– Золушка! – разбудил меня визгливый требовательный голос откуда-то снизу. – Золушка!!!
Я вскочила на кровати, которая издала противный скрип старыми пружинами, и заозиралась.
В первые минуты даже не могла понять, где я нахожусь, и только потом мозг вспомнил события предыдущего дня. А-а-а, я на чердаке! На чердаке в доме Золушки и её мачехи.
Я вскочила на ноги, ежась от пронизывающего холодного воздуха на продуваемом со всех сторон чердаке. Страшно подумать, какая температура здесь зимой.
– Золушка!!! – ещё громче завопил голос снизу. – Том, старый хрыч, ты же сказал, что она наверху!
Я опрометью бросилась вниз, не желая, чтобы из-за меня пострадал пожилой мужчина. Хорошо, что перед сном я переоделась в тёплое шерстяное платье, найденное в одном из сундуков на чердаке. Не хотелось бы сейчас под крики суетливо снимать с себя ночные ошмётки от платья.
Слетев, словно лёгкая птичка, по лестнице, я распахнула дверь и встретилась нос к носу с высокой, нескладной девушкой. Скорее, даже подростком. Она смотрела на меня с вызовом, задрав курносый нос.
– Так и будешь ныкаться по своим углам, словно мышь?! Маменька же тебе сказала всё прибрать и сготовить к нашему приходу! А ты?!
– А я? – спросила спокойно, чуть наклонив голову.
Она немного сбилась с мысли, видимо, получив от собеседника не ту реакцию, на которую рассчитывала. Но, со свойственной всем подросткам дерзостью, быстро сориентировалась и выпалила, обвинительно ткнув в меня пальцем:
– А ты спала!
– Конечно. На улице же ночь, – пожала я плечами. Потом посмотрела на улицу через окно и поправилась: – Точнее, уже ранее утро. Я, как и все нормальные люди, нуждаюсь во сне. Поэтому я спала. Будет утро, я встану и что-нибудь сготовлю на всех, если вы не умеете. Вы уже приехали? Где твоя мама?
То, что передо мной не леди Тремейн – не было никаких сомнений. Девчушке было на вид лет пятнадцать, ну, может быть, семнадцать. Оставалось загадкой, как она, вместе со своей сестрой, собралась покорять принца. Ведь именно так строился сюжет сказки. Оставалось узнать, как её зовут и как зовут её сестру, потому как в разных переводах и интерпретациях имена тоже разнились. Иногда очень сильно.
Мой ответ настолько не вписывался в каноны, что девушка замолчала, а потом недоверчиво рассмеялась.
– Пока нас не было, ты напилась?! Что за чушь ты несёшь?
Я приподняла брови, ожидая пояснения.
– Перед отъездом я сказала тебе прибраться у меня в спальне и выстирать мои вещи, потому что я хотела сегодня пойти в них к соседям. Но они грязные! И спальня грязная!
– Я собиралась ехать с вами, – напомнила я события ночи, – если бы я поехала, то как бы я прибралась в твоей комнате?
Мне хотелось посмотреть её реакцию на прошедшие события.
– Мы не собирались тебя брать! И ты это знала! И, вместо того, чтобы послушаться маменьку, ты украла одно из платьев Дризеллы и залезла в карету до того, как мы в неё сели!
А вот это уже интересно! Если она не врёт, то, получается, Золушка попыталась обманом поехать на бал? Украла платье? А как же мышки-помощники? Или они и стащили?
Но вместо этого я спросила другое.
– А почему вы не хотели меня брать? Разве на бал не должны были приехать все девушки на выданье?
– Так то на выданье, – внезапно раздался строгий, порядком раздраженный женский голос. Я резко развернулась и увидела высокую фигуру своей мачехи. Она была такой же угловатой, как её дочь, но при этом более высокомерной. – А ты, моя дорогая, уже стара для принца, ты не находишь?
Я вздрогнула и инстинктивно посмотрела, за неимением зеркала, на свои руки. Нет, они всё так же были молодыми и даже чуть припухлыми, что наводило на мысль, что Золушка до моего появления здесь не голодала.
– Почему же я стара? – посмотрела я на мачеху прямо. – Разве в приглашении указывались чёткие возрастные рамки, за пределами которых на бал ехать запрещено?
Леди Тремейн нахмурилась и широким шагом стремительно пересекла коридор, нависнув над моей невысокой, и в этом мире, фигурой.
– Ты странно разговариваешь, Мариэлла.
– Маменька! – возмутилась её дочь. – Мы же договорились называть её Золушкой! Она постоянно пачкает руки в золе, а потом громко рыдает, что её никто не любит, размазывая грязь по лицу. Не зови её по-другому!
– Помолчи, Анастасия, – поморщилась её родительница, рассматривая меня так, словно ожидая какой-то подлянки.
