***
Реальность наваливалась. Медленно. Сперва пришли звуки. Это было пение птиц и шелест ткани. Голова гудела и разламывалась на части. Каждый удар сердца отдавался в ней гулким эхом. Во рту пересохло и ужасно хотелось пить. Асан с трудом открыл глаза. Окружающее виделось смутными очертаниями. Все вокруг было очень белым. Постепенно он увидел контур окна, а на нем колышущиеся занавески. Парень никак не мог понять, где он. Последним воспоминанием был разговор со старым цыганом. С трудом повернув голову, Асан увидел штатив с висевшей на нем капельницей. Шланг от капельницы тянулся к его руке. Он понял, что находится в больнице. Вдруг юноша услышал стон. Переведя взгляд в ту сторону, откуда шел звук, молодой человек увидел кровать, а на ней лежащего человека. Тот был весь утыкан проводами, тянущимися к пикающему прибору в изголовье, на лице была маска с подведенным шлангом. «Неужели и я так выгляжу?» – подумал Асан.
Открылась дверь и вошла женщина в белом халате.
– О, очнулся! – обрадовалась она. – Скоро придет доктор, и я сразу же ему скажу.
– Что со мной? – очень слабым голосом спросил Асан.
– Не разговаривай. – Медсестра поправила ему подушку. – А лучше еще немного поспи. Вот придет доктор и все тебе расскажет.
Асан закрыл глаза. Он чувствовал слабость, и даже это короткое пробуждение утомило его. Он снова куда-то провалился…
Следующий выход в реальность был полегче. Парень услышал какое-то бормотание и открыл глаза. Рядом с кроватью, что-то бубня себе под нос, стоял доктор. Асан попытался улыбнуться.
– С возвращением, молодой человек! – сказал доктор.
Асан хотел ответить, но из ослабшего и пересохшего горла вырвались только булькающие звуки.
– Не разговаривайте, вам пока нельзя! – строго сказал врач. – Подождите немного, я сейчас вернусь.
Он вышел, а Асан, уставившись в потолок, попытался восстановить в памяти последние события, но ничего не получалось. Вернулся доктор, принеся с собой затертый стул со спинкой. Поставив его возле кровати, он сел и начал сосредоточенно осматривать пациента. Давил на разные точки на теле, стучал резиновым молоточком, светил в глаза фонариком, все время удовлетворенно кивая и что-то бормоча. Закончив осмотр, доктор сказал:
– Я думаю, молодой человек, что у вас все будет в порядке. Показатели почти в норме. Будем считать, что вы родились в рубашке.
– А как я сюда попал? – шепотом спросил Асан.
Доктор коротко изложил то, что ему было известно, и добавил:
– За всю свою практику я первый раз вижу подобный случай. При таких обстоятельствах то состояние, в котором вы находитесь, я считаю чудом. Проведя столько времени почти без воздуха… Кстати, у вас на руке были часы, и они даже не разбились. Идут исправно, вот только почему-то отстают почти на пять часов… Я положил их у себя и отдам, когда вам станет лучше. Вскоре я планирую перевести вас в обычную палату, а потом, еще через несколько дней, если все будет в порядке, вы поедете в город. Там придется еще немного полежать, чтобы быть уверенным в полном выздоровлении, а после – будете как новенький. Я вижу, что утомил вас, поэтому отдыхайте, набирайтесь сил. Если что-то понадобится, вот здесь есть кнопочка. Нажмете ее, и придет медсестра. Я знаю, что вы хотите пить, но пока настоятельно рекомендую воздержаться. Еще немного. Выздоравливайте! – Доктор легонько похлопал Асана по плечу и вышел.
Молодой человек повернулся и увидел, что кровать, где в прошлый раз лежал человек, была пуста. Попробовал приподняться, но сразу закружилась голова. Он откинулся на подушку и задремал.
В следующий раз открыв глаза, Асан понял, что жажда стала невыносимой. Нажал на кнопку, и где-то в коридоре прозвенел звонок. Почти сразу же вошла медсестра, в руках у нее был стакан воды.
Асан взял его и чуть не уронил – стакан оказался нереально тяжелым. Медсестра поддержала ему руку и помогла попить.
– Ну, вот и молодец, – сказала она, после чего вытащила у него из руки иглу капельницы, сделала какой-то укол и ушла.
Через несколько минут лекарство подействовало, и Асан опять уснул.
Медсестра заходила еще пару раз, захватив с собой воды. Под вечер она принесла тарелку с кашей и покормила молодого человека с ложечки. После этого он почувствовал себя гораздо лучше.
На следующий день пришел доктор, осмотрел Асана и, довольно хмыкнув, позвал санитара.
– Помогите молодому человеку переехать в общую палату, – попросил он.
Санитар привез специальную каталку и, хотя Асан всячески упирался, помог ему сесть в нее.
Общая палата тоже оказалась пустой. Там стояли четыре кровати, заправленные белыми больничными простынями. Пахло стиральным порошком и хлоркой.
