До темноты подчинить «Лэнд Крузер» не свезло. Климентьев просмотрел большую часть проводки, нашел пулю, срикошетившую от движка и встрявшую в пластике, но места разрыва проводов при всех стараниях-сопениях не обнаружил. Под конец он все меньше размышлял о мудреных электрических схемах японца, чаще ругался, понося малолетних дебилов с АКСом, и много курил. Пока он ковырялся под капотом или возле рулевой колонки, Лугин подсвечивал фонарем, вполне понимая: сегодня они хрен с места тронутся. И счастье, если до неисправности удастся докопаться завтра. Мичман даже задался вопросом: а что, если ее вообще не выйдет починить гребаную Тойоту? Ведь коню понятно, что ни эвакуатора и ремонтных служб не вызвать ни за какие деньги. И денег по серьезному счету не осталось – так, валялась в кармане тоненькая пачка тысячарублевок. На них если в ближайшем будущем тех же чипсов не купишь. Без машины Лугин с Климентьевым были обречены. Оставалось возвести в чистом поле палатку и в смиренных молитвах под водочку дожидаться конца света, который неминуемо накроет Подмосковье, области до Уральских гор, и далеко за них. Ну, можно еще обвешаться рюкзаками и двинуть пешком за Вязники. Там, по не особо верным слухам, сел звездолет, пролетавший днем. Как он там сел и зачем, оставалось загадкой, об которую Сергею не хотелось ломать без того нездоровую голову. Сейчас его помимо поломанной машины напрягало соседствовавшее в трех десятках шагов кафе. К вечеру там собралась неприятная компания: пассажиры с ПАЗика-катафалки и семи-восьми разномастных легковушек. Позже к ним присоединились ребята в коже, прикатившие на навороченных мотоциклах – последние байкеры угасавшего мира. Большинство были вооружены. Шли кто с ружьем, кто с обрезом или кобурой на широком ремне. Рожи небритые, движенья и разговоры либеральные, за гранью фола. Едва стемнело на стоянке и справа от кафе запылали костры. Халявная водка с бесхозного бара лилась рекой, разогревая кровь до дурного градуса. Мангал, стоявший недалеко от Денисовой машины, уволокли к распахнутым дверям, и от него скоро повеяло запахом шипящего на углях мяса. Из разбитого окна заведения все громче доносились песни, крикливые споры, мат.
Глядя из салона «Лэнд Крузера» на происходящее, Климентьев думал, что эта ночь вполне способна родить еще более злые разборки, чем прошедший день. И может, было бы мудрым, удалиться в лесополосу с палаткой, заночевать там. С другой стороны, бросать без присмотра машину не хотелось. Они выпили с мичманом бутылку коньяка, закусив сардинами, колбасой, коей имелось восемнадцать с половиной палок, и попытались провалиться в сон.
Как ни странно, ночь прошла без единого выстрела, даже без нормальной драки.
Денис, открыв глаза, посмотрел на часы: натикало семь тридцать. Нужно вставать и снова ковыряться в замороченных системах джипа, искать надкушенные пулей провода, приводить в чувства компьютер и чем-то латать радиатор. Выбравшись из машины, Климентьев в первую очередь закурил, оглядел стоянку и окрестности кафе. Возле потухших костров дремал не протрезвевший люд. Устроились кто на траве, кто, подстелив спальник или куртку, отдельных личностей сон скосил на голой земле. Повернувшись к трассе, Денис сделал неприятное открытие: за вечер и ночь пробка не рассосалась, а лишь значительно приросла. В сторону Владимира до пролеска, который скрывала насыпь трассы, стояли машины в несколько рядов. Многие съехали на обочину или, совсем разуверившись в движении вперед, скатили в поле и основались там. Вряд ли причиной столь долгой задержки была колонна военных: при любом раскладе она давно прошла Нижний Новгород. А вот кафравский звездолет, если он сел у Вязников, беспорядка вполне мог наделать на много дней вперед. К нему бы сразу ломанулись желающие покинуть Землю – таких наверняка набралось в разы больше, чем мечтавших о спасении далеко за Уралом. Ломанулись бы, оккупировали все возможные дороги и подъезды, отсюда и полный коллапс движения по М7.
Климентьев скинул куртку, засучил рукава и поднял капот. Отвертки и набор ключей так и остались лежать с ночи на куске замасленного полиэтилена возле аккумулятора. Уже при утреннем свете Денис осмотрел оплетки проводов, придирчиво ощупал их, одновременно выискивая следы рикошета пуль. Не обнаружил никакого намека на обрыв. Оставалось снова свинтить торприз и поискать под обивкой в салоне. Чтобы разбудить Лугина, было достаточно слегка потянуть ружье из его рук. Мичман подскочил как ошпаренный, еще чуть и пальнул бы с неразберихи в друга.
– Не шути так, Климыч, – недовольно проворчал он, возвращая предохранитель в безопасное положение. – Ты ж знаешь, я – дурак, если не выстрелю, то в морду могу дать.
– Ну, молодца, – усмехнулся аспирант. – Напугал почти насмерть.
Они позавтракали, не особо раскладываясь, лишь вскрыв банку с лососиной, нарезав хлеба и свежих огурцов. Трапезу запили минералкой.
В четыре руки глумиться над Тойотой вышло легче и быстрее. Уже к половине десятого Климентьев вдруг запустил испачканные смазкой пальцы в пышный чуб и произнес волшебное:
– Вот оно! Охренеть, Серж! Кабы знал сразу!
– Ага, кабы… Мухоморы – тоже грибы, – радость обнаружения поломки для Лугина вышла какой-то серой, как изнанка старого плаща.
