Ох, ежики! Холодная и мокрая пощечина ливневого заряда была первым моим ощущением при выходе на трап самолета в аэропорту столицы Карелии. Я поспешил поглубже надвинуть капюшон мембранного плаща. Впрочем, помогло это мало: порывы ветра были столь сильны, что ливень временами хлестал почти горизонтально. Нечего сказать, гостеприимно Петрозаводск встречает тех, кто прибыл его спасать! А с учетом того, что прилетели мы в первом часу ночи, картинка сложилась совсем грустная. Честно говоря, глядя в иллюминатор на разверзшиеся хляби небесные, я сперва заподозрил худшее – что не обошлось без местного Источника, но почти сразу отмел эту мысль: те смертоносные ливни, которые едва не убили Алину с Эдуардом на Херде, уже принялись бы разъедать корпус самолета и все вокруг, так что нас, похоже, встречал обычный сентябрьский циклон.
Впрочем, надеюсь, не только он: северо-западное отделение АПБР, базирующееся как раз в Петрозаводске, обещало нам всестороннюю поддержку, включающую в минимальной комплектации транспорт, гостиницу и кое-какое оборудование. Мы прилетели вшестером: я, Игорь и четверо Измененных от Посвященного – кинетик, пневматик и два щитовика. Негусто, но и то хлеб. Чем богаты, как говорится. Посвященный армией не располагает. Максимум численность его Измененных тянет на небольшое войсковое подразделение типа роты, а нужны они много где. Так что я на него не в обиде. Особенно после того, как он уговорил Риту остаться вместе с Глебом под его защитой в Белоярской Зоне. Защита защитой, конечно, но если наши три сувайворские команды не справятся со своими задачами, на месте Белоярки возникнет вулкан Новы, и тогда всем, кто там, придет конец. С другой стороны, на это я хоть как-то могу повлиять, а останься Рита с Глебом в любом другом месте, я переживал бы куда сильнее.
Вообще грамотно нас Посвященный на пары разбил. Эдуард с Алиной – муж и жена, Дрон с Шахматистом – сталкеры-напарники, да и мне с Игорем довелось работать вместе и биться плечом к плечу. Конечно, я не очень хорошо знал, что у него за душой, и раскрываться итурупский отшельник не больно-то стремился. Впрочем, тут мы с ним друг друга стоили – оба молчуны. Ладно, разберемся. В деле я его уже видел. Тогда не подвел, надеюсь, не подведет и сейчас…
Ага, нас все-таки встречали. Аэропорт Петрозаводска – это вам не Шереметьево, особенно в нынешние, не шибко спокойные времена. Да и ночь на дворе. Поэтому на выходе из зала прилета народу было совсем мало. Так что здоровенный бородач в камуфляже, берцах и мембранном плаще, держащий над собой табличку со словом «художник», причем с маленькой буквы, сразу привлек наше внимание. Я подошел к нему:
– Художник – это я. Приехали вот с командой к вам… на этюды.
Бородач смерил меня оценивающим взглядом, хмыкнул в ответ каким-то своим мыслям, сказал: «Поехали» и, развернувшись кругом, двинулся к выходу из аэропорта. Угу, краткость – сестра таланта. Мы последовали за ним.
– Пробудившийся Обломок запеленгован в каньоне Рускеала, к северу от Ладожского озера. Пока он не особо активничает, по крайней мере на глаз его активность незаметна. Мы провели разведку парочкой дронов – потеряли оба. Намек поняли и решили больше пока не соваться. Контингент у нас тут, сами понимаете, не сильно многочисленный: оперативники распределены по Карелии, Мурманской и Архангельской областям…
К счастью, в курс дела нас вводил не бородач – тот, скорее всего, обошелся бы десятком слов. Он сидел за рулем микроавтобуса, пробирающегося сквозь ливень по ночному Петрозаводску, а говорил его командир, долговязый и рыжеволосый майор Стебенев.
– А «лояльные» есть? – как бы между делом поинтересовался я.
Майор едва заметно поморщился – похоже, это была его больная мозоль.
– Есть, но немного. Когда Питерская Зона приказала долго жить, наш регион сочли слишком спокойным, и руководство решило «важные стратегические ресурсы» перебросить на другие направления, в том числе и на борьбу с НМП. В общем, остались слезы. Причем в основном самые распространенные специализации – пироманты, пневматики, кинетики.
