В открытую дверь врывался шум из второй редакторской: беспрерывный скрип патриархального факса, трели мобильников, шаги и возбужденные голоса:
– Борис Сергеевич, мы не смеем это пропустить!
– Это и это!
– Зарезать и убрать к той матери!..
– В час сорок три ночи. Ровно в час сорок три. Может вам еще секунды выдать?
– Дай, дай сюда, блядь! Простите, Жанна…
Ирина Красина была готова вскочить и в сердцах хлопнуть дверью, но за последний час эту самую дверь открывали десятый раз, чтобы задать какой-нибудь несвоевременный вопрос, воспользоваться электрочайником или тупо поглазеть на нее, растрепанную, не выспавшуюся, злую. Редакция газеты «Альтернативный шок» в сегодняшнее утро стала самым взбалмошным местом на земле. Вздрогнув от очередного выкрика Полуевского, Ирина свернула страницу «Ворда», не допечатав абзац, и отвернулась от ноутбука к окну. Из приоткрытой створки дышало июльским зноем, не ослабевавшим даже по ночам. Статья не складывалась. Два года назад, когда Красина впервые переступила порог редакции, ее тексты были осмысленнее и стройней. Она не могла понять, что ее привело сегодня в редакцию. Звонок шефа на рассвете? Обязательность, привычка приходить на работу с головной болью, в выходной, с температурой – приходить совершенно всегда? Желание сдать материал, обросший новыми подробностями? Сегодня не вышли Андреев, Норбиев, Грач, Варя – секретарь Полуевского и оба фотографа. Скорее всего, они уже не выйдут никогда. Газета, разваливалась, рассыпалась на части, как мысли в голове Красиной, как все в беспокойном мире за окном. А Ирина пришла, наверное, все-таки из-за своей дурацкой обязательности.
Расстегнув сумочку, она взяла сигарету с перламутровым гробиком-зажигалкой и встала. Курить не возбранялось в любом углу редакции, хоть с полным нахальством в лицо Полуевскому, а она почему-то предпочитала уединяться в комнату рядом с туалетом, где на кафеле красовалась табличка «Место для курения женщин». Какая ерунда: будто для женщин должно быть отведено совершенно особое место! Глупый мужской шовинизм. Скоро и ему придет конец.
На минуту она задержалась у зеркала рядом с книжным шкафом, чтобы поправить волосы, темной волной укрывавшие часть лица. Из-за красных прожилок глаза казались не голубыми, а водянисто-серыми, привычный румянец стерли суматошные дни. На лбу обозначилась морщинка. И это в ее неполные двадцать шесть!
– Ведьма, – прошипела отражению Красина. – Хотя теперь-то какая разница.
Она глотнула остывший кофе и, зажав в руке сигарету, направилась быстрой походкой к лестнице.
– Ирочка, когда поспеет материал? – окликнул ее Борис Сергеевич.
– Как только, так сразу, – сухо отозвалась она и сбежала по ступенькам на первый этаж.
Прижавшись спиной к прохладному кафелю, Ирина закурила. Здесь, в тиши, разбавленной капелью неисправного крана, у нее возник соблазн не возвращаться в кабинет. Оставить наверху ноутбук, любимый кофейный сервиз, даже сумочку с массой полезных вещей и уйти, не прощаясь, навсегда. Кому нужна была ее статья, похожая на тысячи других, тиражируемых газетами по всему миру? Все вертелось вокруг одного слова: «астероид». Темная тень Головы Горгоны уже легла на Землю, сметая с газетных полос политические дрязги, новости экономики, спорта, шоу-бизнеса, потеснив вездесущую рекламу, колонки с прогнозами погоды и телепрограммы. По телеканалам и радио тоже говорили о летящей к планете смерти. Только о ней. Каждый час из обсерваторий приходили свежие данные, компьютеры выдавали новые расчеты: вероятность столкновения 92%, 91,7%, 93,3%. Какая глупость! Будто пересчет несчастных десятых долей мог спасти мир. Мир уже знал, чувствовал каждым нервом, что он обречен. И только по инерции играл, точнее, доигрывал в прежнюю никчемную жизнь.
Вчера Королевская Гринвичская обсерватория опубликовала выкладки, по которым Голова Горгоны должна упасть между Канарскими островами и Швейцарией. Этот прогноз подтвердила японская исследовательская группа «Субару» и китайцы. В Европе нарастала паника, за час были раскуплены билеты на морские и авиалинии до Южной Америки, Австралии, якобы благополучных районов Юго-Восточной Азии. А в России экстренное заседание Госдумы длилось до глубокой ночи: решали вопросы по эвакуации населения в Сибирь, на Дальний восток и объемам выделяемых для этого средств. Еще одна совершенная глупость: будто где-то можно спрятаться от Конца Света! Будто госбюджет и деньги вообще после девятого августа не потеряют смысл! Ведь скоро на Земле не будет людей, но погибающее человечество даже у края небытия никак не может освободиться от страсти к денежным знакам, цифрам, процентам.
