За случаем не надо было охотиться, он сам свалился в руки. Получив на Центральном телеграфе поздравительную телеграмму, Сергей Николаевич отправился на Белорусский вокзал и вынул из автоматической камеры хранения очередной кейс. Усмехнулся про себя: если и дальше работа пойдет с такой скоростью, можно будет открыть небольшую лавочку по продаже кейсов.
Там же, на площади Белорусского вокзала, на скамье у памятника великому пролетарскому писателю, с тоской наблюдающему, опершись на палочку, за бесконечным движением автотранспорта по отнятой у него улице Горького, Сергея вдруг достал звонок его мобильника. А он сразу как-то и не сообразил, кто бы это мог быть, поскольку номер своего мобильника не раскрывал. Сам пользовался при острой нужде, но посторонние… А может, кто-то ошибся? На всякий случай включил связь и измененным, тонким голосом спросил:
— Эта кто-о?
— Не валяй дурака, Светленький! — раздался бодрый и близкий, будто с той стороны Тверской, женский голос. — Ты от меня нигде не спрячешься!
Сергей выдохнул с облегчением. Звонила та самая девушка, на встречу с которой при выборе подружки на недельку-другую он меньше всего мог рассчитывать. И прежде всего потому, что ее просто не было ни в Москве, ни в Питере, ни вообще в России.
Нелли Кутепова была звездой. Не из тех, которых назначают на эту весьма сомнительную должность дельцы от шоу-бизнеса ради дальнейшей собственной раскрутки, а самой доподлинной, с международным признанием. Во-первых, Нелька была действительно красавица, каких мало, а во-вторых, в никакой раскрутке давно уже не нуждалась, приобретя подлинный блеск на подиумах у покойного ныне Версаче и Валентино. В Европе за ней охотились папарацци. В России за честь постоять рядом с ней боролись видные политики и бизнесмены, отягощенные заботой исключительно о себе, любимых.
Нелька все это, естественно, прекрасно знала и видела, а обладая, ко всему прочему, еще и ярко выраженным авантюрным характером, в подобных тусовках вела себя вызывающе, не гнушаясь легкими скандальчиками, чем еще больше соблазняла всю эту общественно-политическую шушеру, полагавшую, что именно так и должна выглядеть настоящая «светская жизнь».
С Сергеем у нее были своеобразные отношения. Зная о нем то немногое, что он сам посчитал возможным ей рассказать, то есть о службе в ГРУ — Главном разведывательном управлении Министерства обороны России, о том, что и по сей день, хотя он уже ушел со штатной должности, ему приходится принимать участие в разного рода спецоперациях, чаще всего связанных с риском для жизни, ибо «контора» не любит отпускать своих бывших сотрудников, владеющих обширной информацией, о том, что в этой связи ему приходится нередко «убывать в командировки», ну и кое-что иное из области шпионско-детективного чтива, — так вот зная это все, а об остальном, разумеется, догадываясь, Нелька и сама, возможно, мечтала об увлекательной и полной книжных опасностей великой жизни Мата Хари. Но конечно, желательно, чтоб без ее трагического финала. И Сергей, чувствуя эту ее авантюрную жилку, иногда для пользы дела, но так, чтобы девушка случайно не вляпалась в ненужные ей разборки, использовал ее связи и знакомства. Она, сама возможно того не замечая, оказалась вполне приличным информатором.
А Сергей — она и знала его как Светличного, потому и называла на свой манер Светленьким, — исподволь подогревал в ней авантюрный интерес.
Но все это уже в некотором роде история. А вот откуда она сейчас взялась?
— Ты где? — уже нормальным голосом спросил Сергей.
— Интересное дело! Дома, где же еще?..
— И надолго? — Вопрос был весьма важным для него.
— Это будет зависеть от ряда обстоятельств, Светленький. И у тебя в этом недлинном ряду есть свое место. Когда увидимся? И вообще, не засиделся ли ты в своем гордом одиночестве?
