Саблин сидел в тишине, угрюмо размышляя над новым делом, ставшим вдруг частью расследования убийства в антикварной лавке, которым он занимался полгода назад.
Тогда, проработав все версии, капитан не нашёл зацепок по инициалам АА. Возможно, татуировка сделана в юности и бог знает что значила для антиквара. Глубже копать, казалось, нет смысла.
Он уже не надеялся, что сможет вернуться к тому делу, уж больно всё тогда получилось запутанно и сложно, расследование зашло в тупик и остановлено.
Но сегодня, когда он увидел татуировку и отрезанный язык, понял, всё начинается заново.
Такая же татуировка имелась на руке убитого антиквара.
И тогда тоже было совершено зверское преступление – вырезаны глаза. А теперь – отрезан язык.
Саблин вздохнул, медленно обводя комнату усталым взглядом.
Что же здесь случилось?
У обоих убитых одинаковая татуировка.
И сегодня Бойко, сам того не понимая, натолкнул следователя на мысль.
АА, возможно, не инициалы, а аббревиатура какого-то общества, к которому оба покойных принадлежали.
Версия Саблину понравилась.
Надо её начать прорабатывать.
Он закурил.
Но тогда, может быть, убийца устраняет членов этого загадочного общества? Находит их и мстит за что-то?
Или это разборки внутри самого общества?
Или всё-таки татуировки – это совпадение и в городе появился серийный убийца?
Но почему тогда он ждал полгода, чтобы вновь совершить преступление?
В том, что это тот же убийца, следователь не сомневался. Явно один почерк – вырезанные глаза в первом случае и язык – во втором.
Он даже был уверен, скоро позвонит патологоанатом Влад и скажет: несчастный отравлен цианидом, как и в первом случае с убийством антиквара.
Но мотивы пока непонятны.
Саблин выпустил дым и наблюдал, как кольца медленно растворялись в воздухе.
Вызванная бригада полиции, всю ночь обследовавшая квартиру, уже давно уехала, но Саблин задержался, решив немного побыть в одиночестве на месте предполагаемого преступления.
Он стряхнул пепел с сигареты, как вдруг услышал шорох.
Следователь на секунду замер и насторожился.
Затем быстро затушил сигарету и осторожно вышел в коридор.
Рука механически легла на девятимиллиметровый «Макаров» за поясом.
Кто-то стоял на лестничной клетке за дверью квартиры.
Раздался звонок.
Саблин не шевелился.
Через несколько секунд позвонили ещё раз.
«Вряд ли убийца звонил бы», – мелькнуло в голове следователя.
Он подошёл к двери и открыл её.
На пороге стоял высокий молодой мужчина с тёмными взъерошенными волосами.
– Добрый день. Я к профессору, он дома?
– Проходите. – Саблин открыл дверь шире, впуская мужчину, который уверенно прошёл в прихожую и направился дальше по коридору.
«Парень здесь уже был», – подметил следователь.
– Николай Фёдорович, добрый день! – громко произнёс молодой человек. Он заглянул в комнату и обернулся на следователя, который внимательно за ним наблюдал: – Где профессор?
– Как вас зовут? – Саблин встал так, чтобы перекрыть выход из квартиры.
– Филипп Смирнов, а вы кто? Где Николай Фёдорович?
– Пройдите.
Писатель, чуть помедлив, прошёл в комнату.
– Садитесь. Меня зовут капитан Саблин, главный следователь полицейского участка города.
– Он мёртв? – спросил Филипп. Эта мысль моментально пришла на ум писателю.
– Увы, да. – Саблин сел за стол, придвинул к себе пепельницу и вновь закурил, внимательно изучая молодого человека.
– Что произошло?
– Мы выясняем, – ответил следователь. – Давно вы знаете Николаева?
– Да. Вместе работали в музее, он помогал мне с кандидатской лет семь назад, чёрт… не могу поверить… – писатель потёр лоб и провёл рукой по волосам.
