– Я вернулась! – крикнула с порога, плотно закрывая за собой скрипучую дверь.
– Ты рано, – обеспокоенно произнесла бабушка, шагнув от плиты и вытирая руки о полотенце. – Что-то случилось?
– Нет, все хорошо. Госпожа Жилье отменила урок, у нее сегодня гости. Но она выплатила месячное жалование.
– Неужели?
– Да.
Переобувшись в домашние тапочки, я подошла ближе и продемонстрировала авоську, где лежал аккуратно завернутый в шелестящую бумагу кусок индейки.
– Отдала долг господину Ульриху и вот купила немного индейки. Из костей можно сварить бульон, а мясо смешать с луком и картошкой и потушить.
– Хорошо. Мальчики уже соскучились по мясу. Если кусок большой курицы можно назвать мясом, – заметила бабушка, осторожно присаживаясь на стул. И тут же скривившись от боли, неловко коснулась колена.
Положив авоську на стол, я села перед ней на корточки и обеспокоенно заглянула в лицо.
– Позволишь?
– Нечего там смотреть, – отмахнулась бабушка, пряча глаза.
– Но я все же посмотрю.
Я осторожно начала поднимать край юбки. Моментально в него вцепившись, ба возмущенно цыкнула:
– Ты что задумала?
– Хочу осмотреть твое колено.
– Вот еще! Я же сказала, смотреть там нечего. Наступила неудачно, вот и все, – проворчала она, неловко пытаясь подняться. – Скоро пройдет.
Подтянув к себе трость, бабушка оперлась на нее и тяжело вздохнула от боли.
– Ба, ты же помнишь, что мне обещала? – прищурилась я, продолжая сидеть на корточках и наблюдать за ее мучениями.
– Я все помню. Не совсем еще из ума выжила. Это просто весна. Ты же знаешь, что в это время года колено всегда болит чаще обычного.
– И опухает.
– Не сильно, – быстро возразила она.
Бабушка ответила чересчур поспешно, и это значило, что сильно и поэтому боль лишь делается острее. Ее все сложнее скрывать.
– А мазь?
– Да мажу я, – отмахнулась бабушка. Громко стуча тростью по полу, она тяжело приблизилась к столу. – Что от нее толку. Только запах такой, что мутить начинает.
– Получается, мазь уже не помогает, – подытожила я, поднимаясь.
– Шеридан, прекрати разговаривать со мной в подобном тоне. Я твоя бабушка, в конце концов! – возмутилась леди Амелия Фэррид.
Грозная, могущественная, с царственной осанкой и гордым профилем, когда-то она одним взглядом внушала ужас окружающим. Вот только эти времена давно прошли.
– Позволь помочь тебе, – мягко, но настойчиво произнесла я. – Ты же знаешь… я могу.
– Зачем? Чтобы это проклятое клеймо выжгло тебе руку до самой кости? Мне ведь известно, какую боль ты испытываешь каждый день, когда вновь и вновь уродуешь себя, опасаясь мужского интереса. И это обычный морок. Лечение – это другая сила и боль будет совершенно иная. Я не могу позволить тебе так страдать.
– Я справлюсь.
– Нет, – отрезала она, отворачиваясь.
Понаблюдав за бабушкой некоторое время, я тихо предложила:
– Тогда обратись за помощью. Граф Фэррид примет тебя.
Она вздрогнула и резко обернулась.
– Шеридан!
Этот разговор в последние полгода повторялся все чаще.
– Ба, это мы здесь в изгнании. Мы, а не ты. Ты в любой момент можешь уйти. Никто не посмеет тебя остановить. А дядя… граф не откажет в помощи.
– Да, я могу уйти, когда пожелаю. Однако я не желаю. И прекратим этот разговор. Решила избавиться от старушки? Не нужна стала, да?
Она обиженно поджала губы, а в светло-карих глазах светилась решимость отстаивать свое присутствие до конца. Даже ценой собственной жизни. Тем была закрыта. До следующего раза.
