Утром, переворачиваясь на бок, едва не ору благим матом. Отбрасываю одеяло, видимо само впрыгнувшее в пододеяльник, и, смотря на синяки и ссадины, вспоминаю о своем вчерашнем полете, и, увы, не к звездам, а банально на землю. Осторожно сажусь в кровати и проверяю голову, тело, конечности. Все цело и осталось на своих местах, хотя и болит.
«Значит жив и отделался одним испугом! – радостно кричит внутренний голос. – Надеюсь, в следующий раз тебя на крышу не потянет!»
Начинаю припоминать, что когда очнулся, то увидел испуганное лицо бабы Нюры и еще какого-то мужика, от которого жутко несло перегаром, так что будь у меня зажигалка, и я высек из нее пламя, подорвался бы к чертовой матери.
Этот Горыныч, надо сказать, и затащил меня наверх, бабка дала какого-то снадобья, и я отрубился.
Тянусь к мобильному на столе и смотрю на изрешеченный корпус и паутину на стекле. Да, тебе тоже досталось. Хотя он в этой дыре – бесполезная вещь: фотоаппарат да будильник. Если бы был суеверный, то точно бы подумал, что это пришла ответочка от пауков, которых я выселил. Усмехаюсь. Я не верю в эту муть.
Время на экране показывает пять утра, и я офигеваю. Никогда не просыпался в такую рань.
Поднимаюсь. Не знаю, во сколько положено вставать в деревне, но я жутко голодный. После того обалденного пирога с чаем я больше ничего не ел. Может, внизу есть еще кусочек?
Оглядываюсь. Сумка с вещами, я помню, осталась на первом этаже, но мои вчерашние вещи точно пропали. Вот засада.
Замечаю на стуле сложенную в стопочку одежду. Рассматриваю. Вот те на. Армейские штаны-галифе и матроска. Что за подстава? Но не идти же вниз в трусах и пугать бабку. Нет, я не страшный. Наоборот, в меру подкачанный и подтянутый, но мало ли что. Я уже опасаюсь эту ведьму.
Натягиваю странную одежду и, подойдя к зеркалу, кривлюсь.
Матроскин, е-мое.
Тихо, стараясь, чтобы деревянные ступеньки предательски не вопили о моем появлении, спускаюсь вниз и прирастаю к месту, едва замечаю белокурого ангела в солнечном свете, струящемся из окна. Значит, она не была видением!
Золотые волосы, разбросанные по плечам, точеная фигура, что просвечивается через светлый балахон. Грудь… Ух! Такая полная, приподнятая… Умопомрачительная… Так и просится оказаться в моей ладони… Тонкая талия, за которую хочется взять малышку и припечатать к себе, покатые бедра, за которые бы ухватиться и…
Черт! Не было бы в доме бабки, я бы сразу подкатил к нимфе и, не дав опомниться, залечив базаром, уволок к себе на чердак на съедение… Ммм…
– Вот негодник! – звучит у уха старческий голос, и следом прилетает мокрой тряпкой.
– За что? – воплю я, пытаясь глянуть честными глазами на старуху и заодно не упустить из вида ангела.
– Сам знаешь!
– Я ничего не сделал! – оправдываюсь, но она смотрит таким взглядом, словно взломала код доступа и подслушала все мои пошлые мысли…
– Сделал бы – убила!
Вот точно – ведьма!
Встречаюсь глазами с испуганной девушкой, которая тут же впопыхах начинает застегивать халат на все пуговицы, пряча свою шикарную фигуру в балахон.
– Дени, – представляюсь ей, пытаясь замять неприятный момент.
– Дениска! – переводит вредная женщина.
Малышка улыбается такой же светлой лучезарной улыбкой и произносит:
– Люба!
– Эй, все разошлись! – гремит ведьма.
Возмущаюсь:
– Я есть хочу! Пусть Люба меня накормит!
Та двигается, скорее всего, собираясь исполнить мое желание, но бабка останавливает девушку.
– Командовать в своем доме будешь.