— Вопрос, конечно, интересный, — с нарочитой эстрадной интонацией произнес он. — Если ты дашь мне ровно пять минут для принятия решения, я тебе перезвоню и мы договоримся о встрече. У меня тоже есть кое-какие планы относительно тебя, меня и нас с тобой. Не возражаешь?
— Жду, — коротко ответила она и отключилась.
Но для того чтобы принять решение, Сергей должен был знать собственные ближайшие перспективы. А они находились внутри кейса, который лежал в настоящее время у него на коленях.
Набрав код, он поднял крышку и увидел свой гонорар.
Cepгeй прикинул: по пять тысяч долларов в каждой упаковке. Всего десять штук. Правильно, вторая половина. Но больше всего его обрадовало отсутствие конверта. Это означало, что он получал передышку. Вероятно, Патриарх, единственный человек, с которым Сергей имел дела в Питере, снизошел к долетевшим до него мысленным мольбам киллера и разрешил немного развеяться. Потому что обычно конверт с очередным заказом вручался вместе со второй половиной гонорара. Сроки исполнения устанавливались отдельно. Как и обговаривались все прочие условия. Для этого и существовал менеджер Акимов, денно и нощно дежуривший у телефона. Но всех этих промежуточных контактеров Сергей предпочитал не видеть и не встречаться с ними даже в крайних случаях. Вот тут уж точно: береженого и Бог бережет.
А Патриарха знал. Савелий Иванович Монахов занимал в питерской воровской иерархии высший пост не по возрасту, он был не так уж и стар: шесть десятков еще не тот срок, чтобы рваться на пенсию. И уж какая там пенсия, если половина жизни прошла, что называется, в местах не столь отдаленных, да и три ходки как-то трудно назвать трудовым стажем, обеспечивающим прожиточный минимум, подаренный государством. Монах — так звали его до того, как он удостоился клички Патриарх, — и не стремился сесть на шею бедному государству. Образно выражаясь, он никогда и не слезал с нее. Но Патриархом он стал за ум и железную хватку, с помощью которой привел к послушанию немалую часть питерского криминалитета, неустанно осваивая новые территории и уже в открытую диктуя свою волю властям предержащим. Он щедро платил нужным людям, а те, в свою очередь, обеспечивали его безопасность и снабжали необходимой информацией. В нем, оказывается, все больше нуждались, поскольку видели — Патриарх устанавливает порядок. Точнее, стремится к нему. Такой порядок стоил недешево, но если говорить по правде, то он и стоил того. Власть, бизнес и криминал, по мнению Патриарха, наконец-то обретали зримое триединство. И главную заслугу в этом Савелий Иванович сознательно отводил себе. Он умел договариваться. Не со всеми, нет, оставались откровенно бандитские группировки, объединявшие идейных «отморозков», но к ним Патриарх никакого отношения не имел. И даже отчасти гордился этим.
Известность, а пуще того — слава в криминальном мире зарабатывается сугубо индивидуальным путем. И однажды Сергея нашел посланец Патриарха, после чего профессиональный снайпер, обладавший целым рядом прочих, весьма важных достоинств, начал работать исключительно на одного заказчика. И работы оказалось немало. Причем хорошо оплачиваемой. Более чем хорошо.
Отсутствие конверта в кейсе говорило прежде всего о том, что Патриарх был доволен, ибо его недовольство опять-таки показал бы очередной конверт с одной какой-нибудь напечатанной на принтере строчкой вроде: «Что ж так-то?» Было подобное однажды, в самом начале совместной работы, когда акцию пришлось повторить: объект случайно выжил.
Или же у Патриарха в настоящее время просто не было под рукой подходящей работы для высокого профессионала. По мелочам Сергей не разменивался. Потому и гонорары его начинались с пяти ноликов.
Ну а раз так, то звонок Нелли пришелся как нельзя вовремя. И Сергей уже без каких-либо сомнений набрал на мобильнике ее петербургский номер.