– А щитовики?
– Парочка найдется.
Я скрипнул зубами:
– Плохо.
– А что, – встрепенулся Стебенев, – ожидаются проблемы?
– Мягко говоря… Полагаю, про фиолетовые тучи вам еще слышать не приходилось?
Майор помотал головой.
– Тогда слушайте. – Я вздохнул и принялся рассказывать.
Пару часов поспать нам все же удалось. Конечно, Измененные в отличие от нас с Игорем в этом не особо нуждались – они могли не спать неделями. Наша стойкость, правда, тоже была выше обычной человеческой, но все же не настолько. А то, что нам предстоит, сил наверняка потребует изрядно.
Разговоры с апэбээровцами, естественно, затянулись. Новости, подобные тем, что мы им принесли, не вдруг и переваришь. А ведь еще надо срочно решать, что с этим делать. Мы, конечно, постараемся «погасить» Источник, но не факт, что сумеем и что успеем до того, как он нанесет первый удар. Мы настоятельно советовали если не готовить город к эвакуации, то хотя бы расконсервировать противоядерные убежища советских времен – авось удастся хоть таким образом спасти побольше народу. В общем, в этом плане мы сделали все, что могли. Конечно, апэбээровцы были бы только за, если бы мы остались помочь им с подготовкой города к обороне: Петрозаводск наверняка первым окажется под ударом Сеятеля, и у нас, признаться, тоже появилось такое искушение. Но мы с ним справились: у нас своя война, и, как ни жутко это звучит, она важнее, чем даже спасение целого города. В обороне эту войну не выиграть. Только наступление. Эта мысль заставила меня горько усмехнуться: с кем поведешься, от того и наберешься. Общение с Посвященным сделало меня более прагматичным и хладнокровным. Я образца десятилетней давности был просто не способен на подобные рассуждения…
В общем, выехали мы с рассветом по дороге на Сортавалу на двух машинах – по сувайвору и двое Измененных в каждой. Мы с Игорем везли также становые бомбы в защитных контейнерах, которые лежали в наших рюкзаках, оттягивая плечи. Правда, плана у нас по-прежнему не было. Кидаться на Источник с шаш… то есть с бомбами наголо? Не смешно ни разу. На Таганае получилось, но там шло несколько отрядов с разных сторон, и Сеятелю приходилось переключать внимание с одного на другой. Здесь его никто отвлекать не будет: местное АПБР засядет в Петрозаводске в глухой обороне. В общем, у меня постепенно складывалось препоганое ощущение, что мы едем на убой – нас просто подпустят поближе и, не мудрствуя лукаво, грохнут. Более того – я буквально спинным мозгом чувствовал, что мы все ближе к точке невозврата: нас вот-вот засекут, а спрятаться, притвориться пустотой по принципу, примененному мной и Ритой на Итурупе, не получится – всю нашу команду Измененных не замаскируешь. А выглядим мы довольно опасно, так как везем серьезное количество стана. Стало быть, по нам скоро ударят, причем основательно, так, чтобы с гарантией насмерть. И альтернативы нет, если только…
На этой мысли мою грудь пронзила ледяная боль, какой я не чувствовал с Итурупа, когда осколок Источника срастался с моим телом. И сейчас он вновь проявил себя, а значит, медлить больше нельзя.
– Стоп! – резко скомандовал я сидящему за рулем щитовику с говорящим именем (или прозвищем?) Армор. – К обочине!
Он удивился, но подчинился беспрекословно: приказ Посвященного был однозначен – мы с Игорем командуем, Измененные подчиняются. Едущая за нами вторая машина последовала нашему примеру.
– Выходим! Совещание…
В голове у меня бурлили мысли, постепенно формируясь в некое подобие плана. Плана, который мог бы показаться чистым безумием, но в отличие от лобовой атаки, в которую мы шли, давал хоть какой-то шанс.
– Что за дела?! – Игорь был возмущен и слегка растерян. – Мы же договаривались действовать быстро, чтобы Сеятель не успел среагировать…
– Ты его эстонцем считаешь, что ли? – с досадой отозвался я. – Он среагирует сразу же, как только мы приблизимся на расстояние нескольких километров. Два сувайвора и четверо Измененных – вовсе не такая мелочь, которую можно не заметить. Кроме того, держу пари, он почует стан.