– Ну что за глупости! – Я поцеловала ее в щеку. – Просто беспокоюсь о твоем здоровье.
– Та жизнь для меня закрыта, дорогая. Остин, возможно, примет непутевую мать, но я не стану просить. Вы – моя семья, Шерри, и я вас не брошу.
– Ох, бабушка, теперь я понимаю, в кого мальчишки такие упрямые, – тихо рассмеялась я, обнимая ее.
– Твой покойный дед тоже называл меня упрямой, – неожиданно призналась она. – Ты очень похожа на него.
– А мне казалось, что я больше похожа на отца.
– Не внешне, характером. И дар его к тебе перешел. Жаль развить не позволили.
– Ничего, справимся. А мальчишки где? – поинтересовалась я, подходя к плите.
– Близнецы наверху, а Грегори снова ушел.
– Куда? – обернулась я.
– Мне он не докладывает. Взрослым себя считает.
– Ба?
Я по глазам видела: она что-то знает, но по какой-то причине не хочет мне рассказывать.
– Ходят слухи, что его видели у старой Северной башни, – нехотя ответила бабушка.
Я до такой степени сжала зубы, что они заскрипели.
– И давно он там… бродит? – сухо осведомилась я, решительно направляясь к двери.
– Шерри, не знаю. Ты же видишь, какой он скрытный в последнее время. Все время молчит, почти не разговаривает. Дорогая, не ходи туда сейчас. Поздно уже. Дождись, пока вернется, а потом… – взволнованно забормотала бабушка, явно жалея, что проболталась.
– Ничего со мной не случится. А тебе стоило мне сразу все рассказать.
– Мне казалось… что ошиблась, что он одумается.
– Не одумается. И пропадет, – хватаясь за ручку, бросила я. – За близнецами присмотри. А мы скоро.
– Будь осторожна, родная.
Старая Северная башня находилась в конце нашего квартала, в самой древней полуразрушенной его части. Здешние постройки давно обветшали и развалились. Часть камней рассыпались в прах, а часть растащили местные жители на починку своих домов. Крыши обрушились, внутри то тут, то там выросли небольшие деревья, а тропинку заполонил сорняк.
Это место избегали, даже днем стараясь обходить стороной. Знали, что тут давно и прочно обосновались беглые маги, воры и прочие отбросы общества. Твердой рукой ими правил местный бандит, который щедро платил законникам, чтобы те не совались сюда и не мешали ему обстряпывать свои делишки.
Бабушка не зря волновалась. Никто в здравом уме не явился бы в это место. Особенно в сумерках. Но я не боялась. Знала, что не тронут. Только не меня. Ольвер Айдж не простит ослушания и нарушения прямого приказа.
Я быстро шагала по тропинке, не отрывая глаз от возвышающейся впереди высокой башни, которая светилась яркими огнями. В вечерней тишине музыка и веселые голоса слышались издалека.
«Гуляют. Вот это жизнь: что ни день, то праздник».
Я уже почти достигла башни, когда из темноты неожиданно выступила огромная тень, преграждая мне путь.
– Ше-ри-дан Валт, – пробасил головорез, нарочно коверкая фамилию. – Какими судьбами к нам занесло?
– Пропусти, Корад, – спокойно отозвалась я, глядя на него снизу вверх.
Этот мужчина был огромным, с широкими плечами и кулаками размером с мою голову. Его жесткие черные волосы торчали в разные стороны. На лице выделялись большой квадратный подбородок, крупный нос и широкие сросшиеся на переносице брови, нависающие над крохотными светлыми глазками. Такого и днем-то увидишь – испугаешься.
– Ершишься, – оскалился Корад. – Строишь из себя… недотрогу.
– Пропусти, – равнодушно заявила я, смерив его холодным взглядом.
Главное было не показывать свой страх. Такие, как Корад, им питались, наслаждаясь мучениями других.
– Какая ты… – поцокал он языком, сально осматривая, – смелая.
– Какая есть.
