Приезжает фургон, и начинается разгрузка. На сей раз Валере и Волку не удается отлынивать, они полдня ходят по дому, стуча башмаками, и перетаскивают ящики – одних съестных припасов там два десятка. А считать посуду и домашний текстиль никому и в голову не приходило. Это доставка из агентства по проведению праздников.
– А что у вас за агентство? – спрашивает Тапочка водителя.
– Мы его не рекламируем. Просто заботимся о репутации, а дальше клиенты передают нас из рук в руки.
Следом прибывают электрики, чтобы натянуть электрические гирлянды на первом и втором этаже, лампочек так много, что ими украшают также и крыльцо.
К обеду у дома остановился автобус с логотипом частной школы, из которого вышли дети в светоотражающих жилетках, одиннадцать двенадцатилеток – вроде как футбольная компания, не хватает разве ящика с пивом. Их опекала добрая заботливая учительница.
– Добро пожаловать! – говорит Тапочка имениннику Павлику и его гостям.
Дети принесли радость в этот дом и наполнили его смехом.
С ними прибыли лимонад и всякие угощенья. Волк и тут хотел проявил себя, предлагал водки, но Павлик сказал, что не сделает ничего, что рассердит его отца. Алкоголя им не полагалось по малолетству
– Папенькин сынок, – съязвил Волк, и мальчик буркнул в ответ: – Кто бы говорил.
Павлик приходился ему единородным братом, хотя разница между ними составляла лет двадцать. Между собой они не ладили.
– Ты знаешь, что Волк – незаконный моего отца. Тот его не признал, так что у Виталика прочерк в свидетельстве о рождения. Так что с какой стати мне с ним знаться, – обронил Павлик в разговоре с Тапочкой.
Больше Волк к нему не лез. Во всём, что касается организации мероприятия, распорядительница доверилась Тапочке.
Павлик Голиков уже долгое время был предоставлен сам себе, и это его немного утомило. Вероятно, его матери понадобилась свобода или ей не нравилось, как у мальчика складывались отношения с отчимом.
– Бывшим отчимом. Мама разводится с Шота, – уточнил он. – А он мне нравится. Конечно, кривляется, но зато я ему небезразличен. Мама считает, что через меня он хочет заполучить ключ к богатству моего отца.
Странная у них была семейка, но ничем не хуже или лучше других.
Павлик рассчитывал отметить свой день рождения в аквапарке, поэтому они с друзьями взяли купальники и плавки. Потом планы изменились, и он приехал в Колшево.
– И знаете почему? Мать решила, что в аквапарке небезопасно. Сопровождающий нас охранник не вышел на работу, его телефон не отвечал.
В Колшево детей сопровождала учительница английского языка – единственная, кого удалось найти в последний момент. Она показалась Тапочке неплохим человеком, разве что излишне робкой. Другой её крайностью была занудливость, что объяснялось тем же страхом: она переживала свалившуюся на неё ответственность.
Как оказалось, дети вообще собирались отправиться на море, даже купили билеты, но поездку пришлось отложить.
– Отец назначил мне встречу в Колшево.
Павлик привез видео, которое они с Долгушевой смотрели с его ноутбука (у самой Надежды Анатольевны ничего похожего не имелось, сама она и видео не смогла бы запустить), а Тапочка стояла и ждала под дверью. Из-за двери (приоткрытой, но у Тапочки не хватало духу туда зайти) раздавался бодрый баритон и взрывы смеха, шло какое-то телешоу, которое они смотрели в записи. Судя по обрывкам слов – просто глупость, как и все шоу. Отчим мальчика, Шота, был там ведущим.
Готовку взяла на себя Тамара. Она прогнала Тапочку с кухни, буркнув: «Не мешай мне, иначе я никогда не закончу», – и хлопнула перед ней дверью. Возможно, у Тамары кто-то был. Тапочка разглядела ноги в мужских ботинках и спущенные штаны. Тамара любила заводить интрижки, неудивительно, что она и тут воспользовалась случаем.
В обязанности хозяйской помощницы входило встречать гостей и знакомить их с лофтом. На первый взгляд работа может показаться нетрудной, но это не так. Находиться целый день на ногах – поистине тяжело.
Длинный рабочий день – это для Тапочки.
Все ждали приезда менеджера из агентства праздников, но в последний момент та подхватила грипп и не поехала, так что во всем пришлось разбираться Тапочке и учительнице, от которой было мало проку. Она чувствовала себя не в своей тарелке и предпочитала скрываться в полумраке, выходя с неохотой в центр ярко освещенной комнаты.
Старый разрушающийся дом мало подходил для веселья. Его оживлял парк, несколько соток заросших кустами территории, переходящей в лес. В нём выбрали место для фейерверков, но погода не благоприятствовала, и все ждали, пока прекратится дождь.
Дети возились на втором этаже, играя в настольную игру, но даже при желании Тапочка не смогла к ним присоединиться. Приготовление угощения занимало всё её внимание.
