Двое мужчин спорили до хрипоты.
– Нам необходимы эти деньги! – настаивал высокий блондин. – Если не заплатим аренду, нас выставят из дома. Подумай о младших, Эдгар. Они полностью зависят от нас.
– Ты хотел сказать от тебя, Крестор, – ответил брюнет по имени Эдгар. – Ты у нас старший брат, я всего лишь второй после тебя.
– Поэтому ты позволяешь себе тратить средства так беспечно? – Крестор указал на одежду Эдгара. – Твой сюртук стоит половину аренды.
– Это подарок! Предлагаешь мне продать его и ходить в обносках, да, Крес?
Блондин только рукой махнул. Этот спор у них явно не в первый раз.
Я наблюдала за перепалкой братьев, зависнув под потолком. При этом мужчины меня не видели и не слышали, и я решила, что они – часть моего воображения.
Внешне братья отличались друг от друга, как небо и земля. Один – светлый, второй – темный, но у обоих волосы до плеч. Видимо, такова местная мода.
Блондину лет двадцать пять, и он слишком серьезный. Брюнет младше года на три, и он в противовес брату был чересчур легкомысленный. Но есть у них и общее – оба хороши собой, только каждый по-своему.
Эдгар обладал смазливой внешностью мажора. На мой вкус он был чересчур слащав. Крестор походил на северного викинга – такой же широкоплечий и суровый. Как говорится, мужчины на любой вкус. А что, я хоть и призрак, но все-таки женщина.
Мои симпатии были на стороне блондина. Я всегда предпочитала серьезных мужчин повесам. Вот только меня саму почему-то всегда выбирали вторые.
– Что ж, я решу проблему сам. Как и всегда, – вздохнул Крес. – Наследство дяди получит тот, кто женится…
– Стой, – перебил Эдгар. – Намекаешь, что все средства перейдут тому из нас, кто женится первым?
– Я только что это сказал. Слово в слово.
– Знаешь, – резко изменил мнение Эдгар, – не переживай, я все сделаю. Тебе будет сложно быстро найти невесту. Ты женщин ненавидишь, а я люблю.
– Просто я еще не встретил ни одной достойной, – заявил Крес.
– Вот-вот, – кивнул Эдгар. – И вообще у меня есть план. Я уже все придумал.
Я понятия не имела, почему вижу именно их. Что я вообще здесь делаю? Все вокруг выглядело странным и чужим, начиная с одежды мужчин. Она не имела ничего общего с современной.
Я попыталась вспомнить, как здесь очутилась. Вот я, как обычно, прихожу на работу, сажусь за стол с микроскопом. Меня ждет множество образцов на исследование, но вдруг наваливается вселенская усталость. Я складываю руки на столе, опускаю на них голову и… засыпаю. Прямо на рабочем месте! Никогда себе такого не позволяла.
На этом воспоминания обрывались. Выходит, я сплю и вижу странный реалистичный сон. Вполне логичное объяснение.
Я так увлеклась своими мыслями, что пропустила конец разговора. Братья разошлись, и Эдгар отправился куда-то по своим делам, а я внезапно полетела за ним.
Попытка сменить курс не увенчалась успехом. Я превратилась в шарик, который Эдгар тащит за собой на веревочке. Он меня, конечно, не видит, но я вынуждена следовать за ним, как привязанная.
Впрочем, жаловаться было не на что. Сон оказался интересным. Лишь бы не уволили за то, что я сплю на рабочем месте.
Дом, из которого вышел Эдгар, стоял на холме, а ниже простирался город, похожий на викторианскую Англию. Улочки, мощенные камнем, двух-трехэтажные дома, деревянные вывески с названием лавок, хмурые прохожие в необычных нарядах и фонари на веревках, протянутых над дорогой от здания к зданию. Их желтый свет немного разгонял вездесущий туман, делая улицы чуть уютнее.
Город был мне незнаком. Я точно никогда здесь не бывала и даже не слышала ни о чем похожем.
Прогулка привела нас на окраину к покосившейся церквушке. Эдгар вошел внутрь, и я влетела за ним. Причем прошла через дверь, которую он захлопнул прямо перед моим носом. Ощущение было не из приятных. Я словно продиралась через липкое желе.