– Будь на мордашку посимпатичнее, я бы тебя…
Корад не договорил, лишь плотоядно облизал толстые губы.
– Будь я симпатичнее, то еще года три-четыре назад меня бы уже твой начальник уложил под себя. И такие разговоры Ольвер Айдж тебе точно не спустит.
– Но ты же не под ним. – Протянув лапищу, громила взял мою прядь волос и слегка оттянул ее на себя. Вроде бы и не больно, но неприятно. – Подумай, Шеридан. Я ж могу помочь тебе… бабке твоей, братишкам… небось сложно девке одной все на себе тащить.
– Подумала. Неужели ты считаешь, что отказав Айджу, я позволю тебе дотронуться до меня? Пропусти, Корад. Мне надо поговорить с твоим начальником. Ты же помнишь его приказ?
Мужчина медленно отступил, освобождая проход и давая мне возможность проскользнуть к башне.
Дверь здесь отсутствовала, поэтому стоило попасть внутрь, как музыка заиграла еще громче, а смех и крики слышались все отчетливее. Дорогу я знала. Вниз по каменной лестнице до самого конца. Мимо бандитов и магов-отступников, которые таращились на меня из темных углов, не смея меня задеть или остановить. Все помнили приказ «не трогать, не касаться, не мешать».
Пока шла, отметила про себя, что Айдж не зря выбрал себе каморку в подвалах. Отсюда легко можно было сбежать и затеряться среди множества подземных ходов.
А вот и нужная дверь, в которую я стучать не стала, сразу распахнув.
– Здравствуй, Ольвер.
Стоявший у камина, в котором ярко горел огонь, мужчина медленно обернулся.
– Я ждал тебя раньше, Шерри.
Он криво усмехнулся, но левая сторона так и осталась неподвижной из-за оставленного магической плетью жуткого кривого шрама. История его возникновения была окутана тайной и поэтому обросла массой домыслов. Одни утверждали, что мужчину пытали в застенках инквизиции, другие рассказывали о магической дуэли с высшим магом. В любом случае, правду не знал никто.
Вероятнее всего, Айджу было чуть за сорок. О своем истинном возрасте он предпочитал не распространяться. Маги в зависимости от уровня силы и магического потенциала могли замедлять старение и выглядеть намного моложе. Он был высоким, крепким и жилистым, с темно-рыжими волосами красивого медного оттенка и светло-зелеными глазами с оранжевыми крапинками. Нет, красивым я бы его не назвала, скорее харизматичным. Имелось в нем нечто такое, от чего женщины, да и молоденькие девушки теряли голову и забывали обо всем. Да и одет он был дорого: в белую рубашку, повязанную шейным платком, бархатный темно-фиолетовый жилет и черные брюки.
– Где Грегори? – сухо поинтересовалась я.
– Сразу к делу? Может, все-таки зайдешь? Смотри, какой стол накрыли к твоему приходу. – Айдж сделал широкий жест, приглашая. – Знаю, что живешь впроголодь, мальчишек своих обхаживая. Тут мясо, вино. Выпьем за встречу.
Я мельком покосилась на щедро уставленный яствами стол. Чего тут только не было! Не только мясо, но и овощи – свежие и запеченные на углях, пироги с румяной корочкой, сочные фрукты. Даже ананасу место нашлось, а его могли себе позволить лишь богачи.
– Не хочу, спасибо. Брата верни.
– А я его разве держу? – развел руками Айдж. – Грегори сам пришел ко мне. Сам попросил об услуге.
«Услуга… от главаря бандитов. – Я тяжело сглотнула. – Ой, дурак! А расплачиваться он чем собрался?»
– Ты ведь обещал не трогать никого из нас, – напомнила я, сжимая ткань платья и пытаясь успокоиться.
Вдруг еще не поздно. Вдруг можно все отменить и исправить.
– А я и не трогал, – отозвался Айдж, наливая рубиновое вино в хрустальный бокал. – Сам. Все сам. Твой брат вырос, Шеридан, и имеет собственное мнение.