Собаки проявляли беспокойство, и Тапочке пора их выпустить, пока они не устроили представление. Учительница также отправилась в парк прогуляться, пока дождь не прогнал её в дом.
Дети шныряли по дому, всюду оставляя грязные следы и подъедая всё, что плохо лежит. Сгрызли макароны, а ведь Тапочка не успела их сварить. У путешественников всегда голод. Тапочка видела, как девочка грызет карамельное яблоко. У них у всех запас этих яблок, купили в городе. А ещё претцели с солью.
Перед обедом дети чинно гуляли в саду под присмотром учительницы. Лариса приехала с надеждой отдохнуть на природе, но всё складывалось совсем не так, как она предполагала. Тапочка помогала гостье справиться с волнением. Вероятно, она перенесла какое-то нервное заболевание, остатки которого давали о себе знать. Она могла неожиданно вскинуть голову, словно лошадь, чрезвычайно пугая незнакомых людей. Пытаясь справиться с неконтролируемым возбуждением, она судорожно сводила губы, словно хотела сказать, но только заикалась.
Почему у детей жилетки, размышляет Тапочка. Чтобы не потерять их. Разве это животные? Или уже имелся печальный опыт, и его не хотят повторять.
Почему их прислали сюда? Здесь нет развлечений, им довольно скучно. А может, их хотят спрятать от опасности? Предположим, семья получила предупреждение, что ребёнка похитят. И тогда устраивают вечеринку и увозят детей с глаз подальше. Что она может сделать? Ничего, только наблюдать, когда это событие произойдет. Какое событие? Она не знает. Сумеет ли она вмешаться? Тоже не знает.
– Подлива остыла, – жалуется Тамара, и Тапочка утешает её, что кушанье стало ещё лучше.
За день все так переволновались, что едят, не ощущая вкуса.
После дождя на улице посвежело, и все высыпали на улицу зажигать петарды.
Раздался залп, через мгновение в небе появилось огненное облачко. Фейерверки сменяли друг друга, и полчаса в небе стояло зарево от потешных огней. Потом оно погасло.
– Я сегодня себя не очень хорошо чувствую, ребята. Читать книжку не будем, – произнесла учительница печальным голосом.
Так что после ужина дети снова высыпали на улицу и шлёпали по лужам, мокрые по колено. От них пахло чипсами и сухариками. В лофт натащили бутылки газировки.
Их наставница отдыхает, а Тапочка у детей как бы пионервожатая.
– Ты красивая, Тапочка. Только зря ты не красишься. Вот увидишь, станет лучше.
Тапочка зависла у зеркала. Стала румянить щеки, подвела глаза. Все вместе они залезли в шкафы и нашли там кучу женской одежды, которая сделала из Красной Тапочки настоящую красавицу. С золотыми тенями и блестками на щеках она приобрела сходство с карамельным яблоком, и дети её хвалили.
– Вот сейчас ты лучше всех.
Всё дело не в блесках, а в том, как бы сквозь них Тапочка улыбается своими золотистыми глазами. Вот и Волк и тот уверяет, что Тапочка слишком хороша для подмостков провинциальной кинофабрики, и её место – в столице, куда стекаются знаменитости.
– В столице нужно большие деньги, так что не о чем и говорить, – ответила Тапочка, которая должна была идти, её уже несколько раз звали играть дети.
Разве не её профессия в том, чтобы быть доброй и всем угождать?
Вечеринка посвящена 10-летию Павла Голикова, для этого мероприятия и был снят лофт. Со своими гостями он успел поссориться, и теперь веселье не складывалось. Именинник предложил Тапочке присоединиться к ним, а вместе с ней пришли Валера и Волк.
Появление посторонних людей заставило нервничать Ларису, приставленную присматривать за компанией во время экскурсии. Вечеринка не входила в её планы, но, поддавшись общему возбуждению, она присоединилась к подготовке и теперь следила, чтобы на столе не появлялось спиртное. Решено было ограничиться несколькими бутылками детского шампанского.
А когда никто не ждет, приезжает Ангелина, распорядитель праздника. Тапочка припоминает белокурую красавицу с хвостиком, хотя теперь она одета и причесана по-другому.
Она заехала проверить, как заселили детей и все ли у них в порядке. Ангелина обменивается с Тапочкой рукопожатиями.
– Зовите меня Лина, – говорит при этом.
– Спасибо, что приехала, – Долгушева целует Ангелину в обе щёки, словно она член семьи.
Словно птица, повертев головой в поисках того, что могло бы её заинтересовать, Лина резво перемещалась по лофтам, энергично прокладывая себе путь. Она претендовала на роль королевы вечеринки и грелась в лучах восхищения детей, которые не сводили с неё глаз.