– И?.. – мой напарник по-прежнему не понимал.
– И тогда он нас уничтожит. Только вот не надо, – остановил я уже открывшего рот для возражений Игоря, – гордых фраз про то, что это не так уж легко. Легко, поверь мне, у Источника средств хватает: фиолетовые тучи, биоморфы, аномалии…
Я достал из сумки ан-детектор, выкрутил его на максимальный диапазон срабатывания, а затем продемонстрировал экран прибора сначала Игорю, а потом всем остальным.
– Видите эти красные пятна? Это аномалии. Они движутся, и довольно быстро. Сюда, нам навстречу. Может, и не на нас, даже почти наверняка так – Петрозаводск за нашей спиной, и они, похоже, направляются туда. Это может быть все что угодно, но готов спорить, что это фиолетовые тучи. Когда они сюда придут, кто-то сомневается в исходе? Лично я – нет.
– И что ты предлагаешь? – спросил Игорь. – Сдаться? Отступить?
– Нет, русские не сдаются. – Я криво усмехнулся. Мой сумасшедший план принял какое-то подобие окончательных очертаний. – Я предлагаю сделать финт ушами. Армор, ты остаешься с нами, Игорь, пересаживаешься ко мне. Остальные, – я повернулся к Измененным, – берете наши рюкзаки со станом и полным ходом в Петрозаводск. Стан вернете тамошнему АПБР, им пригодится для обороны города. А мы тем временем… – Я набрал воздуха в грудь и начал излагать свой замысел…
Когда я закончил, Измененные ошарашенно смотрели на меня, а взгляд Игоря сделался задумчивым.
– Знаешь, – наконец произнес он, – это звучит настолько безумно, что может сработать.
– Тогда решено. – Я снял рюкзак и поставил на асфальт. – Действуем, как я сказал.
– Послушайте… – попытался было возразить пиромант.
– Некогда слушать! – оборвал я его и еще раз показал экран ан-детектора, на котором алые пятна аномалий уже существенно приблизились. – Они нам времени не дадут. По ко́ням!
Нам повезло. Для начала с тем, что среди Измененных нашлись те, кто умеет водить машину. Нам с Игорем в ближайшее время точно будет не до того, чтобы рулить. Щитовик Армор сел за руль, а мы с Игорем вошли в ментальную интеграцию, в кратчайшие сроки накрыв машину «колпаком пустоты». Собственно, это был не полноценный «колпак»: не было смысла пытаться спрятать нас целиком – не прокатит. Но вот превратить сувайворов и Измененного в троих обычных людей, на которых можно не тратить ресурсы смертоносных аномалий, – вполне. «Колпак» маскировал лишь наши особые таланты и нетипичную для простых смертных энергетику. А становые заряды уехали вместе с нашей второй машиной. Может, конечно, я уже опоздал с этим маскарадом и он никого теперь не обманет, но чем черт не шутит?
Ментальная интеграция имела и еще один плюс: мы с Игорем могли общаться мыслеобразами, исключив из «беседы» Армора. Пусть Измененный и в нашей команде, но все же кое-чего ему слышать не следует.
«Ты серьезно думаешь, что сработает?» – в ментальном тоне Игоря было куда больше скепсиса, чем он позволил себе в реале, когда нас слышала вся команда.
«Не думал бы – не предлагал. Шансы пятьдесят на пятьдесят».
«Да ладно?! Ты прямо оптимист, елки-палки! По-моему, так сорок на шестьдесят, если не тридцать на семьдесят».
«Пусть так. Но при лобовой атаке они были бы пять на девяносто пять. В лучшем случае. Как тебе такая арифметика?»
«Фигово! – если можно буркнуть в ментальной беседе мыслеобразами, то у Игоря это только что получилось. – Конечно, твой вариант – лучшее из худшего… – В его тоне прорезалось что-то вроде обреченности. – Только мы ведь понятия не имеем, что представляет собой Нова и справится ли с ней моя способность “обратной перемотки”!»
«Он думает, что справится».
«Кто?»
«Осколок Источника во мне».
Повисшая пауза была наполнена мрачной тишиной.
«Знаешь, меня в дрожь бросает от этой штуковины в твоем теле».
«Знаю. Меня тоже. Но без нее шансов у нас нет вовсе».
Он покачал головой.