Когда это уже закончится? Никакой свободы воли! Мне совсем неинтересно наблюдать за жизнью незнакомого мажора. Можно переключить канал?
Увы, пульт был не в моих руках. А посему я продолжила просмотр этого шоу.
Церковь была совсем крохотной – всего один зал, примерно пять на пять метров. Внутри был лишь потертый алтарь, деревянная подставка с книгой, старый священник в потрепанной рясе и закрытый деревянный ящик.
Священник, склонившись над алтарем, что-то бормотал себе под нос, а Эдгар наглым образом его прервал.
– Это она? – кивнул он на ящик.
Я озадаченно прислушалась. У Эдгара проблемы с родом? Ящик – это он, мужской род.
Священник в свою очередь вздрогнул и обернулся на голос.
– Я надеялся, вы не придете, – вздохнул он. – Да, это одинокая девушка. Родственников, как видите, нет.
Он обвел рукой комнату, показывая, что никто не пришел. К этому моменту я уже догадалась, что речь идет не о ящике, а о его содержимом. Кажется, я угодила прямиком на обряд прощания. Но что здесь делает Эдгар? Не похоже, что он был знаком с девушкой.
– Вы уже сделали запись в церковную книгу о кончине? – деловито уточнил Эдгар.
– Пока не успел.
– Отлично. Жените нас.
С этими словами Эдгар встал рядом с закрытым деревянным ящиком.
Я, признаться, опешила. Так это кино об извращениях? Не надо мне такого! Как покинуть кинотеатр, где здесь выход?
Я заметалась, но быстро поняла, что мне не вырваться за пределы церкви. Я все еще крепко привязана к мужчине со странным вкусом по части женщин. Развратник!
Нужно срочно проснуться. Что советуют в подобных случаях? Ущипнуть себя. Я честно попыталась, но не смогла. Невозможно ущипнуть того, у кого нет тела. У меня вот его не оказалось. Я была кем-то вроде бесплотного духа, и даже мои собственные пальцы проходили сквозь мою же руку. Щипка не вышло.
– К чему этот фарс? – между тем возмутился священник. – Что за нелепое желание?
– Я заплатил, чтобы ты не задавал вопросов, – вздохнул Эдгар. – Но так и быть, удовлетворю твое любопытство. Все это исключительно ради наследства. Мой дядя, видишь ли, скончался бездетным и завещал немалую сумму одному из сыновей своей сестры. Тому, кто первым женится. Но вот беда – я не хочу жениться. Мне нравится быть холостяком. Так как же быть? – задал Эдгар риторический вопрос.
Священник оказался сообразительным и догадался сам:
– Вы женитесь на покойнице до официального признания ее гибели. Я сделаю запись в церковную книгу о браке. А после обряда прощания я сделаю еще одну запись – о смерти вашей жены.
– Именно! – обрадовался Эдгар. – Я женюсь и тут же стану вдовцом. Условие дяди выполнено, наследство мое. Идеально.
Я восхитилась его изобретательностью. Надо же, какой сложный план разработал! На что только не пойдут мужчины, чтобы остаться холостяками. Кто-то даже на покойнице готов жениться…
Священник, повздыхав, начал брачную церемонию. Деньги-то взял, надо отрабатывать.
Я особо не вслушивалась в его бубнеж, так как была занята поисками выхода из диковинного сна. Все это, конечно, очень интересно, но мне пора на работу.
Пока я летала под потолком в поисках воздуховода, до меня долетали отдельные слова священника. Любопытно, что я их понимала, как и братьев. Только сейчас до меня дошло – все говорят на чужом, незнакомом мне языке.
До этого я знала лишь русский язык, командный и матерный, а теперь и еще выдуманный из мира снов. Да я полиглот!
– Мне неизвестно имя девушки, – признался тем временем священник.
Он в брачной церемонии как раз дошел до того места, где надо вписывать имена жениха и невесты в церковную книгу. А что писать в графе невеста – непонятно.