Её принимали как невесту Волка. Вместе они составляли собой невидную пару – весьма претенциозный толстячок с длинными волосами с постоянной ухмылкой и дама на голову его выше, которую не назовешь «доброй душой», все её достоинства заключались в том, чтобы привлекать к себе внимание.
Когда ее оставляли в покое, она переключалась на шоколадные конфеты и стаскивала фантики, не отрывала глаз от мобильника – он ломился от новостей и просьб позвонить. Этот мобильник она всюду забывала. Когда Тапочка залезла в телефон Ангелины, то не увидела переписки по заказам, да и входящих звонков немного. Заказ Павлика был единственным – как подарок небес. Заказ на одноглазую пиратку.
Крайне непонятная особа.
– Мне не поспеть во все места сразу. Может, выручишь?
Волк согласился оказать ей услугу, он надел новый спортивный костюм, чтобы сбегать по ее делам в город. По бокам брючек проходили две подоски и на груди название фирмы – явно дорогое удовольствие, но Волк в этом костюме напоминал не спортсмена, а бандита.
– Мне надо распаковать вещи, иначе я опоздаю на ужин. Хочешь мне помочь? – обращается Ангелина Тапочке.
Тут вмешивается старушка, чтобы смягчить просьбу.
– Помоги ей, а то она до ночи не управится.
Всех знает тут Лина, а уж старушку с её нафталиновыми приемчиками – успела полностью изучить. Только про Тапочку ей ничего неизвестно.
Гостья настояла на том, чтобы пойти в спальню Тапочки, а там принялась примерять красную бейсболку и фирменную куртку.
– Зачем ты её хранишь? Всё равно она тебе больше не пригодится.
Эта бейсболка имела особую ценность, её подарила Мами́на. По низу стояла надпись тушью: «Тапочка», сделанная ее рукой.
– Кто ты? Я всех знаю в «Редбоксе», – спрашивает Лина как бы между прочим.
– Меня – нет. Просто я не представлена в Высшем Парламенте.
– Конечно, не представлена. Я… э… думаю, что ты не часто ходишь в салоны красоты.
– Я сама подстригаю волосы ножницами. Большими тупыми ножницами. А разве у нас
мероприятие?
Ей объяснили, что Валера тоже отмечает день рождения в кругу семьи. На вечеринку все принарядились, особенно постаралась Долгушева, которая своим туалетом напоминала девушку, только что окончившую школу. Даже Тамара прицепила к платье розу из войлока. Тут и Тапочке пришлось подумать о наряде.
– Симпатичное платье, – заметил Волк.
– Из гардероба взяла. Мои только кеды.
– Симпатичные кедики. – Волк взялся свести Тапочку с ума, от этого он получал истинное удовольствие.
Со стороны это выглядело несколько иначе, и Тапочке это скоро разъяснили:
– Ты заигрывала с Волком, – заметила Ангелина.
– Шутишь?
– Шучу. Он со всеми заигрывает и никогда не извиняется.
– Не знаю, на что он рассчитывает, я другая. У нас на Ставрополье люди отличаются от ваших.
– Можешь поверить мне на слово. Я постараюсь отговорить его от тебя, но это вряд ли. Готовься отбиваться.
Лина улыбается, но ей не до шуток. В её глазах злость. Она страшно ревнива.
Надо отдать Ангелине должное, и с одним глазом она выглядела эффектно, но присмотревшись поближе, Тапочка разглядела её бледное, изможденное лицо, а под зачесанными назад волосами – смазанную татуировку.
Впрочем, эта особа никогда не теряет оптимизма. Когда Ангелина разговаривает по телефону, она оттопыривает большой палец вверх в знак того, что у неё все в порядке. Это значит, что она обстряпала выгодное дельце: устраивает выступления артистов в обход агентства или еще какой мухлеж.
Сейчас Ангелина была сама серьезность:
– Прости, очень сухие руки. Я смажу руки кремом. Не знаю, смогу ли я его найти. Да и не уверена, что он принесут мне пользы. Подозреваю, это что-то гормональное. Ты хотела спросить?
– О да. Про тебя и Волка.
– А разве я его у тебя украла? Ладно, я украла у Долгушевой чайный пакетик. Довольна? А то, что я хотела чаю, меня не оправдывает?
Такая эта Ангелина.
Конечно дальше Тапочка сделает вид, что это её не так уж и задело про них с Волком, и хочет идти по своим делам, но от Ангелины не так-то легко вырваться. Сама она не торопится приступить к работе, для чего требуется привести себя в порядок.
– Я могу помочь тебе принарядиться. А то ты больше похожа на уборщицу. Завтра у тебя уборка. Но сегодня у нас праздник. И я предлагаю встряхнуться. Давай заглянем в гардероб?
Полчаса – и Тапочку не узнать.
– Вкусно? Понюхай, какая подливка, – угощает Тамара.
Что-то надо сказать в ответ, хотя бы улыбнуться, но у Тапочки сегодня нет аппетита. А как вспомнит Валеру и его взгляд в никуда, вздрогнет. Волосы из челки, обычно залаченные, спустились на лоб. Взгляд острый, как у ночного грабителя.