– Принцу нужна молодая жена, – наконец, медленно проговорила она, – а ты уже вышла из возраста, в котором есть шанс выйти замуж за знатного вельможу. Мариэлла, тебе уже двадцать один, но ты ведёшь себя, как ребенок. Неудивительно, что никто из соседей не пожелал брать тебя в жёны.
Двадцать один?! Ох, у меня словно гора с плеч свалилась. Так у меня вся жизнь впереди!
Мне кажется, что на моём лице проступила такая радость, что женщины посмотрели на меня, как на умалишённую.
– Маменька, а ещё она не сделала завтрак! – уже не так уверенно поябедничала Анастасия. – И не прибралась в моей комнате, и не постирала вещи!
Женщина же ничего на это не ответила, продолжая сверлить меня недобрым взглядом.
– Приготовь нам завтрак, – в конце концов, велела она, – а сама останешься голодной до обеда. За твоё непослушание.
Я еле сдержала улыбку. Конечно, неприятно оставить молодой, вечно голодный организм без еды. Да и позиция женщины, конечно, меня, взрослую, уже состоявшуюся бабушку сердила, ведь наверняка со своей дочерью она бы так не поступила, но…
Но как же это напоминало мне моё детство! Не то, которым сейчас часто обеспечивают подростков, целуя их в попу и потакая всем прихотям, а то самое суровое советское детство, когда за малейшую провинность тебя ставили в угол или лишали ужина.
И все были живы. Такое вот воспитание. Наши мамы и папы воспитывали нас так, как умели, стараясь дать лучшее будущее. Так что такой приказ сильно мою гордость не задел, лишь поставил зарубку, что нужно разобраться с тем, имеет ли право эта женщина мною командовать. Покачать права я всегда успею – всё же я уже не подросток.
Я кивнула и прошла мимо мачехи по коридору, туда, откуда вчера вышла со старым Томом. В моих планах было его найти и не только спросить, кто на самом деле в этой семье главный, кому принадлежит дом и являюсь ли я совершеннолетней, но и более приземлённые вещи: например, узнать, где находится кухня.
Было странно, что ни мачеха, ни сводная сестра ни словом не обмолвились о том, как прошел бал; хотя они, наверняка, были на нём и должны быть под большим впечатлением. С другой стороны, не со мной же им делиться своими переживаниями…
Старого Тома я не нашла, но, плутая по коридорам, внезапно обнаружила кухню.
Видимо, это судьба.
Внутри было… довольно заброшенно. Нет, здесь точно кто-то иногда готовил, но слуга вчера явно поторопился, когда гордо сказал, что «весь быт» был на Золушке. Может, она пекла бисквиты, потому что ничего другого не умела?
Если верить тому, что она была дворянского происхождения, то вполне логично, что её обучали делать в детстве лишь то, что ей нравилось. А теперь, за неимением других слуг, вся семья питалась бисквитами.
Проверить свою догадку у меня возможности не было, но я была решительно настроена сделать нормальный завтрак на всех, включая старого Тома и меня. Просто свою порцию я отложу до обеда, раз мачеха запретила мне есть. Вообще, это довольно интересно читать, что в сказках главные героини должны были есть объедки со стола, хотя всегда сами готовили. Ведь кто-кто, а повар стопроцентно может урвать себе кусочек. Не за пазуху, так в рот. Так что помереть от голодной смерти Золушке точно не грозило. Ну и, судя по её пухленьким ручкам и ножкам, такой проблемы у моей предшественницы не было.
Я нашла в кладовке яйца, молоко, деревенский сыр и колбасу. Всё свежее и экологически чистое. Тут вам никаких ГМО в продуктах! То, что в моём мире достать можно только за очень большие деньги, здесь было едой бедняков.
Недолго думая, я замешала большую порцию омлета с колбасой и сыром и разлила на две огромные сковороды, что нашла на плите.
В тот момент, когда я мучительно думала, как это чудо техники включить, на пороге возник слуга.
– Что же это делается, мисс! – запричитал он. – Опять вас работать заставляют!
– Да нет, – пожала я плечами, – я просто делаю завтрак.
Мужчина запнулся на ровном месте и посмотрел на меня с испугом.
– Вы что?! Вы же леди! А эти мегеры вами крутят как хотят!
Я нахмурилась. И часто прошлой Золушке слуги подобное на ухо шептали, настраивая её против новых родственников?
– Том, разве в замке есть слуги, чтобы сделать нам завтрак?
– Нет, мисс, только я остался!
– Разве леди Тремейн и её дочери умеют готовить? – задала я второй вопрос. По сути, это был выстрел наугад, но он попал точно в цель.
– Вы что?! – замахал он руками. – Они же леди! Конечно, они не умеют готовить!
– Тогда почему ты удивляешься, что я готовлю, если я одна из всех умею это делать? Кому ещё здесь готовить? Предлагаешь устроить саботаж и всем голодать?
