К конкурентам Лера относилась снисходительно, к агрессивной прессе – иронично, к мужчинам из минобороны – с лёгким раздражением. Он понятия не имел, что хрупкая тонкая Пики могла так неистово ненавидеть.
Внезапно ворота перед домом начали открываться, и внутрь заехал белый бронированный Аурус с телохранителем Карины за рулём.
– Чёрт… – Андрей очнулся, завёл двигатель и, не обращая внимания на махавшую ему улыбающуюся светловолосую девушку, с лёгким буксом пронёсся мимо, расшвыривая гравий.
Домой он ехал на автомате, не замечая знаков и ограничителей скорости. Затылок горел, в ушах грохотал пульс, а сознание постепенно принимало факт того, что своей пьяной выходкой Андрей, видимо, раз и навсегда разрушил отношения с самой близкой ему женщиной.
– Мам? – Карина зашла в дом в лёгком недоумении и с неприятным осадком от того, что Андрей так откровенно проигнорировал её.
Услышав голос дочери, Лера быстро вскочила, вытерла щёки и несколько раз глубоко вдохнула. А потом в последний момент успела сунуть пустую бутылку из-под виски в винный шкаф.
– Мам, привет!
– Привет, солнышко. Как ты? Как ваша поездка? – Пики изо всех сил старалась скрыть от Карины своё состояние и жизнерадостно улыбалась, крепко обняв её.
– Нормально… Я видела Андрея у нас во дворе…
– Заезжал поздравить меня, – меньше всего Лере хотелось говорить о Фенрире.
– Он какой-то странный был… – Карина обиженно поджала губы, – даже не помахал в ответ…
– Он торопился, – соврала Лера. – Ему позвонила девушка, и он быстро ушёл.
– У него опять новая девушка? – Карина с грустью уткнулась носом в плечо матери.
– А что не так? Андрей взрослый мужчина… со своими потребностями и… Или что, ты всё ещё надеешься, что он будет ждать, когда тебе исполнится восемнадцать? – Лера не хотела вымещать на дочери свою обиду, но и слышать от неё извечные разговоры о неразделённой любви к человеку, этой ночью втоптавшему её в грязь, больше не желала.
– Ничего я не надеюсь! – Карина надулась, став похожей на недовольного котёнка. – Ладно, пойду в душ и ещё немного посплю. Нифига не выспалась на обратном пути.
– Хорошо. Во сколько тебя разбудить?
– К обеду, – зевнула Карина. – А чего у тебя глаза такие красные?
– Наверное, простуда. Чувствую себя не очень… – Лера прикрыла рот ладонью и демонстративно кашлянула.
– Мам, точно всё нормально? – несмотря на юный возраст, Карина была достаточно проницательной и наблюдательной девушкой. Лера ценила эти качества в дочери, но иногда сама становилась их жертвой.
– Да, милая. Пожалуй, я тоже прилягу на пару часиков.
Карина ещё раз вгляделась в лицо матери, но больше никак свои домыслы не прокомментировала и ушла в комнату.
Лера облегчённо выдохнула и открыла ящик с лекарствами в поисках обезболивающего. Потом посмотрела на календарь, висевший на двери холодильника, и на всякий случай пересчитала дни.
«Надеюсь, ему хватило трезвости ума, чтобы не… Фу!» – её передёрнуло от одной только мысли о последствиях ночи.
Из комнаты Карины донеслись странные звуки. Лера прошла к двери и незаметно заглянула в тонкую щель. Её дочь методично опустошала рамки от фотографий с Андреем.
«Что ж… Тем лучше!»
Вернувшись в свою спальню, Лера первым делом стащила с кровати постельное бельё и достала из шкафа свежий комплект. Потом зашла в ванную и разделась перед зеркалом.
«Какой ужас…» – она провела ладонью по шее, где круглым пятном темнел первый засос, и по груди, где заметила второй. Слёзы обиды снова прорвали оборону и потекли по щекам.
Лера простояла под душем больше получаса, дважды потёрлась губкой с обильным количеством геля, чтобы как следует смыть с себя все следы позорного преступления и обессиленно рухнула на кровать в шаткой надежде выспаться.