Столы отодвинули (они были из поддонов, поставлены на колесики), и освободили место для танцев.
Выбранный диджей начал с хип хопа, потом зазвучали попсовые мелодии. Пары, как заведенные, отрабатывали клоунские номера. В центре внимания очутился Волк, который стал кривляться, и веселье приняло неистовый характер.
А когда пришел черед диких танцев, Тапочка отошла в сторону и смотрела, как бесится Волк. И не скажешь, что он мало старался, танцевал он замечательно! Вертелся во все стороны, только хвоста не хватало!
Вот только Тапочка предпочитала держаться от них подальше. Ей не по душе столь грубое веселье. Когда-нибудь она сможет отдохнуть и послушать «Одинокого пастуха».
Ангелина танцевала с Волком, который едва доставал ей до плеча. Этим и объяснялась его нервозность. У него вообще быстро менялось настроение, и Тапочке известно, чем это вызвано. А вернее, кем.
Что и говорить, Лина действительно красива. У неё было лицо классического типа, которое при хорошем уходе с годами не дурнело. Безупречная стрижка выдавала руку хорошего парикмахера, а кожа – использование дорогих косметических средств. Лина был то, что называется, холеной красавицей. Иногда она застывала, устремляя невидящий взгляд в никуда. Этот взгляд её немного портил. Просто ты завидуешь ей, одернула себя Тапочка.
Разве можно было не восхищаться такой красавицей, говорил комплименты Волк. А Лина ему в ответ:
– Сначала кофе, а потом болтовня.
Уверенные манеры этой особы явно указывали на то, что недостатком внимания она не страдает, и черная повязка на поврежденном глазу только сильнее притягивали попавшихся на её приманку мужчин.
Дом больше не походил на себя, как и у его обитателей, у него началась новая жизнь. Всюду горели огни, из динамиков неслась музыка. Когда подали ужин, дети поковырялись в тарелках и, оставив кушанья нетронутыми, перешли на второй этаж, чтобы уткнуться в телефоны. Иногда они возились и кричали, но, в целом, вели себя мирно. Ангелина поиграла с ними в настольную игру, но это её не увлекло, и она предоставила им развлекаться самостоятельно.
Тапочка не собиралась составлять ей конкуренцию. Но с ребятами ей было легко ладить, их взгляды загорались радостью, когда они встречали её. Ангелина могла бы наплести кучу небылиц о том, какая она заботливая, самоотверженная вожатая, только это будет враньё. Детей она терпеть не могла.
– Это моя работа, не лезь, – предупредила Ангелина.
– У меня все хорошо, я умею ладить с детьми, – возражала Тапочка.
– Да, я в курсе. Держись от детей подальше.
Что не помешало ей наутро исчезнуть на несколько дней, предоставив Тапочке управляться со всей оравой. Нужна ясная голова, чтобы осознать, что творилось в Колшево. Тапочке это было не под силу. Тогда она просто не знала всего.
Павел Голиков с серьгой в ухе, словно он пират или певец какой, не являлся душой компании. Для чего, спрашивается, ему потребовалось куда-то ехать с ребятами, которых и друзьями-то не назовешь?
– Что, не хотел уезжать? – спрашивает его Тапочка. – Да, брат, от нас в этой жизни мало что зависит. Хочешь не хочешь, приходится ехать, куда пошлют.
– Всё-то ты понимаешь. – Обида вернула Павлика к жизни.
Его рука легла Тапочке на талию, но она решительно пресекла эту попытку установить близость.
Днём Голиков валял дурака и ждал наступления ночи. Как только в лофте зажигали гирлянды, он сразу оживал. Свет огоньков, отблески мобильных телефонов возрождали его к жизни, хотя бы её части. Интересно, части чего, думала Тапочка.
Вот этот Павлик и пожидал её в прихожей. У входа в лофт были свалены пальто и куртки, которым не хватило места на вешалке Он выбрал пушистое манто, которое постелил поверг кучи, и возлег, как восточный паша. Тапочка примостилась на край журнального столика.
– Я хочу с тобой поговорить. – Кавалер был малоросл, его половина растворялась во тьме.
– Иди сюда. Кое-что тебе покажу.
Павлик улыбнулся и похлопал по ложу из шерсти, приглашая Тапочку садиться. Что-то кольнуло её в ладонь. Она вытащила из кучи пальто маленький ножик.
– Скорняжный, я такой видел у отца. Для мелких деталей. Но разговор не об этом. Ты добра ко мне. Ты мне нравишься. Я хочу сказать тебе кое-что, но только на ухо, это страшная тайна.
На шее у Павлика медальон, подарок на день рождения. Вчера на вечеринке он его надел. Если по-простому, то выходит так: в медальке флешка, а в ней схема, способная проложить путь к богатству Голикова, но активизировать это можно только с наступлением совершеннолетия.
