На улице было довольно холодно несмотря на то, что дни в апреле были жаркие, словно июльские.
Накинув легкое пальто, Оля вышла из квартиры и стала быстро спускаться. На втором этаже она увидела соседок, у которых мужья тоже работали на станции. Как только они заметили подружку, так предложили ей закурить сигарету, однако та отказалась. «Что с тобой сегодня такое? Куда ты собралась в два часа ночи? Это из-за пожара?»– последние слова, что слышала Оля вслед. Оказавшись на проспекте Ленина, до ЧАЭС идти ей нужно было около трёх километров. К счастью, увидев соседа, который рылся в багажнике своей машины, она остановилась и быстрым шагом направилась к нему.
– Гришка! Привет, а ты чего не спишь?
– Доброй ночи, да не спится мне, весь день спина ноет, а тут еще и врыв на станции, ну я и вышел посмотреть… Заодно и удочки убрать из багажника, а то вон у Тольки из 13 дома кто-то снасти из машины спёр. Кстати, на станции же Николай работает, он тебе не сказал, что случилось? Да и куда ты в такую темень собралась?
– Нет, не сказал. Я пыталась ему позвонить, но все линии оборвали, поэтому я к нему собираюсь, переживаю сильно… Это же может быть катастрофа глобальных масштабов!
– Да чего может случиться? Мирный атом в каждый дом! Советские реакторы самые безопасные в мире! Я то уж точно уверен, что всё в порядке. Как говорится, пусть будет атом рабочим, а не солдатом!
В этот момент Ольга с недоверием посмотрела на соседа. Как же не нравилась ей эта частая фраза горожан. Она понимала, что насколько бы безопасной не была станция, при любой ошибке может произойти что-то серьёзное. Однако спорить она сейчас не хотела, ведь в квартире спит её маленькая дочка, которую она оставила совсем одну. Да и Ольга даже представить не может, что же сейчас с её мужем, которого она хочет поскорее найти и забрать домой, огородив свою семью от ужаса, который вот-вот способен их настигнуть. Собрав свои мысли, девушка наконец сказала:
– Ладно, Гриша, у меня к тебе будет просьба… Можешь, пожалуйста, отвезти меня на станцию? Я Колю хочу забрать, а пешком идти три километра, я боюсь не успеть…
– Не успеть до чего? – вопросительным голосом проронил Григорий, но посмотрев на обеспокоенное лицо соседки, понял, что сейчас вопросов лучше не задавать. Закрыв багажник, он махнул рукой, подавая положительный знак.
Сначала им предстояло проехать проспект Ленина, который ночью был совсем безлюдным. Слева и справа стояли дома, все новые, современные. На некоторых даже были выкрашены цитаты, мотивирующие граждан трудиться и упорно работать. Кое-где в окнах можно было увидеть слабый свет, скорее от светильника. Выехав за пределы Припяти, они наткнулись на машины пожарных.
– Почему так много машин? – испуганным голосом произнесла Оля.
– Как это почему? На крыше четвёртого энергоблока пожар, думаешь, там одним караулом всё потушат? У нас же всё-таки не Хиросима, не переживай, всё с твоим Николаем будет хорошо, – промолвил Гриша, посчитав, что это хоть как-то успокоит соседку. Но не прошло и минуты, как он решил разрядить напряжённую обстановку.
– У меня друг на такой электростанции работал, только на Ленинградской АЭС. Так вот он мне рассказывал, что от всех этих станций подаётся электричество во многие города. Ты только представь, одна такая огромная машина даёт нам свет. Удивительно!
Все эти монотонные разговоры измучили Ольгу. Она не могла больше слушать про реакторы, электричество, машины и все тому подобное. Её мысли были забиты дочерью и мужем. За обоих она переживала так сильно, что порой забывалась, где находится.
И вот, спустя десять минут езды, она наконец оказалась возле станции. Вблизи взрыв казался еще ужаснее. Разрушенные конструкции свисали с крыши, падали на землю, распространяя пламя. В отдельных уголках станции были разбросаны графитовые блоки, от которых исходило огромное количество дыма, стремящегося вверх. Пожарные пытались затушить горящий графит и ядерное топливо, но это было не так-то просто. Кто-то изнемогал и кричал от боли, заваливаясь на других работников и прося о помощи; кто-то пытался вывести коллег из эпицентра взрыва. Смотреть на это без эмоций было просто невозможно, ведь никто не знал, что это и насколько может быть опасным находиться на территории электростанции, так как вся земля здесь ужасно фонила, пропитывая каждого опасными радионуклидами.