– Но вы не должны… – смутился он.
– Лучше помоги мне зажечь плиту, – попросила я. – Том, я много чего не должна. Но я, как и другие, хочу кушать. И если нет слуги, готового ради меня готовить, то я буду делать это сама. Потому что я всё равно хочу кушать.
– Но леди Тремейн…
– С леди Тремейн я сама разберусь, – отрезала бескомпромиссно. – В первую очередь, в моём возрасте важно следить за своим поведением. В конце концов, я в любой момент могу выйти замуж, тогда мачеха пожалеет о том, что не научилась готовить. Но это уже будут её проблемы. Мне же физический труд ну никак не навредит.
Слуга зажёг огонь под обеими сковородками и посмотрел на меня озадаченно.
– Странное дело, мисс. Смотрю на вас, и вроде вы, а как говорить начнёте, будто другой кто-то.
Я улыбнулась.
– Прости, Том. Но я бы хотела научиться жить по-взрослому, не перекладывая ответственность на других. Ты сможешь посидеть со мной, а после сопроводить меня к мачехе и сёстрам? Если честно, после удара головой вчера вечером я начала путаться в простых вещах. Боюсь не найти дорогу до столовой или же упасть по пути.
Мужчина лишь кивнул, всё с большим недоумением смотря на меня.
Я же занялась приготовлением чая.
Так как принцип работы плиты я уже поняла, то с нагревом воды проблем не возникло, а вот полноценной заварки я не нашла. Лишь только пакет с листьями малины, смородины и мяты. И маленький мешочек сушёных цветков ромашки.
– Травяной чай, – сама себе пробормотала под нос, заваривая всё это богатство.
Травяной чай – это даже хорошо – полезно для кожи и сосудов.
Через пятнадцать минут серебряный поднос был сервирован тарелками с пышным омлетом, заварочным чайником и стопкой кружек.
– Давайте я вам помогу, – вызвался слуга, тяжело поднимаясь со своего места и бросая тоскливый взгляд на недоеденную порцию омлета.
Я улыбнулась.
– Том, я сама понесу поднос, но буду благодарна, если ты будешь открывать для меня двери. Ведь они такие тяжёлые!
Мужчина гордо приосанился и поковылял на выход. А я вздохнула с облегчением. Боюсь, если бы он настоял на своём, то мачеха с сёстрами не скоро бы увидели свой завтрак – руки у слуги дрожали знатно.
Мы прошли несколько залов, и передо мной распахнулись последние двери.
– Спасибо, Том, – поблагодарила я, – а теперь возвращайся на кухню и закончи свой завтрак, я останусь со своей семьёй.
Сбитый с толку мужчина суетливо поклонился, затем кивнул, снова поклонился и, наконец, одарив меня недоуменным взглядом, прикрыл дверь, отрезая меня от коридора.
Я развернулась вместе с подносом и наткнулась на три ошарашенных взгляда.
– С добрым утром, – улыбнулась своей новой семье. Единственной в этом мире, – а вот и завтрак.
– Маменька, она всё же умом тронулась? – смотря на меня с опаской, уточнила рыжеволосая Анастасия.
Вторая сестра, я так понимаю, Дризелла – сестра-близнец рыжульки, только волосы у неё были черными, словно вороново крыло, смотрела настороженно, нахохлившись, словно мокрый воробей.
Игнорируя вопрос, который предназначался не мне, я водрузила поднос на стол и села на ближайший стул.
– Приятного аппетита, матушка. Сестры, – одарила я их всех вежливой улыбкой.
Глаза женщины вспыхнули гневом.
– Не знаю, что это за игра, Мариэлла, но прекрати. Встань и обслужи нас, как полагается.
Я посмотрела на женщину серьёзно.
– Мадам, я приготовила завтрак. Я его принесла. Пожелала вам приятного аппетита. И, как вы заметили, послушала вашего наказа и не поставила перед собой порции. Но то, что вы просите сейчас, это работа слуг. Я же – ваша падчерица.
Я сознательно не сказала слово дочь, чтобы обозначить, что не стремлюсь занять место её детей, они и так, наверняка, тяжело переживали, что стали не единственными детьми в семье.
– Ты нам никто! – прошипела Дризелла, смотря на меня вызывающе. – После твоих мерзких слов, которыми ты шантажировала нас в карете; после того, как украла мое платье; после того, как пообещала наговорить про каждую из нас принцу гадостей, ты смеешь вести себя как ни в чем не бывало?!
Её оборвала хозяйка дома.
– Дризелла, помолчи. Ешьте, девочки. Золушка, выйди.
Я вздохнула, сетуя на то, что в этом мире я всего лишь молодая девица без всяких прав, и встала. Публичного скандала мне было не нужно.