– Они будут заседать еще неделю, – выдохнув тонкую струйку дыма, проговорила Ирина. – Заседать, заседать, как у них принято и, ничего толком не решат. В последний момент разбегутся напуганными мышами, спасая каждый свою шкурку.
Она глянула в окно, заслоненное наполовину традесканцией, и увидела красный «Форд». Машина подкатила прямо к ступенькам. Ирина метнулась к двери. Когда на пороге появилась Светлана Хитрова, Красина поманила ее пальцем.
– Все куришь? – с издевкой осведомилась подруга.
– Прячусь от разгневанных мужчин, – сбив пепел с сигареты, Ира грустно улыбнулась. – Что там у тебя?
– С ума сойти что, – Светка, стуча каблуками, прошла до раковины и села на тумбочку. – Я не знаю, как статью делать. Не представляю! Если, по правде, жуткая выйдет статья. Слышала уже – мне Полуевский поручил отработать по теме «Как выжить девятого августа»? С утра моталась по четырем адресам: к одному старому академику, к знакомым в МЧС, геофизикам и центр травматологии. Черт меня туда понес – на калек насмотрелась, меня до сих пор трясет. Но кое-чего наковыряла. Неутешительного. Такого, что волосы дыбом, – она запустила пальцы в стриженную челку и взлохматила свои красивые, каштаново-рыжие волосы.
Красина выжидательно смотрела на нее.
– Что вчера по TV Центр говорили про метро – совершенная чушь. Теперь я это поняла. В метро никто не выживет. С полной гарантией оно станет общей могилой, – продолжила Света, вертя в руках коробочку диктофона. – По мнению старичка-академика, астероид даже меньшего размера способен пробить земную кору, взбаламутить мантию, и тогда по всей Земле будет вулканический ад. Землетрясения сокрушительной силы следует ожидать даже там, где их никогда не было. Туннели метрополитена сомнутся. В лучшем случае останутся небольшие пустоты, где тоже никто не выживет. Его же версию подтверждают геофизики.
– Падения ожидают в Атлантике или на западе Европы – до нас далеко, – заметила Ира. – Может не так все страшно?
– Послушай дальше! – оборвала ее Хитрова. – Если в Атлантике, то земную кору все равно пробьет – там она тоньше Евразийской. И будут цунами высотой в несколько сот метров. В некоторых местах больше километра. Представляешь такой водяной вал? – она вскинула руки и угрожающе ими качнула. – С покореженными кораблями, обломками зданий, машинами и мертвыми людьми! Волна три-четыре раза обойдет земной шар. Шансы спрятаться от нее остаются только где-нибудь в горах. И спрятаться – не значит выжить. Это не я придумала, Ириша. К большому сожалению не я такая злая фантазерка. Это выводы предварительного компьютерного моделирования катастрофы. Чтоб они провалились с такими выводами! А если астероид шлепнется на континент, то прогнозы ничуть не лучше: воронка в четверть Европы, ударная волна сумасшедшей силы, разлом литосферной плиты и ряд каких-то умопомрачительных явлений. До Урала, говорят, даже тараканы не выживут.
Светлана на минуту замолчала, поглядывая на разволновавшуюся после ее слов подругу, неторопливо открыла сумочку.
– На, полюбуйся, – Хирова протянула подруге фотографию, распечатанную в институте. – Собственно Голова Горгоны. Снимок с американского телескопа.
Ирина взяла картонный листок, неуверенно, словно с опасением. Между бледных звезд довольно четко выделялся объект на самом деле похожий на голову. На голову лошади или скорее дракона с черными пустыми глазницами-кратерами, в которых таилась смерть. Трещина в нижней части астероида, изъеденной глубокими астроблемами, походила на пасть, вот-вот готовую показать зубы.
– Видишь, здесь и здесь, – Света ткнула пальцем в пятнышки справа от астероида. – Это чудовище сопровождают несколько десятков крупных осколков. Каждый из них в отдельности уже представляет серьезную угрозу.
– Полуевский послал тебя вроде собрать материал для оптимистичной статьи, а ты все страхи да страхи, – не отпуская фотографию, сказала Ира. – Неужели мы все обречены? Не хочется думать об этом, Свет.
– А думать надо, госпожа Красина. По мнению Серафимовского, в случае катаклизма на Земле могут остаться лишь небольшие области, которые пострадают меньше других, где будут какие-никакие шансы на выживание. Определить точно эти районы академик не берется, но на карте у него обозначены участки севернее Алтая, Центральное Тунгусское плато, области в Индии, центральном Тибете и Южной Америке. Оставаться в Москве, он говорит, полное безумие даже при щадящем сценарии катастрофы. А еще он сказал мне по секрету…
– Ну, что он тебе сказал? – Красина в нетерпеливом ожидании наклонилась к подруге.