– Ты со мной пойдешь? – твердым голосом спросила Оля.
– Что… Нет, зачем? Я в этот ужас идти не собираюсь, – замешкавшись высказал Гриша.
– То-есть, теперь ты боишься? Кто же мне говорил, мол мирный атом в каждый дом? Ладно, на тебя я больше времени тратить не собираюсь. У меня в квартире десятилетний ребёнок один, а тут муж, который может погибнуть!
Развернувшись в сторону четвёртого энергоблока, она быстрым шагом направилась к станции. В то время, как пожарные были заняты делом, а работники бегали из стороны в сторону, Оля быстренько натянула белый халат, надела шапку и вспомнив путь до реакторного отделения, пошла прямиком по золотому коридору. На неё никто не обращал внимания, и в этом ей крупно повезло. Пройдя всех работников, ей пришлось еще пройти чуть вперёд, и тогда она бы дошла до кабинета, в котором работал её муж. Наконец перед глазами высветилась табличка, которая свидетельствовала о том, что девушка пришла правильно. Смутило её лишь то, что ручка была в крови, но сославшись на краску, она решилась зайти. И вот, чуть приоткрыв дверь, Оля впала в ужас. Кроме разрушенных стен и упавших конструкций там больше ничего и никого не было. С потолка свисала огромная балка, обмазанная непонятной жидкостью. Слева стоял огромный аппарат, видимо, измерявший радиацию. Оля попыталась его включить, но он оказался сгоревшим и несколько искр вылетели прямо перед лицом женщины. Она больше не могла сдерживать эмоции, бушующие внутри. Девушка упала на пол и начала рыдать, то хватаясь руками за голову, то обхватывая живот, который начинал ужасно болеть. Однако, в надежде, вдруг Коля где-то здесь, она снова поднялась, отряхнула халат от непонятной пыли и стала быстро разгребать завалы. Руки обжигались ядерным топливом, было ощущение, что по коже проводят раскалённым свинцом, но о своей жизни девушка в этот момент совсем не думала, как не думала и о дочке, которая осталась одна в квартире. Ведь Настенька еще не знает, что происходит в этот момент с её родителями.
Спустя пять минут Оле резко стало плохо. Чувствовалась резь в глазах, тошнота, жар. С самого начала во рту был металлический привкус, на что девушка не обратила должного внимания, а ведь Коля ей говорил, что это один из признаков повышенного радиационного фона. Взглянув на свои руки, она чуть ли не потеряла сознание. Кожа свисала. Складывалось ощущение, что она бурого цвета, что подтверждает наличие ядерного загара. Ольга поняла, что мужа здесь она не найдет, ей пора возвращаться, ведь мысли о дочке, которая осталась совсем одна, терзали женщину и вызывали чувство вины. Направляясь по золотому коридору, девушка, цеплялась за стены, падала, пыталась встать, еле-еле опираясь на ноги. Подступала рвота, она уже не могла идти, и в один момент ее глаза стали закрываться. Последние слова, что Оля слышала, были такими: «Девушка, с вами всё в порядке? Что вы делали в реакторном отделении, там же небезопасно! Скорее, несите ее в скорую!»
Чуть придя в себя, она видела, как её подносят к машине, кладут на носилки, и тогда взгляд пал на него… На её Колю, который, как и она находился в том кабинете. Его лицо было опухшее, всё красное и окровавленное. Он лежал без сознания. Её переполняли эмоции. Ей хотелось плакать, кричать, но из-за сильной боли она не могла даже пошевелиться. Радиация пронзила всё тело и начала убивать её изнутри. «Неужели все это происходит с нами?»– промолвив эти мысли у себя в голове, Оля закрыла глаза и их повезли в Медсанчасть №126. А в это время, за окном машины, виднелось бушующее пламя четвёртого энергоблока.