Пока шли долгие гудки вызова, он снова вернулся к мыслям о ней.
Кутепова… Нет, она не имела отношения к громкой фамилии белогвардейского генерала, которого в тридцатом году в Париже похитили чекисты и о дальнейшей судьбе которого знали только в ведомстве Менжинского, в ОГПУ. На модные нынче вопросы о возможных родственных связях Нелли всегда отвечала со смехом: «Мы даже не однофамильцы», имея в виду старый еврейский анекдот: «Цыперович, вы не родственник того Цыперовича, который сбежал за границу?» — «И даже не однофамилец!»
Но дело в том, что предки Нелли были люди довольно состоятельные. В послеблокадном Ленинграде у Кутеповых сохранилась старая квартира, которой, к счастью, не коснулись ни фашистские бомбы, ни местные мародеры. И все это досталось Нелли в наследство после смерти родителей. Они все же успели поставить дочь на ноги, дать ей хорошее филологическое образование, знание французского и английского языков, как то считалось весьма пристойным и даже обязательным в старых петербургских семьях. Ну а все последующее стало уже делом ее собственных рук, ума и настойчивости. Плюс, конечно, удачи.
Познакомился c Нелли Сергей донельзя просто. Как-то посреди зимы у него случился простой, и он использовал его для повышения своего культурного уровня — стал ежедневно ходить в Эрмитаж. Там и встретился с девушкой, которая проводила экскурсии с иностранцами, говорящими по-английски. Зная язык, Сергей присоединился к иностранцам, желая познакомиться главным образом с обаятельным экскурсоводом. Что и произошло на третий или четвертый день. Оказывается, Нелли просто заменяла заболевшую подругу, а сама она к служащим Эрмитажа никакого отношения не имела. Интересный молодой человек, буквально пожиравший ее восторженными глазами, но не делавший никаких попыток немедленно затащить девушку в постель, ей в конце концов даже понравился. А после двух-трех ресторанных вечеров, во время которых ее окружало его молчаливое обожание, а также моментальное исполнение любых ее маленьких прихотей, Нелли, следуя советам древних, вспомнила, что лук с постоянно туго натянутой тетивой однажды перестает быть грозным оружием и привела молодого человека с повадками опытного любовника в свою берлогу. Где он и остался на все дни, отведенные ему для передышки. Вот тут уже они познакомились настолько близко — теснее, как говорится, некуда, — что Сергей решился открыть ей часть своей запутанной биографии. А у Нелли начинался новый этап в жизни: она недавно умудрилась пройти отборочную комиссию, приглашавшую российских девушек для работы в престижных европейских Домах моделей. Разумеется, впереди была еще школа, изнурительные занятия, постижение сокровенных тайн подиума. Но этого Нелли не боялась, трудиться она умела, а ее деловой хватке мог бы позавидовать и зрелый бизнесмен. Она и добилась своего: уже в следующем году ее пригласил — подумать только! — сам Джанни Версаче. Это был необычайный взлет! А после нелепой гибели великого кутюрье последовало приглашение от Валентино. На мировой небосклон взошла новая звезда…
— Ты хочешь сообщить о своем решении? — без всяких предисловий начала она.
— О положительном решении…
— В смысле — положил? — захохотала она.
— Вас потянуло к импотентам, мадам? — смеясь, осведомился Сергей.
— А что, и среди них встречаются достойные… собеседники! С одним из таких я, кстати, недавно довольно близко познакомилась.
— И кто же он — этот достойный собеседник? — с нарочитой суровостью спросил он.
— Ха! А ты, полагаю, наверняка его знаешь. Бывший наш питерский губернатор Саблин. Вообще говоря, я думала о нем хуже. Нет, именно поговорить он мастер. Но это все ненужные подробности. Так ты сейчас где?
— В настоящий момент возле Белорусского вокзала в Москве. Но уже через сорок минут буду в Шереметьеве. Так что, если у тебя есть желание, можешь меня встретить в Пулкове с первым же рейсом.