– А пока ты её не носи. – Сам факт причастности к какой-то схеме обогащения кажется Тапочке опасной.
Легче всего давать советы со стороны.
– Ты заботливая, Тапочка!
Смог дотянуться если не губами, то взором. Его губы едва скользнули, девушка даже не почувствовала.
– Что же ты хочешь мне сказать?
– Я тебя люблю. Ты будешь ждать меня, когда я вырасту?
Звенела цепочка, на которой висели пустые вешалки, и вся одежда оказалась на полу. Они барахтались наверху одежной кучи. Затем, чересчур поспешно, Тапочка отстранилась.
Слишком он был серьёзен для своих двенадцати.
– У моей мамы тоже есть манто. Его подарил отчим-комик.
– А у меня нет ни отца, ни матери. Я бы и отчиму-комику обрадовалась, – признается Тапочка.
– Поцелуй меня, – попросил мальчишка.
Выдумал себе подарок на день рождения.
– С какой же стати? Ты даже не мой парень, Павлик.
– Но если захочу, то могу им стать!
– Вот ещё затеял забаву! – сердится Тапочка как бы всерьёз.
– Хорошо, тогда я пойду в лес. Туда, где мне запрещают гулять. Ненавижу, когда мне возражают.
Тапочка обхватила его голову и крепко поцеловала. Парнишка всё пытался раздвинуть ей губы языком и никак не хотел отлипать.
– Что ты делаешь? – воскликнула Тапочка.
– Думаю, это был утешительный поцелуй, но после вечеринки мы вернемся к этому вопросу. Пока не буду тебе мешать, – и он удалился, чрезвычайно довольный собой.
Тапочка разжала кулак. На ладони переливалась камнем серьга. И когда это Павлик успел её снять. Он оказался весьма проворным. Вот только силу соизмерять не научился.
От того поцелуя у Тапочки остался синяк на скуле.
Она находилась в полном раздрае. Хорошо, что за всеми разговорами мальчишка успел удрать, а то бы она его сама прикончила.
Весь вечер в лофте гуляли: дети хрупали пиццей, собаки валялись в чипсах. Тут кстати наполнить чашки чаем, но его никто не захотел. Гремела музыка и полно мусору – попкорн, фольга и пакеты, пустые бутылки.
Волк не оставлял Ангелину ни на минуту, словно поставил себе целью бесить Тапочку. И чего эти двое выставлялись?
– Ангелина – его любовница? – спросила Тапочка у Тамары.
– Типа того, – ответила она скрипучим голосом.
Домработница вообще была не из болтливых, да и Долгушева язык за зубами держала. Только Тапочка понимала, что это вранье. Стали бы спускать Ангелине её дурацкие выходки из-за Волка, которого здесь и в грош не ставят. У неё должен быть покровитель посерьёзней.
– На фигу тут все дурочками прикидываетесь, когда я своими глазами Голикова в бильярдной видела, – заявляет Тапочка.
– Ты об этом ещё людям скажи. Выйди на площадь в Колшево и брякни. Там, говорят, следователь из Москвы живет, он с тобой побеседует! – рассердилась Долгушева.
– Надь, ну ты совсем, он же давно уехал, – опять проскрипела Тамара.
Прав был Семирядский, когда говорил, что за его пребыванием в городе культурно наблюдают. Сама Долгушева в город практически не выбиралась, значит, у неё имелась сеть осведомителей.
Вечеринка набирала обороты, музыка становилась всё громче. Теперь под аккомпанемент попсы играл целый оркестрик из дудочек и погремушек, и под их громыхание закружилось пара. Это Валера вытащил Тапочку в центр, положил на талию руку, которая стала сползать все ниже. Тапочка пришла в ярость и выскочила из комнаты на лестницу.
– Перестань.
– Сейчас ты скажешь, что я ужасен, – говорил он, прижимаясь к ней губами.
– Просто нахал!
– Что я преследую женщин, а иногда тебе приходилось вышвыривать меня прямо из своей постели.
Тапочка рассердилась и сказала, что он ведет себя непристойно и является обманщиком, на это он возразил, что и она иногда тоже его обманывает. На этом они и расстались.
Девушка ушла в туалет и принялась рассматривать себя в зеркало. Только что была серой мышкой, а теперь стала испанской красоткой. Станет ли она принцессой?
Валера, к счастью, переключился на коммерцию. Он вспомнил про свои обязанности и пытался впарить детям куртки кустарного производства. Его телефон был набит фотографиями кожанок всевозможных фасонов, только среди детей они спросом не пользовались. Молодежь привыкла к изящным и легким изделиям турецкого производства.
В коридоре Тапочка встретила Ангелину, которая шла с чемоданом на колесиках. Взгляд единственного глаза предвещал недоброе, и никто не посмел бы приставать к ней с расспросами.
