Смерть под ее кожей - читать онлайн

Глава 4

Остаток пути мы провели без происшествий, не считая памятного случая на вокзале в Вашингтоне. Поезд как раз обменял стадо пассажиров в костюмах на толпу людей, которые едут на юг провести выходные, когда я выглянула в окно и заметила группу женщин в очереди на посадку в вагон для цветных.

Они выглядели так, будто только что пробежали марафон. У всех в руках были плакаты с лозунгами вроде «За жизнь и свободу» и «Линчевание показывает слабость». Я догадалась, что они, наверное, прибыли в столицу в начале недели, протестуя против линчевания двух негритянских семей в Монро, в штате Джорджия.

Я была так поглощена подготовкой к суду над Сендаком, что уделяла мало внимания новостям. Теперь я смотрела на этих женщин, нескольких из тех тысяч, которые прошли маршем перед Белым домом, требуя внимания Трумэна, а сейчас возвращались домой. Прежде чем впустить их в вагон, грузный проводник отобрал у них таблички. Когда женщины зашли внутрь, он разорвал, скомкал и затолкал плакаты в ближайшую урну.

С тех пор много чего произошло, но я до сих пор помню его скучающее равнодушное лицо, с которым он запихивал плакаты в мусорку.

Винтик в машине. Ржавый винтик.

После этого поезд быстро пронесся мимо ферм и пастбищ Виргинии, миновал с десяток крупных городов и около полудня прибыл во Фредериксберг. Я выхватила багажную тележку, забрала чемоданы и вывезла их на улицу.

Я не беспокоилась, что машину, обещанную Большим Бобом, трудно будет найти, и правильно делала. Прямо перед станцией стоял грузовичок «Интернэшнл Харвестер» с деревянными бортиками в кузове. По крайней мере, я решила, что когда-то он им был. Теперь на нем не осталось живого места: все ржавое, покореженное и вот-вот отвалится.

Свежо выглядели только полотняная афиша на кузове: «Передвижной цирк Харта и Хэлловея, Стоппард, 30 июля – 10 августа» – и водитель, который стоял рядом с машиной и нервно покачивался на каблуках.

Увидев нас, он заулыбался и выкрикнул:

– Мисс Паркер! Мисс Паркер! Сюда, мэм! Я ваш водитель!

– Старый приятель? – спросила мисс Пентикост, когда мы двинулись к грузовику.

– Старый? Сомневаюсь, что в его возрасте уже можно водить машину.

Я подвезла багажную тележку к машине, но прежде чем я успела хотя бы дотронуться до чемоданов, шофер уже был тут как тут.

– Привет! Сэмюель Ли Батчер к вашим услугам. Можете звать меня Сэм Ли. Я отвезу вас в цирк. Это неблизко. Большой Боб и сам бы приехал, но мы открываемся в полдень, и он… ну, сами знаете, чем он занят. В общем, он бросил мне ключи и сказал: «Сэм Ли, привезешь Уилл Паркер и мисс Пентикост…» Простите, мэм, я Сэм Ли, рад знакомству. Большой Боб столько всего о вас рассказывал. Короче, он бросил мне ключи от своей колымаги и велел доставить вас к нему аккуратно и быстро, и если бы я мог выбирать, то предпочел бы «быстро».

Он продолжал этот монолог, загружая наши чемоданы в кузов, вплотную к кабине. Потом, не переставая тараторить, помог нам забраться в грузовик: он за рулем, мисс П. на пассажирском сиденье, а я зажата между ними. Как только мы устроились, он повернул ключи в замке зажигания, мотор закашлялся и зарычал, и мы тронулись.

На несколько минут, которые потребовались, чтобы покинуть Фредериксберг, Сэм Ли закрыл рот. Это дало мне время понаблюдать за ним. Внезапно я поняла, что знаю его, хотя никогда не видела. Джинсовый комбинезон в пятнах всех сортов. Мальчишка едва достиг возраста, когда можно водить машину, но уже сидит за рулем двухтонной смертоносной колымаги. Энтузиазма как у щенка, которого выпустили побегать на задний двор.

Он был новичком. Как и я когда-то. Если бы я была на полголовы выше, чернокожей, а мои голосовые связки работали как шестицилиндровый двигатель.