— Вот это я понимаю. «Ты свистни, себя не заставлю я ждать…» А у тебя что-нибудь скоротечное? Или мы сможем чуть-чуть оторваться?
— Все будет зависеть исключительно от тебя, дорогая.
— Все, что зависит от меня, дорогой, — язвительно подчеркнула эта излишне самостоятельная «мадам», — исполняется быстро и качественно. В отличие от некоторых… подполковников. Тебя, кстати, еще не повысили?
— Я из тех, дорогая, кого можно повысить разве лишь до перекладины. С которой спускается веревочная петля. Это не я, это один остряк заметил, еще в позапрошлом веке.
— Ну хорошо, оставим этот вопрос для более позднего обсуждения. Я тут, памятуя о своем обещании подыскать для нас что-нибудь подходящее, кое-что наметила. Тебе будет интересно. Поэтому я встречу тебя в Пулкове, а потом мы сразу подъедем в одно местечко. Кажется, тебе должно понравиться…
Он вспомнил, что однажды попросил Нелли как личность известную теперь в питерских высоких кругах присмотреть приличный особнячок, который можно было бы отреставрировать и превратить в уютное гнездышко. Не вечно же ошиваться по всяким кратовским дачам. И если Нелли удалось обнаружить что-то подходящее, это было бы в самый раз. Деньги есть, а процесс оформления у умных людей много времени не занимает. Нелли к тому же превосходная «крыша», к которой вряд ли у налоговых органов возникнут вопросы: от ее доходов на Западе интересы сотрудников главного российского налоговика господина Салтаганова никак не страдают, а значит, и пара-троечка «зеленых лимончиков», истраченных на покупку дома, подозрения не вызовут…
— Ты умница, моя дорогая. И последний вопрос: я тебя узнаю?
— Ну ты и нахал! Неужели ты думаешь, что за последние два месяца я так постарела?!
— Напротив, безумно похорошела! Хотя я и не уверен, что такое вообще возможно. Всякий раз, встречая тебя, дорогая, я больше всего боялся ослепнуть.
— М-да-а? — протянула она. — Тогда советую на всякий случай напялить темные очки, — безапелляционно заявила безумно самонадеянная девушка. В России почему-то, прикидывая возраст на глазок, принято всех незамужних называть девушками, ну а Нелли как нельзя лучше подходила под эту возрастную категорию, в то время как сама довольно успешно разменяла третий десяток. — Пока-а?..
И это ее много обещавшее «пока» вмиг изобразило перед мысленным взором Сергея такие красочные перспективы, что впору было немедленно хватать первое же попавшееся под руку такси.
Он так и поступил. Но только неторопливо и с достоинством. Зная, что «его» от него никуда не уйдет.
Предупреждение об очках оказалось весьма нелишним, ибо Нелли была на редкость ослепительно красива. Что Сергей немедленно отметил, гася в себе невольную ревность. Взгляды мужиков были более чем красноречивы. А Нелли словно купалась в этих знойных потоках немого обожания.
Вообще-то Сергей предпочитал как можно реже появляться в ее обществе, поскольку взгляды, направленные на нее, невольно обращались к ее спутнику, а вот последнее никак не устраивало его: профессия требовала осторожности и определенной безликости. Впрочем, он всякий раз надеялся, что его достаточно стандартная внешность заранее определяет ему роль телохранителя, охранника, а таких людей обычно не замечают. Точнее, не фиксируют на них своего внимания. В конце концов, он охраняет всего лишь тело, а не душу красавицы с весьма, надо сказать, раскованными манерами. Вот, вероятно, и считали все эти «жирные кошельки», по большей части явившиеся миру из плодородных кавказских долин, что важней всего соблазнить душу блестящими посулами, а тело само упадет в руки, куда ж еще!..