– Плевать, – махнул рукой Эдгар. – Придумайте что-нибудь. И поторопитесь. У меня свидание через час.
Я фыркнула. Тоже мне Казанова недоделанный. При живой невесте устраивает свидание с другой! Хотя, если подумать, назвав невесту живой, я погорячилась. Как-то все запуталось. Вот это я понимаю, сложные отношения. Статусу «Вконтакте» такое и не снилось, а мне – запросто.
Священник задумчиво потер лоб и что-то чиркнул в книгу. Покончив с записью, он произнес главные слова:
– Отныне вы, пэр Эдгар, и эта безымянная девушка – законные супруги.
Едва священник умолк, все резко изменилось. Меня будто засосало в водоворот и ка-а-ак закрутило. Словно банан в блендере, того и гляди, превращусь в кашу. Я барахталась, махала руками и визжала, но никто меня не видел и не слышал.
А потом меня потащило куда-то вниз. Глянув в ту сторону, я поняла, куда лечу. Прямиком в ящик! Вот уж нет, мне рано.
Я сопротивлялась из последних сил, но куда мне тягаться с неведомой силой… В итоге меня засосало в ящик, как воду в слив, с таким же чавкающим звуком.
Секунда черноты, и я открыла глаза. Вот только чернота никуда не делась. Там, где я оказалась, было темно и узко. Зато я, кажется, обрела телесность. По крайней мере, я чувствовала спиной твердую поверхность, на которой лежала, и рука уперлась в стену перед лицом, а не прошла сквозь нее.
– Эй, здесь есть кто-нибудь? – Я постучала в стену. – Выпустите меня!
Замолчав, я прислушалась. Снаружи, в самом деле, доносились голоса.
– Это что, звук… – Эдгар, которого я узнала по голосу, нервно сглотнул, – оттуда?
– Кажется, – шепотом ответил ему священник.
– Я вас слышу, – предупредила я.
После этого на несколько минут воцарилась тишина. Первым ее нарушил Эдгар:
– Делайте запись в церковную книгу о смерти, – приказал он. – И закапывайте.
– Мне кажется… я, конечно, не уверен на сто процентов… но есть подозрения… – мямлил священник, – что она жива.
– Вы правы, вам кажется, – не растерялся Эдгар.
– А вот и нет! – возмутилась я, к этому моменту уже догадавшись, что лежу в деревянном ящике. – Я живая.
– Она настаивает, – заметил священник. – Надо поднять крышку и посмотреть.
– Ни в коем случае! – воспротивился Эдгар. – Немедленно прекратите!
Но священник его не слушал. Кряхтя, он приподнял крышку, а после сбросил ее на пол, и я, наконец, смогла сесть.
– Здрасьте, – пробормотала, оглядываясь.
Отлично, я не только понимаю чужой язык, но и разговариваю на нем. Но почему-то другие этого не оценили.
Священник пошатнулся и свалился на пол. Эдгар прислонился к стене и сполз по ней вниз. Чего это они? Я всего лишь поздоровалась, проявив вежливость. Нервные какие-то…
Когда я села, от резкого движения что-то отклеилось от моего лба и упало прямо мне на колени. Я присмотрелась и увидела монету – золотую, размером с половину моей ладони, с изображением мерных весов. Хм, а я где-то ее уже встречала…
Точно, вспомнила! Я нашла ее сегодня утром по дороге на работу.
Бабушка учила, что деньги на улице подбирать нельзя. Особенно монеты. Якобы так можно подхватить сглаз, словно какой-то вирус.
После гибели родителей в автокатастрофе, бабуля вырастила меня одна, я любила ее всем сердцем, но меня всегда забавляла ее вера в подобные вещи. Я все-таки живу в двадцать первом веке. В мире, где космические аппараты шлют снимки из космоса, нет места суеверию.
А вот теперь мне было не до смеха…
Я нашла монету. Подняла. И с этой минуты моя жизнь пошла наперекосяк.
У меня мороз по спине пробежал. А что если это никакой не сон, а проклятие? Тот самый сглаз, о котором предупреждала бабуля? Зря я считала ее советы глупым суеверием.