Разорванные за магнитолой проводки скрутили, и по медным жилам машины сразу потекла электрическая жизнь. Пока Климентьев возился с компьютером, Сергей успел кое-как законопатить радиатор. Ближе к полудню они были готовы в путь. Тронулись полем вдоль дороги по проложенному некоторыми отчаявшимися от ожидания водителями следу. Впереди, переваливаясь на неровностях, медленно полз «ГАЗ-66», еще дальше в пыли катила «Нива», перед ней трактор в сцепке с легковушкой и внедорожник: «Чероки» или «Пэтриот» – издалека не слишком понятно. Денис остерегался давать нагрузку на мотор, останавливался почти через каждый километр, вылезал из кабины, чтобы проверить плюющийся кипятком радиатор. Таким темпом бензина они сожгли уйму. Пожалуй, если бы по шоссе, хватило до самого Нижнего Новгорода, но выхода другого не было.
Лишь к пятнадцати часам добрались до Сосновки и вышли на грунтовую дорогу. Асфальтовое полотно мелькало за деревьями невдалеке и вело к Сеньково, но там тоже был затор. И возле белевшей под бугром фермы стояли легковушки, два автобуса, грузовики. Чем ближе к Вязникам, тем больше машин виднелось по сторонам: двигались по разбитым грунтовкам, проселочным, по кое-как пригодной колее, у кого позволяла техника – прямо пашней. А когда подраненный «Лэнд Крузер» докатил до Октябрьского, и справа показалась железнодорожная насыпь, за ней сами Вязники, Лугин понял причину столпотворения.
– Ну-ка, останови! – сказал он Климентьеву.
Они вместе вышли из джипа и поднялись на поросший лебедой холмик.
На востоке километрах в семи вырисовывался синевато-черный силуэт: звездолет-улитка. Сергей не заметил его раньше из-за лесополосы, тянувшейся вдоль огородов.
– Вот такие дела… – проговорил Денис, бросая взгляд на близкий город.
– Слышь, подъедем к нему, поглядим, что там? – мичман кивнул в сторону инопланетного корабля.
– Движок вот-вот стуканет, – Климентьев присел на корточки, прикрыв глаза и воскрешая в памяти карту окрестных дорог, которые за последние два года он немного изучил.
«Чертовы кафравцы! – пронеслось в распухшей от жары и тряски голове. – Угораздило прилететь точняком сюда».
Если бы радиатор был в порядке, то Денис решился бы поехать на Успенский Погост, с него выйти на трассу к Мурому или вернуться на шоссе М7 двадцатью километрами восточнее, в надежде, что дорога там свободна. Но раздолбанный радиатор ссал и ссал кипятком, в него уже вылили почти весь запас питьевой воды, и Климентьев всерьез опасался угробить двигатель. Единственно разумным решением было бы, двинуть в Вязники. Где-нибудь в мастерских, брошенных магазинах или складах попытаться найти Тойотовский радиатор или сносную замену. Сделать это, конечно, будет нелегко, может, и вовсе нереально, но только через Вязники лежал единственно возможный для них путь в Красноярск.
Додумав, он встал и поделился планами с Лугиным.
– Ерунду говоришь, – отверг мичман. – Суди сам: город маленький. Дрянной городок. У них, наверное, и станции техобслуживания приличной нет. И нормальных магазинов. Все давно брошено. Чтобы облазить в потемках их запасники уйдет время. Может, не один день. Как сам догадываешься, электричества там тоже нет, стоят насосные станции и полный кризис с питьевой водой. Все это – только раз. А два: в городе сейчас дурдом – улицы запружены поднавалившим автотранспортом, в связи с посадкой звездолета. Будет только хуже. Сейчас все сюда ломануться. И с Владимира, и Новгорода, и с того же Мурома. Городок станет чисто ловушкой для дураков, из которой не выберешься, пока не улетит кафравская техника. В общем, не советую, ласково говоря.
– А что советуешь? – Денис хмыкнул со скепсисом.
– Да тоже ничегошеньки разумного, – Сергей пожал плечами. – Пока звездолет здесь, заторы будут на сто километров вокруг. Поехали, поглядим небесную улитку, пока до нее можно добраться. Тут всего-то десять километров – не больше.
– И чего тебя к нему тащит? – Климентьев обернулся на Уазик, с рычанием объезжавший его Тойоту. – Может, ты надеешься свалить втихаря с Земли?
– Того, что мы встряли здесь по самые сморщенные помидоры. Делать больше нечего. Выбирай: стоим столбами среди поля или поехали, хоть с братьями по разуму поздороваемся.
– Глупо это.
– Тогда еще слушай аргумент, – Лугин прищурился. – Звездолет приземлился не просто так, а, скорее всего, для эвакуации народа. Хотя не понятно, чего кафравцы нами озаботились. Может Президент подписал договор или еще какая байда приключилась. Теперь внимание, Климыч: куда денутся машины тех счастливых граждан, которые отправятся на новую родину?
– Ну, морячок, хитрожопый, – рассмеялся Климентьев.
– То-то, аспирант. Будут тебе там и радиаторы в необъятном количестве, и любые машины за шапку сухарей, и бензина будет аж море без кружки. Я так подозреваю, что на обычную тушенку можно будет выменять много полезного. Ведь дорога к чужим звездам определенно требует побольше жратвы про запас. Так что, колбаса и консервы из твоего багажника – самая твердая валюта.
– Убедил. Глядишь, на самом деле радиатором разживемся, а то и джипярой свежей модели, – сказал Денис, хотя свой «Лэнд Крузер» он разменял бы на что-нибудь новее с крайне большими оговорками.
Они спустились к машине. Движок слегка поостыл, и Климентьев неспешно покатил через скошенный луг к прогалине в лесополосе.