Однако купание купанием, а знойная навязчивость раздражала. Потому, наверное, и первый миг встречи как-то скомкался. Обнялись почти по-семейному, она запечатлела на его щеке родственный поцелуй, подхватила под руку, и они почти бегом покинули здание аэровокзала. На платной автостоянке сели в ее «пежо», и Нелли в стремительной манере вырулила на шоссе, ведущее не в город, а совершенно в противоположную сторону.
— Куда это ты меня?
— Едем, тебе должно понравиться, — не объясняя, бросила она, оставляя позади одну машину за другой. Наконец смилостивилась: — Это недалеко, меньше двадцати километров. В Павловске.
— Чего это тебя в резиденцию русских царей-то потянуло? Зов дворянских кровей?
— Сейчас ты у меня доостришься… — зловеще пообещала Нелли.
— И что будет? — усмехнулся Сергей.
— А то, что я сверну вон в тот лесок, и ты так никогда не узнаешь, что тебя могло ожидать в Павловске.
— Ну что ж, — беспечно заметил он, — умереть в твоих объятиях — пожалуй, самое достойное, что могла бы предложить мне завистница судьба. Я не возражаю. Сворачивай.
— Ага! Дождешься! Как же! Нет, Светленький, я буду казнить тебя медленно, до-олго, я тебя всего выпотрошу, выверну наизнанку, превращу в сухой лист, который разве что в профиль будет напоминать одного моего любовничка. Я тебя…
— Будем считать, что я испугался. Но давай поступим разумно: казнь не станем отменять, а просто отложим до возвращения в город и тогда посмотрим, может, преступник достоин снисхождения? Вдруг он еще на что-нибудь сгодится?
— Испугался? Трус! Вы все, мужики, трусы порядочные…
— Все — это кого ты еще имеешь в виду?
— Поймал… Нет, просто меня иногда заносит.
— Есть веская причина?
— Как тебе сказать, Светленький, и есть, и нет. Иногда устаешь от крутой жизни, хочется чего-то иного…
— Просто отлично! — засмеялся Сергей. — Лучшего объяснения и я бы не мог придумать. Принимается. Давай посмотрим, что ты там приглядела, решим проблему, а потом я тебе сделаю одно маленькое, но, надеюсь, приятное предложение. Идет?
Она испытующе уставилась на него. И Сергей не выдержал первым, сдался.
— На дорогу смотри!.. — И после паузы стал рассказывать: — А я недавно был тут, в Питере, без тебя. — Он не стал уточнять, когда и при каких это случилось обстоятельствах. — Освободился вечерок, вот и отправился в Петергоф… В Петродворец, — поправился он. — Побродил, посмотрел… Подумал, что все это дело было бы гораздо интереснее, если бы вдвоем с тобой. Я люблю слушать, когда ты рассказываешь про старину… К чему, думаешь? А вот если бы можно было купить хороший дом, я бы, наверное, предпочел Петродворец. Что скажешь?
— Круто задумано! — теперь уже засмеялась она. — Но, боюсь, это не по карману… Впрочем, если бы такой вопрос стоял передо мной, я, не задумываясь, выбрала бы Царское Село…
Они как раз проезжали через Пушкин, бывшее Царское Село, наблюдая просыпающуюся после долгой зимней спячки истинную красоту.
— А на это, — спросил Сергей, кивая в сторону величественного здания Лицея, — хватит кармана?
— Я думаю, на то, что ты увидишь сейчас, должно хватить. В крайнем случае, придется тебе помочь. Не возражаешь?