Так и есть, меня прокляли! Все сходится. Только через проклятие мог достаться такой муж, как Эдгар.
Но кто? Баба Клава из соседнего подъезда? Она меня с детства терпеть не может за короткие юбки, которые я носила в подростковом возрасте. Или Катька – новая пассия моего бывшего? Она та еще ведьма… Или мне просто не повезло – оказалась не в то время, не в том месте.
Я особым везением никогда не отличалась. Нет, на работе все прекрасно. Меня ценят за профессионализм, но главное за то, что я готова пахать двадцать четыре часа семь дней в неделю. А что еще делать, когда нет личной жизни?
Моя не заладилась как раз из-за профессии. Все дело в том, что я патологоанатом. При знакомстве это порождает массу проблем. Часть мужчин после новости о моей работе исчезают, как их и не было. Но намного хуже те, что остаются и начинают сыпать нелепыми шуточками, которые я на дух не переношу.
Один такой юморист называл меня Эллочка-людоедочка из-за моего имени Элла. Естественно, я не пошла с ним даже на второе свидание. Как представила, что вот так он будет обращаться ко мне всю нашу семейную жизнь, так и перестала брать трубку.
Другой хвалил за то, как я режу мясо, проводя параллель с моей работой. А я на минуточку большую часть времени изучаю прижизненные материалы.
Так и вышло, что к сорока годам я не обзавелась семьей – ни мужем, ни детьми. Бабули давно нет, и все, что у меня осталось, – это работа.
Наверное, на мне венец безбрачия. Если монета проклята, то и прочие бабушкины суеверия тоже правда.
И вот, когда я поставила крест на личной жизни, уже ни на что не надеясь, вдруг взяла и вышла замуж!
Новоявленный муж как раз пришел в себя и кинулся к священнику. Схватил его за грудки, поднял с пола и потребовал:
– Немедленно внесите сведения о смерти в церковную книгу!
– Но я не могу. Она живая, – развел руками священник.
– Ерунда! Покойники иногда двигаются, такое бывает, – проявил Эдгар познания в медицине.
– Но я разговариваю, – заметила на это.
– Так помолчи! – огрызнулся он.
Вот наглый тип.
Плюнув на Эдгара, я выбралась из ящика. Попутно отметила, что на мне потрепанное белое платье из грубой ткани. На свадебный наряд не похоже, скорее на саван. А ведь на работу с утра я выходила в брючном костюме. Не помню, чтобы я переодевалась.
Карманов у платья не обнаружилось. Зато имелось декольте, в него я и спрятала монету, чувствуя, что она еще пригодится. Эта монета – единственное, что связывает меня с прошлой жизнью.
Пока Эдгар спорил со священником на тему, кого считать мертвым, а кого живым, я снова попробовала проснуться. Щипок на этот раз удался, но ничего не изменилось, и это не на шутку меня встревожило. Одно из двух – либо у меня летаргический сон, либо я не сплю, и все это жуткая реальность.
Сама не своя от расстройства, я огляделась. Взор упал на алтарь, где стояла бутылка с красной жидкостью, похожей на вино.
Я редко пью, алкоголь меня не веселит, а расслабляет. В итоге, выпив, я банально засыпаю, но сейчас я бы не отказалась подлечить нервы. Те, что еще остались после всего случившегося.
– Что это? – спросила у священника, указав на бутылку.
– Церковный портвейн, – ответил он, на миг отвлекшись от Эдгара.
– Отлично, – кивнула я. – Мне подходит.
Откупорив бутылку, я сделала из нее приличный глоток. Ох и крепко, но для моих нервов в самый раз. Я уже ничего не понимала – ни каким образом сюда попала, ни где это «сюда» находится, и почему я не могу вернуться назад.
Вот так с горя, сидя на алтаре, под перебранку Эдгара и священника я осушила бутылку портвейна. Где-то на ее середине я еще пыталась вставить свои пять копеек в спор. И даже предложила мужу примирение – выпятила губы бантиком и пробормотала заплетающимся языком:
– А поцеловать невесту?
– Отстаньте от меня, женщина! – почему-то побледнел Эдгар.