Наш слишком молодой водитель вывел грузовик на двухполосное шоссе, а затем петляющими проселочными дорогами проехал мимо леса, фабрик и разного рода ферм. В грузовике было жарко как в аду, мы открыли оба окна и терпели запах навоза ради легкого ветерка.

Прошло добрых сорок минут, прежде чем мы въехали в Стоппард, и если за все это время наш шофер перестал болтать хоть на полминуты, я этого не заметила.

Сэм Ли, как он гордо заявил, не был совсем уж зеленым. Он проработал в цирке целых полгода. Пытаясь убедить нас, он рассказывал, как загонять в стойло лошадей, как правильно устанавливать шатер и продавать закуски во время представления.

– Мясники – так в цирке называют продавцов, уж не знаю почему, – так вот, сначала они разносят сухие и соленые закуски, – объяснял он мисс Пентикост со страстью новообращенного. – Попкорн, сушки, арахис. Напитки придерживают до третьего или четвертого акта. Пока у зрителей не пересохнет в горле. Потом – приманка для ребятишек вроде сахарной ваты или лакричных леденцов. Лучше всего разносить их после выступления клоуна. Довольные родители хохочут и легко открывают кошельки ради своих малышей. А сахарные яблоки лучше придержать до конца. Их слишком долго жевать. Какой-нибудь недотепа возьмет одно в начале и будет грызть до конца представления, не купив больше ничего.

Разговоры о еде заставили мой желудок неприлично буркнуть, напомнив, что прошло несколько часов с тех пор, как я бросила в топку рогалик, и что мисс П. только выпила кофе.

Мы свернули на главную улицу города, похожую на сотни других главных улиц, по которым я проезжала, пока работала в цирке. Там был весь необходимый набор: один магазин одежды, одна бакалея, один банк, одна аптека, один цветочный магазин, одно здание суда, расположенное рядом с городской площадью, и с ним по соседству полицейский участок.

Я подумала, там ли сейчас Калищенко, запертый в крохотной камере. И знает ли он о нашем приезде.

Потом мы оказались на площади, где увидели вторую половину типичных провинциальных заведений: магазин «все по пятнадцать центов», кабинет врача, похоронное бюро и так далее. Все необходимое, чтобы пройти путь от рождения до смерти с остановками посередине.

Выделялось только одно заведение – кинотеатр. Неосвещенная вывеска гласила: «Великолепный». На это название он явно не тянул, но в маленьких городках своя система оценок.

Под названием черными пластмассовыми буквами было набрано:

Любопытно: кинотеатр в заштатном городишке показывает «Людей-кошек».

Мой желудок снова подал голос. Живот мисс П. отозвался эхом.

– В этом городе есть приличное кафе? – спросила я.

На территории цирка у нас будут только закуски для зрителей или цирковые харчи. Моей работой было, в частности, следить за тем, чтобы мисс Пентикост получала достаточно приличной еды для поддержания ее интеллектуального двигателя в рабочем состоянии. И хотя я могла питаться лимонадом и хот-догами, мисс Пентикост наверняка предпочтет топливо, которое не нужно заливать горчицей.

Услышав этот вопрос, Сэм Ли слегка скривился. Скорее всего, его тревожило отступление от указаний Большого Боба. Но он направил грузовик в переулок и остановился перед дверью кафе «Перекуси у Генри», где, судя по вывеске, подавали «лучшую жареную курицу в Виргинии!».

Мы все втроем вышли из машины.

– Давайте проверим эту рекламу, – сказала я. – Я плачу.

– Я останусь снаружи, у грузовика, мисс Паркер, – сказал Сэм Ли. – А вы с мисс Пентикост не торопитесь.

Я уже хотела настоять и затащить его с нами, но босс легонько толкнула меня локтем и кивнула на стекло в двери ресторанчика. Оно было облеплено одинаковыми выцветшими на солнце желтыми листовками:

Я уже собиралась спросить, какое отношение ветераны и победа имеют к обеду, когда заметила другое объявление. На уровне глаз, от руки, всего три слова:

Этот листок висел здесь уже довольно долго. Буквы подновляли снова и снова, и с каждым разом они становились все толще и темнее. Им не позволяли выцвести.

Не могу сказать, что на севере дела обстояли намного лучше. Подготовка к суду над Сендаком лишила меня иллюзий. Но мы меньше выставляем это напоказ.

– Ждите здесь, – велела я обоим.