– Закроешь за мной ворота, – бросила она Тапочке.
Ангелина села за руль мини Купера и поделилась своими планами.
– Хочу наведаться в пионерлагерь. Через две недели его снесут, а там осталось много полезных вещей.
Вот и объяснение, почему она явилась с чемоданом на колесиках. Тут и до такой тупицы, как Тапочка, дошло, что Ангелина приехала к Голикову, который скрывается где-то неподалеку, пока его все считают умершим, скрашивает его досуг, то да сё.
Дети подсмотрели, как Тапочка целовалась с Валерой на лестнице, и попросили её просветить насчет отношений женщины и мужчины. Учителя у них в школе были разведенки и девственницы. Всё, что девушка знала о сексе, было почерпнуто из руководства по разведению собак. Ей приходилось иметь дело с двумя – дворнягой-таксой Джо и дворнягой-питбулем Джил.
В целом, лекция ей удалась, и Тапочка не знала, следует горевать или радоваться такой популярности.
Вероятно, секрет заключался в её одежде: она была очень красива в короткой белой юбке и красных абаркасах (сандалиях с закрытым носом), а когда собаки запачкали ей юбку, она переменила одежду и надела белые туфли, к которым полагались красные леггинсы. Ей нравилось такое сочетание цветов.
Под музыку барабанов и дудок состоялись выборы короля и королевы вечеринки. Это был диджей Валера и Тапочка. Их заставили поцеловаться. Губы у Валеры были мягкие и приятные, и Тапочка подумала, что у них всё может сладиться. Тапочке было приятно подняться на второй этаж и оттуда помахать рукой. Её украсили новогодней мишурой, и она сияла, как елка. С большим удовольствием она бы свалилась на диван после бессонной ночи, возможно, и её партнер думал о том же. Силы танцоров подошли к исходу, и Валера объявил, что осталась одна песня, последняя. На танцполе осталась единственная пара, остальные мирно спали. Когда музыка смолкла, Валера задержал руку Тапочки в своей и повлек её на второй этаж. Он подталкивал её, когда она мешкала, запинаясь о ступени. Наверху они сразу направились к дивану, но там кто-то спал и шевельнулся, переворачиваясь на другой бок.
Не в этот раз.
Всё, чего кавалер смог добиться от Тапочки, это приглашения погулять.
– Давно я не чувствовал себя так хорошо. Это благодаря тебе тут стало, как дома.
– Но сейчас темно.
– Мы зажжем фонарики в саду. Хочешь, выпустим китайскую фею. Тут их припасено немало.
Она не могла отказаться на такое вежливое предложение. Когда Валера хотел, то мог быть обаятельным.
Когда они вернулись домой, все уже спали. Часы показывали четыре утра.
Глава 8.
Тапочка проснулась от смс-сообщения, которое прислала Мами́на. Спросонок она рассматривает следующую картинку.
Вроде бы девочка собирается пить чай, но в руке у неё ножик немалой величины. А сама поза и вовсе странная – она кладет голову на стул, вроде как на эшафот. И всё это вместе складывается в весьма тревожную картину. Маленькая пророчица словно высвистывает всех наверх, завидя очередную опасность.
Известно только, что Тапочка балансирует на краешке, и чем быстрее подойдёт помощь, тем лучше. А пока нож и чайник – других подсказок нет. Так что она лучше не будет сегодня чаёвничать, а дальше… не знает. Ёпарасете.
Мами́на её стращала:
– Ну, что, Тапочка, теперь боишься? На твоем месте я бы села в машину и больше в Колшево и носа не казала.
На что Тапочка заверила, что маньяк в Колшево не сунется, тамошние парни ему враз накостыляют.
Она открывает дверь в лофт, и что же она видит? В открытые окна задувает ветер, и всюду горит яркий свет: дети включили прожекторы, а сами уснули. Они бесились всю ночь и даже умудрились не простудиться.
На ковре лежала учительница, которую невозможно добудиться. Она храпела, и золотая цепочка, висевшая на груди, подпрыгивала и сверкала. Она выпила столько таблеток снотворного, что только чудом осталась жива.
Вот только у Тапочки нет времени рассиживаться, у неё следующее сообщение от курьерской службы на заказ цветов. Скорей за руль смарта.
На пункте охраны её машинку-смарт останавливает шлагбаум.
– Досматривать будешь? – сегодня дежурит не Валера, а его сменщик из Колшево.
– Нет, проезжай.
– А вдруг я ограбила кого?
– Мы тебя знаем, ты курьер доставки, если надо, мы тебя найдем, из-под земли достанем.
– А чего искать, вот она я. А где Валера?
– Занят он, его до завтра не будет. Сказано проезжай. – Видно, не выспался.
В цветочном магазине Тапочке передали букет, выглядевший соблазнительно. Она вдыхала персиковый аромат желтоватых роз, её губы ласкали гладкие лепестки гвоздик.
К букету придавалась карточка.