— С чего бы это я стал возражать, дорогая? Да и вообще, как тебе известно, все мои планы касаются в первую очередь тебя…
Двухэтажный особняк, находившийся в глубине старинного парка и обращенный фасадом к какому-то безымянному притоку речки Славянки, в добрые старые времена, по словам Нелли, принадлежал любовнице императора Павла княжне Малаховой. Классическая строгость эпохи удачно сочеталась в нем с уютными интерьерами апартаментов, к сожалению стараниями многих поколений доведенных до уровня обыкновенных коммунальных квартир. В настоящее время дом, лишенный всех необходимых удобств, пустовал, грозя превратиться в мрачный вертеп для бомжей. Зданию требовалась срочная реконструкция. Восстановить интерьеры в первоначальном их виде было уже невозможно, время потрудилось, чтобы история обрела состояние ветхости. Но если не браться за все сразу, а восстанавливать по частям, то княжеский особняк в конце концов можно было бы превратить в отличное жилье. Собственно, коммуникации издалека тянуть не надо, необходимо восстановить уже имеющиеся и пришедшие в негодность из-за человеческого небрежения. Ну а потом…
Осмотр помещений в сопровождении сотрудника жилищно-эксплуатационной конторы, на балансе у которой числился дом, не вызвал активных положительных эмоций у Сергея. Когда он мысленно прикинул, во что обойдется реконструкция, реставрация и прочее, у него как-то отпала охота владеть подобными особняками.
У Нелли же новый осмотр — а она здесь уже побывала дважды и даже умудрилась побеседовать с управляющим строительной конторой — вызвал заметное воодушевление. Не сильно обращая внимание на пессимистическое выражение лица своего спутника, Нелли, как заправский бизнесмен и знаток всяческих строительных премудростей, задавала профессиональные вопросы, касавшиеся капитального ремонта фасада, сантехнических работ и прочего, чем вызывала заметное уважение долговязого и худощавого чиновника, тот отвечал с достоинством и полнейшим уважением к собеседнице: будущая хозяйка — и этим все сказано. Одним словом, заказывала музыку здесь она, а Сергей, по его собственному выражению, представлял всего лишь «жирный кошелек». Или чековую книжку. На худой конец — толстую барсетку.
Когда осмотр и беседа подошли к концу и они вернулись к щеголеватому Неллиному «пежо», сотрудник жилконторы неожиданно предложил свои услуги в качестве доверенного лица на весь восстановительно-строительный период. Нелли поинтересовалась, чем вызвана эта просьба, на что молодой человек ответил, что сам он, собственно, родился и вырос в этом доме, что живы еще люди, которые помнят, как тут все было раньше. И уж если и в самом деле возрождать малую жемчужину из павловской короны, то лучше всего руководить этим делом профессиональному архитектору, кем он и является по образованию.
Предложение было насколько неожиданным, настолько и интересным. Нелли переглянулась с Сергеем, и он несколько обескураженно, ибо был абсолютно не готов к принятию любых решений — как положительного, так и резко отрицательного, — смешался и кивнул, словно бы соглашаясь.
— Принимается, — мгновенно отреагировала Нелли. — Детали обсудим самое позднее послезавтра.
— Завтра, — мрачно поправил ее Сергей.
— Почему? — удивилась Нелли.
— Потому что послезавтра мы можем оказаться где-нибудь на Лазурном берегу.
Нелли оценила ответ, помолчала с минуту и широко развела руки в стороны.
— Вот видите, Александр Иванович, — значит, завтра. Но вам же теперь придется взять на себя и все, что касается оформления, всю эту юридическую казуистику. Впрочем, доверенность и прочие необходимые документы вы получите уже завтра. Приезжайте в Питер, вот адрес. — И она протянула молодому человеку свою визитную карточку, отпечатанную на золоченом пластике.
В мире большого бизнеса нет места кадровикам из отставных полковников, решающих твою судьбу, там есть хозяин (или хозяйка), говорящие «да» или «нет». Вот что понял из всего происшедшего Александр Иванович Затопин, еще недавно молодое дарование, обуреваемое мечтами о возрождении красоты, а ныне мелкий чиновник, подписывающий и перекладывающий с места на место никому не нужные бумажки. Удача сама прыгнула ему в руки в лице этих новых буржуев. В конце концов, что бы с ними ни произошло когда-нибудь потом, а маленький дворец княжны Малаховой его стараниями обретет вторую жизнь. И потомки однажды скажут ему спасибо…
Он проводил глазами сверкающий алыми огнями заграничный автомобиль и, вздохнув, еще не веря своему счастью, отправился в контору подбирать документы, которые понадобятся ему во время новой работы…
А в «пежо» тем временем шел свой разговор.
