Наутро окончательно выяснилось, что Петрович насчёт дождя… приврал. Никаким дождём и не пахло, даже наоборот: во всю светило солнце, на небе ни единого облачка, хоть бы одно залетело шутки ради, чтобы на неё сослаться.
Но Петрович не смутился оттого, что его разоблачили, и оправдался:
– К вечеру соберётся…
И, наверное, от расстройства, что вышло не по его, ускакал на своей Сивке пораньше, строго наказав со двора никуда не отлучаться во избежание неприятностей, которых в незнакомом глухом лесу полно, и несведущему человеку в них нипочём не разобраться: неприятность это или уже приятность.
Ребятам всё это было известно и без его наставлений. Только где он видел пацанов, которые сидели бы на скамеечке, как какие-нибудь пенсионеры и день-деньской вели неторопливые беседы. Никто из троих, как ни старался припомнить, ничего подобного из своей жизни так и не вспомнил, что, естественно, вызвало у них ликование, и зачесались руки совершить какую-нибудь ловкую проделку. Но неожиданно выяснилось невероятное: специально придумать даже самую захудалую проделку оказалось намного сложнее, чем её исполнить. Они и не подозревали, что раньше это всё как-то само собой получалось.
Мальчишки разбрелись по двору и принялись усиленно придумывать.
Через полчаса бестолкового хождения Вовчик с беспокойством ощупал свою голову и сказал:
– У меня голова хорошо работает только в лежачем положении.
Но лечь на сено он поостерёгся, помня трагедию, произошедшую с Пельменем, и ушёл в дом.
Рыжий бельчонок, шустро сновавший в кроне, по-видимому, заинтересовался новыми постояльцами сторожки и спустился на самую нижнюю ветку, а потом и вовсе уселся на ограде.
Пельмень, у которого с собой вечно припасено что-нибудь из съестного, вывернул карманы и, ссыпав на ладонь всевозможные крошки, с вытянутой рукой двинулся к гостю.
Бельчонок от любопытства, чем таким вкусным собирается угостить его толстый мальчишка, принялся бегать по ограде взад-вперёд.
Конечно, Витьке тоже захотелось вблизи рассмотреть лесного обитателя, может, если удастся, даже погладить. Но у него отродясь не водились в карманах крошки, а подкрадываться, обманывая доверчивого зверушку, он посчитал для себя последним делом. Поэтому ему оставалось только с завистью наблюдать, затаив дыхание.
Пельменю до заветной цели оставалась пара шагов, как вдруг на порог выскочил Вовчик и, размахивая руками, истошно завопил:
– Пацаны! Сюда! Скорее!
Его знаменитые очки из панциря морской черепахи чудом удерживались на одной дужке, а волосы торчали во все стороны, будто через них пропустили ток высокого напряжения.
Увидев такое страшилище, бельчонок, конечно, напугался и убежал.
Даже Витька, не ожидавший ничего такого, честно говоря, слегка струсил, отчего сам закричал громче Вовчика:
– Чего орёшь! Бельчонка спугнул! Разорался тут на весь лес! Как дам сейчас по башке!
Но с Вовчиком стряслось, видно, что-то серьёзное, что самым непосредственным образом сказалось на его слухе, потому что он на Витькины угрозы не обратил ни малейшего внимания и голос свой не сбавил.
– Быстрее! Скорее! – орал он как оглашенный и поминутно оглядывался, словно боялся нападения сзади.
Пельмень, раздосадованный тем, что ему не удалось приручить дикого бельчонка, сам проглотил хлебные крошки и побежал вслед за Витькой на выручку хиляку – учёному, решив расправиться с ним немного погодя.
В маленькой горенке, куда они грозной оравой ворвались, Вовчик указал перед собой пальцем и выкрикнул:
– Видели?!
Над комодом висела застеклённая синяя рамка с фотографиями. Среди десятка пожелтевших карточек в самом уголке ютилось крошечное фото губастенького паренька в военной форме. Судя по петлицам – танкиста. Фотография, похоже, предназначалась для важного документа, и паренёк, чтобы казаться серьёзным, отчаянно таращил с неё глаза.
– Митяй! – сказал уверенно Витька, и на улице что-то так оглушающе бабахнуло, что задребезжали стёкла.
– Са-самолёт п-пролетел, – сказал Пельмень, почему-то заикаясь.
Гул удаляющегося самолёта затих, и Витька тихо произнёс: – Ми…, – подождал, прислушиваясь, и так же шёпотом договорил, – … тяй!
Позади жутко скрипнула кровать, и ребята, вздрогнув, обернулись.