– А по какому адресу доставка?
– Где-то в районе Колшево. Номер дома не указан. Мы пробовали связаться с клиентом, но он не отвечает.
– Без адреса невозможна доставка.
– Всё в карточке?
Курьер развернула открытку. Там было написано: «Милая Тапочка, обожаю, как ты целуешься. Позвони мне. Я буду ждать. Твой парень Паша Голиков».
Девушка от души расхохоталась, но потом задумалась. Чем больше она размышляла, тем запутаннее ей делалось. Если предположить, что Павлика спрятали в Колшево, заказав цветы, он засветил свою кредитную карточку, и не пройдет и пяти минут, как о его нахождении станет известно. А с какой стати его засунули в эту дыру, как не с целью спрятать.
…Павлик был счастлив, это сразу бросалось в глаза. Объяснений не требовалось. Он встал раньше остальных детей и рвал ручку двери, так и бился, пока Тапочка его не впускала.
– Мне тебе нужно кое-что сказать.
– Твои цветы!
– Я хочу, чтобы ты отыскала отца. Он где-то здесь.
– Самому слабо?
– Лариса не оставляет меня одного. К тому же ребята всегда рядом. Мне не удается уйти.
– Успокойся. Тебе всё кажется.
– Водитель меня предупредит.
Все равно Тапочка приготовилась ждать худшего. Она так и сказала Павлику: «Слушай, когда скажу бежать, беги и не спрашивай».
От цветочного букета у неё появилась аллергия, и она чихала и сопливила до тех пор, пока не догадалась выставить натюрморт в коридор. Как только она избавилась от подарка незадачливого поклонника, её организм успокоился и самочувствие улучшилось. Она вспомнила про этот случай немного позже, когда дорога вела её к пионерлагерю. По обочине росли травянистые кустарнички с мелкими соцветиями желтого цвета, то был донник, от которого Тапочка расчихалась. Организм опять противился, выражал свое несогласие с тем, что она затеяла. А план у нее был таков. Чтобы добраться до заброшенного пионерлагеря.
Утро начиналось скучно. Одиннадцать маленьких человечков бродили в саду и ждали, когда их позовут к завтраку. На кухне учительница пила чай. Так она и проснулась: на диванчике в кухне за чашкой чая. Она минуту раздумывала, окинув Тапочку по-детски наивным взглядом, полным искреннего интереса:
– Простите, я уснула. Это было бестактно.
Учительница нашла себе роль в этом обществе с культурой потребления: серая мышка.
– Помните женщину, которая вчера приезжала на праздник? Сегодня она опять заходила.
– Менеджер из агентства? – уточнила Тапочка. – Но ведь она приехала вместе с вами.
Серая мышка странно на неё посмотрела.
– Та женщина действительно обращалась ко мне с предложением, но я ей отказала. С ней не заключали договора, она агент, который работает от себя. Так что здесь она не из-за нас.
Тапочка насторожилась. Вот это новость.
– Значит, ей так понравилось у нас, что она решила не уезжать, – попробовала она пошутить, но у самой на душе кошки скребли.
От училки этой, Ларисы Вадимовны, толку мало. Вчера Тапочка расспрашивала, отчего сюда дети приехали. Она мялась, не хотела говорить. А сегодня немного расслабилась, снизошла до откровенности. Как оказалось, по делу:
– Мне просто нужно поговорить с тобой, тапочка. Ту брильянтовую серёжку, что Павлик тебе подарил, я должна передать его матери. Они с его отцом в разводе, и она мальчику опекун.
Тапочке серьга не нужна. Неужели она похожа на охотницу за брильянтами?
– Слушай… Ты слушаешь? – Лариса потянулась за сигаретой и, только щелкнув зажигалкой, спросила, не возражает ли Тапочка, если она закурит. С сигаретой в зубах она чувствовала себя спокойнее.
Итак, Лариса жаждала поделиться. Происшедшее её тяготило, но доверить свою тайну она никому не могла. Тапочка не торопит собеседницу. Ей нужно время, чтобы справиться с тяжелыми переживаниями.
– У Павлика папа за границей. Говорили сначала, что на лечении вроде в психушке где-то здесь. Мы все больницы обзвонили, нигде нет. Остается какая-нибудь частная больница. Павлику сказали, что за пионерлагерем база отдыха, там есть дежурный врач, вот туда он и хочет идти.
Тапочка не вмешивается, даёт собеседнице время собраться с силами.
Собственно, рассказывать не о чем. Когда Лариса вышла в сад, собирая детей к завтраку, она наткнулась на Александра Еремеевича, который её напугал. Тот явился в спортивных штанах, на обнаженной груди пучками росла шерсть. Однако он отнюдь не оскорблял её взора наготой, напротив, на нём было больше одежды, чем на ком другом. Потому что из-под полы розового дождевика у него выпархивали пёстрые шелка халата, ворот которого не сходился на груди, а из-под него появлялось белое полотно рубашки или ночной сорочки, слишком тесной, чтобы он мог дышать, а потому разорванной на груди.