— Ты не поторопилась? — без всякой обиды на то, что его «женили», спросил Сергей.
— А ты против? Так бы сразу и сказал.
— Нет, что ты… — пошел на попятный Сергей. — Я просто не был готов к столь скоропалительному решению… И потом, я думал, что мы с тобой просто въедем в красивый дом, где все уже стоит на своих местах, а нам останется лишь осваивать многочисленные ложа — под балдахинами и без оных — как понравится. А здесь, вижу, и конь не валялся… Откуда эта идея?
— Ты не поверишь, — хмыкнула Нелли, — мне подсказал ее Саблин.
— Когда? Теперь уже, после возвращения из Франции?
— Ну познакомились-то мы гораздо раньше, еще в Париже… — как-то не очень охотно отозвалась Нелли. — Но то знакомство ни к чему не обязывало…
— А что же, значит, появились уже и обязательства? — с иронией спросил Сергей. Этакое партнерство его никак не устраивало. Хотя та же Нелли высказалась по поводу бывшего губернатора Санкт-Петербурга вполне однозначно.
— Нет, и, пожалуйста, не мечи искры, нечего ревновать. У нас не только ничего не было, но и не могло быть. Хотя должна тебе заметить, что если бы не его болезни…
— Он что, сифилитик?
— Нет, — живо откликнулась Нелли, — и даже не филателист! У него сердечная недостаточность, причем в ярко выраженной форме. Ему вообще ничего нельзя делать. А он книги пишет, выступает, занимается политикой…
— Ага, и чего ж это он с таким «здоровьем» в губернаторы-то метит? Я слышал, он собирается всерьез выдвигать свою кандидатуру. И это после того, как его с треском посадили на предыдущих!
— Ну мне он говорил, что это как раз у Алексеева и было нечисто. Что Москва и местные бывшие партийные кадры вкупе с питерским криминалом завалили его кандидатуру. А то бы прошел.
— Как же, как же… Знаешь, расскажи-ка мне о нем, что он за человек? — Сергей спросил без всякой задней мысли, просто чтобы поддержать беседу в длинной дороге. Потому что никаких решительно симпатий к этому известному демократу, одному из основателей демократического движения, Сергей, как и всякий бывший военный, как большинство из них, ни малейшего почтения да и вообще какого-либо пиетета не испытывал. Просто спросил, а Нелли стала рассказывать, совершенно не придавая значения своему рассказу.
И начала она с того, что это именно Саблин посоветовал ей выкупить особняк княжны и довести его до ума. Сейчас он стоит копейки, но если подойти к делу умно — а каким образом это сделать, уж он-то подскажет, — то, когда закончится реставрация, особняку в буквальном смысле цены не будет. Саблину были ведомы планы иностранных фирм, готовых даже и не купить, а лишь взять в аренду, чтобы восстановить согласно первоначальному облику старинные дворянские дома и усадьбы в России, после чего разместить в них свои офисы. Так что в любом случае, если Нелли когда-нибудь и передумает жить в доме княжны, продать его она сможет за сумасшедшие деньги.
Грамотная постановка проблемы лишний раз убедила Сергея, что раздававшиеся в адрес Саблина во время прошлой выборной кампании обвинения в коррупции и откровенной спекуляции жильем имеют под собой почву. Он, видишь ли, и знает, и умеет, и где что лежит в курсе, ну, золотой человек при большой сердечной недостаточности. А в общем, жулик — он жуликом и останется, в какие бы одежды ни рядился…
Тема иссякла сама по себе. Сергей перестал внимательно слушать, а Нелли, заметив это невнимание, перевела разговор в иную плоскость.
