Насколько же все-таки отличаются друг от друга мужчина и женщина! В самом деле, поверишь досужим журналистам, которые пишут, что существа эти – с разных планет… У Маргариты Николаевны Ганичевой, едва она услышала имя Андрея Акулова, сердце рухнуло куда-то вниз, блаженно, страдальчески и обмирающе. Что же касается виновника этих давних, но незабываемых девических переживаний, он едва мог вспомнить, перебрав длинный список своих кратко– и долговременных подруг, кто такая Маргарита Ганичева. А когда наконец вспомнил, скептически хмыкнул: а, Рита, с которой он жил на проспекте Мира возле ВДНХ! Следовало ожидать, что с возрастом из нее образуется первоклассная стерва: она и тогда, даже уверяя, что любит, что дышать без него не может, проявляла задатки стервозности. Но, в общем, это не тот противник, которого нужно принимать во внимание. Тогда он с ней справился, едва она посмела сесть ему на голову, справится и теперь. В том, что основная цель Риты Ганичевой заключалась в том, чтобы сесть ему на голову, он не сомневался: а чего же еще эти женщины хотят от мужчин? Все разговоры о любви, о верности – всего лишь изощренное средство, чтобы привязать мужчину к себе. Зачем им это? Все затем же, чтобы заставить мужчину на себя работать и обеспечивать свои прихоти. Они же все страшно ленивые и корыстные. А если работают, то только для того, чтобы показать, какие они незаменимые, как у них благополучно продвигается карьера, чтобы опять-таки взять над мужчиной верх. Потому что их главное желание – власть над мужчиной. Исподволь или грубо, мытьем или катаньем, но сделать так, чтобы она была в доме царицей, а мужчина вилял перед ней хвостом и приносил в зубах зарплату и домашние тапочки. Врут те, кто говорят, что семья – место отдыха: семья – это поле боя! Зазеваешься – башку на хрен оторвут. Поэтому надо не зевать, постоянно держать ухо востро, своевременно окапываться и обзаводиться бронежилетом. Ну а если уж средства обороны не помогают, приходится ввязываться в ближний бой… Этим премудростям Андрея научил отец, Василий Савельевич. Не словами – этот кряжистый рабочий, перебравшийся в столицу из сибирского Красноуфимска, не был спор на слова, – а исключительно собственным примером. Тем, как он держал в кулаке женщин – мать Андрюши и его старших сестер. Постоянная ровная строгость – вот был его принцип. Члены семьи занимали свои раз и навсегда отведенные им места – сидели на этих местах, точно дрессированные тигры на цирковых тумбочках или, лучше сказать, тигры в клетках. Пока ты в клетке и смирно себя ведешь, тебя никто не трогает, ты имеешь право на бесплатное питание. Если беспокоен, бьешь себя по бокам хвостом, грызешь прутья или, того хуже, пытаешься подцепить лапой защелку, на которую заперта снаружи дверь клетки, – лишаешься питания. В самых тяжелых случаях получаешь по морде. Андрей Акулов неоднократно наблюдал, что отцы его однокашников и взрослые соседи по рабочему общежитию – клоаке, пропитанной запахами неисправной канализации и нездоровой кухни, завешанной стираным-перестираным тряпьем – дерутся, когда пьяные. Это лишало их права на мужественность в его глазах. Отец, Василий Савельевич, если выпивал рюмочку с устатку, рук не распускал: настоящие мужчины пьют для удовольствия, а не затем, чтобы демонстрировать дурацкую, как у петухов, боевитость. Свои показательные возмездия осуществлял всегда в трезвом виде, отдавая себе, так сказать, полный отчет. Дурищи эти, сестры Андрюшкины, после того, как натворят чего-нибудь, прятали синяки под длинными рукавами кофт, наглухо застегивали верхние пуговки. А мамашу два раза отвозили в больницу. Но она на Василия Савельевича не жаловалась. Нет, не жаловалась. А на что жаловаться? Ну, поучил супруг уму-разуму, разве же это повод, чтобы вмешивать милицию в семейную жизнь! Мамаша семейную жизнь понимала правильно, в отличие от тех прошмандовок, которые чуть что – в партком. Правда, и стерва была порядочная. Всякая женщина – стерва. Учи ее, учи, даже к старости не выучишь.
Эта Рита на него тоже не нажаловалась. Ну да он и не боялся. Время было уже не такое, чтоб бояться. А если бы нажаловалась, себе хуже сделала бы. Андрюша в то время уже водился с серьезными людьми, такими, у которых милиция сидела в кулаке и не чирикала. Иначе откуда бы у паренька с рабочей окраины взялась трехкомнатная квартира в отличном доме? Разве квартиры, машины и «бабули» раздают за красивые глаза? Глаза у Андрея всегда были красивые, что верно, то верно. Наградили родители. Но в придачу наградили еще сообразительностью, позволявшей просекать фишку, где привольнее бегать и где больше мяса. Молодой тигр вырвался из клетки, вопреки защелкам и хлыстам. Не захотел, вроде Василия Савельевича, за гроши горбатиться. Не то время… Время наступало – для него. Для таких, как он. Молодого тигра подобрали, пригрели, рассчитывая на его когти и зубы. Оказалось, получили больше, чем рассчитывали: у тигра была еще и отличная голова. В совокупности это образовывало гремучую смесь, перед которой склонялся криминальный бизнес. Акаким он еще в те годы мог быть? Андрей отлично овладел приемами экономического давления. А внеэкономическому давлению его и учить не пришлось – сказывалась школа Василия Савельевича.