Всем своим видом он выражал нетерпение.
– Что он вам сказал? – допытывалась Тапочка, но учительница сделала вдруг печальное лицо и сказала, что дальше ей тяжело вспоминать. И её приятное лицо пошло морщинами, на которые было больно глядеть. Просто сердце её не могло выносить такой ужас.
– Завтра мы уедем. Лучше бы сегодня, но мне не удалось заставить их собраться. Никто не хотел меня слушать. Я хотела связаться с матерью Павлика, объяснить, что место опасное для детей, но с ней меня не соединили. На меня даже рассердились, что я беспокою по такому пустяку. Эта отвлекает её от важных дел, так объяснил мне помощник. Бывают такие люди, они постоянно заняты, им ни до чего, вот и она такая же.
Лариса промокнула влажный лоб салфеткой. Она судорожно свела губы, словно хотела сказать, но это было нервное непроизвольное движение.
Сославших на плохое самочувствие, учительница приняла таблетку. «Я скоро усну. Вымоталась за день. Вы присмотрите, чтобы они не ушли далеко». Тапочка заверила её, что с детьми всё будет хорошо».
Тапочка слушала её, не поднимая головы, и кивала, а палец её прокручивал экран смартфона, где в это время Мами́на пишет сообщение.
Тапочка не знает, что ей сказать. Картинка её пугает.
Больной готов к операции, лежит на каталке. Вид у него не слишком бодрый. Ситуация – сами понимаете. Лучше предать быстрой и лютой казни, чтобы он не мучился. Вопрос только, кто он такой. Чей черед? Ах, как не хочется Тапочке получать ответ на этот вопрос, но он задан, и никак не отвертеться.
А что эта каталка означает, гадала Тапочка. Что больной останется в живых или наоборот? Как это понимать?
Нужно установить фильтр поверх себя, чтобы уловить воспоминания. Короче, в лофте «Алеко» решили устроить праздник, потому для праздников он и предназначался. Столы отодвинули (они были на колесиках), и освободили место для танцев.
Ангелина потанцевала с Волком, он был маленького роста и едва доставал до ей плеча. Этим и объяснялась его нервозность. У него вообще быстро менялось настроение. Мог плясать до упаду, а потом свалиться на пол и сложиться, как в гробу. Потом Ангелина села в машину и уехала. Что это значит, непонятно.
Всего этого Мами́на знать не может, но её дочь Лаура всё видела, словно при этом присутствовала. И теперь она тихонько постучала в невидимую дверь.
Интересно, что сама Мами́на считает рисунки дочери развлечением на досуге.
Утром дети нервничали, только и разговоров было о завтрашнем отъезде. Если Тапочка хотела выполнить обещание, следовало поторопиться.
Вчера Павлик упрашивал её:
– Пойдем утром его искать, Тапочка.
– А разве тут люди живут?
– В том-то и дело, что нет. Турбаза закрыта. Стоят пустые корпуса, в них никого. Но мы его найдём, верно, Тапочка?
Сидеть дома оказалось довольно скучно, и дети упрашивали разрешить им прогулку по дальнему маршруту, однако учительница не давала о себе знать. Выпив чая, она больше не выходила из своей комнаты, так что ребята оказались предоставленными сами себе.
Волк явился к завтраку в ярко-белой тенниске, которую он надел в первый раз. Старушка поинтересовалась, как прошла его деловая поездка, и он ответил, что удачно, и он даже хотел пригласить гостя в дом, но не был уверен, что за столом достаточно места. Тут Тапочка увидела майского жука, который полз у него по плечу, и, слушая, как Волк нахваливает кашу, подумала, что он лжет и ни на какую встречу он не ездил, а встречался с кем-то тайно на поляне с березами, откуда и принес насекомого.
И чего это он церемонится, удивлялась Тапочка. Весь день он к ней не подходил, неужели на него так подействовала Ангелина?
После чая дети отправились на поляну с березами ловить майских жуков, которые впоследствии неудачно выползли из банки и разлетелись по дому, пугая всех обитателей. Тапочка не принимала участия в этих развлечениях, но пару раз и она снимала со своего платья жужжащих насекомых – они летели на белое. Эти майские жуки стали последней каплей, переполнившей чашу терпения. Вот Долгушева и говорит:
– Забирай их и веди гулять, и чтоб до вечера их не видели.
За дело взялась Тапочка, махнула бейсболкой и провозгласила:
– Кто хочет в пионерлагерь? Сразу и отправляемся!
Не последовало одобрительного гула, только несколько человек порадовались – верно, им понравилась Тапочка. Остальные сидели к ней спиной и болтали о своем или смотрели в телефоны. В конце концов завтра – это завтра, и может быть, они потом будут жалеть об отъезде, надеялась Тапочка.