Асан занял место поближе к окну, санитар принес его сумку с вещами и ушел. Из окна виднелся большой двор с утоптанными дорожками, засаженный высокими елями. Дальше был невысокий забор, за которым проходила дорога. Изредка проезжали машины. Асан, устроившись поудобнее, стал наблюдать за происходящим на улице. Других занятий здесь не было. Он с каждым часом чувствовал себя лучше – молодой организм быстро побеждал последствия травмы. Два раза в день к парню заходил доктор и осматривал. Они перебрасывались несколькими фразами, потом врач давал ему таблетки и уходил. Еще одним из развлечений было посещение столовой. Опираясь на костыль, Асан терпеливо прыгал туда, поскольку выздоравливающий организм требовал много еды. Так прошло еще три дня. На четвертый, во время утреннего обхода, доктор сообщил, что сегодня Асана выпишут и он поедет домой проходить еще один курс лечения. Вскоре после обхода ему сказали, что пора собираться.
Асан переоделся, надел часы, принесенные доктором, посмотрел на них и задумался: они действительно отставали почти на пять часов. Тут парень вспомнил, что цыган из видения говорил про какие-то или какое-то «время-назад», и начал догадываться, что это как-то связано с его спасением.
Собравшись, сильно прихрамывая молодой человек вышел из больницы, попутно попрощавшись с сидевшей на посту медсестрой. На улице его ждал медицинский «Уазик». Он ехал в столицу за медикаментами. Асан забрался на пассажирское сидение рядом с водителем, и они тронулись. Шофер оказался очень общительным человеком, и дорога пролетела незаметно. В столице он высадил Асана возле больницы, где ему предстояло провести еще несколько дней. Возле корпуса его встречал профессор, а рядом с ним стояла мама. Она сразу бросилась к сыну, обняла его и заплакала:
– Асанчик мой, какой же ты худой и бледный! Мы все так переживали за тебя!
Профессор с несколько смущенным видом пожал парню руку со словами:
– Я договорился здесь, в больнице, чтобы тебя максимально быстро поставили на ноги. Ты будешь под присмотром лучших врачей. Я хочу извиниться, что не досмотрел за вами там, в горах. Надеюсь, это не повлияет на твой дальнейший выбор профессии. Ты очень перспективный студент.
– Спасибо, профессор, за ваше беспокойство. Я не виню вас. Это был несчастный случай, и я думаю, на мой выбор он никак не повлияет.
Они вошли в приемное отделение, Асан назвал себя дежурной медсестре и та, сверившись с журналом, провела их в палату. Она оказалась совсем не похожа на больничную, а скорее напоминала гостиничный номер. Там стояло всего две кровати. Они были заправлены, причем не больничным белым бельем, а домашним, цветным, с веселыми рисунками. На стене висел телевизор, а в прикроватной тумбочке нашлась вся необходимая посуда. Кроме этого, Асану принесли целую сумку продуктов. Там были абрикосы, клубника, много мясных деликатесов, бутылка с айраном – кисломолочным напитком, почитаемым всеми жителями этого региона. Разместив Асана в палате, мама и профессор собрались уходить. Он вышел вместе с ними на улицу.
– Выздоравливай, сынок, – сказала мама.
– Если что-то будет нужно, только позвони. Вот мой номер. – Профессор протянул парню бумажку с телефонным номером. – Ну все, пойдем мы.
Он пожал Асану руку, а мать поцеловала его, и они ушли. Асан вернулся в палату. Почти сразу же пришел доктор – немолодой, лысоватый, в круглых очках в тонкой оправе. При разговоре он картавил.
– Здгавствуйте, молодой человек, а мы вас уже заждались. Я звонил в гайон и газговагивал с вгачом по поводу вашего состояния. Мне сказали, что оно удовлетвогительное. Но, насколько я вижу, вы более-менее в погядке, поэтому я скоггектигую ваш кугс лечения, чтобы вы быстгее смогли вегнуться домой. Повегьте мне, чегез недельку вы будете как новенький. Даю гагантию! Ну давайте, снимите губашку, чтобы я вас посмотгел…
После тщательного осмотра, прослушивания и простукивания доктор одобрительно покивал и вынес вердикт:
– У вас точно все будет хогошо. Вам феноменально повезло. Такого года тгавмы обычно оставляют более тяжелые последствия. Ну, не буду вас более утомлять, отдыхайте.
Он ушел, и Асан, измотанный дорогой и к тому же окончательно еще неокрепший, расправил кровать, лег и сразу уснул. Утром его разбудила медсестра. Она принесла расписание восстановительных процедур, который он должен был пройти. Асан позавтракал, прошел необходимые процедуры, вернулся в палату, включил телевизор и сел на кровать. Изображение на экране периодически прыгало – телевизор был не совсем исправен, и поэтому, посмотрев немного, Асан отошел к окну и, опираясь о подоконник, задумался. Все произошедшее с ним за последнее время казалось какой-то сумасшедшей театральной постановкой. История чудесного спасения тоже не совсем укладывалась в воспитанный в духе материализма мозг. Он не понимал, как это произошло и как в дальнейшем себя вести. Правдивый рассказ в духе «все так и было» запросто мог привести вполне здорового молодого человека в неврологический диспансер. А это… Проблемы в институте, возможное отчисление, сломанная карьера и жизнь в целом… Нет, лучше будет об этом помалкивать, сославшись на частичную потерю памяти. Пожалеют и забудут. Тем более, профессор, чувствуя вину, наверняка во всем будет помогать…
Потянув носом воздух, Асан отчетливо почувствовал знакомый запах. Резко повернулся и ойкнул – то ли от неожиданности, то ли от боли, пронзившей раненую ногу от неосторожного движения. На кровати сидела Айганыш и смотрела на него широко раскрытыми от тревоги глазами. Она неслышно вошла, надеясь на сюрприз, но ее подвел запах любимых духов, который и почувствовал Асан…