Бельчонок, неизвестно когда проникший в горенку, проскакал по кровати и выскочил в распахнутое окно.
Все радостно захохотали, довольные проделкой шустрого бельчонка, а Вовчик возбуждённо зачастил:
– Да-а… лёг я на кровать, только мозгами пораскинул, почти уже одну интересную штучку придумал… А тут смотрю, фотография, подошёл, гляжу – Ми… в общем тот самый пацан… Я за вами, а вы там…
– Интересно, а кем он Петровичу приходится? – спросил Пельмень.
Вовчик запнулся и ляпнул:
– Сын!
– Скажи ещё внук! – рассердился Витька. – Это когда было!.. Петровичу теперь должно не менее ста лет исполниться… А столько никто не живёт!
Вовчик в уме быстро подсчитал годы и приуныл:
– Ошибочка вышла.
– Пацаны! – сказал Витька и, заговорщицки оглянувшись, быстро зашептал: – Я ещё вчера надумал, что нам надо обязательно побывать на таком загадочном острове… Всё выяснить… Вообще-то я сюда затем и приехал, чтобы разные необитаемые острова исследовать… А так даже ещё интереснее получается… Будем исследовать, куда пропал настоящий танк.
– А как мы на этот самый остров попадём? – задал резонный вопрос Пельмень.
– А как на него попал тот пацан? – в свою очередь спросил Витька. – Да ещё и с танком! А он будет потяжелее твоего рюкзака!
Пельмень, кровно обиженный таким сравнением, надулся, но Витька миролюбиво напомнил:
– Ты слышал, вчера Петрович говорил о лодке?
– Слышал, – буркнул Пельмень.
– Вот на ней и поплывём!
– А она где?
– Найдём! – бодро ответил Витька и, желая заручиться поддержкой команды в столь непростом мероприятии, как экспедиция на таинственный остров, предложил проголосовать и первым поднял руку: – Я голосую за то, чтобы немедленно обследовать остров!
Вовчик, который в силу своей учёности просто обязан был изучать всякие не известные науке явления, поддержал его:
– Я голосую за! Потому что мне охота поглядеть на этот остров… и вывести всю эту запутанную историю на чистую воду.
– Я как все, – сказал Пельмень, помолчав, и тоже поднял руку.
Витька обрадовался, что Пельмень не взбунтовался и усмирять такую махину не придётся, уже на правах командира распорядился:
– Значит так… Сейчас берём с собой самое необходимое… Находим лодку… и плывём на ней на остров на разведку… Пока Петрович будет устраивать засаду своим браконьерам, мы всё быстро разведаем и вернёмся. Ясно? Вопросы будут?
– А еду с собой брать? – тотчас задал вопрос Пельмень.
– Ты что, там жить собрался? – зашипел на него Витька. – Не успели поесть, а он опять уже о еде думает… Итак вон раздулся… как барабан.
– Барабан, он не раздувается, – задумчиво сказал Вовчик, – барабан, он тугой… Это воздушный шар раздувается.
– Ты что меня учишь! – заорал Витька. – Барабан – карабан! Шар – башар! Дам вот сейчас биноклем по башке… Сразу узнаешь… как вредничать!
Видя, что Витька не на шутку рассердился, Вовчик с Пельменем больше приставать к нему с пустяками не решились и ушли собираться в дорогу.
Вскоре отряд в полном походном снаряжении быстро зашагал со двора.
– Петрович приедет, а мы уже будем всё знать, – размышлял Витька вслух. – Он похвалится, что поймал браконьеров, а мы ему…
– Вот у нас новость, так новость! – подхватил Вовчик. – По сравнению с которой все его браконьеры просто ерунда…
Но не успели они дойти до вчерашней тропинки, чтобы по ней спуститься к реке, как из своей конуры вылез Чук и, устрашающе скаля зубы, встал на пути.
Витька, возглавлявший экспедицию, резко остановился, на него налетел Вовчик, глаза которого прикрывали поля здоровенной шляпы, и замыкавший шествие Пельмень с ходу врезался в замешкавшихся товарищей. От его тарана Витька пролетел далеко вперёд и очутился перед разинутой пастью Чука, который, воспользовавшись такой удачей, мгновенно вцепился в Витькину штанину. Умный пёс, чтобы не покусать гостя, трепал штанину не больно, но достаточно грозно, для того чтобы экспедиция, временно свернув свои исследования, в паническом беспорядке отступила к сторожке, голося:
– А-а!
Нагоняя ещё больше страха, Чук преследовал троицу огромными прыжками и рычал, будто лев. Загнав ребят в дом, Чук вернулся в свою конуру и улёгся отдохнуть от волнений.