Фи, какой невежливый. Ну и ладно, не очень-то хотелось. У меня вон еще полбутылки портвейна.
Под конец меня как обычно разморило, и я прилегла на алтарь вздремнуть, а ругань Эдгара и священника служила мне колыбельной.
Проснулась я оттого, что кто-то бьет меня мягкой лапкой по лицу. Котик, ты ж мой хороший, можно я еще немного посплю, буквально десять минуточек… Подождите, у меня нет кота.
Эта мысль резко привела меня в чувства, и веки распахнулись сами собой. Первое, что я увидела – звездное небо. Я снова лежала на спине на чем-то твердом.
Скосив глаза вниз, я увидела кота, сидящего на моей груди. Не померещилось.
Кот был черным, с золотыми глазами, маленькими рожками и перепончатыми крыльями. Что за безумный гибрид кота, летучей мыши и рогатого скота? Даже в самой дикой фантазии мне не представить, как они скрещивались.
– Мама, – прошептала я.
– Вообще-то мое имя Аз, – поправил меня кот.
Я ничуть не удивилась тому, что кот говорящий. Сегодня столько всего случилось, что это уже казалось мелочью. Кажется, мир сошел с ума… или я сошла. И в том, и в другом случае паниковать бессмысленно. Лучше подумать, как с этим быть.
Вместо того чтобы броситься прочь с криком – «А-а-а, говорящий кот!», я деловито поинтересовалась:
– Ты кто, собственно, такой?
– Твой помощник, – ответил Аз.
– Я ни о каком помощнике не просила.
– У каждой уважающей себя ведьмы он есть.
– А я что, ведьма? – уточнила на всякий случай, а то мало чего еще я о себе не знаю.
– Нет, ты намного лучше! – «обрадовал» Аз.
– И кто же я?
– Этого сказать не могу, – махнул он черным хвостом. – Есть круг вопросов, на которые я не имею права отвечать. Субординация, внутренние правила и все такое.
Он так это сказал, будто работает в крупной компании, только галстука не хватает. Казалось, вот-вот добавит слоган – у нас лучшие помощники для ведьм!
– Тогда скажи, как я сюда попала, – попросила.
– Это снова не тот вопрос, – вздохнул Аз.
– Паршивый из тебя помощник, – фыркнула я, разочаровавшись.
Аз обиделся и спрыгнул на землю. Хорошо. Дышать, когда он сидит на груди, затруднительно.
– Тебя, кстати, сейчас закопают, – сообщил кот и кивнул влево.
Я посмотрела в указанном направлении. Оказывается, пока я мирно спала, произошло много интересного. Похоже, священник с Эдгаром все же пришли к консенсусу и вернули меня обратно в ящик, а его в свою очередь вынесли на улицу. Сбоку от меня двое незнакомых мужиков копали яму, а вокруг возвышались плиты с надписями. Да я же на кладбище, и мне роют могилу!
– Все, с меня хватит, – с этими словами я села. – Я ухожу…
Договорить не успела. Все потому, что один из могильщиков огрел меня лопатой по затылку. Бам! – из глаз аж искры полетели.
– Ау, больно! Вы что себе позволяете? – возмутилась я.
– Чудовище ожило! – завопили в ответ могильщики и, побросав лопаты, бросились наутек.
– Сами вы чудовища, – обиделась я. – И вообще это оскорбление чувств мертвых.
Я осмотрелась. Ну, точно кладбище. Возможно, кто-то другой испугался бы, но не я. Все-таки двадцать лет в профессии, всякого повидала. Смертью меня не напугать.
А вот неопределенность не на шутку тревожила. Что мне теперь делать? Куда податься? Я не понимала ни где оказалась, ни кто в этом виноват. А то, что виновный есть, это сто процентов. Ведь кто-то же затащил меня в это странное место. Если хочу во всем разобраться, необходимо его найти. Пусть объяснится! А еще лучше вернет все, как было.
Заметив знакомую кособокую церковь, я в очередной раз вылезла из ящика и направилась к ней. Надеюсь, новоиспеченный муж еще там. Нам предстоит серьезный разговор о нашей семейной жизни.