«Слушай, это жесть какая-то: без стана, без четкого плана, без группы прикрытия…»
«Мы справимся. Должны справиться! Нам есть за что биться!»
Нет, Игорь ничего не сказал. То есть не передал мне по ментальному каналу никаких мыслеобразов, сдержался. Но все же сувайворская интеграция – такая штука, что почти ничего не позволяет скрыть. Я уловил смутный отголосок его мысли-эмоции, которую можно было истолковать так: «Это тебе есть». Плохо. Очень плохо! Все-таки одна совместная битва, экстрим-операция по выживанию и это безумие с перепрограммированием Источников – слишком мало, чтобы узнать человека по-настоящему. С Ритой мне было бы спокойнее – ей я доверял абсолютно и знал как облупленную. Но она не сувайвор и мне тут не помощник. А Игорь Бахтин… Я только сейчас понял, что он если не сломлен, то близок к этому. Понял, какое опустошение царит у него внутри.
Игорь потерял все, что составляло смысл его жизни. Причем потерял дважды – сначала жену, а потом эту Измененную Ари. Я и представить не могу, что он испытывает: мои-то близкие живы – Рита и Глеб там, под защитой Посвященного, и бьюсь я в том числе и за них. Вернее, в первую очередь за них. А если б их не было? Да, страшно подумать, но вот если б, а? Смог бы я себя поднять, замотивировать на смертный бой просто за абстрактное человечество? Оно слишком велико и многолико, чтобы глубоко чувствовать родство с ним, особенно учитывая, что я – уже не совсем человек.
Но черт подери, надо срочно выдергивать моего напарника из этого убитого состояния, иначе бой мы проиграем, даже не начав. Только как? Есть ли шанс? Или там и впрямь глухая безнадега? Удастся ли мне найти в душе Игоря хоть один маленький живой росток среди пепелища? И желательно до того момента, как мы встретимся с армадой фиолетовых туч.
«Игорь…»
«Да?»
«Я все понимаю, настроение “положите меня в гроб и закройте крышкой”… Дай закончить, пожалуйста! Так вот, повторюсь, я понимаю. И причин для него у тебя более чем достаточно. Только и ты пойми: твой настрой – это не только твое личное дело… Давай так, ты желаешь, чтобы то же самое произошло со мной? А с Ритой, Глебом, Алиной, Эдуардом… да со всеми нашими?»
«Нет, конечно, что за бред ты несешь?!»
«Это не бред, Игорь. Помнишь стих такой:
Лошадь захромала —
Командир убит.
Конница разбита —
Армия бежит.
Блин, как же тяжко передавать стих мыслеобразами, но я справился, к собственному удивлению… потому что нужен он был тут, стих этот. Необычайно к месту. И я продолжил:
«Игорь, от тебя зависит очень многое. Без тебя я не справлюсь. Если ты опустишь руки, мы проиграем. Проиграем мы – выброс Новы сотрет с лица земли Белоярскую Зону вместе с Посвященным, Ритой, Глебом… Враг одним ударом снесет голову сопротивлению, и тогда такая же душевная чернуха наступит у всех жителей Земли, кто, конечно, жив останется. Я не говорю, что ты хочешь такого развития событий. Но если тебе безразлично – результат будет тот же. Если так, честнее будет сразу же это сказать и отойти в сторону, чтобы мы на тебя не рассчитывали».
На несколько секунд воцарилась ошарашенная пауза. Мне даже показалось, что сейчас Игорь выйдет из интеграции и просто съездит мне по физиономии в реале. Кулаком. Оно бы, наверное, и неплохо: встряска, терапевтический эффект и все такое. Но он не вышел. Не съездил. Просто в следующий миг я его боль ощутил как свою собственную. И мне… нет, не то чтобы стыдно стало – я просто не мог поступить иначе, должен был ударить в эту болевую точку, иначе до него не достучаться. Прости, мужик, я сволочь, конечно, но…
«Еще какая! – А, ну да, интеграция, мысли скрывать сложно. Ладно, тем лучше, что он услышал. – К тому же чокнутая сволочь, – добавил Игорь. – На всю голову. Но я с тобой, больной ты сталкер. С тобой и с остальными. До конца. Устраивает?»
«Вполне».
«Тогда с психоанализом завязываем – аномалии на подходе!»