Через несколько минут я вернулась с тремя картонными подносами, на каждом было по половинке жареной курицы и бутылке кока-колы, чтобы протолкнуть мясо в желудок.

Сэм снял деревянные перила грузовика, и мы втроем уселись в кузове, болтая ногами, и поели под жарким августовским солнцем. Трудно сказать, были ли эти куры лучшими в штате, но нам – в самый раз. Даже наш водитель молчал, пока ел.

И если у вас создалось ложное впечатление, что мисс Пентикост – напыщенный сноб, значит, вы никогда не слышали, с каким звуком она обсасывает куриную косточку.

Я уже вытирала рот от остатков жира, когда рядом остановился черный седан. Увидев на его крыше мигалку, а на боку – эмблему полицейского управления Стоппарда, я поняла, что нас навестили представители закона.

Я почувствовала, как напрягся сидящий рядом со мной Сэм Ли.

За несколько лет работы с мисс Пентикост я познакомилась со множеством копов. Некоторые мне даже нравились. Некоторым даже нравилась я.

Но когда я работала в цирке, прибытие местной полиции никогда не предвещало ничего хорошего, и вряд ли с тех пор многое изменилось. Однако я даже не подозревала, насколько хуже обстоят дела для Сэма Ли. Судя по его учащенному дыханию, Стоппард не упоминался в «Зеленой книге»[2], по крайней мере в хорошем смысле.

Водитель выпрыгнул из машины и с опаской покосился на небо, как будто солнце вызывало у него подозрения. Убедившись, что в ближайшее время сверху ему ничто не грозит, он нахлобучил широкополую шляпу на копну седых волос, покрытую толстым слоем бриолина, и вразвалочку направился к нам.

Я стараюсь не судить о книге по обложке, но порой это сложновато. Обложка этого дешевого романа гласила: «Полицейский из захолустья, который ищет, кого бы прижать к ногтю».

Над его ремнем нависало намечающееся брюшко, которое намекало на то, что шеф полиции Томас Уиддл – это имя значилось на сверкающей нагрудной табличке – налегал на лучшую в Виргинии жареную курицу. Однако руки, которые он держал на ремне, были крупными и сильными, а двигался он с легкостью человека, которого никто не назовет ленивым.

– Парень, что я говорил тебе насчет парковки посреди улицы этого бельма на глазу? – сказал он, растягивая гласные и не придавая значения согласным.

Сэм Ли не сводил глаз с начищенных до блеска ботинок полицейского.

– Простите, сэр, – промямлил он. – Мы уже уезжаем. Просто заскочили пообедать.

Глаза Уиддла, почти незаметные под массивным лбом, изучили чужаков. Он быстро оценил меня и отбросил, потом его взгляд остановился на моем боссе. Губы копа дрогнули, но трудно было понять, от каких эмоций.

– А вы, вероятно, Лилиан Пентикост.

Мисс Пентикост кивнула, осторожно слезла с кузова и вытерла пальцы бумажной салфеткой.

– Да, – ответила она.

– Я узнал вас по фотографии из газеты. Дело о поджогах. Довольно… интересное.

Я и не подозревала, что о деле Сендака писали даже виргинские газеты. И не знала, хорошо это или плохо.

Он протянул ей свою лапищу.

– Томас Уиддл, шеф полиции Стоппарда.

Руки встретились посередине, и мясистая лапа поглотила тонкие пальцы. Они были одного роста, но Уиддл был в два раза шире мисс Пентикост.

– Рада знакомству, шеф Уиддл, – сказала она. – А это моя напарница, Уилл Паркер.

Я протянула руку, и он быстро пожал ее. Мягче, чем я ожидала.

– Хотел бы я сказать, что рад знакомству, но это не совсем так, учитывая обстоятельства.

– Да, – согласилась она. – Я предпочла бы приехать сюда при более благоприятных обстоятельствах. Но надеюсь, что сумею помочь в раскрытии истины.

Он медленно и задумчиво кивнул. Как будто и впрямь размышлял, стоит ли это делать.

– Не думаю, что истина осталась нераскрытой, – заявил он. – Дело яснее ясного.

Двигаясь так же медленно, как и Уиддл, мисс Пентикост забрала из кузова свою трость и небрежно оперлась на нее. Как будто они разговаривают на тему «Да, парень, дождь нам бы сейчас не помешал», а не об убийстве.

– Ясное или нет, – сказала она, – но надеюсь, вы не возражаете против моего присутствия.