– Когда вы его видели последний раз? Садитесь же.
– Точно не скажу, но, наверное, где-то недели две назад. – Филипп сел на стул.
– Понятно. – Следователь достал блокнот и что-то в него записал, удерживая во рту сигарету. – Кто вы, говорите, по профессии?
– Писатель.
– Мне послышалось или вы сказали, что работали с профессором в музее?
– Да-да, я так и сказал, я действительно какое-то время назад работал в музее, тогда я и познакомился с профессором.
– Чем вы там занимались?
– Я кандидат исторических наук, моя специализация – Древний мир, Двуречье. Точнее, это было моей специализацией. Но потом я ушёл из музея. Так сложилось, понимаете? Неважно, – Филипп махнул рукой. – В общем, в музее мы изучали артефакты Двуречья, занимались переводами с древних языков. Как раз с Николаевым.
– Древних? Это каких? – поинтересовался Саблин.
– Шумерский, финикийский, аккадский, арамейский, немного латынь, древнегреческий и арабский. Профессор Николаев являлся большим специалистом, я лишь так, знаю кое-что.
– Понятно, – закивал Саблин. – Скажите, вы не замечали, были ли у профессора татуировки?
Писатель удивлённо взглянул на следователя.
– Простите, татуировки? – переспросил он.
– Да, на теле что-то замечали?
– Вы шутите?
– Нет.
Филипп пожал плечами:
– Не замечал.
– Что скажете об этом? – Саблин показал экран смартфона с фото татуировки в виде двух заглавных букв АА.
Писатель внимательно посмотрел на снимок:
– У профессора была такая татуировка? – он снова удивлённо взглянул на следователя.
Саблин кивнул.
– Странно. Никогда не думал, что у профессора может быть тату.
– Поэтому очень важно узнать о Николаеве как можно больше. Зачем он сделал такую татуировку?
Филипп молчал, усиленно анализируя происходящее.
– Не знаю, – он развёл руками.
– А вы не замечали за профессором какие-нибудь странности?
– Какие?
– Необычные гости, занятия чем-то незаконным?
– Например чем?
– Может, он ходил на собрания? Контактировал с сообществом в интернете?
– Секта?
Саблин поморщился и пожал плечами.
– Нет, ничего такого, – Филипп покачал головой. – Он был тихим, спокойным, очень интеллигентным человеком.
Чёрт! История, в которую он попал, начинала казаться писателю всё более странной.
Следователь несколько секунд молчал, о чём-то раздумывая.
– Я прошу вас, если вы что-то вспомните о профессоре или о его знакомых, пожалуйста, сообщите мне.
– Хорошо. Как он умер? – неожиданно поинтересовался Филипп.
– Как я уже сказал, мы выясняем.
– Он умер здесь?
Саблин кивнул.
– Профессор такой безобидный добряк, что же случилось? – пробормотал Филипп.
Капитан Саблин промолчал.
– Я могу идти?
– Да-да, идите.
Писатель направился к двери.
– А зачем вы приходили? – послышался голос следователя.
Филипп остановился.
«Рассказать ему про записку и музей?» – мелькнуло в его мыслях.
– Я хотел попросить у него арабский словарь, он мне нужен для перевода статьи, – Филипп обернулся. – Неудачное время я выбрал, да?
– Очень. Ладно. Счастливо, – отозвался Саблин.
Следователь остался сидеть за столом размышляя.
Парень вроде бы не вызывал подозрений, но внутреннее чутьё говорило ему: Смирнов с этим связан. Возможно, он не имеет отношения к смерти профессора, но явно знает больше, чем рассказал, в этом Саблин не сомневался.
Пока никаких зацепок он не видел, и писатель был единственной ниточкой, ведущей, возможно, к пониманию произошедшего.
А пока Саблину необходимо немного поспать. Он всю ночь проторчал в этой квартире и чувствовал тяжёлую, давящую усталость.