– Он еще ребенок.
– Ему семнадцать. Хочешь, расскажу, чем я занимался в семнадцать лет? – усмехнулся он, присаживаясь на отделанный бархатом стул с высокой спинкой. – Не ершись, Шерри. Присаживайся, раз пришла. Поешь, попей. Не переживай, долг потом с тебя не спрошу. Заодно и поговорим.
– Я сыта.
– Ох, Шеридан, что ж ты такая…
Не договорив, мужчина пригубил вино. Но при этом не отрывал от меня взгляда, и оранжевые блики в его глазах загорались все сильнее.
– Какая есть.
– Какая есть, – медленно повторил он и снова сделал глоток. – Подумала над моим предложением?
– Ты меня об этом четвертый год спрашиваешь. Ответ все тот же.
– Я ведь могу золотом тебя осыпать, в шелка нарядить. Накормить, напоить. И ты, и твоя бабка с братьями не будут ни в чем нуждаться.
– А я должна буду греть твою постель? – едко усмехнулась в ответ. – Вместо Карайлы или Монсер? Или у тебя новые пассии появились, а прежние уже надоели? Неужели и внешность моя не смущает?
– Ты прекрасно понимаешь, что дело не в постели. Для этого есть другие… дурочки. Поопытнее и посговорчивее. Ты другая, Шеридан. Де Вальт, первенец великого древнего рода. Есть в тебе нечто такое, что заставляет всматриваться, подходить ближе…
– То, что на уговоры твои не поддаюсь, не делает меня особенной. А рода де Вальт давно не существует. Не понимаю, почему ты в него так вцепился?
– Рода нет, а ты есть. Даже в этом рванье ты все еще аристократка.
– Какая из меня аристократка? – пробормотала я в ответ.
– Да в твоем мизинце больше гордости и стати, чем в некоторых. Ты даже смотришь так, что я себя ничтожеством чувствую. А ведь в моих силах превратить твою жизнь в ад, Шерри. Знаю, что Корад давно на тебя засматривается. Дам отмашку, и этим вечером до дома ты не дойдешь. Он тебя прямо здесь… на полу. И он не один такой. Госпожа Райц ведь так и не простила тебе то, что ты сотворила с ее сыном пять лет назад.
– Я ничего не делала. Она даже инквизицию вызывала из столицы. Меня проверили. Клеймо на месте, дар заблокирован.
– Только вот с того дня ты начала дурнеть. Не сразу, постепенно. Волосы поблекли, цвет глаз потускнел, черты лица стали расплываться, – медленно произнес Айдж. – Интересно, если провести проверку прямо сейчас… найдется ли магический след?
– Ну и зачем ты мне угрожаешь?
– Разве я угрожаю? Мы просто разговариваем.
– Считаешь, сговорчивее стану? – хмыкнула я. – У нас договор, Ольвер. И я его не нарушаю. Так что еще тебе нужно от нашей семьи?
– Ты, дочь герцога де Вальт, – ответил мужчина. – Твой отец… был весьма интересной личностью. Его эксперименты…
– Закончились на плахе, – резко оборвала я.
В следующую секунду, заглушая звуки песен и всеобщего веселья, раздался полный боли крик, заставивший меня вздрогнуть и резко развернуться.
– Грегори!
Я метнулась к выходу.
– Шерри! Стой!
Я его уже не слушала. Я вообще ничего не слышала, кроме крика, который вновь разнесся по башне.
Стремглав выскочила в коридор. А там к лестнице.
«Вверх! Вперед! Быстрее!»
Снова крик, от которого обрывалось сердце.
«Не уберегла…»
Второй этаж, кривая обшарпанная дверь, которая висела на одной ржавой петле и противно скрипела. Снова крики, фривольные песни о моряке – любителе женского пола и фальшивая игра на гитаре.
Буквально влетев в большую комнату, полную всякого сброда, я осмотрелась. Мне хватило секунды, чтобы найти его.
– Грегори…