Наблюдая за этим маленьким спектаклем, я почувствовала, как чей-то взгляд прожигает мне затылок, и обернулась к ресторану.

К окнам, словно щенки в зоомагазине, прижались с полдюжины лиц. Я осмотрела улицу и заметила стоящих у домов горожан. Кто-то подметал несуществующую пыль, другие суетились у кустов роз, которые не нуждались в уходе. Некоторые просто курили и откровенно смотрели это представление.

Я не знала, кто в Стоппарде отвечает за сплетни, но этот человек явно заслужил похвалу.

Я посмотрела направо и заметила, что Сэм Ли смотрит на этих двоих так же завороженно, как и остальные. У него был напряженный вид человека, который готов удрать, как только в баре начнется драка. У меня не было возможности объяснить, что мой босс не из тех, кто устраивает драки.

Для этого у нее есть я.

– Мистер Хэлловей предупредил меня о вашем приезде, – протянул шеф полиции. – А я сказал, что он понапрасну истратит денежки. Но мы все равно вам рады. Пока вы следуете закону. Букве, а не только духу закона.

Мисс П. чуть вздернула голову.

– Я слышал разные истории… Вроде как вы со своей напарницей очень… изобретательны, – продолжил Уиддл. – Мы тут таких глупостей не потерпим.

– Глупостей, шеф Уиддл?

Моему боссу не так часто приходится изображать невинность, хлопая ресницами, и она справилась с этой задачей не хуже девственницы в борделе.

– Тот трюк, который вы провернули вчера с этим парнем, Сендаком. В «Таймс» опубликовали часть стенограммы. Попробуете сделать что-то подобное перед нашим судьей Берри, и проведете ночь в тюрьме за неуважение к суду.

Так значит, наш провинциальный коп читал «Таймс», причем достаточно внимательно, чтобы распознать наш фокус. Я считала Уиддла не больше чем игроком в шашки, но начала подозревать, что он отличит ладью от пешки.

– Это был всего лишь способ раскрыть истинный характер мистера Сендака, – отозвалась мисс Пентикост, пытаясь защитить ферзя.

– Судя по тому, что я читал, это было не очень сложно. Похоже, он держал оборону не слишком твердо.

– Люди – сложные существа.

– Люди, может, и сложные, но убийства обычно нет. – Он снял шляпу и вытер полоску пота с гектара своего лба. – Но вы вольны проверить это самостоятельно.

Шах. Хотя и не мат.

Теперь медленно и задумчиво кивнула уже мисс Пентикост.

– Вы не будете возражать, если я поговорю с мистером Калищенко? – спросила она.

– Нет, мэм. Посещения с полудня до пяти, а по воскресеньям с десяти до двух. Я скажу своим, чтобы вас провели к… мистеру Калищенко. – Он произнес это так, будто слово «мистер» чуть не застряло у него в горле. – Он будет в нашей тюрьме до вторника.

– А что случится во вторник? – встряла я.

– Во вторник судья Берри возвращается из отпуска. Поехал на рыбалку в Чаттахучи. Во вторник мы предъявим вашему приятелю обвинение, а потом переведем в окружную тюрьму. И прежде чем вы спросите: да, у него есть адвокат. Мистер Хэлловей вызвал кого-то из Ричмонда.

Я сделала мысленную пометку – спросить Большого Боба про адвоката. Зная, какую прибыль получает цирк, я догадывалась, что он нанял далеко не самую яркую звезду среди ричмондских юристов.

Шеф полиции приподнял свою шляпу.

– Берегите себя, дамы.

Затем он развернулся на каблуках своих ковбойских сапог и зашагал к машине.

Я помалкивала на протяжении почти всей словесной шахматной партии и теперь не могла удержаться и не съесть пешку.

– Яснее ясного, значит. Ну да, зачем потеть ради какой-то неизвестной артистки? – сказала я достаточно громко, чтобы услышал Уиддл. – Жертва – циркачка, и убийца тоже циркач. Проще пареной репы.

Он остановился, повернулся и смерил меня взглядом. Но я не могла расшифровать, что происходит за его колючими глазами.

– Вы что, не знаете?

– Чего я не знаю?

– Руби Доннер выросла в полумиле отсюда. Я качал ее на своем колене, – сказал он. – И если бы это зависело от меня, я бы поджарил эту русскую сволочь на электрическом стуле.