От трейлера Руби мы отправились к главному входу. Уже перевалило за четыре часа, и люди после работы заходили в цирк посмотреть представление.
Я пошла к грузовику, скрестив пальцы в надежде, что парковщик выполнил свою работу и наш багаж остался нетронутым. Я была так обеспокоена, что чуть не столкнулась с женщиной с брошюрой в руках.
– Есть ли Бог в вашем сердце? – спросила она, сунув сложенный листок прямо мне под нос, будто я должна была понюхать его, а не прочитать.
– Простите, – ответила я. – В моем сердце уже и так многолюдно.
Она быстро заморгала, ее улыбка дрогнула, но не исчезла. Женщине было под сорок, длинные седеющие волосы обрамляли загорелое лицо, которое все равно каким-то образом выглядело бледным. Кто-то испортил ее лицо морщинами и украл губы. На ней было выцветшее платье в цветочек, подол которого купался в пыли.
Если Руби была девушкой из цветного кино, то эта женщина явно принадлежала черно-белому.
Рука с листовкой отодвинулась чуть дальше.
– Вот, – сказала женщина. – Тут указано время службы. Мы рады всем. У Бога есть место для вас, даже если у вас нет места для него.
Я сдалась и взяла листовку. На ней был изображен Иисус в окружении стада ягнят. Над картинкой было написано: «Церковь Крови Агнца».
В сестре Брошюре я узнала особую породу проповедников, которых помнила с детства. Они любили, чтобы их женщины были как коктейли: если уж не совсем невинными, то хотя бы слабыми.
– Вы раздаете здесь брошюры с тех пор, как открылся цирк? – спросила мисс П., умудрившись нависнуть над женщиной, хотя была выше ее всего на пару дюймов.
– Ой, э-э-э… да, – пробормотала сестра Брошюра. – В смысле не я лично, но здесь всегда есть кто-нибудь из наших, от открытия до закрытия.
– Вечером вторника кто-нибудь из ваших был здесь?
Теперь я поняла, к чему она клонит.
– Кажется, брат Карл.
– Он пробыл здесь до закрытия? – спросила я.
– Кажется, да.
Женщина встала на цыпочки и крикнула:
– Брат Карл!
Почти в самом конце очереди на вход повернулась голова. Проповедница махнула ему рукой, и мужчина, предположительно брат Карл, двинулся в нашу сторону.
Он шел с уверенностью Христа, идущего к своим апостолам, чтобы сообщить благую весть. Правда, брат Карл был похож не столько на Иисуса, сколько на Иоанна Крестителя, который только что вышел из пустыни и натянул на себя светло-голубой костюм. Ростом выше шести футов, с широкими плечами и грудью бойца. В его темных волосах серебрилась седина, а на подбородке темнела щетина, будто вечерние тени, опустившиеся раньше времени. Солнце отражалось от булавки в его галстуке.
– Да, сестра Эвелин? – сказал он на удивление тихим голосом.
– Эта леди спрашивает, был ли здесь кто-нибудь во вторник вечером. Ты был здесь, верно?
Вместо того чтобы повернуть к моему боссу голову, он развернулся всем телом, как будто у него был всего один шарнир – в талии.
– Я был здесь, миссис…
– Пентикост. Мисс Лилиан Пентикост.
Он явно впервые слышал это имя. Может, церковь Крови Агнца имеет что-то против газет?
– Карл Энгл, – сказал он, протягивая свою лапу. – Пастор церкви Крови Агнца.
Мы обменялись рукопожатиями. И только когда мисс П. сказала ему, что мистер Хэлловей нанял нас для расследования смерти Руби Доннер, на его лице мелькнуло понимание.
– Берт говорил что-то насчет того, что цирк нанял детектива. Я не думал…
Не знаю, кто такой Берт, но эта фраза определенно должна была закончиться словами «…что детективом будет женщина».
Мисс Пентикост тут же заполнила паузу. Она никогда не упускала возможности задать вопрос.
– И давно вы пастор церкви Крови Агнца?
– В 1921 году я собственноручно построил молитвенный дом, – с гордой улыбкой ответил брат Карл.
– Большой шаг – от рубки деревьев к проповеди, – заметила мисс П. – Почему вы построили церковь здесь, а не поближе к северным лесам?
Карл взглянул на Эвелин, но та лишь пожала плечами и покачала головой.
Она явно не была всеведущей сплетницей.
– Акцент, мистер Энгл, – объяснила мисс Пентикост. – Прошло двадцать пять лет, но эхо штата Мэн до сих пор не затихло. А шрамы на ваших руках говорят о том, что вы часто пользовались ручной пилой. И ваша спина… Обычная рабочая травма лесорубов. От постоянных движений пилой и таскания бревен.
Брат Карл захлопал и просиял.
– Вот это да!
Мисс Пентикост нечасто играла в Шерлока Холмса, но когда это делала, то производила фурор. По ее словам, если свидетели считают детектива всевидящим, то с меньшей вероятностью попытаются солгать ему.
Теперь, когда Карл и Эвелин были под впечатлением, она начала задавать действительно важные вопросы.
– Вы были знакомы с Руби Доннер? – спросила она.
– О да, – ответил пастор. – Ее родители ходили к нам в церковь.
– И Руби тоже?
Пастор и сестра Эвелин переглянулись.
– Мы ее потеряли, – призналась Эвелин. – Еще до отъезда.
– Потеряли?
– Она продала душу дьяволу, – заявила Эвелин так, будто это было очевидно.
В настоящем глазу мисс Пентикост что-то вспыхнуло. Ее губы скривились в мрачной улыбке. Но она быстро подавила ее.
– Наверное, она много грешила, – сказала мисс Пентикост, – раз ее считали потерянной уже в таком юном возрасте.
Нужно отдать пастору должное, он увидел яму, к которой привела его Эвелин, и грациозно перепрыгнул ее.
– Нет такого человека, которого нельзя было бы спасти, – заявил он. – Ни смерть, ни жизнь, ни Ангелы, ни Начала, ни Силы, ни настоящее, ни будущее, ни высота, ни глубина, ни другая какая тварь не может отлучить нас от любви Божией во Христе Иисусе, Господе нашем.
Строки из Евангелия лились из него потоком, и все, кого захлестнул этот поток, повернули к нам головы. Что ни говори, а проповедники зарабатывают на жизнь словом, и лучшие из них действительно знают свое дело.