– Хорошо, мадам. Могу я попросить вас уделить мне время после завтрака?
Тут она посмотрела на меня удивлённо. И сводные сёстры тоже.
Анастасия, так вообще, неприлично вытаращилась и икнула.
– А… А скандал? – растерянно поинтересовалась она.
Мне стало смешно. Мне нужно было скандалить за столом, за которым у меня даже не было своей порции? И за которым на меня смотрят как на врага народа? А зачем? Я лучше пойду на кухню к Тому, спокойно позавтракаю, а потом, на сытый желудок, спокойно переговорю с мачехой.
– Так мы сможем поговорить? – напомнила о своей просьбе.
– Денег не дам, – тут же сориентировалась женщина.
– Хорошо, – я кивнула, – мой вопрос заключается в другом.
Мне кажется, лимит изумления у этой строгой женщины за утро уже оказался исчерпан, потому как она устало махнула рукой в сторону двери.
– Если у меня будет время.
– Благодарю, мадам, – кивнула я и спокойно вышла за дверь.
Вернувшись на кухню, я застала старого Тома опустошающим остатки на сковороде. Увидев меня, старый слуга испуганно вытаращился и попытался прикрыть рукой место преступления.
– Приятного аппетита, – пожелала я, доставая свою порцию из шкафа и садясь за стол, – садись, Том, у меня к тебе несколько вопросов.
Он проглотил то, что успел уже прожевать, и кивнул.
– Конечно, мисс. Старый Том всегда к услугам маленькой леди.
– Вот и славно, – улыбнулась я, – потому как маленькая леди хотела бы освежить свою память о том, кем она является. Потому что, боюсь, некоторые знания после падения перемешались у меня в голове. И никого другого, кто лучше бы это знал, кроме тебя, мне и не сыскать. Поэтому садись и рассказывай всё, что ты знаешь о моей семье.
Слуга запричитал, сетуя на мою травму, и, налив себе чаю, сел рядом со мной.
Я же принялась за еду. Надеюсь, леди Тремейн имела в виду, что я не могу есть с ними, а не могу не завтракать вообще. Потому что на такой подвиг у меня выдержки не хватит. Двадцатилетний девичий организм требовал еды!
– Итак? – подтолкнула я его к нужной мысли. – Мы находимся в доме моего отца…
– Ох, бедный барон Элейн! – тут же запричитал мужчина, смотря на меня с жалостью. – Оставил вас на растерзание этим мегерам! Зачем только женился на новой госпоже! И ведь вы были совсем крошкой! Мы ещё не успели оплакать вашу матушку!
Я вздохнула. Во всех богатых домах слуги всегда говорили всё, что думали, и о своих хозяевах нередко отзывались нелестно. Но такое открытое пренебрежение… Страшно подумать, что будет, если мачеха услышит подобные разговоры – вмиг выставит. А мужчина уже слишком стар, чтобы справиться самостоятельно и заново начать свою жизнь за пределами дома, в котором, по моим прикидкам, он провёл всю жизнь. Уж Мариэллы точно!
– Том, прошу тебя, не отзывайся при мне о моей мачехе и сёстрах такими словами. Они моя единственная семья, и мне это неприятно слышать.
– Так они же вас…
– Это неважно, – перебила его, – просто сделай, что прошу.
Он насупился, но всё же кивнул.
– Итак, мы в доме барона Элейна, который… умер уже…
– Два года назад, – подсказал мужчина. – Неужто вы этого не помните, мисс?!
– Помню, но смутно. Боюсь ошибиться. Я тогда много плакала, и дни слились для меня в один, – выкрутилась я. – Расскажи, почему у нас нет денег.
– Так хозяйка же всё потратила! – всплеснул руками мужчина. – Вот всё, что было, всё и потратила! А ведь мы жили хорошо! И штат слуг был, и дом один из самых знатных! Всех уволила! Всех! Один я согласился за еду работать! Тьфу!
– За два года потратила состояние барона? – нахмурилась я – что-то очень слабо верилось в подобное. – А ты ничего не путаешь, часом? Может, дом заложен был? Или ещё при отце начались проблемы?
– Что?! При бароне Элейне?! – вскричал Том. – Полноте, мисс! Не оскорбляйте память отца вашего такими подозрениями, это всё она! Змея! – погрозил он кулаком в сторону двери.
– Всё, всё, я поняла, – утихомирила я разбушевавшегося слугу, – давай дальше. Кому сейчас принадлежит дом?
– Так хозяйке, мисс, – вздёрнул он волосатые брови, – кому ж ещё.
Ага… Я сделала мысленную пометку, что качать права Золушке в доме, что официально принадлежит её мачехе – совершенно недальновидно. Правильно я поступила, что выбрала более щадящую тактику.
– А что осталось мне?
Он нахмурился.
– Мисс, на ваше имя лежит счёт в банке.