Кажется, кто-то намекал на Лазурный берег, как на один из возможных вариантов? Ну и что, это очередной блеф или дружеский розыгрыш?
Лазурный берег возник так же спонтанно, как и согласие на покупку княжеской развалины. Но объяснять все это в настоящий момент Нелли было бы верхом безрассудства. И Сергей сказал, что идея устроить совместный отдых где-нибудь в райских краях копошилась в его мозгах давно, да все времени как-то не было. А сейчас он рассчитывает на две недели покоя. Вот и делай выводы, дорогая…
С другой стороны, неожиданная покупка и все с нею связанное требуют наличия определенной суммы, которая обозначится, видимо, в ближайшие день-два. О самой сумме беспокоиться, разумеется, нет нужды, но одновременно возникают некоторые проблемы, которые также придется решить в темпе.
Ну, к примеру, миллионом баксов он в настоящее время располагает, хотя тот дом и трети не будет стоить. Но как говорится, лиха беда начало, и во что обойдется реставрация, один черт знает. Значит, к сказанному накинь вдвое, для начала. Покупателем будет, конечно, выступать Нелли, ибо у нее все абсолютно чисто с налогами, платить же будет он, Сергей. Сложившиеся уже отношения вполне устраивают обоих, менять их ни он, ни она не собирались, а вообще говоря, ему очень подошла бы роль ее телохранителя, в особых ситуациях подающего полезные советы… Но все это следует обсудить с утра и на свежую голову. Хотя он сильно сомневался, что головы с утра будут у них действительно свежими…
Нелли поймала его красноречивый взгляд и втопила педаль газа с таким азартом, что у Сергея едва не хрустнули шейные позвонки…
Утром, плескаясь в душе, она вдруг сообщила ему, что давно не испытывала подобной душевной и телесной облегченности. А он, валяясь на широченном лежбище, молча кивал, улыбаясь и вспоминая изысканные ночные позы своей гениальной любовницы. И еще он подумал, что прогулка на Лазурный берег, в сущности, ничто по сравнению с тем проектом, который — с его первоначальной подачи, кстати, — возник в умной головке Нелли относительно княжеского особняка. Однако ни от первого, ни от второго отказываться теперь не было смысла.
Придя к такому решению, он снова вернулся мыслями к Нелли, к бурной прошедшей ночи и неожиданно расхохотался.
— Что с тобой? — донеслось из ванной.
— А ты выгляни! Вот удивишься!
— Ну что еще меня может сегодня удивить? — Она появилась в дверях с полотенцем вокруг стройных высоких бедер, встряхивая мокрой своей каштановой гривой, уставилась на него. — О! — И рот, и янтарные глазищи ее округлились. — Кажется, я не рассчитала свои силы… Нет, милый, этот номер у тебя не пройдет. Победить сегодня должна я!
Глаза ее продолжали разбрызгивать золотые искры, ноздри напряглись, как у породистой кобылицы. Полотенце упало к ее ногам, а сама, явно ведь утомленная, чертовка, проказница, вытянулась, поднявшись на кончики пальцев, и медленно пошла к нему потрясающей походкой королевы подиума.
Она оказалась все-таки излишне самоуверенной и потому встретила свой миг победы отчаянным воплем, после чего окунулась в нирвану. А вот он, ловко опрокинув тяжелое и безвольное тело очаровательной девушки на спину, деловито и чинно продолжил собственные утехи и скоро добился того, что она, сонно приоткрыв глаза, констатировала:
— Сумасшедший… Победил слабую девочку и радуешься?..
Получив полнейшее удовлетворение, он откинулся, благо места хватило бы на целый эскадрон гусар летучих, и стал размышлять о том, что надо будет устроить так, чтобы Нелли познакомила его как бы невзначай с этим Саблиным. Если тот знает, что и как делается в этом мире по части приватизации собственности, грех не воспользоваться этими знаниями. А взятки ведь все равно давать надо, так уж лучше с умом и по делу — дешевле на круг обойдется.