– Сказал, что по большому счету человечество обречено. За падением астероида на много лет наступит эффект ядерной зимы. Температура по всей планете опустится до минус пятидесяти или еще ниже. Продуктовый запас без воспроизводства быстро истощится, и выжившие будут обречены на голодную смерть. Или хуже того: вулканы, которых возникнет до нескольких тысяч, сделают атмосферу непригодной для дыхания. Это старик так думает. Геофизики советуют не тратить времени даром и ехать на восток. Тоже рекомендуют куда-нибудь за Енисей или хотя бы к Томску. Они собираются всем институтом.
– И ты на это решилась? – Ирина подошла к окну, поглядывая на непривычно пустую улицу. Двух старушек, бредущих от Дома быта и машину скорой помощи, под вой сирены промчавшуюся к Дмитровскому шоссе.
– Я жить хочу, Ириш. Провались пропадом наша редакция вместе с офиненными премиальным! Зачем теперь деньги? Сгореть с ними в августовском аду? – Света забрала фотографию, небрежно сунула ее в блокнот и повторила: – Я жить хочу.
– Да, деньги теперь ничего не стоят, но в редакции мы получаем хоть отчасти правдивую информацию, – неуверенно произнесла Красина. – И как мы уедем? На поезда и самолеты в восточном направлении билетов нет. Хотя можно достать через Зимина за триста пятьдесят тысяч до Омска. Слышала, решается вопрос в Минтрансе о предоставлении грузовых вагонов под перевозку пассажиров. Прямо как во Вторую мировую войну.
– Поедем своим ходом на машине. Моей, – Хитрова с раздражением сбросила вызов с мобильника. – Говорят, за Урал идут бесконечные колонны. По Московской области бензин найти все труднее. Если засидимся, то до девятого августа далеко не уедем. А здесь все хуже. Днем сметают с прилавков консервы, крупы и всякую дрянь. По ночам в наглую грабят магазины. Вчера на моих глазах разнесли витрину гастронома и избили сторожа. В темных переулках тусуются какие-то отморозки. На Казанском вокзале расстреляли милиционеров, задерживавших посадку в поезд. У людей начисто крышу сносит. Нельзя здесь оставаться. Так поедешь или будешь ждать Игоря?
– Не знаю. Он до сих пор в Калининграде и в Москву может не вернуться, – Красина нервно дернула плечами.
– Не может. Он точно не вернется, – Светлана взяла ее за руки. – Он всегда думал только о себе.
Ирина, отвернувшись к двери, молчала. В груди было как-то тяжело и снова хотелось курить. Не из-за Игоря. Их отношения давно расстроились, и нужны они как белка в жару черепахе.
– Что там с твоей статьей? – перевела разговор на другую тему Хитрова. – Накопала что-нибудь по ночной вспышке? Ведь третья со среды.
– Накопала… Звездочкам с синими юбочками никто из людей науки не взялся дать ясного определения. И было их не три, а две. Вчера и со вторника на среду. Я пыталась узнать, как они хотя бы гипотетически могут быть связаны с астероидом. Астрофизики считают, никак. Они вообще не могут дать объяснения этому явлению. По каким-то признакам вычислили, что первая вспышка случилась до орбиты Марса. Вторая зафиксирована с большей точностью и произошла ближе к Земле. Где-то в сорока миллионах километров. Светимость ее ниже, а всплеск в радиодиапазоне выше. Вот и все. Скупая информация от ученых и много домыслов от уфологов, мистиков и всяких оракулов. Ядрин из центра аномальщины утверждает, что это тормозной след инопланетного корабля.
– Тормозной след, – усмехнулась Хитрова. – Сам он тормозной след. Дебил еще!
– Некий Петр Петрович Иванищев из конференции Второго пришествия Господня – ты должна его знать по выступлению в Камертоне, – напомнила Ирина. – И в Комсомолке была его скандальная статья. Так вот, он говорит, что обе вспышки – явление Ока Господня, которое будет наблюдать за концом нашего мира, назначенного за прегрешения. Спасутся только те, кто соберется на озере Ильмень и встретит судный день в искренней молитве. Для спасения он также выделил…
Ирина не договорила: дверь в курилку распахнулась, на пороге появился Сашка Водопьянов и заорал:
– Красина, на Ленте Ру важная инфа по твоим вспышкам, а ты здесь все сплетнями занимаешься. Бегом к Полуевскому!
– А не пошел бы ты со своим Полуевским! – вместо Ирины резко отозвалась Хитрова.
– Борис Сергеевич! – раздался верещащий голос сверху. – Скорее сюда! Экстренный выпуск новостей! Сообщение из Штаб-квартиры ООН!
– Ладно, идем. Посмотрим, что там твориться, – Светлана встала с тумбочки и шагнула к двери.
Когда Ира поднялась за Хитровой в холл, заставка уже слетела с телеэкрана. Генеральный секретарь, вопреки обычной сдержанности, казался нервным как суслик, получивший пинка. После первых же его слов по редакции прошелся ропот. Полуевский выронил кружечку из рук, расплескав на стол парящий кофе, а Красина поняла, что возвращаться к недоделанной статье теперь не имеет смысла.