Это он вовремя напомнил, конечно. Мне даже на ан-детектор смотреть не требовалось: весь горизонт представлял собой мрачно-фиолетовый зловещий фронт туч. Они шли сомкнутым строем, этакая небесная фаланга. Шли убивать. До судного часа Петрозаводска осталось совсем немного, а стало быть, нам тоже надо спешить, если мы хотим не только выполнить свою миссию, но и город спасти. А мы очень хотим. Если вовремя вырубить Источник, может, тучи тоже выдохнутся? Не факт, но попробовать стоит.
Армор тормознул было, но я прикрикнул:
– Отставить! Двигайся как двигался. Но будь готов поставить щит, если эта дрянь на нас польется!
Измененный кивнул – понял. Мы с облачным фронтом стремительно сближались. Я почувствовал себя камикадзе, ведущим самолет на американский корабль. «Колпак пустоты» мы довели до максимума. Момент истины. На простых смертных тучи заряд тратить не будут: одиночки и так сдохнут там, куда направляются, а ядовитый дождь весь понадобится над Петрозаводском. Логично? Да. Только это наша логика, человеческая. А у Сеятеля она может оказаться совсем иной.
И щитовик… Он меня тревожил. Вот у него как раз и могут сдать нервы от напряженного ожидания. Вполне объяснимо: готовая в любой момент политься с неба смерть выведет из равновесия кого угодно. Только если он не выдержит и поставит щит… Реакцию Сеятеля я предсказать не могу. Возможно, последует приказ одной из туч на всякий случай отбомбиться по нам. И я не поставил бы наши жизни на то, что щит Армора выстоит против смертельного дождя. А значит, надо исключить случайности. В следующее мгновение я подключил Измененного к нашей с Игорем интеграции. На птичьих правах, конечно, но достаточно, чтобы почувствовать, когда он готов будет сорваться, и предотвратить катастрофу.
Между тем фиолетовые тучи заполнили уже четверть неба… половину… две трети… Мы продолжали ехать как ехали, хотя нервы у нас только что не звенели. Собственно, вот сейчас все и решится. Вернее, даже не все. Это первый момент ветвления событий. Если я в своих предположениях ошибся – мы умрем, если нет – это еще ничего не будет значить: у нас будет еще как минимум два момента, когда все может пойти прахом. Но это – первый, и сейчас все мысли только о нем. Держим «колпак», свои нервы и контролируем Армора…
Тучи закрыли все небо. У меня в висках зверски заломило, и в голову пришла дикая мысль, что словить сейчас от нервов и напряжения инсульт будет совершенно идиотским финалом нашей истории… А в следующий миг я рубанул Армора ребром ладони по шее и перехватил руль из его обмякших рук. Машина вильнула, но на дороге удержалась. Все-таки я успел в последний момент: почувствовал нервный импульс Измененного – он готов был уже применить свои способности. Этой опасности я избежал, зато, если сейчас польется дождь смерти, мы будем беззащитны…
Хорошо, что дорога была сравнительно прямой и совершенно пустой, потому что вести машину с пассажирского сиденья при лежавшем бесчувственной колодой водителе было чертовски неудобно – затекала шея и натянутые мышцы рук и плечевого пояса… И нервы. Будь они как мышцы, их бы уже судорога схватила. Фиолетовая жуть проплывала над нами, словно издеваясь, – как будто находящийся в игривом настроении палач перебрасывал свой топор из руки в руку над шеей приговоренного…
Мне показалось, что эта пытка длилась вечность. На самом деле, наверное, минуты три, я не засекал. Ядовитый дождь на нас не пролился. Я опять не ошибся. Пока. Именно здесь и в этом. Облачная армада миновала нас и понесла тонны жидкой концентрированной смерти на восток, к Петрозаводску. Жаль, что я не верю в разные там Высшие Силы, иначе молил бы их о помощи тем, кто остался в несчастном городе. Увы, больше я им ничем помочь не мог… разве что успеть сделать свое дело быстрее, чем Петрозаводску придет конец…
Со стоном облегчения я наконец-то остановил машину. Потом вместе с Игорем переложил бесчувственного щитовика на заднее сиденье и сел за руль, чтобы продолжить наш путь… Возможно, тоже навстречу смерти, но в моих планах было сплясать с безносой еще одну тарантеллу, чтобы, благодаря за танец, вновь услышать: «Не сегодня».